«Предатель, пытавший меня в донецкой тюрьме, сбежал во Францию»: украинский патриот из Донбасса пережил семь лет неволи в так называемой днр

«Палыч был пьяным буквально каждый день. Видимо, состояние опьянения усиливало его неслыханную жестокость»

— В чем вас обвинили российские марионетки так называемой днр? - спрашиваю у Валерия Матюшенко.

— В работе на украинские спецслужбы. Дээнэровские силовики арестовали меня на улице 15 июля 2017 года в городе Кальмиусское (бывший Комсомольск), в котором я жил. Я и представить тогда не мог, что пробуду в неволе очень долгие, бесконечные семь лет.

После ареста, в наручниках, с мешком на голове, меня отвезли в тюрьму министерства государственной безопасности днр «Изоляция», бросили там в так называемый «стакан» — крошечную одиночную камеру, в которой вмещается только матрас. В ней к тому же нет окон. Я находился там то ли двое, то ли трое суток — потерял счет времени. В камере постоянно горит свет. Сидел там под постоянным наблюдением — объективом камеры.

Когда меня наконец-то оттуда вывели, сразу же начали сильно избивать — кричали, что я не все им рассказал. Бражников, который сейчас просит политического убежища во Франции, как раз был среди тех, кто меня тогда бил. Между прочим, в Кальмиусском, где я жил до ареста, дом бабушки этого подонка находится в ста метрах от моего. Поэтому я помню этого предателя с тех пор, как он был еще маленьким.

Никогда не забуду случай, свидетелем которого я был в «Изоляции»: он (Бражников) сидел за столом, и как раз приехал руководитель силового блока сепаратистов по кличке Ленин (Василий Евдокимов). Бражников подскочил, жал Ленину руку, говорил: «Я желаю вам скорейшей победы».

— Что можете сказать о тогдашнем начальнике «Изоляции» Палыче? Он действительно отличался садистской жестокостью?

— Да. Палыч был пьяным буквально каждый день. Видимо, состояние опьянения еще усиливало его неслыханную жестокость. Однажды мы с сокамерниками, которые уже привыкли к крикам людей, которых пытали, были поражены неистовыми воплями, доносившимися через стены. Оказалось, Палыч забивал арестованного мужчину пластиковой трубой. Палач лупил его, загнав в промежуток между унитазом и стенкой. Охранники пытались оттянуть своего начальника-психопата, оттащить от жертвы. Но он их не слушал. Тогда охранники стали палить из автомата прямо в коридоре, и только это заставило Палыча прекратить избиение человека. Тот бедолага был толстым. Его, едва живого, еле вытащили из угла, в который он забился под ударами начальника тюрьмы.

Знаю, что сейчас Палыч (он был арестован в Киеве) подал апелляцию на приговор украинского суда. Как я понимаю, он пытается выйти на свободу по так называемому «закону Савченко» (напомним, в начале нынешнего года Шевченковский районный суд города Киева вынес приговор Денису Куликовскому (Палычу) — 15 лет заключения. — Авт.).

Читайте также: «Хотели закопать под забором»: Бутусов рассказал подробности спецоперации по захвату главного палача «Изоляции»

«Тайком ели сладости, хотя срок их годности истек еще четыре года назад»

— Бывший узник «Изоляции» журналист Станислав Асеев написал после освобождения очень сильную книгу об этой тюрьме. Вы с ним там встречались?

— Да. После нескольких суток пребывания в «стакане» меня перевели в камеру в подвале, в которой сидел Стас Асеев и другие заключенные. Забегая вперед, скажу, что накануне Нового, 2019 года Станислава привезли в 32-ю колонию, в которой я тогда находился. Это было перед обменом пленными, в который попал Стас. Всех, кого тогда планировали обменять, как раз свозили в 32-ю колонию. Асеев находился там несколько дней. Я ему тогда сказал: «Стас, если ты выйдешь отсюда, расскажи, что здесь происходит — чтобы о нас не забыли». Почему я ему это сказал? Слышал, что ребята, которых обменяли двумя годами раньше, публично мало что рассказали, занимаются своими делами. Так что книга «Изоляция» Станислава Асеева и многочисленные его интервью имели огромное влияние, потому что благодаря этому люди в деталях узнали об ужасных пытках, которые заключенные переносят в той особой политической тюрьме.

Например, когда туда привезли арестованного дончанина Валерия Соколова, его поставили на так называемую «звездочку»: руки вверх и в разные стороны, ноги — также в разные стороны. В таком положении его держали трое суток без воды и возможности воспользоваться туалетом!

Когда ночью в «Изоляции» начинали пытать человека, его крики были слышны через стены. Узников в соседних камерах заставляли соскакивать с нар и орать советские песни типа «Вставай, стана огромная!» Петь приходилось до тех пор, пока не закончатся пытки. Мне лично тоже довелось пережить ночные пытки. Бывало, приходили в камеру около трех ночи и проводили допрос, пытали электрическим током. Никакой медицинской помощи не оказывали. В «Изоляции» заключенных избивали не только во время допросов, но и когда вздумается: надзиратель подходит и бьет по почкам, гениталиям…

Скажу еще такое: несмотря на ужасы «Изоляции», у меня ни разу не возникало желания покончить с собой. Потому что знал, что меня ждут жена и сын.

