Александр Невзоров: "Россия всегда была предельно груба и примитивна в своей внешней политике"
Александр Невзоров стал известен в конце 80-х. Именно тогда вышла в эфир его авторская информационная программа «600 секунд», ставшая одним из символов перестройки. Невзоров всегда отличался критичностью взглядов и резкими суждениями. В начале 90-х он был консультантом Бориса Березовского, снимал документальное кино в Приднестровье и Нагорном Карабахе. Четыре раза Александр Невзоров избирался в Государственную думу, а два года назад стал доверенным лицом Владимира Путина. Однако ни должности, ни чины не мешают Александру Глебовичу высказывать свое мнение, во многом расходящееся с официальной позицией Кремля.
— Александр Глебович, известна ваша позиция в поддержку Украины. Отрадно, что не все в России зомбированы.
— Очень многие! Не обольщайтесь. Думаю, реальные цифры еще страшнее тех, которые оглашаются.
— Значит, в информационной войне мы таки проиграли?
— Ну почему? На своей территории, где вас слышат, выиграли. То, что вы не победили в глобальном смысле этого слова, ну так… Жаль. Просто хуже умеете врать. Ведь понятно, что в информационной войне основное оружие — ложь, передергивание, искажение фактов. Вы действительно делаете это хуже нас.
— На самом деле, правда где-то посредине?
— Думаю, что сейчас с нашей стороны так называемой правды нет вовсе. Есть фактическая оценка ситуации, и она довольно печально выглядит для России. Отсюда и появление совершенно шизофренических сюжетов. Как с этой городской сумасшедшей, рассказывающей о «распятом» мальчике. Но надо сказать, эта ложь была настолько неумело состряпана, что в России не вызвала никакого доверия. Даже у нашего зомбированного населения! Ложь ведь — высокое искусство.
— Вы следите за тем, что происходит в Украине с начала Майдана. Было какое-то неприятие его первое время?
— Никогда. У меня всегда было понимание того, что это должно произойти. Украина должна была начать освобождаться из-под идеологического ига России. И как только стало понятно, что Януковича оставили не у дел, расставание с Россией было логично. И я не вижу в этом ничего оскорбительного для нас.
— А почему другие видят?
— Потому что умеют общаться только в режиме команды, окрика, построения и удара по морде. И когда кто-то заявляет: «Знаете, ребята, время окончилось», начинают выискивать придирки и озвучивать нелепые претензии по поводу угнетения языка. Хотя будем откровенны: Украина — это другая страна. Возмущаться по поводу того, что есть украинский язык, так же нелогично, как и по поводу того, что в Чехословакии засилье чешского языка. Хотя там тоже много русских. Эти претензии смешны.
*Александр Невзоров: «Украина имеет право и на свой язык, и на своих героев. Это другая страна, другой народ» (фото с сайта besplatno-spb.ru)
— Это правда…
— Люди, которые жили или живут в Украине и хотели бы поселиться на территории России, всегда имели великолепную возможность переехать, изменить свою судьбу. Пусть каждый решает сам, в какой стране ему жить. Я не верю, что крымчане рвались в Россию. Видел, как выглядят люди, которые безумно хотят отделиться. Так было в Литве. Я изучал этот вопрос. Там все было пропитано национальной идеей. Чуть ли не половина населения Литвы была вовлечена в организацию освобождения своей страны. А в Крыму публика всегда была заинтересована только тем, как надуть курортников и увеличить количество койко-мест. И тут вдруг выясняется, что там живут страшные патриоты России. Не верю! Что вам еще ставилось в вину?
— Любовь к Степану Бандере.
— Бред. Ну и что? У каждого народа свой герой. У французов Наполеон, который тоже должен быть нам чрезвычайно неприятен — он распотрошил и разгромил Россию гораздо более жестоко, чем Бандера. Украина имеет право и на свой язык, и на своих героев. Это другая страна, другой народ.
