«время от времени желудок нашей доченьки «выходил» из брюшной полости, поднимался в грудную клетку, тесня сердце и легкие и занимая их место»
Год и девять месяцев жители Херсона, супруги Элла и Владимир, даже не догадывались, с какой редчайшей патологией родилась девочка, -- болезнь «молчала». И только потеряв ребенка и сопоставив все факты, они пришли к выводу: на самом деле недуг «говорил», но никто его не расслышал. Супруги обвинили медиков в халатности. Выяснением обстоятельств смерти малышки занялась прокуратура
Едва появившись на свет, малышка попала в реанимацию
-- Целых три минуты наша новорожденная дочь не дышала: легкие не открывались, -- вспоминает Элла Батрак. -- Мне казалось, она уже никогда не закричит. Будет ребенок жить или нет, трое суток оставалось под вопросом. На четвертые мне принесли кроху, она все еще была синюшная. Врачи объяснили: мол, тяжелые роды, девочка родилась с весом больше четырех килограммов. Но и после выписки тревога не покидала нас: малышка плохо набирала вес -- по сто граммов в месяц вместо положенных восьмисот или килограмма. Участковый педиатр успокаивал: «Вам что, богатырь нужен? Просто здоровый ребенок вас не устраивает?!»
Настенька подрастала и сама, казалось, торопилась убедить папу и маму, что вполне здорова: в годик, как все детки, пошла, была очень подвижной -- секунды на месте не усидит. Семья едва ли не круглый год жила на даче, и в районной поликлинике Суворовского района Херсона, куда каждый месяц приводили дочку на осмотр, Батраков обычно встречали окликом восхищения:»А вот и наша крестьяночка! Румянец в пол-лица. Не то что у городских заморышей!»
-- Этой весной, -- рассказывает Володя Батрак, -- я вернулся домой после двухнедельного отсутствия: готовил дачу к приезду семьи. И в тот же день мы все отправились открывать новый загородный сезон. Такие счастливые, что снова вместе, что наконец пришло тепло, что впереди долгое счастливое лето! Настенька -- ей вот-вот исполнился бы год и девять месяцев -- носилась по участку, останавливаясь то у вишенки, ягоды с которой сама любила срывать, то у грядок, где в прошлом году у нас росла клубника, и комично разводя руками кричала: «Ма!» (нет ничего!) И с недоумением смотрела на взрослых: а куда все подевалось?! Мы катались на велосипеде, бегали наперегонки, обнимались. Это был такой замечательный день! Разве могло кому-то прийти в голову, что он -- последний радостный день в нашей жизни?! По какому-то странному стечению обстоятельств в Настенькином лексиконе именно в тот день появилось новое слово -- «боюсь»: так она отреагировала на появление соседской собаки на нашем участке…
Вечером, после ужина, ребенка посадили на горшок. Вставая с него, Настя резко вскрикнула, схватилась за животик и заплакала. Для папы с мамой это было настоящее ЧП.
-- Дело в том, -- объясняет Володя, -- что дочка вообще никогда не плакала. Ей сделают прививку, а она только бровки нахмурит. Помню, только однажды она прослезилась, когда упала и сильно губку расшибла. А в тот вечер -- мы ей одну капсулу линекса дали, вторую, -- думали, что-то с желудком, ведь ребенок хватается за животик и кричит: «Вава!», корчится от боли. Испугались: впереди ночь, как оставаться на даче? Решили возвращаться в город. Около полуночи мы уже были в приемном покое Херсонской детской областной клинической больницы. Дежурный врач, осмотрев Настю, расспросил, что она ела.
-- Тут ничего хирургического, -- успокоил родителей доктор. -- Можете ехать домой, а утром отправляйтесь в инфекционную больницу.
Батраки отказались покинуть медучреждение, и доктор был вынужден госпитализировать маленькую пациентку.
-- Только до утра, -- предупредил он.
