Семейным «бизнесом» колхозной доярки и сельского электрика стали шантаж и вымогательство крупных сумм у руководителей преуспевающих агрофирм
Разборки в агробизнесе в последние годы стали делом вполне привычным. Операции с сельхозпродукцией часто заканчиваются не в банке или в суде, а у сельской калитки: загнав обойму в магазин автомата, профессиональные выбивалы с жертвами не церемонятся. Но самое удивительное в этой ситуации -- выводы следователей, распутывающих такие дела. «Не ворошите, -- советуют они журналистам. -- Погибший руководитель колхоза и сам оказался заправским мафиози».
Но когда в подобный переплет попала Вера Найденова, возглавляющая одну из самых преуспевающих в Херсонской области, да и, пожалуй, во всей Украине агрофирм, «Асканийскую», -- человек, которого знает лично и уважает Президент Украины Леонид Кучма, -- удивлению силовиков, по долгу службы посвященных в проблемы, возникшие у Веры Афанасьевны, не было предела…
«Будьте умницей, не обращайтесь к ментам»
Говорят, если в твой дом попала молния, значит, ты нагрешил. Когда руководитель опытного хозяйства Украинского института масленичных культур Академии аграрных наук Украины вскрыла конверт, откуда выпорхнул листочек с рассыпанными на нем угрозами, она растерялась. Потому что грехов за собой Вера Афанасьевна не чувствовала: хозяйство у нее крепкое, никому ни копейки не задолжало, имеет миллионные прибыли. Люди в селе живут, как у Христа за пазухой, -- богато, без страха за завтрашний день. Если из окрестных сел народ разбегается, бросая кирпичные особняки (жилье там давно обесценилось, спроса на него нет), то в Тавричанке Каховского района дома год от года дорожают и давно догнали цены большого города. Маленький штрих: когда недавно одна мощная каховская бизнес-структура предложила Найденовой должность менеджера с месячным окладом 10 000 долларов плюс персональный джип (председательша привыкла передвигаться на своей старенькой «девятке»), тавричане, прослышав о такой «беде», собрались идти на город с вилами. И только твердый отказ Веры Афанасьевны переехать в город остановил их.
И вдруг -- «Вера Афанасьевна, если вы не хотите больших неприятностей в своем хозяйстве, мы предлагаем вам сделку. Все будет в порядке, живите спокойно и работайте, как работали. Но если за эту возможность вы не заплатите нам 5000 долларов, всех коров в вашем хозяйстве потравим, а еще поплатитесь родным внуком». Ей не только угрожали, но били по самым уязвимым местам. Кто знаком с Найденовой, не может не знать, что самая большая ее гордость -- коровы, дающие по 5000 литров молока в год. Десятки тонн молока здесь ежедневно продают, часть перерабатывают у себя на сливки, масло, твердые сыры. Да в конце концов и этим шантажист не испугал бы женщину, если бы не добавил: «Будьте умницей, не обращайтесь к ментам, иначе поплатитесь за это точно так, как в прошлом году поплатился Крупин».
«Отказ от выкупа означает смерть»
О похищении и убийстве сына председателя Каховского районного совета Николая Крупина в здешних краях знают все. 20-летний Саша, профессиональный футболист, играющий за команду второй лиги -- клуб «Титан» из Армянска, приехал в родную Федоровку, где его отец еще недавно был председателем КСП, всего-то на денек. Вечером пошел с девушкой на дискотеку, проводил ее, а домой не вернулся. Наутро родители нашли подметное послание: из вырезанных в «Букваре» буковок похитители выклеили «деловое» предложение -- выкупить Сашу за 5000 долларов. «Выезжайте на Мелитопольскую трассу, найдите дорожный указатель «317-й километр», отсчитайте от него 700 м, увидите знак «Охранная зона канала». Справа от него в 23. 00 оставьте деньги, накройте их газетой, сядьте в машину, просигнальте два раза фарами и отправляйтесь домой, -- через 4 часа сын вернется к вам. Но без фокусов, без всяких там ментов, иначе вам его не видать. Отказ от выкупа тоже означает смерть», -- грозно предупреждали шантажисты.
