Министр внутренних дел юрий луценко: «самое замечательное, что я обнаружил в кабинете министра, — это экран, на котором в онлайновом режиме можно наблюдать 16 точек по киеву»
Полевой командир Майдана, ставший первым в истории Украины гражданским министром внутренних дел, — человек, похоже, хорошо обучаемый. Откровенно признавшись в непрофессионализме в первые дни своего прихода в это самое многочисленное, 200-тысячное, ведомство государства, Юрий Луценко делал во многом эмоциональные шаги. Как-то: обещал отобрать у ГАИ все стационарные посты и пустить с молотка «блатные» автомобильные номера, с тем чтобы ввести новые, и т. д. И если, вникнув и прислушавшись к аргументам профессионалов, эти свои решения он откорректировал, то еще одно нестандартное заявление министра — о том, что участники слежки за Георгием Гонгадзе, не принимавшие участия в его похищении, но готовые поделиться со следствием информацией, не будут преследоваться, — привело к нужному результату. Как рассказал Юрий Луценко в интервью «5-му каналу», после этого призыва к нему в кабинет пришел бывший сотрудник «наружки», который принес листок бумаги со схемой похищения Гонгадзе и шестью фамилиями сотрудников службы. Трое якобы должны были следить за журналистом, а еще трое (возле их фамилий стояли птички) — похитить его. Двое из «оптиченной» троицы арестованы и дают показания по делу. Еще один, по словам Луценко, находится в поле зрения следствия.
Но, хоть дело Гонгадзе и приоритетно для министра, это не единственное, чем заполнено время (с 6. 30, когда он прибывает на службу, и до глубокой ночи) человека, поставившего перед собой амбициозную задачу вернуть милиции доверие народа. О настоящем и будущем украинской милиции Юрий Луценко рассказал «ФАКТАМ» в эксклюзивном интервью.
«Служебную машину я не могу предоставить членам семьи»
- Ну вот вы и познакомились, Юрий Витальевич, не с тремя милиционерами, с которыми были знакомы до своего прихода в этот кабинет, а с гораздо большим количеством… представителей этой славной гвардии.
- На самом деле раньше я был знаком не с тремя, а с двумя милиционерами. Своего участкового я не знал — сказал о нем для красного словца. Но после этого в моем почтовом ящике обнаружилась маленькая бумажечка, на которой типографским способом было отпечатано: «Ваш участковый инспектор такой-то, телефон такой-то. Его руководитель там-то, пожаловаться на него можно туда-то». Замечательная вещь, только почему-то в единственном экземпляре — соседям не досталось. Но теперь я троих милиционеров точно знаю.
- Открылась ли вам украинская милиция с неожиданной стороны? Что вы обнаружили интересного, например, в кабинете министра?
- Самое замечательное, что я обнаружил здесь, — это экран, на котором через камеры наблюдения в онлайновом режиме можно наблюдать 16 точек по Киеву… Если бы знал раньше — привет передавал бы (машет рукой). Вот, например (включает монитор), Администрация Президента.
Второе открытие — смешное. Когда я зашел в этот кабинет, здесь не было ни одной книжки, абсолютно пустые полки. Но в шкафу в углу я обнаружил склад медалей. (Демонстрирует кучу нагрудных знаков в коробочках, которыми забито одно из отделений шкафа. ) Это единственное, что досталось мне в наследство от прошлого руководства.
- Вы уже кого-то наградили?
- Я не сторонник награждать кого-то сейчас, пока милиция не восстановит свое реноме. Ну, естественно, кроме тех случаев, когда сотрудники выполняют совершенно уникальные, боевые задачи. А руководство награждаться по любому случаю не должно.
Дальше были открытия посерьезнее — численность милиции, подчиненность, задачи, которые выполняло МВД (законные и незаконные). Узнал много, а из оперативных сводок узнаю еще больше. Первое дело, с которым я столкнулся в этих сводках, — о том, как в Хмельницкой области родители получили отрубленный палец сына с запиской о выкупе. Вы об этом писали, наверное. Через два дня это дело раскрыли: одноклассники задушили парня, а потом отрезали палец и решили потребовать выкуп. Такие вещи узнавать с утра очень тяжело. Именно с этого случая я окунулся в ту другую сферу деятельности правоохранителей, которую очень часто недооценивают политики и люди, призывающие сократить милицию, расправиться с ней. На самом деле оперативные работники, которые трудятся не в таких кабинетах, а «на земле», работают с огромнейшей моральной, физической, психологической нагрузкой.