— Наблюдая за тем, что происходило на Майдане, вы понимали, что революция зайдет настолько далеко?
— Это было понятно по тому роскошному градусу ярости, по безу-у-умной отваге, которые вы представили миру. Стало ясно, что у украинцев накопилось столько дерзости, свирепости (в хорошем смысле этого слова), что они освободятся любой ценой. Там было все понятно — война стала результатом Майдана.
— И поведение России было спрогнозировано?
— Конечно, потому что Россия не умеет разжимать челюсти. Она всегда была предельно груба и примитивна в своей внешней политике. Единственное — глупо в этой ситуации винить Путина.
— Кого же еще?!
— Это совершенно наивно и является подменой реальности. Путин в данном случае — кораблик, который парусами ловит ветер. А ветер именно такой: намотать чьи-нибудь кишки на танки, кого-нибудь выпороть, наклонить, нагнуть, крикнуть: «Крым наш!» Вот что оказалось наиболее сильнодействующим идеологическим наркотиком. Он в данном случае приспосабливается под то, что хочет народ. Ведь недаром его поддерживают 84 процента. Они же реальные. Я вижу эти настроения, слышу: «Крым наш!» Это, как заклинание, повторяющееся сотнями и тысячами лиц с горящими глазами, которые вчера еще были совершенно нормальными людьми.
— Но тогда во власти Путина все рычаги, которые могут усмирить толпу.
— Вот единственная надежда, если в этой ситуации она вообще может быть. Путин — абсолютно вменяемый, цивилизованный человек.
— Вы прекрасно справляетесь с должностью его доверенного лица.
— Дело не в этом. Не существует никаких обязательств, я в данном случае говорю то, что думаю. Просто знаю, в отличие от многих людей, с которыми мне приходится беседовать, что любой правитель всегда детерминирован и его действия обусловлены народом. Ну представьте себе Иосифа Сталина в римском Сенате. Ему немедленно с мясом отдерут усы и два раза дадут по заднице. Представьте Саддама Хусейна в зале Конвента. Правитель — это всего-навсего верхняя точка своего собственного народа. Он до тех пор остается правителем, пока находится в состоянии говорить и действовать в унисон толпе.
— Значит, Путин попросту ее боится. Потому что Майдан, который может собрать огромная Россия…
— Не надо эту огромнейшесть преувеличивать. Большая территория — это плохая управляемость, размазанная, растянутая армия. Я, к сожалению, не имею права говорить то, что думаю, по поводу огромности России. Запрещено законом. У нас много законов, которые не позволяют озвучивать свои мысли в самых разных областях. Опять-таки, публике нравятся запретительные законы. То, что вызывает ужас у людей нормальных, деятельных, приводит в восторг тех, кто после стаканчика любит покричать: «Крым наш!»
— Что это?! Возврат к устоям Советского Союза?
— Нет. Скорее, это заход в ту трагическую ситуацию для мира, которая пахнет очень большой войной. У меня есть понимание логики подобных событий. Я видел войну, начиная с ее эмбрионального состояния, разрастания и превращения в чудовище, которое уже живет по своим законам. Думаю, у вас эти процессы уже не остановить. Все вошло в ту стадию, когда война управляет сама собой. Запад, Америка, вероятно, будут в ужасе смотреть на это, понимая, что можно проводить сколько угодно круглых столов, конференций, но любая агрессия сильнее, чем все запады и америки. Перегретую православно-патриотическую пропаганду, формирующую фанатиков, остановить невозможно. Процесс запущен, и ситуация так или иначе выйдет из-под контроля. Здесь надо только надеяться, что не произойдет самого страшного, мы с вами не будем свидетелями живописных, но ядерных, грибов.
— Не дай Бог.
— А я еще не видел ни одной воюющей страны, которая в какой-то момент не применила бы те потенциалы, которые у нее есть.
— Но тогда это Третья мировая.
— Все войны начинались с фигни. С маленькой, ничтожной ситуации. Но когда ее выращивают, население поддерживает, все считают, что так правильно.
