Верховный суд разрешил вмешиваться в бизнес: о чем идет речь
Судьи смогут легально вмешиваться в предпринимательскую деятельность и оценивать целесообразность принятия тех или иных бизнес-решений собственниками и топ-менеджментом компаний, советом директоров или собранием акционеров. Соответствующее постановление Кассационный хозяйственный суд Верховного суда принял еще в январе 2024 года. Однако полный текст, с которым смогли ознакомиться стороны дела и общественность, появился лишь недавно. Документ фактически ставит под сомнение право предпринимателей размывать долю партнера в бизнесе, а также обязывает судей апелляционной инстанции рассмотреть целесообразность бизнес-решений владельца компании, несмотря на «правило делового решения» (business judgement rule), согласно которому суд не может вмешиваться в хозяйственную деятельность и оценивать бизнес-логику предпринимателей.
«Размывание» вне закона
Резонансное решение судьи Верховного суда приняли по делу № 911/266/22, которое касалось корпоративного спора вокруг ООО «Премиори» — украинского производителя шин из Белой Церкви. В разгар эпидемии коронавируса владелец компании решил привлечь инвестора и увеличить в 5 раз уставный капитал, чтобы соотношение долей стало 20 на 80 в пользу нового инвестора. Компания так работала некоторое время. Впрочем, в конце 2021 года бизнес-оппоненты, которые не имели отношения к компании, решили обжаловать такие действия по привлечению инвестора и признать их ничтожность. В частности, провели для этого сомнительную замену бенефициара ООО «Премиори» в британском реестре бизнеса.
Суд первой инстанции признал привлечение инвестора неправомерным, в апелляции было принято противоположное решение. Поэтому Верховный суд должен был занять одну из позиций. Вместо этого судьи решили подойти к рассмотрению дела более «творчески», и, кроме собственно рассмотрения кассационной жалобы, описали в постановлении свою особую трактовку ряда основополагающих моментов, которую вынуждены будут принимать во внимание другие суды. Несмотря на устоявшуюся судебную практику, члены коллегии фактически решили начать в Украине судебный контроль над деятельностью бизнеса и легализовать прямое вмешательство судей в предпринимательскую деятельность путем предоставления оценки тем или иным бизнес-решениям. При этом судьи могут иметь минимальное, или совсем не иметь представления о том, как принимаются предпринимательские решения в той или иной отрасли, и какой была причина и основания для каждого из них.
В судебном постановлении речь идет о таком базовом элементе бизнес-деятельности как привлечение инвестиций через приглашение внешнего партнера и так называемое «размывание» доли первоначального владельца — уменьшение доли в относительном измерении без изменения абсолютного значения. Такие сделки заключаются регулярно, и мотивация для их заключения может быть самая разнообразная: от желания владельца выйти из бизнеса или перейти к пассивному способу получения доходов, до поиска крупного стратегического инвестора с новой экспертизой, доступом к новым рынкам или дешевого финансирования, в результате наследования, судебного решения или синергетического объединения бизнесов. Короче говоря — это нормальная постоянная практика.
Впрочем, в Верховном суде почему-то решили, что на самом деле «размывание» — это что-то не очень хорошее, и за ним (якобы) скрывается желание первоначального владельца просто «подарить» свою долю привлеченному инвестору.
История осложняется тем, что пока Александр Мерзляков (первоначальный собственник) и Леонид Глиняный (инвестор, предложивший увеличить уставный капитал) договаривались об увеличении уставного капитала, люди Константина Жеваго, предпринимателя, давно положившего глаз на ООО «Премиори» в британском реестре провели фиктивную «замену» собственника Premiorri LTD — материнской компании украинского бизнеса. И уже от имени английской «товки» обжаловали решение Мерзлякова и Глиняного.
Стоит заметить, что британское законодательство предоставляет возможность компаниям с маленьким уставным капиталом вносить изменения в реестр без предоставления и проверки регистратором соответствующих документов, только через формуляры с информацией об изменениях. Поэтому «бумажная» замена директора или бенефициара далеко не всегда означает настоящее изменение, пока не будет подан весь пакет документов.
