«не умеет читать, писать. Не контролирует свои поступки»
Вмешиваться в семейные дела остерегается даже милиция, если к тому не вынуждают особые обстоятельства. Но тут были именно особые: Лена, дочь Веры Николаевны, вступила в брак с психически нездоровым человеком и собралась поселиться вместе с ним в квартире родителей. В этой ситуации матери -- отец Лены умер -- хоть в гроб ложись. И и она обратилась в редакцию «ФАКТОВ» за советом: что делать?
«Болезнь изломала не только тело дочки, но и ее душу»
Свою старшенькую Вера Николаевна (имена героев истории по этическим причинам изменены. -- Ред. ) родила почти 40 лет назад. Дитя как дитя, только очень уж долго девочка не начинала ходить. Врачи успокаивали: мол, потерпите, все образуется. А к трем годикам поставили диагноз: детский церебральный паралич. Беда! Но Вера Николаевна и ее муж взяли себя в руки и делали все, чтобы Лена ни в чем не нуждалась. Когда подросла, отдали в специализированную школу, а на выходные и каникулы ее брали домой. Могли ли они тогда предположить, что придет время, когда Лена отнимет у матери желание жить?
У супругов росли еще две девочки -- Ира и Катя. Они-то помогали родителям управляться с Леной. Но время шло. Вышла замуж и зажила отдельно Ира. У Кати личная жизнь складывалась не очень удачно -- она то уходила из родительской квартиры, то возвращалась. А муж умер -- и осталась Вера Николаевна с Леной практически одна. Мало того, что физически стала трудно: дочка ни поесть сама, ни одеться не могла. Но и характер у нее день ото дня портился. Вере Николаевне даже неловко рассказывать о том, что вытворяла Лена. Но надо же объяснить, почему она решилась отдать дочку на попечение государства.
-- Лена очень страдала, -- вспоминает Вера Николаевна. -- Болезнь изломала не только тело ее, но и душу. Она сутками сидела у окна и ругала прохожих матом, выливала за окно испражнения. Под окнами и сейчас дурно пахнет, хотя ее нет здесь уже больше года. Сколько раз Лена оставляла открытыми газовые конфорки, водопроводные краны, затапливая соседей! Они мне сочувствовали, но нельзя же терпеть бесконечно. И стали мне люди намекать: мол, отдала бы Лену в интернат. И я в конце концов решилась. Он у нас лучший в области. Директор заботится о том, чтобы живущим в нем было хорошо.
Вера Николаевна не лукавила, и в этом мы убедились, побывав в интернате. Экскурсию согласился провести сам директор. Иван Матвеевич распахивал двери жилых комнат, показывал библиотеку, актовый зал…
-- Мы постарались создать такие условия, чтобы люди, которые не в состоянии сами за собой ухаживать, не чувствовали себя обездоленными, -- рассказал нам директор интерната. -- Наши подопечные имеют все необходимое. Свободное время могут проводить в библиотеке, смотреть телевизор или гулять в саду. А праздники мы отмечаем все вместе.
Съездив несколько раз в интернат, Вера Николаевна уверилась, что здесь дочке будет даже лучше, чем дома. Но чтобы Лену приняли, нужно было выписать ее из квартиры -- так Вера Николаевна и сделала.
-- Лену приняли на пожизненное государственное обеспечение, и я сочла свой долг перед ней исполненным, -- вздохнув, продолжает Вера Николаевна. -- А тут услышала, что вроде бы заканчивается срок приватизации жилья. Прописанными в квартире оставались мы с Катей, и, подавая документы на приватизацию, я указала в качестве совладельцев нас двоих. Никто меня не предупредил, что закон, оказывается, сохраняет за Леной право на жилплощадь. Но, видимо, сказали что-то Лене, и она предъявила претензии на полагающуюся ей площадь.
Как я теперь понимаю, это ее право, но за то время, пока дочка жила в интернате, она вышла замуж! Парень намного моложе ее, физически здоров, но умственно отсталый. Я с одной Леной не знала, как управиться, а что делать с двумя инвалидами, которые не состоянии себя обслужить?
