«он погиб, как в настоящем жестоком романсе, от пули ревнивца, выстрелившего в упор»
Октябрь -- и Киев утопает в хризантемах! Так было и десять, и сто лет назад. Удивительно ли, что именно в Киеве родился романс, который ныне известен во всем мире? Но хризантемы не только прославили создателя романса Николая Харито -- они проводили его в последний путь. Он погиб в октябре от пули ревнивца. Случилось это не в Киеве, но похоронен он здесь. И сюда, в Лукьяновский историко-мемориальный заповедник, 9 октября поклонники его таланта в очередной раз принесли воспетые автором цветы.
«Какой вы интересный. Вы выделяетесь среди всей этой толпы»
Он был так красив, что нигде не оставался незамеченным. «Какой вы интересный. Вы выделяетесь среди всей этой толпы», -- такую записку передали ему однажды в опере от пожелавшей остаться неизвестной женщины. Однако не только внешность красила Николая Харито. В университете святого Владимира, где он учился на юридическом факультете, сочинили эпиграмму:
Не все хорошее забыто,
Не всюду царствует обман,
Среди студентов есть Харито,
А в профессуре -- Эйхельман.
Это об Отто Эйхельмане, профессоре кафедры международного права, который в ноябре 1910 года спас Николая Харито от исключения из вуза -- за участие в демонстрации, устроенной почитателями Льва Толстого. Отлученному от церкви писателю пели «Вечную память» -- это было вызовом властям. Многотысячную толпу разогнали, около 100 ее участников арестовали. Студентов ожидало исключение из университета…
Но заступничество Эйхельмана лишь отсрочило наказание Харито: в начале 1911 года Николай, член подпольного кружка Дмитрия Богрова -- будущего убийцы Столыпина, участвует в забастовке студентов и вскоре отправляется в ссылку -- в Пинегу Архангельской губернии. К тому времени он уже стал известен как автор романса «Отцвели уж давно хризантемы в саду».
Романсы тогда были не просто в моде: казалось, в этом жанре люди думали и чувствовали. Это уже в 20-х годах XX века пролетарские искусствоведы назовут музыкально-поэтические откровения «отзвуками бумажных страстей», имея в виду, что породили их бульварные романы. А в самом начале века никак не бумажные, а самые что ни на есть истинные страсти заставляли браться за перо представителей разных профессий и возрастов. А уж поэтов!.. Ахматова, Есенин, Блок и даже Маяковский звучали под гитару в гостиных и ресторанах.
Романсы издавались в красочном исполнении: стихи и ноты печатались на тонированной бумаге с виньетками, по желанию автора печатался и его портрет. Распространялись же романсы по подписке, почтальонами и… трубочистами, которые на этом деле зарабатывали.
Не избежал искушения попробовать себя в жанре романса и студент Николай Харито. Мало ли увлекалось пылкое юношеское сердце?
Опустел наш сад, вас давно уж нет,
Я брожу один, весь измученный,
И невольные слезы катятся пред увядшим кустом хризантем.
Романс так понравился друзьям, что они настояли: автор должен показать свое сочинение известному исполнителю Василию Шумскому. Тот принял молодого человека и обещал поддержку. Несколько поправив стихи, он, правда, не постеснялся… объявить себя их автором -- и стало считаться, что Харито принадлежит лишь мелодия. Николай, видимо, не был амбициозным человеком, и это помогло ему установить с романсовой звездой прочные творческие отношения.
Вскоре в печати появилось следующее сообщение: «В художественном театре миниатюр В. Шумским с большим успехом были исполнены новые романсы киевлянина Н. Харито: «Кончилось счастье» и «Тихо, тихо дремлет». За этими последовали новые произведения -- за пять лет Харито написал несколько десятков романсов, которые заставляли томиться сердца слушателей сначала в известных гостиных Киева, а затем и далеко за его пределами.
На гонорар за первый романс автор мог купить 30 килограммов свинины
Впрочем, и сам Харито с 1911-го по 1914-й отсутствовал в городе. В Пинеге он заболел туберкулезом, что дало основание властям разрешить ссыльному въехать в Швейцарию, где он не только лечился, но и прошел двухгодичный курс в консерватории. В Киев Харито вернулся уже известным человеком, чему немало поспособствовал издатель Леон Идзиковский, владевший на Крещатике типографией и хорошей библиотекой.
-- Пан Леон купил у Харито его романсы, -- рассказывает начальник отдела научно-методической работы Лукьяновского заповедника Оксана Борисюк. -- И не только издал, но и заказал пластинки с этими романсами.