Как можно понять из контекста, замена бенефициара в Premiorri LTD была неполной, а затем юридически ничтожной. Оппоненты Мерзлякова и Глиняного утверждали, что за формальным «новым» бенефициаром стоит Константин Жеваго или его сын Иван (во время разных судебных заседаний версии разнились). А в подтверждение показывали скриншоты переписки, якобы датированной 2020 годом, хотя это были файлы вложений в письмах в ящике, созданном в 2022 году. Доказательств того, что Мерзляков как-то передавал права на Premiorri LTD другим лицам, фактически не было предоставлено. Эти обстоятельства привели к тому, что суд апелляционной инстанции ожидаемо признал инвестицию Глиняного законной.
Как судьям вмешиваться в бизнес-процессы
Кассационный суд ВС отменил это решение. При этом председательствующая судья высказала особое мнение, а постановление суда готовила другая судья, Елена Кибенко.
Само это постановление является «революционным» с точки зрения прав на контроль за бизнесом, которые оно предоставляет судьям. «Новинки» будут интересны и для юристов, практикующих защиту клиентов в корпоративных спорах. Ведь теперь и им придется учитывать позицию ВС в своих делах. Остановимся здесь на нескольких проблемных пунктах документа.
Во-первых, судья Кибенко решила приравнять решение общего собрания акционеров или участников общества об увеличении уставного капитала к сделкам, которые можно признавать недействительными. Это прямо противоречит требованиям не только Гражданского кодекса, но и практике самого Верховного суда, от которой разрешено отходить только соответствующей палате, объединенной или Большой палате. Согласно позиции ВС, решения акционеров — это исключительно бизнес-мотивированные внутренние акты, на которые не распространяются правила гражданских сделок. Зато судья отмечает, что «увеличение уставного капитала является сделкой, которая совершается между обществом и участником или третьим лицом». Это означает, что такие решения (якобы) можно признавать недействительными в судебном порядке. А это правовой нонсенс.
Во-вторых, судья нарушила «правило делового решения», которое предусматривает, что у судей априори нет достаточной компетенции, чтобы оценивать бизнес-логику предпринимателей. Поэтому все, что принимается внутри компании, считается правильным и не подлежит дополнительной оценке судом, а бизнесмены никому не должны доказывать эффективность таких решений. Зато, якобы признавая это, в постановлении по делу № 911/266/22 суд, тем не менее, прямо обращает внимание, что «суд апелляционной инстанции «не предоставил оценки аргументам обеих сторон и предоставленным в их подтверждение доказательствам относительно обоснованности / необоснованности и разумности / неразумности решений, принятых ЛИЦО2». Так должен суд выяснять эффективность решения бизнеса или нет?
В-третьих, судья отмечает, что английская компания (материнская по отношению к ООО «Премиори») не получила никакой компенсации за добровольное уменьшение своей доли в украинском бизнесе после привлечения внешнего инвестора. Не совсем понятно, о какой компенсации идет речь, ведь первоначальный собственник не «подарил» свою долю и не передал ее новому инвестору. А привлек новые средства, новые возможности. И именно таким образом уступил свою долю в этом бизнесе. Никто никогда никакой компенсации за это не получает.
В другой части постановления судья называет «размывание» доли «замаскированной безвозмездной передачей корпоративного контроля», что само по себе выглядит странным, поскольку контроль передается не замаскировано, а открыто: новый инвестор будет иметь 80%. Как трактовать негативное отношение суда к такой «замаскированной передаче» пока непонятно.
В-четвертых, так же абсурдным выглядит утверждение о том, что перед «размыванием» первоначальный собственник должен был бы воспользоваться своим «преимущественным правом на внесение дополнительных вкладов», чтобы сохранить пропорциональную долю в уставном капитале. Но о какой пропорции может идти речь, когда участником общества является одно лицо? И его первоначальная доля — это 100%. И никакая математическая формула не подскажет, как привлечь нового инвестора и оставить при этом 100% в капитале предприятия.
