Евгений червоненко: «как в боксе, я поднялся до счета «8»
С момента прошлого интервью, взятого «ФАКТАМИ» у Евгения Червоненко, в жизни одного из главных участников «оранжевого» движения произошла масса событий, причем далеко не положительного характера. Он не только был отправлен в отставку вместе со всем предыдущим правительством и не попал в новое, но и стал фигурантом громкого коррупционного скандала. На партийном съезде «Нашей Украины» поднимался вопрос о его исключении из руководящих органов партии. Этого не произошло, но крови, что называется, это попортило ему немало. И вот вроде бы для Евгения Червоненко наступила светлая полоса. Парламентская комиссия по расследованию коррупционных обвинений полностью единогласно оправдала бывшего министра транспорта, не найдя никаких подтверждений предъявленным ему обвинениям.
«Мне с напарником удалось отползти метров 30, после чего машина взорвалась»
- В прошлом нашем интервью вы говорили: «Посмотрите, вся страна ждет, пока я разобьюсь… » Разбились?
- Да, я разбился. Но хочу сказать, что мне не привыкать. У меня в жизни было несколько дней рождений. Первый раз я разбился сильно в Литве на чемпионате СССР, когда на скорости 190 км/час у нас отказала связь между шлемами и пошла неправильная команда на поворот. Мы не услышали правильного виража, и машина на скорости 190 км взлетела на три метра в высоту вверх колесами. Когда мы приземлились и пришли с моим первым пилотом в себя, у нас были поломаны ребра, ноги… Но мы доехали до финиша! Я был в таком состоянии, что меня вообще нельзя было транспортировать, две недели провалялся в койке у простых людей в литовском селе. Меня буквально собирали по частям.
Потом была страшная авария в Болгарии, на чемпионате Европы. Машина упала со скалы высотой 22 метра. Нас спасло только дерево, которое смягчило удар, иначе нас уже не было бы в живых. Машина зацепилась за него и переломилась буквально пополам. Еще повезло, что я пришел в себя и вытащил своего партнера из салона. А ведь он от шока даже не хотел вылезать из машины! После падения он начал искать права и фотографию жены. Пришлось «успокоить». Мне удалось с напарником отползти метров 30, после чего машина взорвалась. Так что восстанавливаться после ударов я умею.
Кстати, в прошлую субботу меня избрали президентом автомобильной федерации Украины. Кстати, кубок Президента «Ялта Лайф Ралли», который проходил под патронатом «Нашей Украины», впервые в истории Украины и бывшего Советского Союза признан этапом чемпионата Европы и включен в календарь FIA без годичного испытательного срока. Это огромный прорыв популярности Украины и основа для инвестиций в Крым. Я счастлив, что удалось сделать гонку мирового класса с десятками тысяч туристов вне крымского сезона назло всем скептикам. Бюджет Ялты будет прибыльным и вне сезона, а популярность Крыма будет расти благодаря десяткам международных телекомпаний, которые освещают такие соревнования.
Я на вершине власти не учел одного. Слишком увлекся Минтрансом, который мне поручил Президент страны. И не учел того, что первый испуг прошел, взамен не было предложено никакой стратегии поведения. Мне кажется, что нужно было предложить что-то конкретное. Этого ждали все, и проигравшие тоже — предложения каких-то правил игры. Страна ведь у нас одна на всех.
- Вы уже как-то восстановились после этого падения?
- Я не хочу казаться сильнее, чем я есть. Я получил страшный политический и человеческий удар. Это был глубокий нокдаун. Но это не был нокаут, он был близок к этому, но я нашел в себе силы подняться до счета «8».
- От противников вы привыкли принимать удары. Но на этот раз, судя по вашей очень тяжелой реакции, удар был нанесен соратниками?
- Вначале удар был от бывших соратников. Безусловно, это чей-то глубоко продуманный проект. Посмотрите, что произошло. Со мной случилось то, о чем небезызвестный Генрих Ягода (первый сталинский нарком НКВД. — Авт. ) в 1935 году говорил на съезде ВКП(б). Он сказал: «Подозреваемых в антигосударственных делах вначале расстреливаем, а потом судим». Это можно отнести и ко мне. Сначала повесили ярлык «коррупционера», а потом начали разбираться и единогласно оправдали депутаты из всех партий и фракций. Мне еще и так повезло, что я прервал чреду самоубийств, которую начал мой предшественник. Я не погиб, я живой. Я не собираюсь строить из себя Джеймса Бонда. Я не Джеймс Бонд, я менеджер, который может что-то конкретно сделать.