«Как всякая женщина, Лена хотела счастья»
Иск о признании приватизации недействительной был подан прокурором города в интересах Лены, и суд принял решение о восстановлении ее прав на жилплощадь.
-- Лену по ее заявлению перепрописали из интерната домой. Она мне дочь, и пока я жива, буду за ней ухаживать, -- со слезами на глазах говорит Вера Николаевна. -- Но она не хочет возвращаться домой без Василия. Они вдвоем живут по людям, постоянно жалуются на меня… А если она и придет одна, то посмотрите, что пишет мне директор интерната: «Администрация не имеет права запретить ему (то есть Василию) встречаться со своей женой, так как она инвалид II группы и расписана с ним».
Я, конечно, тоже прожила непростую жизнь. Но у меня была семья -- муж, дети. А у Лены -- четыре стены и телевизор. Она ненавидела людей, за окном которых могли ходить, смеяться, любить… Как всякая женщина, дочка хотела счастья и устроила его себе, как могла. Дирекция интерната ей в этом помогла: Лене и Василию выделили отдельную комнату. Но, может быть, не нужно было регистрировать их брак? Я слышала, заключение браков между людьми, из которых хотя бы один страдает душевной болезнью или слабоумием, запрещены…
У Василия нет заключения о слабоумии, но вот справка, в которой говорится, что он «имеет основной диагноз: олигофрения в стадии имбецильности, сопровождающий -- вторичная атрофия обоих глаз, инвалид I группы. Словарный запас бедный. Не умеет читать, писать. Не только сам не может что-либо рассказать, но и передать и повторить сказанное. Он не контролирует свои поступки. Не умеет ориентироваться на местности». Как же оценит такое состояние мужа Лены специалист?
-- Существует несколько стадий умственной отсталости, -- объясняет заведующий кафедрой психиатрии Института психиатрии Академии наук Украины Валерий Кузнецов, -- легкая (дебильность), умеренная (легкая имбецильность), выраженная (глубокая имбецильность) и глубокая умственная отсталость -- идиотия. В какой бы из вышеперечисленных стадий не находился Василий, никто не имел права выпускать его из интерната. Ведь за свои поступки он не отвечает -- ответственность за него несет администрация учреждения. Если же она этого делать не хочет, то обязана организовать обследование своего подопечного и перевести его в психиатрическую лечебницу.
Ничего этого администрация интерната не сделала, чем создала условия для развития событий в драматическом ключе. А теперь советует Вере Николаевне: «Если у вас возникают конфликты с дочерью, обращайтесь в правоохранительные органы». Но ведь известно, что в семейные дела даже участковый милиционер «без крайней необходимости» не станет вмешиваться. Когда же такая необходимость возникает, то, как правило, бывает уже поздно…
Вера Николаевна в отчаяньи:
-- Неужели нет никакого выхода?
Выход всегда есть. Но чтобы его найти, нужно знать следующее:
-- Давая разрешение на брак, -- поясняет адвокат Марина Лебедева, -- администрация интерната должна была предъявить сотрудникам регистрационной службы справки о состоянии здоровья потенциальных супругов. Это необходимо потому, что заключенным ими браком могут воспользоваться в своих интересах посторонние лица.
О состоянии здоровья друг друга должны были знать и сами брачующиеся -- об этом предупреждает ст. 18 Кодекса о браке и семье Украины. Но если умственные способности Лены позволяли ей составить представление о том, за кого она собиралась замуж, то Василий, судя по имеющемуся документу, вряд ли понимал, что вступает в брак с женщиной, которая не может даже себя обслужить. Оба супруга нуждаются в посторонней помощи.
Что же касается их совместного поселения, то в квартиру, где Лена жила до интерната, поселиться и прописаться может только она сама. А поселение и прописка Василия возможны лишь с согласия Веры Николаевны и ее дочери Кати. Причем согласие их должно быть оформлено письменно, а если его нет, то никто не имеет права от Веры Николаевны и ее дочери его требовать. Эту норму диктуют 64-я и 65-я статьи Жилищного кодекса Украины.
393Читайте нас в Facebook
