Хромоножка из фильма «водитель для веры» алена бабенко: «18 дублей подряд богдан ступка давал мне пощечину! »
«Гонорар за картину «Водитель для Веры» потратила на автомобиль»
- В нашумевшем триллере «Жесть» вы сыграли скандальную журналистку. Отношение к акулам пера изменилось после того, как в их шкуре побывали?
- В отличие от многих представителей этой профессии, моя героиня — девушка серьезная, ее даже замучила совесть. Со временем она поняла, что скандалы — это не есть хорошо, людям они приносят несчастья. А вообще, у меня с журналистами неплохие отношения, хоть они периодически меня обижают — пишут нелепицу-несуразицу… Им ведь только дай придумать какую-нибудь интересную историю, чтобы заработать денег. Некоторые издания пишут уличным, подростковым, вульгарным языком. И таких, к сожалению, становится все больше и больше.
- После выхода «Водителя для Веры» вы проснулись знаменитой…
- Да? Не знаю, потому что не успела это ощутить! Когда картина прогремела (на «Кинотавре» три года назад), я снималась в фильме Александра Митты «Лебединый рай». Съемки проходили в городе Муроме, вернее, в каком-то лесу под Муромом, где не брали мобильные телефоны. И весь шквал звонков, который должен был обрушиться, мимо меня фью-ю-ють — и просвистел!
- Что, и симптомов звездной болезни не было?
- Думаю, ее никто из известных людей не может избежать. В некоторых случаях эта болезнь проходит бессимптомно, но она есть. Ты, конечно, гонишь ее прочь, говоришь: «Нет, я не болею!» — и этим выгреваешь еще больше.
- В корыстных целях популярностью пользуетесь?
- Да, и делаю это с большим удовольствием, потому что у нас бюрократическое государство с кучей препятствий и дурных законов. Бывают экстремальные случаи, когда надо куда-то быстро ехать и останавливают гаишники. Я выхожу из авто и честно сознаюсь: нарушила. Меня узнают. Конечно, это помогает. Популярность — вещь хорошая!
- Вы лихая автомобилистка?
- Нет, аккуратная водительница. По городу езжу со скоростью 80-100 километров в час, а вот за городом могу рвануть. Кстати, гонорар за «Водитель для Веры» я потратила на автомобиль. Купила свою первую машину — «Мицубиси Кольт». Новенькую, трехдверную.
- На роль Веры, кстати, как попали?
- Было три этапа отбора, который длился несколько месяцев. На роль Веры пробовалось ОЧЕНЬ много актрис. В первый раз я проходила пробы без режиссера. Во второй с Чухраем встретилась. Третий этап был очень серьезный: кинопробы с дублями, костюмами, гримом. А потом — долгое молчание… Я уже даже забыла, что пробовалась, и вдруг пришла новость: меня утвердили.
- Картину долго снимали — два года.
- Полтора. Два — если учитывать подготовительный период. Это три экспедиции в Крым — с перерывами, потому что фильм очень сложный, исторический… Снимали в Севастополе, многое переделывали, перестраивали, чтобы воссоздать 1960-е годы. Большое количество репетиций и дублей. Пленки уходило ОЧЕНЬ много. Мы могли по 20 дублей снимать! Этого требовал Чухрай, он режиссер скрупулезный, внимательный и требовательный.
- Ваш экранный отец Богдан Ступка рассказывал, как с десяток дублей пил портвейн стаканами, а потом еле стоял на ногах.
- Почему бы и нет? (Смеется. ) Например, сцену в кабинете отца, когда я сообщаю, что беременна, и он бьет меня по лицу, снимали 18 дублей!
- Очень правдоподобно получилось.
- Спасибо большое! Представляете, каково мне было?! (Смеется. )
«Павел Чухрай все время проверял, на ту ли ногу я хромаю»
- Как с Богданом Сильвестровичем работалось?
- Прекрасно! Он очень быстро меняется, может играть что угодно. Мастер высшей категории. Учиться и учиться у такого мэтра! А знаете, как мы со Ступкой познакомились? Когда он приехал в Москву на пробу грима и костюма, я зашла в актерский цех. Ступка сидел в майке, тренировочных штанах… Нас представили друг другу: «Алена, это Богдан Сильвестрович Ступка, твой ПАПА! А это Алена Бабенко, ваша ДОЧЬ!» «Па-а-апочка!» — закричала я, а он улыбнулся и по-свойски произнес: «До-о-оча!» Я села к Ступке на колени, и нас сфотографировали. Снимок у меня дома хранится.