Меня мало кто знает по-настоящему. Мне хватает мужества признать свои ошибки и сказать, что я не прав.
- Признайтесь, в чем были не правы?
- Я был не прав в том, что, видя зарождающийся внутри «оранжевых» конфликт, слишком ушел в работу Минтранса. Мне надо было бежать к Президенту и убеждать его найти и прописать тот формат взаимоотношений, который позволил бы не развалиться «оранжевой» команде. Через «не могу» найти формат сосуществования и правил игры.
- Вы верите, что она могла не развалиться при таком конфликте интересов? Порошенко, Тимошенко, Зинченко и так далее…
- Конфликт интересов глубокий. Я подтверждаю это. Но я в этом не участвовал, в этой политической борьбе.
- Но тогда почему вас это зацепило?
- В последние годы я, видимо, был очень близок к действующему Президенту. Плюс все видели, что я не тот человек, который что-то выпрашивает. Плохо или хорошо, но мы вместе прошли страшное время. Я не буду рассказывать, кто кого и от чего спасал. На это у меня нет права. Я не жалею ни об одном дне. Я мешал очень многим. Почему? Я был практически единственный, кто кричал благим матом о бензиновом, мясном кризисах, потому что это были не рыночные пути.
«А вы не понимаете, что, кроме Юли, я еще мешал половине Верховной Рады — людям, которые жили с Минтранса?»
- Кто стоит за наступлением конкретно на вас? Обвинения, предъявленные вам, озвучил второй человек в БЮТе Александр Турчинов. Вы ведь с Юлией Тимошенко помирились?
- Я с ней и не ссорился. Поверьте, я не знаю, кто больше, чем я, в прошлом правительстве имел благодарностей за конкретную работу от Юлии Владимировны. А еще до этого я же охранял не только Ющенко. Мои люди охраняли Юлию Владимировну и Александра Алексеевича (Зинченко). Но мы прощались с ней, и я ее попросил не переходить Рубикон невозврата. У людей, прошедших трудную долгую дорогу, диалог должен сохраняться.
- Перешла?
- Я думаю, что еще не перешла. А вы не понимаете, что, кроме Юли, я еще мешал половине Верховной Рады — людям, которые жили с Минтранса? Я многим мешал. Даже сейчас я звоню своим бывшим подчиненным из Минтранса, а потом к ним подходят люди из СБУ и говорят «не общайтесь с Червоненко».
- Вы хотите сказать, что вас «слушают» до сих пор?
- Я в этом уверен! Мне иногда приносят нужную информацию. Я же все-таки руководил безопасностью Ющенко. Я многим мешал, а задача всей этой кампании была ослабить Ющенко. Мартыненко оправдали, Третьякова и меня. По Пете (Порошенко) еще работают. Я свою позицию сказал на съезде «Нашей Украины». Все империи гибнут изнутри. Если начинают сдавать свои, происходит трагедия развала.
- Ведь на съезде стоял вопрос чуть ли не об очищении партии от… Ну и назывались несколько фамилий, в том числе и ваша?
- Реально из всей семерки (перечень людей, которых предлагалось исключить. — Авт. ) пощадили только меня и Жвания (бывший министр МинЧС. — Авт. ). Мы не были в тех списках на исключение, которые ходили в кулуарах съезда. Я знаю, что было три варианта таких списков. Меня не было в трех вариантах списков на исключение из совета партии. Но в них была вертикаль из моих друзей и соратников, членов группы «Разом» (представительство бизнесменов в «Нашей Украине». — Авт. ), которых также пытались вывести из партии. Я вышел тогда и сказал, что буду говорить, даже если это будет стоить мне карьеры. И переломил съезд. Я понимал, что звезды так не светят. Видимо, кем-то была дана команда таким закрытым голосованием нейтрализовать нас.