К сожалению, уважение к сотрудникам среднего и нижнего звена было утеряно во многом из-за дискредитирующих всю милицию действий некоторых руководителей. Представляя очередного начальника областного управления, говорю: «Я — первый гражданский министр, потому что дядьки с большими звездами на погонах дискредитировали органы в глазах общества». Это тяжело, горько слышать настоящему милиционеру. Но, увы, это правда.
- Вы назвали себя терминатором, а в каком-то из интервью прозвучала фраза «если доживу»… Да и на пресс-конференции в здании МВД вы появились с охраной. Необычно это. Были реальные угрозы?
- Я не совсем так говорил в том интервью. О своем назначении я узнал за 18 часов до исторического парламентского заседания, а жена — вообще только из трансляции из Верховной Рады. После этого она отключила все телефоны… Правда, когда я пришел после девяти вечера домой, она уже успокоилась. Сказала только: «Мне не надо ни дач, ни зарплат, ни путевок — лишь бы ты остался чистым и живым». Это была ее фраза, но я, будучи мужиком, «если доживу» не сказал бы.
- Правда ли, что вы отказались от служебного автомобиля?
- Раньше было положено иметь два служебных автомобиля, один из которых — внедорожник, второй — представительский. Третий по существовавшей практике закреплялся за семьей. Вот от третьего я и отказался. Мой водитель, возивший меня в моем предыдущем статусе, занимается теперь моими «семейными проблемами». Служебную машину я, безусловно, не могу предоставлять членам семьи.
«МВД управлять сложнее, чем Майданом»
- Вы обещали разобраться, почему ваш предшественник генерал Билоконь получил такую большую выплату при выходе на пенсию.
- Я и разобрался. К сожалению, эти вещи не противоречат закону и постановлениям Кабмина, которые были, очевидно, искусственно созданы для таких случаев. Сейчас мы наводим порядок на местах. Есть злоупотребления в начислении единоразовых пособий, для увеличения которых многие зачисляют в доход все возможные премии, отпускные и надбавки. Контрольно-ревизионное управление Минфина сейчас проверяет правильность начисления этих сумм на местах. Что же касается центрального аппарата, то создана специальная комиссия, которая проверяет правильность оформления пособий, размеры которых способны вызвать у рядового пенсионера ненависть.
Честно говоря, я рад, что нет большого оттока людей — в первый месяц ушло примерно две с половиной месячные нормы. И хоть сейчас вал сокращается, все равно остается брешь в 52 миллиона гривен. Образовавшаяся в результате этого задолженность по выплатам и зарплате очень ощутима для бюджета МВД. Я не могу остановить всех, кто хочет уйти, — это их законное право, но мы договорились с управлением кадров о том, что те, кто ушел на пенсию в 2005 году, как гражданские в милицию уже не вернутся. Нельзя выйти на пенсию, получить огромные одноразовые выплаты и потом возвращаться сюда «незаменимыми». Сейчас уже звонят некоторые из уволенных заместителей министра, спрашивают, когда можно получить деньги. Ответ им один: потерпите, получите из следующего бюджета. В конце концов, ваши подчиненные, уволившись, тоже долго ждали выплат от вас.
- Чем, по-вашему, легче управлять — Майданом или МВД?
- Думаю, МВД сложнее.
- Помогает вам ваше известное чувство юмора?
- Безусловно. Каждый день — и на Майдане, и здесь.
(Нашу беседу прервал телефонный звонок. Луценко дал указание новому руководителю госслужбы охраны Александру Савченко послать бойцов «Титана» для помощи новоназначенным руководителям госпредприятий, на территорию которых их не пускает охрана старого руководства. )
- У нас тут, как видите, очень весело. В настоящее время МВД много резонансных дел передало в Генпрокуратуру. Но это не потому, что мы так хорошо и много работаем, а потому, что многим делам, при прежнем руководстве пылившимся под сукном, дан ход. Например, управление оперативных разработок при Департаменте борьбы с экономической преступностью провело ряд мероприятий по Государственному управлению делами (ГУД), которым руководил Бакай. Возбуждено и передано в Генпрокуратуру уголовное дело относительно должностных лиц ГУД по незаконному отчуждению государственного имущества киевских гостиниц «Днепр» и «Украина» (130 млн. грн. ) — в пользу российского бизнесмена Максима Курочкина (кстати, через подконтрольные фирмы к исполнительному директору «Российского клуба» в Киеве Максиму Курочкину кроме гостиниц отошли через Госуправление делами еще три санатория и несколько сотен гектаров Ялтинского заповедника в Крыму. Также он получил контроль над рынком «Заозерка» в Днепропетровске. В настоящее время против него возбуждено уголовное дело по двум эпизодам. Сам Курочкин сегодня (разговор с министром состоялся во вторник днем) будет подан в розыск), санаторно-курортных комплексов «Форос», «Днепр», «Зори Украины» в Крыму (85 млн. грн. ), санаториев «Гурзуфский» и им. Пушкина (22 млн. грн. ) — и это еще не конец, всплывают все новые и новые факты. Мне позвонил глава ГУД и просил помочь, поскольку его представителей не пускают в «Днепр». К новому директору теперь приставлена охрана. Недавно звонил и министр АПК Александр Барановский, просил помочь в аналогичной ситуации с Коростышевским спиртзаводом, который серьезно «крышуется» парламентскими деятелями. Они настоятельно просят министра не трогать старое руководство. А вчера вечером он обнаружил, что территория завода контролируется неизвестными «лицами кавказской наружности».