Увидев рентгенснимки, медики не поверили собственным глазам
-- Настенька всю ночь глаз не сомкнула, -- говорит Элла. -- Чтобы как-то отвлечь ее и успокоить, я начала рассказывать сказку -- дочка обожала их, но сей раз она раздраженно замотала головой:»Не надо». Настя стонала и с трудом дышала, ей становилось хуже.
Заподозрив левостороннюю пневмонию, утром ребенку назначили рентгенологическое обследование.
-- Когда принесли снимок грудной клетки, кто-то из медиков воскликнул: «Что это такое!», -- продолжает Элла. -- Нас тут же повторно послали в рентгенкабинет. И снова удивленная реакция. Да и как не удивляться? Левое легкое оказалось недоразвитое и напоминало скукожившийся бананчик, сердце было сильно смещено в правую сторону. Пространство, предназначенное для этих органов, занял… желудок. Однако к такому выводу пришли не сразу(было сделано четыре снимка), сперва предположили, что это левосторонняя пневмония с плевритом, потом -- что в легких инородное тело или киста, еще позже -- скопление газов в плевральной области. И только когда в желудок ввели барий, стало ясно: у Насти врожденный дефект развития -- диафрагмальная грыжа слева. Это означает, что через отверстие в диафрагме желудок с кишечными петлями «путешествовал» в грудную клетку, теснил там «законных обитателей». Из-за этого левое легкое почти не развилось, сдавливалось также и правое, сердце сместилось в противоположную сторону и оказалось прижатым к грудной стенке. «Погостив», желудок возвращался обратно. Что в тот вечер на даче спровоцировало его выпятиться -- то ли сытный ужин, то ли весь день выплескивавшаяся через край физическая активность дочки, трудно сказать. Но, очевидно, выходя из брюшины, какой-то орган в грыжевых воротах ущемился.
Настю начали готовить к операции, но дожить до нее ребенку было не суждено: через 36 часов после поступления в больницу девочка скончалась. Убитые горем родители, считавшие, что их дочке не была вовремя оказана необходимая помощь и что врачи потеряли много времени на установление диагноза, обратились в Суворовскую районную прокуратуру Херсона с требованием возбудить уголовное дело в отношении медиков, допустивших профессиональную халатность, которая стоила их ребенку жизни. Прокурорская проверка не дала оснований для такого вывода: служебная комиссия областного управления здравоохранения, разбиравшаяся в обстоятельствах смерти Насти Батрак в Херсонской детской областной клинической больнице, пришла к выводу, что врачи принимали все меры для спасения ребенка и действовали компетентно -- девочка умерла от внезапно развившейся острой сердечной недостаточности.
«Проштудировав горы специальной литературы, мы убедились: медики могли и должны были вовремя обнаружить Настин недуг»
Вместо того, чтобы довериться специалистам и принять все как есть, родители Насти записались в городскую медицинскую библиотеку и принялись штудировать сначала учебники для студентов-будущих докторов, а потом и специальную, более сложную литературу.
-- В одном из источников я прочитал, что у деток с диагнозом, как у Насти, животик имеет не круглую форму, а ладьевидную, -- рассказывает Володя. -- Это открытие меня буквально потрясло, ведь именно таким он и был у дочки! Я не шел, а бежал домой, и с порога бросился к семейным фотоальбомам. Перебрав снимки, на которых маленькая Настя запечатлена голышом, убедился: точно, животик у нее не круглый, а скорее похож на грушу. Поделился открытием с Эллой, жена тоже вспомнила, что у младшенькой живот был не такой, как у старшей. Но мы и в мыслях не держали, что это может быть сигналом какой-то беды. Разве медики не должны были обратить внимание на столь странную форму животика?! Правда, супруга тут же остудила мой пыл: дескать, книги книгами, а практика -- это совсем другое. Тогда я провел эксперимент: пользуясь тем, что в нашем городе есть медучилище, отправился туда и прямо на пороге учебного заведения спросил первых встретившихся девчушек-учениц, знают ли они такое заболевание, как диафрагмальная грыжа. «Проходили», -- заулыбались девочки. Я им тогда следующий вопрос: мол, а по каким признакам оно диагностируется? И знаете, что они мне сказали? Как говорится, угадайте с трех раз. Да, по ладьевидному животику в том числе! О том, как заболевание лечится, девчонки не знали, ну да с них какой еще спрос…
-- Был один случай, когда хирург в нашей районной поликлинике, осматривавший Настю, вдруг сказал: «А мне ваш живот не нравится», -- утверждает Элла. -- Это когда мы после годика обходили всех профильных специалистов. Он направил дочку на осмотр с помощью ультразвукового исследования. Но нам тогда делали УЗИ только печени и почек. Возможно, будь тот хирург чуть-чуть понастойчивей, дочка и по сей день радовала бы нас.
