«Четыре дня в больнице были адом для Викиных родных»: в Украине попрощались с погибшей на войне писательницей Викторией Амелиной

Книги Виктории знали не только в Украине, но и во многих странах Европы. Виктория написала два романа и детскую книгу, была лауреатом нескольких престижных литературных премий. Ее тексты были переведены на английский, немецкий, чешский, польский и испанский языки. На Донбассе, в прифронтовом поселке Нью-Йорк Бахмутского района, Виктория организовала Нью-Йоркский литературный фестиваль.

С началом полномасштабного вторжения Виктория присоединилась к правозащитной организации Truth Hounds и часто ездила в прифронтовые и деоккупированные зоны, документируя военные преступления рф. Именно Виктория была тем человеком, кто нашел в Изюмском районе Харьковской области дневник убитого россиянами писателя Владимира Вакуленко. Виктория не знала Владимира при жизни, но за последнее время семья писателя стала ей как родная. За несколько дней до ракетного удара рф по Краматорску Виктория представила дневник убитого россиянами писателя на Книжном арсенале в Киеве. Умерла Виктория 1 июля — в день рождения Владимира Вакуленко.

«Если в мире есть человек, в котором собраны все лучшие качества, то это именно она»

Виктории Амелиной было 37 лет. У нее остались муж и сын-школьник. Виктория успела пожить в Канаде и США, но каждый раз возвращалась в Украину.

— Мы были знакомы в Викторией больше двух лет, — рассказала «ФАКТАМ» жительница поселка Нью-Йорк, журналистка издания Нью-Йоркер.City Валерия Панасенко. — Вика приехала в наш поселок и, собрав в местной библиотеке молодежь, предложила организовать литературный фестиваль. Вика просто не могла произвести на кого-то плохое впечатление, это было невозможно. Я часто думала о том, что если в мире есть человек, в котором собраны все лучшие качества, то это именно она. Светлая внешне и внутри. Ее креативными идеями сразу же загорелась наша инициативная молодежь. И так родился литературный фестиваль. Целью было возродить культуру нашего поселка, которая была уничтожена во времена СССР. Муж Виктории Александр, кстати, родом из нашего Нью-Йорка. Он программист. Вика тоже — она закончила Львовскую политехнику, но, будучи человеком творческим, решила пойти другим путем.

— Виктория долгое время жила за границей?

— В Канаде она жила, еще когда была ребенком. Затем вернулась в Украину, во Львов. Поступила в университет и долгое время была здесь. Потом на некоторое время уезжала в США. Была в Штатах, когда началась пандемия коронавируса. Но затем опять вернулась в Украину. Тогда же и приехала к нам с идеей провести литературный фестиваль. Мы начали работать над этим вместе. Мне всегда казалось, что в сутках Вики не 24 часа, а намного больше. Она все успевала: писать книги, вести соцсети, документировать военные преступления, организовывать литературные мероприятия, помогать жителям прифронтовых зон. Сегодня утром она у нас, вечером — уже где-то на Харьковщине, а на следующий день — уже в Киеве. Она объехала половину фронта, если не больше. До сих пор не понимаю, как ей это удавалось.

27 июня, когда рф ударила по центру Краматорска и появилась информация, что там могла быть Вика, мы с подругой сначала засомневались — ведь она только что была на Харьковщине. Может, это ошибка и она все еще там? У меня был шок, непринятие… Я не могла поверить в то, что это могло случиться с нашей Викой. Потом увидела видео. Оно было нечеткое, на нем невозможно было разглядеть лиц. Посторонний человек Вику бы не узнал. Но мы узнали. Ее силуэт, ее стиль… Сомнений в том, что она была там, уже не оставалось.

Но я все равно не принимала тот факт, что Вика может умереть. Мы знали, что она получила ранение головы. Но я была абсолютно уверена в том, что она выживет, справится. Как она всегда справлялась со всеми возникающими на ее пути препятствиями. У нас же было столько планов… В последнее время мы с ней все время были на связи по поводу лагеря для детей из Нью-Йорка. И даже когда я уже знала, что Вика в больнице, я подумать не могла, что нам придется все отменять. Была уверена, что она поправится и уже скоро позвонит с вопросом: «Ну что, как там Нью-Йорк?»