Захват заложников с целью получить выкуп -- давно отработанный вид преступлений, но не здесь, в глуши. Естественно, Крупины растерялись. В милиции, куда они сразу обратились, без труда определили «сельский» почерк уголовного дела. Поэтому Федоровку буквально просеяли через сито. В деревню прибыли сотни оперативников из Киева и Херсона, тихие улицы ощетинились оружием чуть ли не всех видов и модификаций.
Сообразив, что на месте передачи денег будет организована засада, преступники за выкупом не приехали, а через 20 дней послали Крупиным еще одно письмо: «Ваш Саша жив и здоров, он и останется таким, если вы прекратите делать глупости. В противном случае обольем сына кислотой и отправим вам. А за то, что не послушали нас и обратились к ментам, получаете наказание: теперь Сашина жизнь стоит дороже -- 8000 долларов». Отчаявшиеся Крупины решили принять условия бандитов, дали отбой правоохранителям. Собрав у друзей и знакомых требуемую сумму, отец Саши отвез деньги в указанное место, их забрали, но сына родителям не вернули. А через семь месяцев останки футболиста были обнаружены за селом в скотомогильнике.
-- Вся эта фабула только подтверждает нашу догадку, что Крупина похитили свои, сельские, -- утверждает заместитель начальника службы розыска областного УВД Олег Бондаренко. -- Поэтому они никак не могли выполнить свои же условия и отпустить жертву, иначе тут же были бы изобличены.
Между нем многие считают, что милиция в Федоровке сработала грубо, топорно. «После такого шоу, какое они здесь устроили, благополучно разрешиться ситуация не имела шансов», -- и сейчас уверены сельчане.
Конечно, Найденова взвешивала все, прежде чем принять решение. Достав рано утром из почтового ящика на калитке у дома письмо, она разбудила сына, чтобы посоветоваться. Может быть, собрать требуемую сумму? Знала, партнеры по бизнесу выручат. Коровы коровами, а внук, трехлетний Вадька, -- это ведь самое главное в жизни Веры Афанасьевны. За него она была готова отдать все на свете. И шантажисты знали это. А после убийства Крупина никто уже не считал их угрозы шутками.
Убоповцев «разоблачила» 84-летняя бабушка Фрося
Операцию по задержанию бандитов спланировали три человека: областной прокурор, начальник Херсонского СБУ и руководитель местного милицейского главка. На сей раз решили провести ее так, чтобы никто ничего не заметил. Главное требование к Найденовой было следующим: ни один человек не должен знать о ситуации, в которую она попала.
Письмо подбросили 22 июня. Село об этом не подозревало и продолжало жить обычными заботами. Через день в хозяйстве играли свадьбу: женились колхозный тракторист и девушка-овощевод.
-- Невеста -- сирота, поэтому мне хотелось, чтобы торжество было особенным, запомнилось, -- рассказывает Вера Афанасьевна. -- Купили ей за счет хозяйства буквально все -- от нижнего белья до золотой цепочки, -- а в подарок преподнесли квартиру, мебель, дорогую посуду, бычка, телку и поросят. Меня перевязали платком и попросили «продать» невесту жениху. Смеюсь, шучу, играю свадебную роль, а на душе кошки скребут! Ведь в селе уже столько милиции! Правда, в этот раз никто из местных даже догадаться не мог, что в Тавричанке посторонние. А назавтра мне деньги в условленное место нести…
Операцию едва не сорвала 84-летняя мама Веры Афанасьевны. Чтобы не тревожить старушку, ей о неприятностях в семье решили не говорить, поэтому херсонских убоповцев бабушке представили как институтских друзей внука -- мол, погостят люди. Через пару-тройку деньков она созвала родню и с озабоченным видом зашептала: «Тут что-то не так. Эти люди ходють и ходють по дому, на улицу носа не кажут, на боку у каждого пушка. Наверное, бандиты какие-то… Зачем вы их здесь прячете?» Внук посмеялся над тревогами бабушки, как мог успокоил ее, но не тут-то было. «Ах так? Думают, что я дурочка», -- уперлась старушка и отказалась кормить постояльцев. Пришлось посвятить ее в тайну. Но кроме семьи, о том, что у директора «Асканийского» большие проблемы, никто не догадывался.
