Невеста михаила булгакова надела на свадьбу скромную полотняную юбку в складку и простенькую блузку
В июле традиционно в разгаре брачный сезон -- в это время столичные отделы регистрации браков фиксируют максимальное количество брачующихся пар. Прежде, говорят, свадьбы играли осенью, но это касалось, скорее, народного календаря, а интеллигенция для звездного часа своей жизни часто выбирала весну и лето.
Когда гости крикнули «Горько!», Иван Франко растерялся, не зная значения этого возгласа
Время замужества, по современным меркам, наступало рановато: девушки из простонародья в 15--16 лет уже считались девками на выданье. Барышням же из купеческих и аристократических семей вначале следовало окончить женскую гимназию, пансион или институт благородных девиц. Но со всем этим нужно было управиться до 18 лет. После этого возраста замуж брали неохотно, разве что за невесту давали приличное приданое.
Парни обычно женились до 20 лет. Присматривать себе невесту они начинали лет эдак в 17--18. Дело ответственное -- ведь не для кадрили пару выбирали, а на всю жизнь! Например, автор книги «Правила светской жизни и этикета. Хороший тон», вышедшей в 1889 году, советовал женихам «как посредством личного наблюдения, так и через кого-нибудь из верных и надежных друзей узнать все то, что может дать верное понятие о характере и вкусах девушки». Впрочем, во все времена случалась любовь с первого взгляда, например, как у писателя и поэта Ивана Франко.
В 1884 году он приехал в Киев, чтобы достать денег на издание украинского журнала во Львове. Тогда и познакомился с Ольгой Хорунжинской, которая училась на Киевских высших женских курсах. Она так понравилась Ивану, что, возвратившись домой, в письмам к друзьям поэт просил сосватать ему Ольгу. Но девушка сначала сомневалась: сестра и знакомые уверяли, что вряд ли ей по силам будет заботиться о семье и помогать Франко в его общественном и литературном труде. Узнав, однако, поэта ближе, Ольга все же дала согласие на брак.
В апреле 1886 года Франко отправился в Киев уже жениться. Ольга просила, чтобы свадьбу сыграли непременно в апреле, потому что если в мае, то всю жизнь придется маяться. Но как ни старался Франко угодить невесте, а идти под венец ей пришлось первого мая. Венчание должно было состояться в церкви св. Павла при Коллегии Павла Галагана (сейчас Национальный музей литературы Украины). И вот все гости собрались, а жениха… нет! Он опоздал на торжество, увлекшись чтением книг в библиотеке, находившейся в этом же здании.
После венчания был обед для молодых и друзей Франко. Тостов говорилось много, но лейтмотивом звучала тема единения таких разных, но таких необходимых друг другу Украины и Галиции.
А что они разные, заметно было даже на свадьбе. Когда кто-то из гостей крикнул: «Горько!», то оказалось, что жених не знает значения этого возгласа. Выручил один из гостей, облобызав свою жену. Молодые поцеловались, но Ольга не смогла удержать слез, видимо, осознав, в каких разных мирах они с Иваном до сих пор жили. В тот же день супруги Франко отбывали во Львов, гости провожали их к поезду. На прощание кто-то из них сказал Ольге: «Старайтесь, чтобы Франко дома жилось хорошо, а иначе вас отравят».
Во Львове Ольгу приняли неприветливо, ведь в Галиции Иван Франко считался завидным женихом. А по поводу молодой супруги говорили: «Вот взял россиянку, да еще и бедную, а женился бы на галичанке -- мог бы выбрать и богатую!» И это несмотря на то, что тысяча рублей приданого Ольги ушли на издания мужа-литератора. Львовское общество все равно считало ее бедной. Утешением для Ольги была безграничная любовь мужа: он терпеливо и заботливо учил ее, как нужно топить печь, делать хлеб и с достоинством переносить бедность.
«Леся Украинка вовсе не хотела идти под венец»
Сто лет назад времени свадеб уделялось столь большое внимание, что даже журнал-календарь «Дамский мир» давал своим читательницам рекомендации. Думаем, и нынешним невестам небезынтересно будет узнать, что свадьба в январе грозит ранним вдовством, в феврале -- обеспечивает согласие в семье, а в марте -- обещает жизнь на чужбине. Апрель приносит переменное счастье. Майская свадьба чревата мужниной изменой, июньская превратит супружескую жизнь в медовый месяц, а июльская подарит кисло-сладкие воспоминания. Август сулит, что муж будет любимым и другом. Сентябрь предлагает приготовиться к тихой и спокойной жизни, а вот октябрь, напротив, может сделать семейную жизнь сложной и несчастливой. Прогноз на последние два месяца более чем благоприятен: в ноябре лучше всего свадьбы играть тем, кто жаждет сытой и богатой жизни. А декабрьским новобрачным «звезды любви будут светить с каждым годом все сильней».
На фоне девиц, пользующихся подобными приметами, любопытно выглядела Леся Украинка, которая под венец вовсе не хотела идти. С Климентом Квиткой она была знакома давно, но как на мужчину (он был младше на девять лет) обратила внимание только после того, как в 1903 году умер Сергей Мержинский. И через некоторое время Леся с Климентом стали жить вместе. Мать Леси Олена Пчилка восприняла это трагически: зять был инвалидом, как и Леся, -- по силам ли выдержать семье такую обузу? Но Леся в письмах матери писала, что без его поддержки ей было бы тяжело.
Кстати, несмотря на то, что расписаны они не были, все знакомые воспринимали поэтессу как замужнюю женщину. Так и прожили бы они в гражданском браке, если бы, во-первых, не родители Леси -- консервативные и верующие. Они не могли смириться с тем, что дочь живет невенчанной. А во-вторых, судебному чиновнику, статус которого имел Климентий, запрещалось жить в гражданском браке. Отказаться от венчания означало для Леси и Климентия потерять средства к существованию.
