14-летний олег ермоленко, которому в зоопарке медведь оторвал обе руки: «я уже много чего сам научился делать. Мне мобилку подарили — эсэмэски набираю языком»
История 14-летнего мальчика из маленького села Феськовка, что в Черниговской области, которому в январе этого года в зоопарке медведь оторвал обе руки, моментально облетела всю Украину. А на днях в Киев приехала съемочная группа канала НТВ из Москвы. Российские коллеги узнали о судьбе мальчика из публикации в нашей газете.
Недавно Олега из Черниговской областной детской больницы, где он провел почти два месяца, перевели в столичный «Охматдет». Паренек, лишившийся обеих рук, потихоньку осваивается на новом месте. Но его дальнейшая судьба пока не ясна. Его мать-пьяницу недавно лишили родительских прав, и после курса лечения ребенку возвращаться фактически некуда.
«Было такое впечатление, что матери Олега безразлично, что будет с ее сыном»
Вкратце напомню эту жуткую историю. Во время рождественских праздников Олег Ермоленко, наколядовав 12 гривен, решил сходить в зоопарк в районном центре Мена. По одной из версий, мальчик хотел сфотографировать бурого медведя Тимку, но так, чтобы не было видно решеток клетки. Хищник, испугавшись фотовспышки, схватил Олега за руки, поднялся во весь рост и начал бить его о свою клетку. Специалисты говорят, что еще немного и Тимка втащил бы ребенка внутрь сквозь решетку, словно тряпичную куклу. Мальчишку удалось отбить, но, увы, он остался без рук.
В очень тяжелом состоянии Олега доставили в районную больницу, где врачи сделали все возможное. Ребенок выжил, но получил тяжелейшую психологическую травму. Попав в больницу, мальчик оказался нужен только родной тете. Ни отец, ни мать в то время, когда он находился между жизнью и смертью, Олега даже не навестили. Мальчик постоянно плакал: «Ведь у меня есть родители! Почему они не приходят?» А в это время его мать-алкоголичка собирала по соседям деньги на похороны живого сына.
- Эту женщину буквально заставили явиться на суд, где слушалось дело о лишении ее родительских прав, — рассказывает специалист Менской районной службы по делам несовершеннолетних Вера Магула. — Мать Олега пришла в зал суда если и не пьяная, то с тяжелого похмелья, опухшая и, по-моему, не очень понимающая, чего от нее хотят. За все то время, пока слушалось дело, она не проронила ни слова, да и вообще, было такое впечатление, что ей безразлично, что будет с сыном. Только буркнула что-то невразумительное после того, как судья зачитал решение.
- Как обстоят дела с отцом? Он ведь тоже не очень-то интересовался судьбой сына?
- Олег просил, чтобы отца не лишали родительских прав, и мальчику пошли навстречу. Но если в течение шести месяцев Михаил Ермоленко не возьмется за ум и не станет уделять больше времени сыну, то он тоже будет лишен родительских прав.
- А разве он сейчас интересуется состоянием Олега?
- Один раз он ездил в больницу к сыну в Чернигов. Правда, это произошло лишь три недели спустя после трагедии.
В Черниговской областной детской больнице помнят визит Михаила Леонидовича к сыну.
- Сначала он постоянно жаловался, что ему ничего не разрешают принести Олегу, а требуют только деньги, — говорят в детской областной больнице. — А потом, когда увидел сына, расплакался и начал просить у него прощения. Говорит: «Извини, сынок, это я во всем виноват. Недоглядел». И тут же при врачах и медсестрах пообещал Олегу, что бросит пить и будет уделять ребенку больше времени. Однако это был первый и пока последний визит старшего Ермоленко в больницу.
«Меня хотели отдать в монастырь, но я не согласился. Я же не монах»
В больнице мальчика из родственников посещали только две тети — Татьяна и Алла. Но недостатка в других посетителях не было. Приезжали одноклассники с классной руководительницей, просто незнакомые люди. Зашел в гости даже епископ Черниговский и Нежинский Амвросий. Многие несли деньги. В первое время на лечение мальчика в сутки требовалось более 500 гривен. А тут еще от частого использования вышел из строя аппарат для введения наркоза, у которого только один шланг стоит две с половиной тысячи гривен.
В киевской больнице «Охматдет» Олег поначалу немного дичился, но со временем освоился. Работа психологов очень хорошо повлияла на ребенка. По сравнению с тем состоянием, в котором он пребывал сразу после трагедии (хотел покончить жизнь самоубийством, постоянно плакал), мальчик преобразился буквально на глазах. Даже сами психологи, которые работают с Олегом, удивляются, насколько он жизнерадостен и контактен.
К мальчику сейчас пускают далеко не всех. Опасаются за то, что одно неосторожное слово может вывести его из психологического равновесия. Но для корреспондента «ФАКТОВ» было сделано исключение.
Олег находился в игровой комнате в гордом одиночестве и, управляя джойстиком ногами, увлеченно играл в компьютерную игру. Увидев корреспондентов, мальчик улыбнулся и выключил игровую приставку:
- Из «ФАКТОВ»? Спасибо вам за телевизор и DVD-проигрыватель, которые вы мне подарили.