- А давно ли Савченко восстановился в МВД?
- Да, я считаю его прекрасным профессионалом. Может, он и имеет тяжелые страницы в своей милицейской истории, но это один из немногих людей, который всегда был честен с руководителями оппозиции. Когда я возглавлял уличное движение, я четко знал, что будет делать он, а он знал, что буду делать я. Это мужские отношения. И в данном случае он принял решение о невозможности находиться в руководстве МВД. Но я считаю нужным и возможным использовать его опыт профессионала в одном из подразделений, нуждающихся в наведении порядка.
- Его разве не коснулось ваше распоряжение не брать обратно ушедших из МВД?
- А он и не уходил. Он разаттестовался и продолжает служить в гражданском статусе.
- Повысят ли зарплату оперативным службам, низшим и средним чинам? Согласитесь, без достойной оплаты их труда бороться с коррупцией — это воду ситом черпать.
- Конечно, повысят, это я твердо могу обещать. Сразу же после пересмотра бюджета на следующей неделе мы получим дополнительно около полумиллиарда гривен, и я сделаю все, чтобы, может быть, впервые в истории деньги пошли на нижние и средние звенья — от сержанта до майора включительно. Все прошлые годы сотни миллионов выбрасывались на ветер — во всех областях стоят «памятники»: дачи милицейских руководителей. Под Киевом я даже «мавзолей» обнаружил — пятиэтажное недостроенное здание. Строилось на средства МВД, а приватизировать не успели. Единственное, на что будут направлены в этом году капитальные вложения, так это на изоляторы временного содержания. 20 миллионов гривен нужны только для того, чтобы обеспечить там элементарные человеческие условия. А ведь в изоляторах сидят не осужденные — подозреваемые. В Севастополе, например, в приспособленном для этого здании содержатся по несколько десятков человек в камере.
«Огромное количество аппаратуры для прослушки ушло из МВД в частные руки»
- Какие подразделения замыкаются сейчас непосредственно на вас?
- Мне лично подчиняется только Департамент внутренней безопасности, к которому сейчас прикомандирован «Сокол», подавляющий сопротивление при назначении новых руководителей. Такие случаи уже были. И «ФАКТАМ» первым говорю, что уже к концу месяца «Сокол» перейдет к исполнению своих функций по борьбе с терроризмом. Кадровые назначения уже прошли, костяк создан, структура МВД изменена, и сейчас изменения происходят уже внутри определенных служб.
- Вы ощутили сопротивление старых кадров, круговую поруку?
- Безусловно, она существует. Жесткое сопротивление в открытой форме мы сломили, в том числе и с помощью спецподразделений. Конечно, без рукоприкладства, просто продемонстрировали силу. После этого мои приказы стали выполняться. Но существуют более опасные формы: тихий саботаж, а еще хуже — дезинформация. Но я не первый день руководитель и не в первом ведомстве. В любой структуре нового начальника всегда испытывают на прочность. Если он не станет начальником в первый месяц — потом он никогда им не станет.
- Вы стали?
- Спросите у моих подчиненных. По крайней мере, мои приказы выполняются. Моим приказом — 1 был создан новый Департамент внутренней безопасности (ДВБ). Туда пришел человек из гражданской жизни, не озабоченный получением погон и звезд побольше, а занятый исключительно проблемами чистоты милицейских рядов.
- Интересную информацию дает?
