«я должен жить ради тех, кто ждет трансплантации, и за того ивана, чье сердце бьется в моей груди»
31 января Эдуарду Соколову исполнилось сорок лет. А еще раньше, 28 октября, он праздновал свой второй день рождения. Праздничный торт тогда украшала одна-единственная свечка: ровно год назад столичный хирург Борис Тодуров пересадил Эдуарду донорское сердце.
Глядя на Эдуарда, трудно поверить, что этот человек перенес тяжелейшую операцию и провел на больничной койке в общей сложности больше двух лет. Столько в нем энергии и оптимизма! Единственное, что расстраивает Соколова, — вынужденное бездействие: врачи пока не разрешают браться за какую-либо работу.
- Я боролся со смертью и победил ее, — говорит Эдуард. — Теперь мое дело — помогать другим.
Новое сердце работает исправно, так что дневник, в который раньше Эдуард ежедневно записывал показатели давления и сведения о самочувствии, уже давно пылится где-то на дальней полке. А мысли Соколова заняты новаторскими идеями самого разного рода: то он разрабатывает программу реформирования среднего образования, то участвует в издании журнала для инвалидов.
Через несколько лет Эдуард сможет работать, окунуться в привычный ритм жизни, считает кардиолог Виктория Шевченко, в свое время посоветовавшая ему решиться на трансплантацию. Правда, до конца жизни Эдуарду придется принимать лекарства, находиться под постоянным медицинским наблюдением и быть предельно осторожным: легкая простуда может обернуться для него серьезными проблемами. Но, как говорит сам Эдуард, это чепуха.
Сейчас мужчина работает над книгой о двух своих жизнях — до операции и после.
- Думаю, всем любопытно, что испытывал и испытывает человек с пересаженным сердцем. Книга написана с юмором — пусть все видят, что можно шутить даже после такой тяжелой болезни, — говорит Эдуард. — Это крепкая инструкция, рассказ о том, что из любой ситуации можно найти выход. Я многое перенес и хочу, чтобы все видели мой пример: после операции по пересадке сердца я живу хорошо и собираюсь жить еще лучше!
Второе рождение было тяжелым и болезненным
За спиной у Эдуарда — долгие месяцы болезни, неизвестности и ожидания. Только в столичном Институте хирургии и трансплантологии, где была сделана операция, он провел девять с половиной месяцев, дожидаясь подходящего донорского сердца. Некоторые больные, находившиеся рядом, умирали, другие не выдерживали напряжения и пытались вскрыть вены, выброситься из окна…
- Бывало, вечером поговоришь с человеком, а утром он не просыпается. И тогда начинаешь понимать: а может, ты следующий. Такие мысли старался от себя гнать, — вспоминает Эдуард. — В Институте трансплантологии я был вроде замполита. Старался поговорить с каждым, кто начинал терять веру. Главное — найти в душе у человека некий символ, которым он дорожит, и убедить, что ради этого нужно жить. Для меня таким символом была семья — жена Светлана и дочка Леся.
Чтобы не сломаться самому и не допустить, чтобы товарищами по болезни завладело отчаяние, Эдуард писал юморески — в основном, на кардиологическую тему. Иногда в качестве действующих лиц в них выступали врачи и пациенты института. Слушая истории, больные и медсестры часто узнавали в вымышленных персонажах своих знакомых. Кстати, три «медицинских байки», как их называет Эдуард, вышли в севастопольских изданиях благодаря соседям по палате.
Второе рождение Эдуарда Соколова было тяжелым и болезненным. Из-за возникших осложнений после трансплантации пришлось делать еще одну операцию — на легких. И Эдуард оставался на больничной койке еще несколько долгих месяцев. Все это время рядом с ним была жена: ухаживала, помогала, поддерживала, удивляя своей самоотверженностью весь персонал института.
- Перенести столько, сколько выпало на долю моей Свете, далеко не каждому под силу, — говорит Эдуард.
Перед самой выпиской Светлана съездила в Харьков за фонограммой-минусовкой, и Соколовы на прощание устроили врачам и медсестрам настоящий концерт — с песнями, стихами и одами в их честь.
- Не могли же мы уйти просто так, иначе были бы не Соколовы! — смеется Эдуард.
«Нельзя протухнуть душой»
- Конечно, и у меня бывали моменты отчаяния, — говорит Эдуард. — Подступит ком к горлу, хочется зарыться лицом в подушку и рыдать. Но тут же думаешь: как на меня посмотрят люди? Я должен жить для тех, кто тоже ждет трансплантации, и за того Ивана, чье сердце бьется в моей груди. Хочется быть полезным, нельзя протухнуть душой.