- Скандалов на съемочной площадке не было?
- Были разные ситуации, даже нервные срывы… Кино снималось тяжело. Режиссер держал в рабочем состоянии всю съемочную группу, никакой разболтанности, отвлеченности. Мой партнер Игорь Петренко под конец съемок сказал: «У меня такое ощущение, будто мы в течение двух лет каждый день сдавали премьеру спектакля».
- Вера — истеричка. А вас легко вывести из себя?
- Очень трудно, но можно. Как? Ну вот, вам скажи! (Смеется. ) Это секрет! Последствия разглашения будут ужасными! Могу что-нибудь расколотить.
- И сколько сервизов на вашем счету?
- Не считала. Кстати, помните сцену, когда Вера закатывает истерику и утюгом разбивает зеркало? Она была снята всего лишь со второго дубля! Не с первого только потому, что зеркало сразу не разбилось.
- Народ обсуждал походку вашей героини, споря, то ли и вправду хромую актрису подобрали, то ли обувь ортопедическая помогла…
- Никакой специальной обуви не было, хромоту я придумала сама. Павел Григорьевич Чухрай все время спрашивал, на ту ли ногу хромаю. Отматывали пленку, смотрели. А потом я привыкла к хромоте. Когда сидела в кресле на премьере, непроизвольно дергалось все тело.
- Сначала хромоножка Вера, теперь, в фильме Эльдара Рязанова, — горбунья Генриетта. Вас, красивую женщину, не смущают такие роли? К тому же, знаю, многие актеры опасаются играть увечных, умирающих…
- Я разделяю игру и жизнь. Генриетта — не просто горбунья. Она ангел со сложенными крыльями. Так ее называл Андерсен. А еще он обращался к ней: «Мой лучезарный эльф».
«По настоянию родителей пошла учиться на математика»
- Вы родом из Сибири. В Москву как попали?
- Вышла замуж за москвича. И сразу же стала мамой — родила сына Никиту. Четыре года просидела с ребенком в замкнутом пространстве, ограниченном четырьмя стенами. Так что встречи как таковой с Белокаменной не было. Время сложное — начало 90-х. В стране творился тихий ужас! Слава Богу, все прошло.
В Москве я познакомилась с женой знаменитого актера Анатолия Ромашина Юлией. Она сказала: «Почему бы тебе не пойти учиться? Мой муж преподает во ВГИКе, у него в этом году новый набор». И в 1996-м я поступила на курс Ромашина. Училась, в 2000-м выпустилась. Потом Анатолий Владимирович набрал новый курс и погиб…
- Сын похож на вас?
- Не знаю. Никите 14 лет. Он интересуется компьютерами, но что будет дальше — посмотрим. Меня воспитывали по-другому. Сейчас дети рано становятся взрослыми: в 14 паспорт получают. Им сложно что-то запретить. Но мы с сыном друзья, доверяем друг другу. Кстати, в отличие от Никиты, я была неспокойной, хулиганистой. Обожала играть в казаки-разбойники. А еще любила кататься на коньках, лыжах и ходить по забору детского садика рядом с домом… Мечтала стать балериной. Да-да, почему-то возникла такая странная мечта. На заборе тренировалась каждый день!
- Ваши родители не были против того, что вы поступили в театральный?
- Категорически против! Хотя сами они люди творческие. Мама — педагог по классу фортепиано. Отец — инженер, но он хорошо рисует, поет, играет на нескольких музыкальных инструментах. У прадеда моего вообще был идеальный слух. Я же по настоянию родителей чуть не стала математиком! Окончив десять классов, решила стать актрисой, но мама с папой воспротивились, считали, что это несерьезно. Да и боялись в такую даль, в Москву, дочку отпускать.
- И что же с математикой?
- Я чуть-чуть не доучилась в Томском государственном университете на факультете прикладной математики и кибернетики. На пятом курсе бросила. Теперь вот вспоминаю и думаю: хорошо, что все так сложилось.
- У родителей часто бываете?
- В нынешнем году была, а до этого пять лет не ездила. Соскучилась жутко! Встретилась со всеми школьными приятелями, родственниками. У меня ведь большая семья, много племянников, в общем, веселая компания!
1460Читайте нас в Facebook