-- Вера, у тебя все в порядке? -- встретил ее в эти дни Николай Крупин. -- Почему-то три последние ночи ты мне снишься. Говорю жене, а она мне в ответ -- мол, спроси у Найденовой, может быть, у нее такая же беда, как у нас была…
Этот полумистический разговор вновь заставил ее усомниться в правильности принятого решения. Может, не следовало ходить в милицию? Не пожалеет ли, что не отнесла деньги сразу? С другой стороны, платить бандитам -- значит узаконить торговлю людьми. Кто-то должен их остановить. «Кто? -- неотступно крутилось в голове. -- Чьи проделки? Сколько их? Почему выбрали меня? Кому перешла дорожку? Кого обидела? А вдруг прольется кровь? Мало ли какие они там профессионалы… »
В число подозреваемых включили многих жителей Тавричанки, но, как потом оказалось, шантажисты в этот список как раз и не попали. Теперь каждое утро самая влиятельная женщина Херсонской области, поднимаясь на рассвете, осторожно открывала дверь в детскую и подолгу смотрела на спящего внука. Он один в доме продолжал безмятежно наслаждаться жизнью. Вот и сейчас, положив маленькую ручонку поверх одеяльца и откинув белокурую голову, спал так сладко, что казалось: все страхи ей, бабушке, просто приснились…
Собирать на рассвете грибы -- любимое занятие бандитов?
Шантажисты осторожничали: первый раз принесенные Найденовой деньги они не взяли. Почему?
-- Люди, которые должны прийти за выкупом, уехали, -- наконец раздался в трубке приятный женский голос. -- Ждите нашего следующего звонка. Мы дадим новую команду…
Что-то в манере разговора показалось знакомым. Вера Афанасьевна убеждала себя: вот-вот разгадаю загадку. Однажды даже проснулась с готовым ответом. Да ведь звонила бывшая доярка хозяйства! Но та заикается, а эта говорила без запинки. Значит, ошиблась. «Прости меня, Господи, что приходится грешить на совершенно невинных людей», -- тут же раскаивалась.
6 июля вечером вновь раздался звонок: «Мы позвоним ночью, ждите, -- сообщили в трубку. -- После у вас будет 10 минут, чтобы привезти деньги». Десятки людей терпеливо сидели в засаде и ждали сигнала. Но время шло, заканчивалась короткая летняя ночь, а телефон молчал. Не спали в доме директора, нервно коротал время и тот, кто позарился на дармовые доллары. Светало. Был дан отбой, людям разрешили разойтись. И в эту минуту запел телефон. «Всем на свои места», -- последовал приказ.
Через 10 минут Вера Афанасьевна отвезла деньги в условленное место, а еще через пять за ними пришла 50-летняя односельчанка -- та самая, что всю жизнь заикалась. Когда ее задержали с поличным, бывшая доярка растерянно промямлила, что пришла собирать грибы, а сумку с долларами просто нашла. В это время ее муж с чердака в бинокль наблюдал за провалом семейного резидента. Когда в их дворе появились милиционеры, он попытался оказать сопротивление, -- село в тот день проснулось от выстрелов. Но люди еще не успели умыться, а неудавшиеся похитители уже были доставлены в Каховскую межрайонную прокуратуру. Начались допросы, давшие неожиданный результат: арестанты сознались в… убийстве Крупина.