«Все очухались, увидели, что в стране безвластие»
- Да кто же может дать такую команду? Вы же — Порошенко, Жвания, Мартыненко — самые мощные и влиятельные фигуры в окружении Ющенко? Вообще-то, некоторые, что называется, грешат на Еханурова…
- Пусть на этот вопрос ответит сам Ехануров. О том, что я и другие, сильные, яркие, результативные политические фигуры, которые имели свою линию в команде (я не люблю слово «окружение») Президента, попали под удар огульных обвинений. Ударили в спину. По украинской народной традиции возник соблазн «а ну-ка я добью». Чтобы сильные, «волкодавы» упали. Только я хочу сказать, что старых волкодавов на улицу не выбрасывают. И я возмутился несправедливостью всего происходящего, что, к слову, мне напомнило сценарий съездов ЦК КПСС. Ну как иначе объяснить то, что представитель районной организации из Закарпатья, кстати, бывший эсдепеушник, вместе с Балогой (бывший губернатор Закарпатья. — Авт. ), которые убивали нас, будучи в СДПУ(о), и предали их, пытается убрать нас из партии?
Безусловно, в любом составе есть первый, а есть второй эшелон. Есть лидеры, потому что они лидеры. Как я стал руководителем безопасности Ющенко? Было 30 октября 2004 года — известные события в Донецке, когда прилагались все усилия к тому, чтобы не дать провести съезд «Нашей Украины». Была растерянность. И многие из тех, кто меня сейчас судит, тихонько взяли билеты и улетели в Киев отговаривать Ющенко. А я остался.
Я уже говорил, что ошибся, неправильно подобрав колеса для своей машины или скорость на повороте. Я не думал, что, пройдя революцию и такие мытарства, можно получить такой удар от своих. Смотрите, что я делал в Минтрансе. Там впервые стал работать совет инвесторов. Впервые «Дойчебанк» был готов дать заем в три миллиарда без госгарантий на развитие отрасли. Теперь не дал — ведь эта сумма давалась под мое имя, чтобы поменять правила игры в стране. Но они не изменились. Все очухались, увидели, что в стране безвластие.
Посмотрите, в Закарпатье уже освобожден криминальный авторитет Чалый, который устраивал провокации с оружием, который направлял в меня, народного депутата Украины, пистолет. Что, посадили беркутовцев, которые ногами избивали Полищука, Павленко, Бессмертного (события, происходившие на выборах мэра Мукачево. — Авт. )? Начальник 6-го отдела в Крыму, я не помню его фамилии, он еще был начальником МВД в Ивано-Франковской области при Кучме, который «убивал» нас во время избирательной кампании… Вы знаете, чем он сейчас занимается? Ищет компромат на Чабанова (мэр Ялты, на которого не так давно было совершено покушение. — Авт. ). Пытается убедить всех, что Чабанов выстрелил, пробежал 20 метров и подставил локоть под свою же пулю (следствие рассматривает версию инсценировки покушения. — Авт. ). Так у него теперь рука не заживает. И я везу его в клинику в Австрию, потому что его рана не заживает. Мерзость… А потом заговорили автоматы. Покушение на Чабанова, на начальника Николаевского порта Капацину, другие резонансные покушения.
«Понятно, почему меня убрали. Я слишком сильный»
- Что вы можете сделать, ведь вы уже не у дел?
- Нужно в стране навести элементарный правопорядок. У нас свободу восприняли не как осознанную необходимость жить по закону. Возьмите ту же историю с роспуском ГАИ. Что это такое? Президент подписал указ — он надеялся, что свободные люди сами организуются. В действительности же все стали ездить на красный свет и показывать дули инспекторам. Это что, европейская страна? Слава Богу, что восстановили ГАИ.
- Президент вас не слышит, или вы не имеете к нему доступа?
- Мы общаемся, периодически видимся. Но я думаю, что он почувствует, что я нужен ему и стране, он меня вызовет.
- А если не почувствует?
- Это его проблема, и выбор, и право.
- Ну а вы тогда что будете делать, если все-таки не вызовет?