- Страшную. Начальник подразделения, например, немилосердно ворует, пытает людей, вымогает взятки. Просто ужас. Берет зло, и не пропадает желание побыстрее поставить на места новые кадры. Хотя работы в ДВБ все равно не убывает. Полушутя (но только полу-) я в Днепропетровске на представлении начальника УМВД безотносительно к нему сказал: «Нет мента без хвоста». Хорошо, если этот хвост отпадет или его сам человек сбросит. Недавно у меня было совещание областных руководителей, после которого я им сказал: «Мужики, все мы люди достаточно обеспеченные, у нас есть машины, квартиры, наши семьи не голодают. Все мы в той или иной степени были элементами эпохи Кучмы. Кто-то из нее вышел раньше и меньше себя запятнал, кто-то позже. Давайте подведем под этим черту и будем работать, как нас учили. Ради уважения людей, самоуважения. Но самое главное, с моей точки зрения, это прийти домой, взглянуть в глаза сыну и знать, что он тебя уважает. Ради такого стоит годик поработать в совершенном идеале».
- Вы вот и амнистию практически объявили тем, кто хочет попробовать…
- Сегодня знаковым событием стало предложение руководству (новому, в основном) добровольно заполнить декларации о доходах, а со следующего года — и о тратах. Причем в список должны быть включены члены семьи вплоть до тещ и тестей. В этом не столько фискальный, сколько моральный аспект. В действительности есть определенные лица, о которых вы говорите, декларации за предыдущие годы у которых я не спрашиваю (хотя если будет основание, то следствие ими займется). Мы «по умолчанию» считаем, что у них сейчас начинается новая жизнь. Каждый имеет право на перерождение. Но со следующего года их расходы будут сопоставляться с их доходами.
- Александр Турчинов рассказывал о схеме прослушки оппозиции, в которой были задействованы высокие милицейские чины. Кто-то из уволенных заместителей министра в этом был замешан?
- Я до сих пор еще не сходил в центр прослушки, не было времени пообщаться с его сотрудниками, не видел и ни одной распечатки прослушанных разговоров. Мне пришло письмо из СБУ, в котором просили содействовать оперативной выемке документов, я помог. Вообще, прослушка у нас действует так: СБУ может слушать самостоятельно, а мы — только с фиксацией этого в СБУ. Так что пусть в спецслужбе и разбираются. Кстати, очень много аппаратуры для прослушивания ушло в частные руки. Она зачастую покупалась за наличные деньги и в министерстве не оприходовалась, поэтому сейчас мы определяем, что, сколько и куда ушло. Готовится специальный порядок фиксации выезда спецаппаратуры на прослушку с ведома представителей министра в областных УВД, цель которого — положить конец коммерческой незаконной прослушке.
«Подбирать кадры мне помогают журналисты»
- Руководителем киевского ГАИ только что назначили Павловского. Чем определялся этот ваш выбор и вообще ваш подбор кадров?
- Павловский уже работал в Киеве, его рекомендовал начальник Департамента ГАИ Украины. Я также консультировался и с работниками милиции, и, не скрою, с политическими активистами Харькова, где в последнее время работал Павловский, с журналистами. Мне сказали, что он профессионал, не замечен ни в политических репрессиях, ни в организованном взяточничестве.
Могу раскрыть и механизм назначений. В анкету заглядываю, конечно, но она ничего не говорит о моральных качествах человека, только о его послужном списке. Поэтому мне дают информацию ДВБ, иногда СБУ, но не исчерпывающую. Я обращаюсь к представителям политических сил в областях, которые тоже могут многое рассказать о человеке, к журналистам. После этого человек назначается или не назначается.
- Что для вас приоритетно: политическая целесообразность или законность? А то по этому поводу в Кабмине единого мнения нет.
- Исключительно законность. Я могу сказать только одно — мне известно несколько попыток лоббирования тех или иных вопросов на уровне областей (как со стороны моих бывших однопартийцев, так и многих других «партийцев»). Но ни одна из них успехом не увенчалась. Это очень серьезно, я не хочу дать слабину в самом начале. Иначе мне не выжить политически.
- Вы заверяли после пресс-конференции, что сотрудникам МВД, побывавшим на похоронах Юрия Кравченко, не стоит опасаться репрессий — некоторые их ожидали, честно говоря. Сказали, что человеческие отношения — это личное дело каждого. Почему же прощание с экс-министром Кравченко, вина которого не доказана, не было организовано ни в клубе МВД, ни в клубе Кабмина?
- Мне звонили по этому поводу многие люди, в том числе и жена Пинчука. Я отвечал, что для прощания с генералом предлагается клуб Кабинета министров. Но они не захотели. В воинских почестях же я сам отказал. Хоть мне было очень тяжело это делать.
Читайте нас в Facebook