- А где техника? — спрашиваю, стараясь придать голосу как можно больше уверенности, чтобы мальчик не почувствовал, что его жалеют. Это нравится далеко не всем, попавшим в столь сложную ситуацию.
- Я тете Алле отдал в Феськовку. Когда меня выпишут, поеду к ней жить. Так что пусть телевизор и DVD там пока побудут.
- Слышал, что для тебя ищут новую семью…
- Меня еще в монастырь хотели отдать, но я не согласился. Что я там буду делать? Не монах же.
- Но в Феськовке, пусть и у родной тети, будет трудно. Кто будет за тобой ухаживать?
- Я не хочу ни в какую другую семью. Я хочу домой… — ответил Олег и чуть заметно улыбнулся, как бы показывая, что он в порядке. — У меня же еще и папа есть.
- Его могут тоже, как и маму, лишить родительских прав. Говорят, что ты заступился за отца?
- Он хороший, только пьет много. Я просил, чтобы его не лишали родительских прав. Папа обещал, что бросит пить.
- Тебя тянет в школу?
- Хочу учиться, но не знаю, как будет. Я всегда любил читать и рисовать.
- Почему же пропускал занятия?
- Да у меня там проблемы были со старшеклассниками. Иногда побаивался идти в школу, но брал домашнее задание домой и старался все выполнить.
- Как тебе в этой больнице?
- Хорошо. Я сначала боялся, как меня примут без рук, но потом со всеми соседями по палате перезнакомился, со всеми врачами, и мне стало легче. Мне тут все помогают. Книжку, например, читаю, пацаны из палаты мне листочки переворачивают. Тут мне про аудиокниги говорили, что есть такие, вот бы мне их послушать. Я уже много чего сам научился делать. Мне мобилку подарили, плеер. Раньше о таких вещах даже мечтать не мог. Эсэмэски научился языком отправлять. Только не просите, показывать не буду, как я это делаю.
- Мечтаешь о чем-нибудь?
- О протезах. О чем же мне еще мечтать? И еще о том, как домой поеду…
«На днях приезжали представители немецкого бундестага и обещали помочь с протезированием»
Удивительно, но во время разговора с Олегом казалось, будто я разговариваю с самым обычным мальчишкой. Он сидел на стуле, поджав под себя ноги, откинувшись на спинку, и… дружелюбно улыбался. Было такое впечатление, что ребенок оттаял от той нелюбви, которая его раньше окружала.
- В том, что со мной произошло, я никого не виню, — сказал он на прощание.
Потом, увидев у меня наушники, заинтересованно спросил:
- Что это у вас?
- Музыку слушаю. Плеер.
- Подарите мне ваши наушники? А то хотел купить где-нибудь, но не могу выйти.
- А где ты деньги берешь? — спрашиваю, отсоединяя наушники от плеера.
- В кармане, — лукаво улыбается мальчишка. — У меня там есть волшебный карман, а в нем деньги.
Подавая наушники Олегу, я на мгновение замешкался и застыл на месте. Совсем позабыл, что у мальчика нет рук. Но парнишку это ничуть не смутило, он снова улыбнулся и сказал:
- Большое спасибо. Положите на стол, я потом возьму.
- О протезировании Олега Ермоленко пока еще рано говорить, — рассказал главный ортопед Украины Анатолий Левицкий. — Обычные протезы мальчику крепить некуда, о биомеханических говорить преждевременно. Протез — это вещь очень дорогая и предназначена для людей, которые уже перестали расти. Во всем мире протезирование подростков производится в 16-17 лет. А Олег маленького роста. Еще, видимо, будет расти. На днях приезжали представители немецкого бундестага и пообещали помочь в протезировании. Возможно, уже в ближайшем времени удастся сделать такие протезы, которые будут хотя бы заполнять рукава.
В «Охматдете» мальчик сейчас обеспечен всем необходимым. Деньги, причем очень большие, понадобятся через пару лет. Ведь один биопротез стоит примерно сто тысяч евро.
Заведующий ортопедическим отделением Алексей Бебешко скромно сказал, что в настоящее время медперсонал не делает ничего героического:
- Мы просто выполняем свою работу. Вот в Чернигове и Мене, где мальчика спасали, врачи действительно сделали все возможное. Вы лучше напишите о тех людях, которые нам помогают. Например, о бизнесмене Игоре Воронове. Он своими силами и палаты отремонтировал, и игровую комнату, где вы разговаривали с Олегом. Вот скажите о таких людях пару добрых слов, я буду вам благодарен.
К сожалению, дальнейшая судьба Олега Ермоленко по-прежнему остается под вопросом. А ведь накануне выборов многие политические партии сообщили на своих сайтах, что берут над мальчиком опеку. Так, одна из известных политических сил объявила, что на лечение Олега выделена значительная сумма, на которую мальчик будет лечиться. В бухгалтерии Черниговской областной детской больницы я узнал, что эта самая «значительная сумма» равняется… тысяче гривен.
6512Читайте нас в Facebook