- Послушайте, я в жизни умею ставить цель. Я к ней иду неуклонно и делаю это шаг за шагом. Цели могут быть разными. Сейчас думаю над некоторыми политическими, бизнес-предложениями. Разочарую вас сразу, ни с кем, кроме «Нашей Украины», я свою политическую судьбу пока связывать не собираюсь. Лучше вообще уйду из политики. В начале существования фракции «Наша Украина» там было условно две группы — бизнесмены и национал-демократы. Так вот некоторые депутаты из второго лагеря любили говорить, что бизнесмены первые предадут Ющенко. Я за это и антисемитизм того, кто так сказал, опустил головой в унитаз и сказал: «Иди жалуйся руководителю фракции (Ющенко)».
Он меня понял. И я думаю, что за все время пребывания в оппозиции своим поведением я завоевал уважение даже «нацчонально налаштованих». Если же это патологический антисемитизм, то он не лечится. Я уже не бью морды, это образ неправильный. Я горжусь тем, что никто не может сказать, что евреи — трусы. У меня было много опасных обстоятельств — и я их прошел. Я просил Бога, чтобы произошло невероятное, особенно 21 ноября прошлого года — день второго тура выборов, когда пошел уже полный беспредел, — чтобы Бог дал мне силы достойно умереть. И Бог услышал меня. А все, что произошло потом… Понятно, почему меня убрали. Я слишком сильный.
- Так сильного трудно убрать? На то он и сильный.
- Это зависело не от меня. Это было право Президента. Я не знаю, какие ему приводились аргументы. Вы же видите, что меня убрали последним. Видимо, Ющенко не хотел этого. Какие аргументы приводили ему те, кто хотел моей отставки, повторяю, я не знаю. Но я думаю, что это были не те, кто начал этот скандал. Это не Юля. А кого он мог отдать в этой подлой ситуации — только тех, в ком уверен и кто не предаст при любой ситуации.
«Придет время — и я опять выплюну зубы, опять вытру кровь, сопли, я опять подымусь. Я имею право так говорить»
- Но ведь в окружении Ющенко уже не осталось центров влияния на Президента типа Зинченко или Порошенко? Кто же это все запустил? Кто вкладывает в уши Президенту такую негативную информацию? Рыбачук?
- Я не готов судить о влиянии Рыбачука на Президента. Сегодня там есть Ехануров, Васюнык (советник Президента. — Авт. ). Думаю, что и Вера Ивановна Ульянченко не имеет такого доступа к Президенту, как раньше. А ведь у нас очень плохая ситуация. Так потерять популярность, как «Наша Украина», это очень плохо. Чего хотели на съезде: «Ну давайте убьем волкодавов всех — и король будет голый, а мы заполним эту нишу». Они свое дело сделали. Теперь получается, что «революция пожирает своих детей», но я этот тезис не воспринимаю. Меня никто не сожрал, я остался Червонцем. Даже в этой комнате (сейчас Червоненко занимает более чем скромную комнату в офисе издания «Столичные новости», который ему предоставил председатель Еврейского конгресса Украины Вадим Рабинович. — Авт. ). Придет время — и я опять выплюну зубы, опять вытру кровь, сопли, я опять подымусь. Я имею право так говорить, ведь уже поднимался после таких ударов.
Меня, по сути, расстреляли политически, убрали с должности, хотя я знаю, что мои результаты по руководству отраслью — хорошие. Я мог еще уговорить оставить себя на должности, но не понимал, что меня не хочет видеть премьер. Меня, Жвания, того же эффективного министра Зварыча. Настало такое время. Видите, я же не комментирую ничего. Чем занимался Ехануров во время революции, какая была эффективность? Пока у каждого это на совести.
- Как долго будете ждать приглашения от Президента?
- Послушайте, я не собираюсь никуда уезжать из Украины. Обижаться на страну — то же самое, что обижаться на маму. Куда я могу уехать и кому я там буду нужен? Да, я могу быть сытым буржуа. Как менеджера меня уже приглашали: «Да плюнь ты на этот бардак!» Роднянский (генеральный продюсер телеканала «1+1») уехал же в Россию. Хорошковский (бывший владелец «Укрсоцбанка» и лидер «Команды озимого поколения») также в Москве на топ-менеджерской должности в «Евразхолдинге». Поверьте, мне доверят крупную корпорацию, дадут даже большой менеджерский процент, зная, что я не буду «крысятничать», а честно выполнять командные правила, эффективно приносить прибыль и результаты.
«Я могу заплакать только в двух случаях — от счастья или от предательства»
- Президент вас предал?