Почти через четыре года совместной жизни, 25 июля 1907 года, молодые пришли в Свято-Вознесенскую Демиевскую церковь. В тот же день Леся написала матери: «Дело окончено -- сегодня мы обвенчались. Мы нашли такого попа, который сам нам посоветовал короткий способ, без оглашений. Не приглашали никого, кроме свидетелей… я не звала никого из церкви к нам, потому что думала: Клене лучше скорее перейти к обычным делам».
Такое отношение к формальностям могло показаться вызывающим тем, кто относился к ним трепетно и соблюдал все народные традиции. А их было предостаточно. Например, накануне свадьбы жених должен был преподнести невесте «свадебную корзинку» -- так называли изделия из золота и драгоценные камни, которыми будущий супруг «задабривал» свою избранницу. В «приличном обществе» классическую «свадебную корзинку» заменял изящный рабочий столик или шкатулка из дорогого материала. В ящик столика, запираемого на ключик, клали кошелек с золотыми монетами. Этими деньгами невеста распоряжалась по своему усмотрению. Со своей стороны невеста тоже делала подарок жениху: какую-нибудь золотую вещицу.
К венчанию готовились с трепетом. За несколько дней до торжественного события близким родственникам и друзьям рассылали свадебные билеты в закрытых конвертах. Текст пригласительного письма литографировался золотым шрифтом на тончайшей бумаге розового или зеленого цвета. Приглашения писали от имени родителей, а не -- как сейчас принято -- от брачующихся. Оно и правильно: кто свадьбу оплачивает, тот и гостей выбирает.
«Мать писателя Булгакова считала, что для ее сына будущая жена-гимназистка недостаточно образованна»
Наряд невесты -- отдельный разговор. Девушки из аристократических семей шили себе платья из тяжелых шелковых материй, мещанки -- из кашемира, альпага или кисеи. В некоторых семьях подвенечные платья передавались по наследству. Фату тогда заменяла вуаль, и чем длинней и шире она была, тем красивее считалась. Венки для невест делали из цветов померанцевого (апельсинового) дерева и мирты -- это символизировало чистоту и непорочность невесты.
А вот невеста Михаила Булгакова надела на собственную свадьбу скромную полотняную юбку в складку и простенькую блузку, чем весьма смутила родственников жениха. Впрочем, мать Михаила смущало не только это, но и сама личность невесты.
Гмназистка Татьяна Лаппа приехала в 1908 году в Киев из Саратова на каникулы к тетушке. Родственница сразу предложила: «Познакомлю тебя с хорошим мальчиком. Он покажет город». Дружба Михаила и Татьяны началась с прогулок и знакомства с киевскими достопримечательностями. Татьяна вернулась в Саратов, а Булгаков стал писать ей письма, исполненные любви и нежности. Прошло почти пять лет, прежде чем он забрал девушку в Киев. Сделал он это вопреки желанию матери, которая считала, что они слишком молоды и Таня для него недостаточно образованна.
Тем не менее 26 апреля Михаила Булгакова и Татьяну обвенчали в церкви Николы Доброго на Подоле. Позже молодая жена так вспоминала об этом счастливом весеннем дне: «Почему-то хохотали под венцом ужасно. Домой после церкви ехали в карете. На обеде гостей было немного. Много было цветов, больше всего -- нарциссов… » Весьма скромный наряд невесты ее мать купила почти перед самой свадьбой. Поговаривали, что деньги, присланные отцом на фату и подвенечное платье, Татьяна истратила на аборт.
-- Киевская аристократия любила венчаться в Георгиевской церкви. На ее месте в 1930-е годы возвели огромный серый дом для работников различных наркоматов, -- рассказывает знаток киевской старины Александр Анисимов. -- Мещане венчались в своих приходах, а купечество заказывало обряд в Ильинской церкви на Подоле. Венчания предпочитали скромные, без любопытствующих зевак. Родители брачующихся, как правило, в церкви не присутствовали -- ожидали дома. Во время венчания использовались родительские иконы, которые потом переезжали в жилье молодоженов.
Из церкви новобрачные отправлялись в дом к невесте. Там и начиналось гулянье.
-- Пили тогда на свадьбах мало, -- продолжает Александр Леонидович. -- Водки обыкновенно хватало одного ведра (12 литров). С нынешним объемом — в селах на свадьбу гонят по 200 литров самогона -- не сравнить даже! На свадьбе все гости пили из одной чарки, а жених и невеста -- из персональных бокалов. Но не водку, а жженку. Ту самую жженку, стаканчик которой любил пропустить Александр Сергеевич Пушкин, а Николай Васильевич Гоголь готовил для друзей по собственному рецепту.
Запишите рецептик
Напиток готовят в присутствии гостей и подают после ужина в особо торжественных случаях. В эмалированную кастрюлю кладут нарезанные на кусочки фрукты: 300 г фиников, 300 г чернослива, начиненного орехами, пропущенными через мясорубку, 300 г апельсиновой корки, 200 г арбузной корки, 200 г дыни и 200 г ананаса. Кастрюлю накрывают решеткой, на которую укладывают 2 килограмма колотого большими кусками сахара, пропитанного 1/3 литра рома и стаканом коньяка. Сахар поджигают и ждут, пока он не стечет с решетки в кастрюлю. После этого в нее добавляют 2 литра горячего глинтвейна, 1 литр крепкого свежезаваренного чая, сок 2 лимонов и 2 апельсинов. Хорошо размешанный напиток разливают в стаканы с фруктами и сразу подают на стол.
А теперь за здравие новобрачных -- если в вашем окружении таковые имеются.
347Читайте нас в Facebook