Угроза должна была подействовать стопроцентно
К похищению Крупина, согласно показаниям задержанных, кроме семьи Федоровых (фамилии и имена изменены. -- Авт. ) из Тавричанки, причастны родной брат Николая из Любимо-Павловки и его 25-летний сын из Дудчино. Дядьки, племянники и она, Аня. Родня, объединившаяся в одну стаю, -- местная банда с узкой специализацией: похищение людей. Шофер, электрик, механизатор, доярка… В поисках «зеленых» они тщательно выстраивали хитроумные аферы, замешанные на шантаже руководителей сельхозпредприятий, которых хорошо знали, подстерегали жертву, заталкивали ее в машину, увозили и прятали, чтобы требовать выкуп, а потом безжалостно убивали похищенного. Оставить его в живых преступники действительно не могли: район небольшой, еще столкнешься когда-нибудь со своей жертвой нос к носу.
С другой стороны, в этом был определенный кайф: делать с сильными мира сего все, что захочешь, видеть их страх, беспомощность. После удачной операции с Крупиным предприимчивая семейка возомнила, что выдурить у начальства 5--8 тысяч долларов проще, чем отнять у ребенка конфету. А деньги-то, как для села, огромные! Через год банда пошла на новое дело, уверовав в свою удачу. Если быть осторожным -- не может не получиться. К тому же, труп Крупина кого угодно убедит в том, что не стоит связываться с милицией. Бандиты явно гордились тем, что один раз уже переиграли силовиков. «Если вы предпримете какие-либо действия, кроме оговариваемых… » -- эта угроза теперь должна подействовать стопроцентно.
Впрочем, пока суд не состоялся, не будем и мы категорично утверждать, что преступления в Федоровке и Тавричанке -- одних рук дело. Ведь оказавшись в камере предварительного заключения, арестованные часто сознаются в том, чего не совершали, -- там умеют «разговорить» людей. Хотя на сегодняшний день в руках следствия появились неоспоримые доказательства причастности группы родственничков к обоим эпизодам: 14-летний сын Федоровых признался, что как-то застал маму за странным занятием -- она вырезала из «Букваря» буковки и клеила их на лист бумаги. На вопрос, что она делает, ответила, мол, пишу письмо. Потом, по просьбе матери, мальчик сжег книгу, а теперь показал сыщикам, где он закопал пепел. Похоже, школьник прекрасно знал, чем промышляют его родители. Опасаясь, что сын нечаянно выболтает лишнее приятелям, мальчика старались не выпускать со двора. В последний год его классный руководитель заметила, что он перестал посещать школьные вечера, стал сторониться сверстников, ребенку даже запретили посещать спортивную секцию…
И еще одно. При обыске на подворье старшего сына Федоровых выкопали бутылку из-под шампуни, в которой хозяин хранил 900 долларов. Их происхождение еще предстоит установить…
«Моего братика допрашивали без адвоката»
Сельская улица вьется среди нарядных усадеб и заканчивается двухэтажной коммунальной постройкой на отшибе Тавричанки. На первом этаже по левую сторону расположена двухкомнатная квартира Федоровых. У крылечка нерешительно останавливаюсь.
-- Они дома, стучите громче, -- подбадривает соседка, ощипывая откормленную утку. -- Старший сын Ани и Сергея находится с ними в каталажке, младшего забрала бабушка, а средний с женой и шестимесячным малышом -- здесь, приехал за хозяйством присмотреть.
Наконец на пороге появляется симпатичный двадцатилетний парень. Наш разговор Юре с первых же минут становится неприятен.
-- Напрасно вы сюда пришли, -- говорит раздраженно. -- Потому что я и сам ничего не знаю. Свиданий нам не дают, брата и родителей я не видел уже полтора месяца. Могу сказать только одно: они на такое, о чем гудит вся округа, просто неспособны. Рассказывать о нашей семье тоже ничего не стану. Не хочу.
В интересах следствия сотрудники Каховской межрайонной прокуратуры никаких подробностей дела не сообщают, тем не менее в Тавричанке вовсю судачат о том, что задержанные сознались. Крупина они якобы прятали здесь, в родном селе -- за 35 километров от родительского дома. Возможно, даже в квартире, куда Юра не захотел меня пригласить.