- Это вопрос не ко мне. Я его не предавал и считаю, что он исходил из политической необходимости, поступил так, как считал нужным. Мы общаемся, у нас теплые человеческие отношения. А кого он мог отдать в этом грязном бездоказательном скандале? Только тех, кто не предаст и не будет шантажировать и торговаться.
- У вас есть доступ к нему? Какой-то телефонный номер?
- Нет, и я специально не спрашиваю. Если надо — меня находят. Сам ничего делать не буду: «не плачь, не бойся, не проси». Кстати — у кого-то может сложиться мнение, что я никогда не плачу. Нет, я плачу — у меня перебиты все лицевые кости. Но я могу заплакать только в двух случаях — от счастья или от предательства. Вот сейчас я восстановился. Тяжело было перенести, столько всего навалилось, но я распрямился. Разбились мои ближайшие друзья и партнеры по авторалли — отец и сын Салюки. К счастью, их удалось спасти. В Чабанова, Капацину стреляли. Но меня в жизни все равно ждет успех. Бог помог, и они остались живы. Я не поменял бы должность на их жизнь.
- Что поменялось лично у вас за это время? Честно говоря, сильно удивился, что вы арендуете свой нынешний кабинет у Рабиновича, а не сидите на своем предприятии «Орлан».
- Ну, такого предприятия уже нет, оно разрушено стараниями Медведчука-младшего (бывший заместитель Государственной налоговой администрации Украины). Обломки от этого завода проданы. Компания, которая была третьей в стране, стала 63-й. Потому что все сетевые маркеты получили указ не брать продукцию «Орлана». Банкам приказывали не давать кредитов. Так что меня от бизнеса уже отделили давно и без меня. Это был мой выбор — не стать на колени.
Очень не хочу, чтобы на этих выборах вновь были цвета — «сине-белые» против «оранжевых». Весь вопрос в том — какие придут «сине-белые». Я боюсь, что там есть такие, которые, придя к власти после победы, получат, как раньше говорили, «город на разграбление». Я также не согласен, чтобы у «оранжевых» «мыши» правили бал. Очень хочу, чтобы «оранжевая» команда понимала всю необходимость переступить через себя, свои амбиции. Во имя страны и людей.
И еще. Нельзя сдавать своих. Смотрите, как бы плохо ни было, но Россия приютила всех своих.
- Что вы имеете в виду?
- Тех, на кого она опиралась в своей политике в Украине тогда, она не сдала?
- Вы говорите о Бакае, Боделане, Билоконе?
- Да. Нарушая правила, все равно Москва никого не отдала. Я хочу, чтобы поняли, что я приветствую не то, что эти люди скрылись, уехали из Украины, а сам принцип «своих не сдавать». И еще. Смотрите, «сине-белые» кого-то сдали? Нет.
Люди, которым я не нравлюсь, даже в «Нашей Украине», попробовали уничтожить Червоненко. Хотя все понимали, что я вообще «прицепной вагон» в этом скандале. Я занимался Минтрансом и ничем больше. Мне даже говорили, мол, «мы не верили, что тебя можно снять». Но теперь каждый из той же «Нашей Украины» будет рассуждать: «Ни фига себе! Если убрали человека, который прошел все круги ада, который был близок к Президенту, то что же будет с нами?» Я вообще не знаю, зачем меня пришили к этому конфликту. Я не вел политической борьбы с Юлей, это правда. Но, как влиятельного человека, меня решили нейтрализовать.
- Парламентская комиссия вас, что называется, оправдала. Но как известно, всегда запоминается первая фраза — к вашему имени тоже пытались приклеить ярлык коррупционера. И многих наших соотечественников может еще точить червь сомнения — дескать, дыма без огня не бывает. В бытность свою главой Минтранса никак не поправили свое благосостояние? Не прикупили новую квартиру, автомобили и прочее?
- Ничего. Но это же правда! У меня тот же дом, та же машина красная. Я могу себе, благодаря жене (которая занимается бизнесом. — Авт. ), позволить еще и вторую машину. Живу там же, где жил во время революции, в Конче-Заспе. Рядом дом Клюева (один из руководителей избирательного штаба Виктора Януковича на президентских выборах. — Авт. ). Так же висит на фасаде оранжевый флаг. Этот дом у меня с 1999 года. Вообще, Украина пойдет вперед, когда ярлыки будут клеить после суда. Вот если бы за клевету запрещали лет 10 заниматься политикой — подумали бы.