Владимир Масалов из Запорожской области, которому была сделана пересадка сердца на два года раньше, чем Эдуарду, покончил с собой спустя год и два месяца после операции. Этого Соколов никак понять не может: по его словам, второе рождение — такое счастье, перед которым отступают все личные и финансовые трудности.
В первое время после операции Эдуарду не удавалось избавиться от привычки быть больным: все время хотелось прислушиваться к организму, как он себя ведет. Сейчас мужчина чувствует себя вполне здоровым. Но тем не менее он считается инвалидом I группы.
Эдуард очень скучает по сцене любительского театра в поселке под Харьковом, где он играл не один год до внезапно свалившей его болезни.
- Вот наша труппа в спектакле «А зори здесь тихие», — перебирает фотографии Эдуард. — Здесь я в образе «первого парня на деревне» пою частушки, а вот я — товарищ Сухов. А здесь молодежи показываю, как надо танцевать под песню моей любимой группы «Queen». Для создания образа Фредди Меркури пришлось сбрить бороду — искусство требует жертв. А вот я от мадам Брошкиной ухожу к мадам Кошкиной — всего за шестнадцать дней до инфаркта…
После пересадки у Эдуарда открылся кулинарный талант
- Каждый раз, когда отправляешь больного на операцию в Киев, чувствуешь страшное напряжение. А в случае с Эдуардом было особенно тяжело, — рассказывает кардиолог Виктория Шевченко. — К тому времени его сердце превратилось в сплошной аневризматический мешок, который практически не качал кровь. Любая, самая ничтожная нагрузка давалась очень тяжело. Перед отъездом я посоветовала Эдуарду пойти в церковь поставить свечку. Когда за ним закрылась дверь, я не знала, вернется ли он обратно… И вот однажды вечером прихожу домой и вижу по телевизору Эдуарда, который сидит на постели в своей палате и благодарит врачей за пересаженное донорское сердце… Хотелось кричать от радости! Он победил!
О человеке, чье сердце сейчас бьется в его груди, Эдуард Соколов знает немного — только то, что это был 26-летний курсант Университета внутренних дел, которого звали Иваном (кстати, в прошлой жизни Соколов тоже был военным). У парня было абсолютно здоровое сердце и несовместимая с жизнью болезнь головного мозга.
- Мне даже не известна фамилия этого человека, но во всех своих интервью стараюсь поблагодарить его родителей, которые дали разрешение на трансплантацию, — говорит Эдуард Соколов. — Ведь я как никто другой знаю, насколько это сложно в нашем государстве, сколько юридических преград приходится преодолеть. Нередко именно законодательные сложности лишают людей возможности получить донорский орган.
Мысль о том, что для спасения жизни необходима смерть другого человека, не давала покоя Эдуарду и Светлане. Перед операцией они обсуждали этот вопрос со священником. Батюшка, в свою очередь, сходил за советом к старцам в Киево-Печерскую лавру и, вернувшись, сказал: «Можно». А перед операцией совершил над Эдуардом обряд соборования.
- Меня часто спрашивают: «Перешла ли к вам часть души того человека?» — улыбается Эдуард. — Борис Тодуров в таких случаях говорит: «Я видел много разных сердец — души там нет». И я тоже ничего подобного не чувствую — только прилив сил и энергии. Видимо, душа живет где-то в другом месте…
Однако после операции Эдуард Соколов, никогда до этого не увлекавшийся кулинарией, вдруг начал готовить. И не просто готовить — творить, создавать настоящие гурманские шедевры, радуя гастрономическими изысками жену с дочерью и гостей. На Новый год, например, баловал семью сельдью в гранатовом соке, а на свое сорокалетие запек куриные крылышки по-японски.
«От сердца к сердцу»
Едва очнувшись от наркоза после трансплантации, Эдуард жестами попросил у стоявших вокруг него врачей бумагу и ручку. «Да что он сейчас может написать?» — пожали плечами медики, но бумагу дали. «Пальцы онемели», — вывел Соколов. «Надо же, как ровно написано! Ну, писатель!» — удивился анестезиолог Николай Гончаренко. И определил новую жизнь Эдуарда Соколова.
Уже на девятый день после операции бойкий пациент потребовал книгу отзывов и написал в ней целое эссе на трех листах, от которого некоторые медсестрички даже прослезились, а в день выписки вручил врачам в качестве подарков несколько рассказов о них. Сейчас пишет книгу. Говорит, уже нашел издательство, в котором она выйдет, и верит, что книга будет интересна многим, а в особенности тем, кто тоже попал в сложную ситуацию. А может быть, даже послужит развитию украинской трансплантологии.
272Читайте нас в Facebook