Читайте также: Особенно интересовало, есть ли в ресторане люди: задержан корректировщик ракетного удара по Краматорску

Четыре дня в больнице были адом для Викиных родных. Ее муж был рядом. Сыну всего 11 лет, и никто не знал, как ему сказать о том, что случилось с мамой… Вики не стало 1 июля.

— В день рождения писателя Владимира Вакуленко, с семьей которого она была очень близка…

— Да, хотя самого Владимира она не знала. Вика была одной из первых, кто приехал на деоккупированную Харьковщину. Она нашла дневник Владимира, и она действительно стала очень близким человеком для его родителей. В этом была вся Вика. Она все пропускала через себя. Чужая беда становилась ее личной бедой. Несмотря на горе и трагедии, с которыми сталкивалась каждый день, она не озлобилась, не дала ненависти возобладать над другими чувствами. Она была невероятным человеком.

«26 февраля 2022 года, когда через западную границу Украины бежали от войны тысячи людей, она пересекла ее с обратной стороны, вернулась домой»

— Я тоже познакомилась с Викой на литературном фестивале в Нью-Йорке, — рассказывает «ФАКТАМ» журналистка Ольга Русина. — Я поехала, чтобы сделать об этом фестивале репортаж — и с тех пор мы с Викой стали общаться, подружились… Вика действительно успевала все. С началом полномасштабного вторжения одним из основных направлений ее деятельности были поездки в прифронтовые и деоккупированные регионы, где она разговаривала со свидетелями российских военных преступлений. Мы с ней виделись на Книжном арсенале в Киеве буквально накануне трагедии. Вика говорила, что собирается в Херсон для интервью с очередным свидетелем. Звала меня поехать с ней, но у меня уже была запланирована поездка на Черниговщину, из-за чего я вынуждена была отказаться. Кто же тогда мог подумать, что это была наша последняя встреча… Сразу после Книжного арсенала Вика вместе с делегацией гостей из Колумбии поехала в Капитоловку на Харьковщину — к семье писателя Владимира Вакуленко. В понедельник, когда она была уже там, мы разговаривали. Но я не знала, что дальше она собирается ехать в Краматорск…

Недавно Вика получила стипендию в Париже — на написание книги о женщинах, которые документируют военные преступления, и о жизни этих женщин во время войны. Она активно работала над книгой, писала ее на английском языке. Книга называется War and Justice Diary: Looking at Women Looking at War. Несмотря на то, что дописать ее Вика не успела, она выйдет в печать. Когда мы с Викой это обсуждали, она говорила, что хотела бы, работая над этой книгой, ненадолго прервать свои поездки и провести время с семьей. С начала полномасштабного вторжения им редко выпадала возможность побыть вместе… Вика очень любила своих родных. И свою страну. Она всегда была честна с собой и старалась использовать во благо страны свои способности — хороший английский, умение общаться с людьми, находить с ними общий язык. Сейчас мы, ее друзья, понимаем, что ее дело должно жить. Мы сделаем все для того, чтобы в украинском Нью-Йорке и дальше проходил литературный фестиваль. И лагерь для детей обязательно будет. И многое другое.

«Человек, который сразу становился родным, — написала в Facebook о Виктории журналистка Мирослава Барчук. - Не помню, сколько лет я ее знала. Может, год, может, десять, может, всю жизнь. При встрече в разговоре подходила очень близко, говорила глаза в глаза, обнимала и льнула.

Талантливая, глубокая, чувственная, тонкий автор.

Мечтала и основала в прифронтовом пгт Нью-Йорк Литературный фестиваль. Жила им. Очень хотела вернуть украинскому востоку его подлинную историю и родственную память. Несколько раз в течение жизни возвращалась в Украину из эмиграции. Из Канады. Затем из Америки.

26 февраля 2022 года, когда через западную границу Украины бежали от войны тысячи человек, она пересекла ее с обратной стороны, вернулась домой. Из-за «важности быть со всеми». Все месяцы большой войны собирала истории людей, помогала пострадавшим, выступала на международных фестивалях и форумах, писала, ездила по миру, посещала прифронтовые и деоккупированные города, документировала преступления россиян с правозащитной организацией Truth Hounds.

Занималась человеческим горем, принимала чужую боль в сердце.

