«когда я зашла за кулисы, было явное ощущение, что сама только что освободилась из зоны»
Зрителей в зал заводят под конвоем
Труппа изредка выступает в областных театрах и концертных залах, но чаще всего актеры ездят в «места не столь отдаленные». Спектакль «Евангелие от каторжанина» уже видели заключенные больше чем в 60 колониях Украины и России. Песни для спектакля Владимир Сокол пишет сам. Сам же эти песни и исполняет.
Когда я попросила Владимира подробнее рассказать о спектакле, он, недолго думая, предложил мне поехать вместе с театром на ближайшие гастроли — в Прилукскую колонию для несовершеннолетних. И не просто как корреспонденту «ФАКТОВ», а… как актрисе. «Почувствуешь жизнь зоны на собственной коже», — объяснил он.
В театре двенадцать актеров, из них — две девушки. Кроме Татьяны Сокол, это Людмила Сапронова, жена бывшего заключенного Дмитрия, отсидевшего восемь лет в колонии усиленного режима. В спектакле «Евангелие от каторжанина» Люда играет девушку зэка по кличке Святой, который покаялся, отказался от своих понятий и пришел к Богу. Святого играет сам Сапронов, для которого эта роль на сто процентов автобиографична. Сейчас Люда на пятом месяце беременности и играть юную влюбленную девушку пока не может. Ее-то Владимир Сокол и предложил мне подменить.
… В Прилуки мы приехали рано утром. В администрации колонии забрали наши паспорта, деньги и мобильные телефоны. Пока нас проверяли, через стеклянные двери в коридоре мы наблюдали, как в маленькой комнате для краткосрочных свиданий за столом, накрытым бордовой скатертью, сидели мужчина и женщина среднего возраста, а напротив них — коротко стриженный подросток. Если на «взрослых» зонах родные общаются с заключенными через стекло, по внутреннему телефону, здесь, на «малолетке», они могут напрямую поговорить со своим чадом, принести ему вкусненького-домашненького, вместе с ним поесть.
На территории колонии два десятка ребят лет по пятнадцать подметали двор, пропалывали цветник с чернобривцами. Завидев нас, они прекратили работу и стали разглядывать гостей. Большинство поздоровались. Эти же ребята через час помогали нам выгружать аппаратуру и декорации.
… На сцене из декораций — две железные кровати с тонкими тюремными матрацами, несколько табуреток и тумбочек. Это «хата» (так называют в колонии барак). Слева — стул и стол с телефоном — «кабинет следователя».
Перед началом спектакля Владимир Сокол собирает труппу, все вместе молятся об удачном спектакле, о просвещении души и разума малолетних преступников. Зрителей в зал заводят под конвоем. Двести человек сидят так тихо, что слышен любой шорох за окном.
«Братва, как выйду на свободу, поставлю в церкви свечку я. На фарт!» — прозвучала первая фраза спектакля. Заслышав блатной жаргон актеров в первой же сцене, осужденные одобрительно загудели.
Сюжет спектакля таков: выходя очередной раз на свободу, криминальный авторитет Святой дает себе зарок в тюрьму больше не возвращаться. Он отказывается от очередной «делюги», предложенной вором Сычом, хочет начать жизнь сначала, создать семью. Обозленный Сыч оговаривает Святого, и того отправляют на семь лет в колонию особого режима. В зоне он проповедует братве Слово Божье, наталкиваясь на жесткое неприятие бывших дружков. Блатные Сева и Сыч уверены, что он стал «ссученным» (отказался от воровских понятий) и теперь шпионит за ними. Рецидивист Валик единственный, кто услышал Слово Божье. Остальные сговорились убить Святого. (По иронии судьбы, роль палача достается именно Валику. ) Он отказывается, и тогда Сева убивает Валика заточкой в сердце. Когда актер Валентин Бугаев, игравший своего тезку, захлебываясь кровью, умер на руках у Святого, шепча, как разбойник на кресте, «Господи, помяни меня в Царствии твоем», рыдал весь зал. От слез не удержались даже офицеры конвоя. Заканчивается «Евангелие от каторжанина» раскаянием убийцы Севы: услышав глас с небес, преступник становится на колени и, плача, просит Христа простить его. Моя бессловесная роль заняла не более трех минут. На фоне исполняемой Владимиром Соколом под гитару романтической песни Дмитрий Сапронов, он же Святой, с цветком в руке смотрел на часы и, волнуясь, ждал свою возлюбленную на свидание. Я выбежала на сцену, закрыла ему глаза ладонями. Мы обнялись.
«Ты не волнуешься? — прошептал мне на ухо Дима, даря розочку. — Смотри не упади, когда тебя будет толкать милиционер. И главное — глаза: нужно показать, как мы счастливы, чтобы зритель потом понял, что Святому будет что терять, когда он снова попадет в тюрьму». Из зала этот разговор выглядел, как воркование двух влюбленных. На заднем плане Сыч как раз «стучал» милиционеру на Святого и показывал на него пальцем. Человек в погонах подошел к нам, предъявил удостоверение, ударил моего любимого, выкрутил ему руку и увел, предварительно грубо толкнув меня в плечо. Я, по роли, выронила розочку. Несколько минут растерянно посмотрела в зал, подняла цветок и, понурив голову, побрела вслед за арестованным Святым.