Чем больше Настины папа и мама узнавали о недуге, унесшем жизнь ребенка, чем скрупулезней сопоставляли почерпнутое из книжек со своими прежними наблюдениями, тем сильнее убеждались: диафрагмальная грыжа не «молчала»! Но сами родители из-за отсутствия специальных медицинских знаний не могли распознать ее признаков, а медики попросту упустили.
-- Отлично помню, как нес Настю из роддома, -- глаза тридцатилетнего мужчины на минуту светлеют. -- Как раз в свой день рождения! Иду с крохотным свертком и сам себе завидую: «Такого дорогого подарка у меня еще не было». Каждый месяц мы приходили с дочкой в районную поликлинику, делали прививки, нашу девочку смотрели участковые педиатры, они слушали ее легкие, в том числе и левое, совсем неразвитое, а кардиологи -- сильно смещенное вправо сердечко. Усомнись хоть раз кто-то из них в том, что в грудной клетке все в порядке! -- Володя не скрывает своих слез, своего отчаяния. -- А ведь и то, что легкие сразу не открылись у малышки, и ее синюшность -- все это были признаки диафрагмальной грыжи. Как и то, что дочка потом плохо набирала вес. Мы тревожились, а нас успокаивали. Настя нуждалась в операции, и ее могли моей дочери сделать, тогда она жила бы сто лет.
-- Мы с Володей после смерти ребенка стали искать независимых специалистов-медиков, -- продолжает Элла, -- которые, выслушав нас, в один голос заявляли: похоже, у Насти было ущемление грыжи, при котором требуется немедленное хирургическое вмешательство. Хирурги просто упустили время. Длительной боли организм ребенка не вынес.
Чтобы рассеять свои сомнения и подозрения молодой осиротевшей пары, я отправилась к заведующему отделением хирургии для детей раннего возраста Херсонской областной детской клинической больницы Николаю Шейко. К сожалению, разговора у нас с ним не получилось.
-- Что вы хотите узнать? -- удивился Николай Степанович. -- Комиссия уже все выводы сделала. Мы в смерти ребенка не виноваты. Чего еще? А желаете узнать о диафрагмальной грыже, так вот вам учебник, штудируйте. Бессимптомную грыжу диагностировать не-воз-мож-но!
Когда я рассказала о нашей встрече с хирургом Володе, он удивленно пожал плечами:
-- Странно, ей-Богу, получается, что мы с Николаем Степановичем разные книги читаем! В учебниках для медвузов черным по белому написано:выявлять врожденные диафрагмальные грыжи стало гораздо проще с тех пор, как в практику широко внедрено ультразвуковое обследование плода. Из всех случаев таких грыж, выявленных внутриутробно, 75 процентов связано с многоводием. Элла, когда ждала Настю, четыре раза проходила УЗИ плода, и у нее тоже наблюдалось многоводие, но это опять же никого не насторожило, и никто ничего не выявил. Смотрите, как много было шансов поймать врожденный дефект ! Почему этого не случилось?
Судя по настроению собеседника, никакие официальные заключения никаких официальных комиссий его не удовлетворят, пока он не получит ответ на этот свой главный вопрос.
324Читайте нас в Facebook