За четыре дня до своего смертельного ранения в Краматорске целый день возила родных казненного россиянами писателя Володи Вакуленко по Киеву. Показывала город, планировала их отдых.

Вечером 23 июня 2023 года мы увиделись с ней на Книжном Арсенале, ходили от события к событию, счастливо обнимались с друзьями. Встретили Алекса Заклецкого с фотоаппаратом, и Вика сказала: «А сделай нам фото!». Мы выбрали хороший свет, фон, и теперь у меня есть последнее красивое фото с Викой.

Потом мы, уставшие, вышли из Мыстецкого Арсенала. Она рассказала, что уезжает в Краматорск с колумбийскими писателями и журналистами. Я не сказала ей «Может, не уезжай?», мне не пришло в голову остановить человека, бывавшего в прифронтовых городах десятки раз.

Читайте также: Рашисты ударили по вокзалу в Краматорске: десятки погибших и раненых

Мы еще немного поговорили о Каталине Гомес и Гекторе Абаде, о завтрашних дискуссиях, которые она будет модерировать. Обнялись, я пошла к машине. И только когда села за руль, вспомнила, что обещала подвезти Вику. Вернулась, искала ее. Но она словно растворилась в длинных вечерних тенях на Лаврской. Ее не было нигде.

Сейчас мне все это выглядит как знак, конечно. Прокручиваю этот кадр в голове снова и снова. Спрашиваю себя, как и десятки других людей: «Как мы могли не почувствовать и не предостеречь ее? Как?» Нет ответа.

Осенью 2022 года, после освобождения Изюмщины, Вика вместе с родителями Володи Вакуленко нашла в саду его дневник оккупации, который Володя зарыл под вишней накануне гибели. Дневник был издан книгой «Я превращаюсь…». Вика написала пронзительное предисловие, которое в день рождения Володи Вакуленко цитировала Татьяна Терен. Сегодня этот Викин текст приобрел еще более трагический смысл. Вот он:

«После украинского контрнаступления в Харьковской области, когда в Изюмском лесу поднимают с могил тела погибших за время оккупации, я в отчаянии ищу в земле что-то другое — дневник моего казненного коллеги писателя Владимира Вакуленко.

За моей спиной ждет, тяжело дыша, его растерянный отец. Он первым начал копать, но ничего не смог найти. А сын же просил его, пряча дневник в саду 23 марта 2022 года, во время российской оккупации: «Когда наши придут — отдашь». Прошло полгода, и я пришла к хате Владимира, но дневник под вишней — никак не находится.

Потеря рукописи, о которой я еще несколько часов назад не знала, а отец Володи не помнил, сейчас кажется нам обоим непоправимой. Отцу, потому что не смог выполнить волю сына. Мне — потому что сбывается мой наихудший страх: я внутри нового Расстрелянного Возрождения.

Как в 1930-х, украинских художников убивают, рукописи исчезают, память стирается. Кажется, времена смешиваются и застывают в ожидании решения: я ищу в слобожанском черноземе не только заметки одного из нас, а сразу все потерянные украинские тексты: вторую часть «Вальдшнепов» Хвылевого, пьесы Кулиша, последние стихотворения Стуса, дневники времен Голодомора, украинские старопечатные издания, сожженные в киевской библиотеке в 1964-м. Все наши потери, от старопечатных книг до дневника Владимира, кажутся одним большим текстом, который уже никогда не прочесть. Что там написано в этом дневнике? Во всех текстах?

…Я выпрямляюсь и возвращаю отцу Владимира ненужную лопату, стараюсь подобрать слова, чтобы хоть как-то его утешить. Но слов нет. Я опускаю глаза и вдруг вижу что-то в земле, наклоняюсь и вытаскиваю тонкий сверток в полиэтиленовом пакете.

— Нашла! — восклицаю радостно, будто достала из земли не оккупационный дневник, а действительно всю утерянную украинскую литературу.

Прощаясь, я обещаю отцу Владимира, что сделаю все, чтобы о его сыне говорил мир".

Ранее «ФАКТЫ» рассказывали о том, что шокирующий дневник мальчика из оккупированного Мариуполя был передан Папе Римскому.

Фото со страницы Виктории Амелиной в Facebook

1925

Читайте нас в Facebook