К тому времени изобретение Эдисона достигло Киева. В одной из газет 1902 года появилось рекламное объявление следующего содержания: «Агентство общества «Граммофон» в России. Альфред Мяновский, Крещатик, 52. Граммофоны, мембраны, резонатор. Громадный выбор пластинок… » Продажу пластинок вели и другие фирмы -- на том же Крещатике, на Прорезной… А предприниматель Генрих Ииндржишек не ограничился только торговлей и открыл студию записей «Интернациональ Экстра-Рекорд». Изготовленные в Киеве восковые матрицы отправлялись в Берлин, где их превращали в граммофонные пластинки, которые продавались в магазине Ииндржишека. Убедившись в выгодности предприятия, предприниматель построил в Киеве фабрику грампластинок.
Наряду с известными классическими музыкальными произведениями фабрика тиражировала романсы, в том числе в исполнении Василия Шумского. Сочинения Николая Харито стали популярными не только в Российской империи -- заказы на них приходили из Европы. И если первый гонорар автора -- за «Хризантемы» -- составил 15 рублей, на которые в 1910-м можно было купить кубометр дров или 30 килограммов свинины, то впоследствии на деньги за романсы Николай Харито мог содержать мать и четырех сестер.
Тем не менее он продолжал работать -- тапером в театре Бергонье (ныне Киевский драмтеатр имени Леси Украинки). Познакомился с очаровательной дочерью директора театра Татьяной. Влюбился насмерть! Но первая жена развода не давала, и супруги жили невенчанными в меблированных комнатах на Пушкинской, 10. При всем этом Николай восстановился в университете, бросил его, поступил в пехотное военное училище, а затем был призван в деникинскую армию. Недолгое пребывание там сослужило плохую службу Николаю Ивановичу: его имя кануло в Лету и всплыло лишь с наступлением новых времен, когда киевские концертмейстеры Татьяна Чайка и Нонна Козлова взялись за составление сборника произведений Харито. Помогала им сестра Николая Харито Надежда Ивановна, жившая в Киеве и умершая в 1992 году. Она-то и рассказала об обстоятельствах гибели брата.
Только в 1985 году узнали, кто покоится под покосившимся крестом на одном из участков Лукьяновского кладбища
Николай Харито был приглашен на свадьбу друга в Тихорецк. Как всегда, он стал предметом внимания женщин. Бабочками слетелись они к нему, едва он сел за рояль. В числе восхищенных поклонниц оказалась и сестра невесты. Она прибыла на торжество в обществе блестящего офицера. И тот, когда девушка оказала внимание заезжему «романсисту», почувствовал себя оскорбленным. Он один раз увел девушку из круга поклонниц Харито, другой… А потом вызвал самого Николая из гостиной -- якобы поговорить. Едва мужчины оказались наедине, ревнивец выстрелил.
-- Он погиб, как в настоящем жестоком романсе, от пули ревнивца, выстрелившего в упор, -- продолжает Оксана Борисюк. -- Всех, кто знал Николая Харито, случившееся повергло в шок. Ведь его знали как человека, для которого честь женщины не была пустым звуком. Однажды Надя с братом и сестрами шли по улице. Прикуривая, Николай немного отстал, а тут откуда ни возьмись студенты. Поравнявшись с девушками, он сказали что-то вроде «Какие хорошенькие… ». Николай в мгновение ока оказался рядом с сестрами, стал спрашивать, что им такое сказали юнцы. Потом ринулся за студентами -- проучить их за то, что пристают на улице. Объяснение едва не перешло в драку. Такую реакцию у Николая вызвало посягательство на доброе имя любой женщины.
Похоронили Харито там же, в Тихорецке, в ноябре 1918-го, а через год мать и сестра Надя забрали его тело в Киев. Привезли в цинковом гробу поздно вечером, и священник церкви Иоанна Златоуста править службу отказался. Гроб оставили до утра в церкви, и всю ночь рядом с ним была 15-летняя Надя. Девушка вздрагивала от звука выстрелов, то и дело пронизывавших тишину. Ей казалось: это снова и снова стреляют в брата! А на улице просто шла война…
85 лет назад киевская земля приняла прах своего сына, но известно об этом стало только в 1985 году: искусствовед Виталий Донцов выяснил, кто же покоится под покосившимся, пораженным гнилью крестом на 22-м участке Лукьяновского кладбища. Благодаря заботам Виталия Петровича на могиле под номером 44 появился крест из металлических прутьев.
Сегодня могила имеет более чем скромный вид. Желая отдать должное памяти композитора, сотрудники заповедника обратились к студентам Художественной академии с просьбой сделать проект памятника, который был бы достоин знаменитого киевлянина.
В конкурсе победила работа Ирины Урунжбековой: надгробие, напоминающее рояль с поднятой крышкой. Этот образ будит воображение, кажется, еще мгновение -- и с клавиш вспорхнет знакомая мелодия… Однако, чтобы этот образ воплотить в камне, нужны средства. Желающие перечислить их могут связаться с дирекцией заповедника по телефонам 440-14-87, 440-13-22. А пока денег нет, могилу автора всемирно известного романса украшают цветы, которые время от времени приносят его почитатели. Сегодня это хризантемы…
545Читайте нас в Facebook