Читайте также: «Сказали, если я не буду сотрудничать с оккупантами, меня расстреляют»: мариупольского режиссера Анатолия Левченко 10 месяцев держали в плену

— Сколько человек держали в этой тюрьме?

— Когда я там был, где-то 60 заключенных. В том числе женщины. Наблюдатели их насиловали (об этом пишет в своей книге и Станислав Асеев). В «Изоляцию» бросали не только украинских патриотов, но и «сепаров», российских добровольцев (боевиков). Мне рассказывали, что одного из них (вероятно, у него хотели отжать квартиру) забили до смерти.

— Чем кормили в «Изоляции»?

— Там кормили в семь утра и в семь вечера — кашами без соли. Иногда давали хлеб.

— Заставляли заключенных работать?

— Да, заставляли. На территории находится огромный ангар, заполненный «отжатой» сепаратистами продукцией одного из украинских производителей кондитерских изделий. Мы распаковывали шоколадное печенье, наполняли ими коробки, и потом их куда-то увозили в качестве гуманитарной помощи. Также в том ангаре были конфеты. Нам очень хотелось есть, поэтому мы тайком ели эти сладости, хотя, судя по надписям на упаковках, срок их годности истек еще четыре года назад. Как ни странно, на вкус они были как свежие.

Также там стояло много «отжатого» автотранспорта и спецтехники (фуры, даже новенькие снегоходы). Кстати, в начале гибридной войны на бывший завод «Изоляция», где «сепары» устроили тюрьму, зашли так называемые «казаки». Они бросились вырезать там кабели, алюминий, медь…

«Фельдшер стал ругаться матом, выкрикнул, что нас передадут в Чечню»

— Сколько времени вас держали в тюрьме «Изоляция»?

— Почти 10 месяцев. Затем перевели в СИЗО, посадили в камеру, в которой окна находятся на уровне пола. Там было темно и очень холодно. В СИЗО я стал свидетелем того, что в камере умер человек, больной туберкулезом. Ее тело вынесли и сразу же, не проведя санитарную обработку, туда посадили другого заключенного.

Я провел в СИЗО три недели. Оттуда меня отправили в 32-ю колонию в Макеевке. Сидел там вместе с политическими заключенными. Должен сказать, что мне присудили 10 лет строгого режима. В нашем бараке были люди, получившие приговоры за шпионаж, терроризм, экстремизм. В чем конкретно состоят их «преступления» перед днр? Видимо, среди них есть те, кто работал на украинские спецслужбы. Но есть и такие, кого схватили за пустяки. Скажем, человек поставил лайк под публикацией о том, что на подконтрольной украинским властям территории люди живут лучше, чем на оккупированной. За это ему дали 12 лет заключения.

— Отношение к политическим у администрации, так сказать, особое?

— Понятное дело, что особое. За малейшее нарушение бросают на так называемую «яму» — в штрафной изолятор. Меня пять раз отправляли туда. Каждый раз на 15 суток. На «яму» могут бросить даже за то, что кому-то из администрации не понравится, как ты подстрижен.

За полгода до обмена меня отправили в барак к осужденным по обычным криминальным статьям. Увидел, что к ним администрация относится гораздо лояльнее, чем к политическим.

— В Макеевской колонии держат украинских военнопленных?

— Да. Среди них есть раненые, некоторые передвигаются на костылях. Собственно, в колонии имеется медпункт. Однажды нас туда привели. Фельдшер стал ругаться матом, выкрикнул, что нас передадут в Чечню. Такое отношение там к заключенным, которых посадили по политическим статьям. С уголовниками, как я уже сказал, так не обращаются.

— Чем вас кормили в колонии?

— В последнее время питание там стало немного лучше. Еще при мне первый раз дали гороховый суп. Мы были очень удивлены этим. Ведь раньше нам варили баланду из капусты и картошки. Так что гороховый суп по сравнению с этим — улучшение. К тому же сейчас ребятам стало и немного мяса перепадать.

Знаете, как бы тяжело ни было в колонии, но там гораздо легче, чем в тюрьме. Взять даже такой момент: когда после почти 10 месяцев «Изоляции» я попал в колонию и увидел там бархатцы (укр. чорнобривці. — Авт.), почувствовал радость на душе.

— О чем сейчас мечтаете?

— Прежде всего хочу увидеться с сыном. Мне 59 лет, в январе исполнится 60. Сын живет в Великобритании. Я обратился в ТЦК, за разрешением выехать за границу. А там меня спрашивают: где ваш военный билет? Объяснил, что семь лет был в плену, предъявил соответствующую справку. Эфэсбешники забрали во время обыска все мои документы. Хорошо хоть паспорт отдали, когда был обмен. Выслушали все это в ТЦК и сказали: «Вы должны заплатить штраф 17 тысяч гривен».

Ранее старший солдат ВСУ Владислав Губарь рассказал «ФАКТАМ» об ужасах пребывания в российском плену.

На фото в заголовке Валерий Матюшенко (скриншот с видео на странице https://www.youtube.com/@BuchaNews)

1431

Читайте нас в Facebook