В-пятых, странным выглядит утверждение судьи о том, что внесение дополнительного вклада новым инвестором происходило «для проформы» (это цитата из судебного решения). Мол, «учитывая размер активов ООО „Премиори“ по данным финансовой отчетности (более 1,4 млрд грн), дополнительный вклад в уставный капитал общества в размере 2 000,00 грн является очевидно номинальным, таким что не имел и ни при каких обстоятельствах не мог иметь какое-либо экономическое влияние на деятельность этого общества». Тот факт, что уставный капитал и финансовые показатели деятельности могут вообще никак не коррелировать, вряд ли неизвестен специалисту по корпоративному праву.
Тем более, судья Кибенко ранее была партнером собственной юридической фирмы, специализирующейся, среди прочего, на корпоративном праве. Интересно, что в юридической фирме «Кибенко, Оника и партнеры» (сейчас ЮФ «Копартнерс») одним из партнеров был адвокат Максим Шевердин. Их совместные фотографии с Кибенко в качестве партнеров на юридических мероприятиях до сих пор можно найти в сети Интернет. Шевердин и Кибенко могли пересекаться в Академии им. Ярослава Мудрого, где он учился, а она преподавала. Кроме того, дополнительной точкой связи является Ассоциация юристов Украины. Сейчас Шевердин является партнером юридической группы LCF Law Group, которая сопровождает деятельность Константина Жеваго в Украине, защищая его интересы в судах. Основательница LCF Анна Огренчук долгое время была председателем АЮУ, Кибенко является членом правления, а Шевердин — координатором Комиссии по вопросам совершенствования юридического образования и председателем Комитета по уголовному и уголовно-процессуальному праву АЮУ.
Координируют ли свои действия представители LCF Law Group с бывшим работодателем своего партнера, которая сейчас рассматривает дело в интересах их клиента? Это открытый вопрос. Впрочем, интерес Кибенко именно к делам Жеваго не остался незамеченным. Ведь госпожа судья рассматривает не только это дело, но и участвует в делах № 911/231/22 и 911/172/22 (о корпоративных правах в отношении Белоцерковской ТЭЦ), которые также напрямую касаются олигарха, скрывающегося в Европе от украинских правоохранительных органов.
Решение Верховного суда является обязательным к исполнению всеми судами низших инстанций. А значит практика вмешательства в бизнес-процессы, которую фактически легализовала своим решением судья Кибенко, имеет все шансы стать регулярной. Какое это окажет влияние на инвестиционный климат, который и без того изуродован войной россии против Украины — станет понятно со временем. Но очевидно, что корпоративным юристам стоит начать пересматривать свои практики привлечения дополнительных ресурсов для своих клиентов. Ведь, как оказывается, высшая судебная инстанция может не только перечеркивать всю практику неприкосновенности внутренних бизнес-процессов для хозяйственных споров, но и делать это в интересах конкретных людей, что несет двойную опасность для инвестиций и инвесторов.
Во-вторых, по мнению Бакулиной, ВС нарушил принцип принятия на рассмотрение кассационных жалоб по критерию различных решений по подобным делам. Так, согласно процессуальному законодательству, одним из оснований рассмотрения дел в кассации является разное толкование апелляционным судом позиции ВС в подобных делах. Оппоненты «Премиори» выбрали одно из таких дел в качестве примера, где одна из сторон передавала другой долю в бизнесе бесплатно (подарок). Зато в случае с «Премиори» речь идет именно о привлечении инвестора, а не о бесплатной передаче доли. Поэтому эти дела не являются подобными, а потому жалобу следовало отклонить еще на этапе принятия.
Что касается доводов о недобросовестности действий инвестора и владельца бизнеса (сговор), по мнению судьи, они не охватываются основаниями кассационного обжалования, поскольку тогда суду пришлось бы пересматривать обстоятельства дела, что находится за пределами его компетенции. А значит ВС не мог отменить обжалуемое судебное решение со ссылкой на такие доводы жалобы.
3247Читайте нас в Facebook