— Тем не менее террористы несут огромные потери, наша армия становится сильной.
— Ваша армия, как ни странно, есть. Никто не ожидал, что она у вас обнаружится. Непонятно каким чудом. Единственное, если бы она была пограмотнее. Надо было не вокруг Славянска гаражи ломать на протяжении двух месяцев, а аккуратненько взять Донецк, чтобы террористам некуда было деваться. Чем мегаполис крупнее, тем большим количеством людей можно загородиться. Там ситуация для них выигрышнее. То, что это произошло, чудовищно!
— Вы понимаете, что именно Россия подпитывает этих террористов?
— Конечно, это понятно. Это все уже настолько общие места, что их можно даже не обсуждать.
— Вы не боитесь открыто говорить об этом сейчас, когда российская пропаганда уверяет в обратном?
— Говорю об этом, прежде всего понимая опасность, которая угрожает России. Не вижу, где бы я перешел определенную грань. Как вы заметили, я говорю хоть и храбро, но весьма осторожно.
— Это правда. В чем же опасность для России?
— В том, что любая война открывает калиточку для революции. Судя по всему, это произойдет и в России, плюс все последующие катаклизмы. Лучше бы Россия сейчас никакие пусковые механизмы не включала. Украинский Майдан — своеобразная подсказка для России. В данном случае я говорю абсолютно с доброжелательной позиции. Знаете, ведь у меня среди ваших главных «ворогiв», которые в Донецке, много близких друзей. Они ведут себя самым подлым и чудовищным образом. Они обязаны понимать, что единственная опасность для людей на Донбассе — это не мифические угрозы русскому языку, а их реальное присутствие. И если бы не они, то туда не то что «Град» бы не залетел, а даже пулька из травматической винтовки. Никогда! Ни в один из этих городов.
— Вы имеете в виду Стрелкова?
— И Гиркина тоже. Они опьянены безумной имперской эйфорией, имперско-националистически-православным шовинизмом, который возгоняется здесь, в России, с дикой силой. Ради этой веры они готовы гибнуть сами и класть вокруг себя тысячи и тысячи людей. Кажется, бред, но, увы, он очень типичен для истории и людей вообще.
— Захватить, поработить, подчинить?
— Конечно. А кто нам, собственно говоря, давал гарантии, что мы должны с вами прожить комфортную, особую жизнь — не такую, как у человечества на протяжении трех тысяч лет?
— Но мы становимся цивилизованнее, умнее, в конце концов.
— Нам лишь так кажется. Если бы вы жили в Донецке, я посоветовал бы выглянуть в окно в ответ на ваши слова.
— До прихода гиркиных там цвели абрикосы, было чисто, красиво.
— Чикатило тоже не каждый день убивал. Сейчас у нас всерьез обсуждается возвращение Волгограду имени Сталина. Теперь интересно только, какой из городов — Ростов или Шахты! — будут соревноваться за право носить красивое название Чикатиловск? Уровень маразма вам, в Украине, не понять. Вы не живете, как мы.
— Давно были в Украине?
— Давненько. Не знаю, когда приеду. А если приеду, кому рассказать, что увижу? Здесь беседовать с «Крым наш» совершенно бесполезно, они не воспринимают логику, аргументы и доводы. Все это абсолютно иррационально.
— А интеллигенция?
— Ее мало и она абсолютно запугана. Артисты боятся за свои концерты, писатели — что их книжки перестанут покупать. Все боятся репрессий, хотя капитализм позволяет сводить счеты с людьми гораздо более изощренно.
— Как думаете, сколько может еще продлиться война?
— Войны бывают и столетние. Боюсь, правда, что наличие ядерного оружия не даст больших временных рамок.
— Услышу ли я что-нибудь обнадеживающее?
— Из обнадеживающего могу вам только сказать: «Слава Украине!»
— Героям слава!
Фото в заголовке с сайта dniester.ru
63377Читайте нас у Facebook