- В парламент пойдете?
- Как решит партия. Я считаю, что уйти сейчас — это дать возможность пропиариться каким-то стервятникам. Это будет признаком моего поражения. Будет съезд (проходит сегодня в Киеве. — Авт. ), и я уже знаю, что несколько областных организаций выступают за внесение моего имени в первую десятку. Но я не думаю, что это позволят сделать. В конце концов, все нужно воспринимать как объективную реальность. Но умножить себя на ноль — не дам.
«В голову лезли всякие плохие, дурные мысли — очень было сильно чувство обиды»
- Вот вы говорите, что все происходящее стало для вас очень тяжелым нокдауном. Где отходили от потрясения и как?
- Я уезжал на две недели на лечение в Россию. Да и к своим друзьям в Москву, в частности к президенту Российского еврейского конгресса, советнику Виктора Ющенко Славе Кантору, он крупная фигура в России. Из клиники сбежал через два дня, не выдержал в четырех стенах, тоскливо было. Потом уехал на неделю — у Славы есть охотничьи угодья под Псковом. Лес, глушь, озеро, телефонов нет. Щук ловил острогами, три поймал. Была охота на медведя, но я не стрелял. Потому что слишком много егерей, да и медведь был молодой. А у меня был охотничий «Ремингтон» с оптическим прицелом — это было бы как-то не по-честному. Это было бы убийство.
- А в бытовом плане что изменилось?
- Поменялось одно — я опять сел за руль гоночной автомашины. Уже провел пару выездов. Я слишком много лет не тренировался на уровне профессионала. В первые дни после скандала я вообще не мог сесть за руль. В голову лезли всякие плохие, дурные мысли — очень было сильно чувство обиды. Но это было бы слишком легким выходом.
- Вы имеете в виду те же мысли, какие возникали у Кирпы, Кравченко?..
- Это останется внутри меня. Мысли были разные. Ведь и удар я получил очень сильный. Внутренне было очень тяжело. Очень помогла жена.
- Что сказали, когда пришли в дом после своего увольнения? Крепкое словцо или пожаловались на судьбу?
- Нет, я сказал, что не понял, где совершил ошибку. Удар страшный, но мне надо было быстрее встать. Жена слишком много со мной претерпела. И я понял, что не могу возлагать на нее даже часть своих проблем. И я уехал в Россию на время.
Кстати, есть и плюсы от перемены моего положения. Я похудел, и сейчас вешу 104 килограмма, а будет еще меньше. А раньше весил все 112. Здоровье подправил, упорядочил свою жизнь. От нервов я только толстею. Не снимаю стресс алкоголем, не чувствую облегчения. Понимаю: алкоголь — это не мое. Хотя я могу выпить, поверьте, немало.
- Пойдете на день рождения Президента сами или будете ждать приглашения?
- Давайте дождемся дня рождения. Пригласит — пригласит, не пригласит, так и будет. Раньше всегда отмечали вместе. Не ищите у меня чувства обиды на кого-либо.
- Говорят, что у вас появилось еще одно имя. С чем это связано?
- Это сугубо личное дело, но моэль (тот, кто делает обрезание) без разрешения дал интервью. 21 ноября 2004 года в разгар революции я дал слово Богу, что в случае победы я, как этого требует наша религия, сделаю обрезание. Тогда ребе в синагоге открыл Тору и сказал, что произойдет чудо. Меня тогда впервые впустили в синагогу с оружием. Если честно, то я пришел в синагогу, чтобы получить силу, чтобы достойно умереть, когда начинался самый беспредел. Я не знал, что будет Майдан. А ребе сказал мне, что произойдет чудо, но надо пообещать что-то взамен. Такой обычай. И я дал слово, которое и сдержал. Община дала согласие на это и предложила мне имя, которое дается после обряда. Оно звучит как Шамшон или Самсон. Этот библейский персонаж ведь разорвал пасть льву и один победил войско филистимилян. Я согласился на это имя. Оно заставляет быть сильным.
488
Читайте нас в Facebook