Люди, видевшие преступников только в кино, от этих подробностей еще больше теряются. Да, Федоровых они и раньше не уважали, особенно Серегу. Вспоминают, что, работая дежурным электриком районной электростанции, он подгадывал отключение света к очередной серии полюбившегося односельчанам сериала и держал село в темноте в два раза больше положенного. Когда стали разбираться, оказалось, что отключения -- его личная инициатива. Таким образом Сергей себе премии зарабатывал. После разоблачения руководство хозяйства добилось, чтобы его перевели в другое место, а в село прислали нового специалиста.
Аню скорее жалеют.
-- Он один виноват в том, что она такой стала, -- утверждает односельчанка Мария Косьянчук. -- Я ведь помню Анечку другой. Молодой, красивой. Мы с ними жили дверь в дверь, дружили. Сергей любил загулять. Придет под утро и вместо того, чтобы повиниться, начинает жену избивать. Всегда она в синяках ходила, а не признавалась, что от его руки, -- мол, ребенок нечаянно ударил. Хоть все понимали: жалела его, выгораживала и прощала. Так и шли годы -- от скандала до скандала. Из жизнерадостной девушки превратилась в угрюмую молодуху с потухшим взглядом. Заездил он ее работой, детьми…
Впрочем, можно сколько угодно грехов выискивать в чужой жизни…
-- Когда убили Крупина, -- вспоминает другая соседка, -- все говорили, что это крымская мафия нас достает, что у херсонской для такого кишка тонка. А тут никакая не мафия, а те, с кем каждый день здоровались, новостями обменивались. Вот и не укладывается такое в наши сельские головы. Ладно бы, от нищеты, от отчаяния стали на кривую дорожку -- так нет же! Чего не хватало? Машина, два тяжелых мотоцикла во дворе, полные сараи скота, работу имели. Когда обыск у них делали, столько ворованного добра нашли! За много лет, работая электриком, Сергей столько всего наносил -- можно было свою электростанцию запускать!
-- Вы не очень-то слушайте сплетников, -- советует мне Юра Федоров. -- Народ тут такой, что отцу с мамой попросту завидовали. Мои родители -- люди работящие, крепкие хозяева. Все у них было, и нам, детям, помогали, хоть мы с братом уже поженились и жили отдельно. Все своим трудом батя и мама нажили.
Тавричанка -- большое село, здесь проживает более 2000 человек, но ни от кого доброго слова о Федоровых я не услышала. Рассказывают, правда, что в ночь, когда здесь разворачивались описанные события, на местной телефонной станции дежурил деревенский мужик -- кум Сергея да специалисты-сыскники, пытавшиеся засечь, откуда звонят шантажисты. Под утро, заслышав звонок, кум первым сообщил, кто балуется, и опрометью бросился предупредить Федоровых, чтобы не делали глупостей, да не успел. Вот я и предложила Юре познакомить меня с людьми, которые могли бы хорошо отозваться о родителях.
-- Сейчас я позову соседку, -- обрадовался он и исчез за калиткой ближайшего двора. Юра долго не шел, а когда появился, растерянно объяснил, что женщина занята, не до разговоров ей. Стоял удрученный. Наверное, в эту минуту он и сам почувствовал себя арестантом, отрезанным от людей в этом доме на краю села, где прошло его детство и где мама ласково укладывала его спать, заботливо укрывая одеялом. Для него она никогда не будет преступницей, какие бы угрозы в письмах не рассылала по округе. Сын изо всех сил защищает маму.
-- Сегодня все обвинения строятся на показаниях младшего брата. Но, насколько мне известно, его допрашивали без адвоката, а значит, те показания ничего не стоят. И вообще, давайте не будем торопиться с выводами. Суда еще не было…
«Facty i kommentarii «. 18-Август-2000. Право.
1222Читайте нас у Facebook