«Общий срок, отсиженный моими актерами, — около 200 лет», — пошутил режиссер
Сердце бешено колотилось, прожектора слепили, но взволнованные глаза пацанов, сидящих в первых рядах, я все-таки заметила. Когда зашла за кулисы, было явное ощущение, что сама только что освободилась из зоны.
Знакомство с актерами театра «Постскриптум» произвело на заключенных огромное впечатление. Режиссер представлял каждого по очереди: «Этот просидел 18 лет, этот болел туберкулезом, этот полжизни кололся… Я подсчитал: общий срок, отсиженный моими актерами, — около 200 лет, — пошутил он и добавил уже серьезно: — Каждого из них изменил Бог. Теперь все они состоялись в жизни, обрели семью, дом, работу, играют в театре… Вы можете стать такими же».
Заключенные хлопали стоя. Самые бурные аплодисменты достались Татьяне Сокол. Хрупкая красивая брюнетка играла в спектакле роль жены Севы, которая просит любимого отречься от воровских понятий, перестать быть фартовым парнем и стать просто мужем.
- Эта маленькая женщина родила мне пятерых детей, — гордо представил жену Сокол. — И это еще не предел! Ваша настоящая любовь тоже ждет вас, — и проникновенно добавил: — Только криминал нужно оставить сейчас же, в эту же секунду.
Заключенные подарили нам с Таней букеты цветов, выращенных собственными руками. Последнюю песню «Мы будем жить» все актеры пели вместе, крепко взявшись за руки. После спектакля Владимир Сокол объявил заключенным, что желающие могут пообщаться с корреспондентом «ФАКТОВ». К нам подошел накачанный юноша с обритой головой и подкупающей своей искренностью улыбкой.
- Меня Саша зовут, мне 17, — немного смущаясь, представился он. — Я уже два года тут сижу. Знаете, этот спектакль — про меня. Меня тоже когда-то пытались подставить, настроили против меня остальных, хотели убрать. Из-за этого под колесами автомобиля погиб мой близкий друг. Я бы тоже хотел, когда освобожусь, попробовать играть в театре «Постскриптум». Там все по-настоящему.
«Я сломал предателю четыре пальца. Если бы родители не увезли его в другой город, — убил бы»
Саша показал мне комнату, в которой живет. Назвать это место бараком язык не поворачивается. Светлое просторное помещение, около двадцати аккуратных, застеленных пледами кроватей, на стенах — ковры, над тумбочкой — икона Богородицы, на столике — магнитофон. Присев на краешек кровати, заключенный рассказал мне свою историю.
Еще во втором классе он попал в компанию, где его научили ругаться матом, курить травку и глотать наркотические таблетки. В 11 лет начал воровать. Когда мальчишки выносили видеомагнитофон из квартиры, как потом оказалось, сотрудницы милиции, один из них попался и со страху выдал следователям остальных.
- Я сломал предателю четыре пальца, — без сожаления говорит Саша. — Если бы родители не увезли его в другой город, — убил бы.
Сначала Саше сделали предупреждение в милиции, но он продолжал воровать. В 14 лет решил обворовать супермаркет. Спрятал за пазуху водку и еду, однако охранники, заприметив странного покупателя, подошли разбираться. Подросток начал размахивать револьвером «ТТ». Уже из отделения он позвонил домой и объяснил родителям ситуацию.
- Меня отпустили за тысячу долларов, — вспоминает парень.
После нескольких удачных ограблений Саша с друзьями купил себе роскошную квартиру в Чернигове за 25 тысяч долларов — чтобы было где «тусоваться». Посадили его после драки на ночной дискотеке, где парень избил приставшего к его девушке боксера.
В колонию к Саше чаще всех приезжает мама, привозит одежду и еду. Брат Дима бывает только раз в три месяца, а свою любимую девушку Дашу в последний раз парень видел на следующий день после суда.
- Она приехала в СИЗО, плакала, обещала, что дождется, — вздыхает он. — И ждет, почти из дому не выходит, читает и грустит. Письма все время пишет, хочет замуж. Но мне же рано еще!
Сразу после выхода на свободу Саша мечтает купить Даше букет цветов и огромную мягкую игрушку.
- Я буду продолжать заниматься спортом, — серьезно говорит он. — Может, в Бровары поеду, где братья Кличко когда-то учились. Еще меня в Полтавскую спортшколу приглашают. Только, знаете, я боюсь выходить на свободу. Здесь у меня авторитет, свое положение, я точно знаю, что никто меня не обидит. А на воле, я знаю, будут и пальцем тыкать, что зэк, и обзывать. Я хочу вытерпеть это и никогда больше не возвращаться в тюрьму.
702Читайте нас в Facebook
