«не волнуйтесь, всех троих младенцев мы все равно не спасем! « -- успокаивала роженицу акушерка
-- О том, что нас трое родилось, мама узнала в родильном зале, -- рассказывает Анна, одна из сестер. -- Для нее это был такой стресс, она даже поседела. Вы только представьте, еще троих вырастить! У нас уже был трехлетний старший брат.
Кто-то из врачей успокаивал роженицу: «Не переживайте, всех мы не спасем». Но тройняшки оказались на редкость крепенькие, хоть и весом под два килограмма каждая.
Нам удалось встретиться с первым врачом, которая «вела» девочек от рождения.
-- За 58 лет работы у меня на учете состояли 60 тысяч детей и одна-единственная тройня: Аня, Лена и Оля Шлумуковы, -- вспоминает Тамара Микульская, бывшая врач-педиатр детской поликлиники Юго-Западной железной дороги. -- В те времена рожали помногу, и все же тройняшки стали сенсацией. А что значило их выходить! Ведь тогда смертность среди детей до года была очень высокой.
Об УЗИ в 1956-м даже не слыхивали, количество и пол будущих детей определяли на глаз. Знакомые и врачи подшучивали над Ираидой: мол, двоих родишь, такая большая стала. Зато когда после рождения тройни сотрудники счастливого отца написали об этом Хрущеву, семейство из коммуналки на окраине Киева перебралось в трехкомнатную квартиру в центре города, на восстановленном Крещатике. Так что традиция чествовать тройняшек новой квартирой появилась в столице не вдруг…
«У вас тройняшки? В общую очередь… »
-- Будущая мама, как все, ушла в декрет на восьмом месяце беременности. Когда начались схватки, вызвали «скорую», и она отвезла Ираиду в дежурный роддом. Новорожденных перевели в общую детскую палату, реанимаций тогда еще не было, -- вспоминает 89-летняя Тамара Микульская. -- Конечно, за этими девочками присматривали больше, чем за другими детьми -- все же они были несколько ослаблены. Но малышки быстро догнали своих сверстников в весе и потом хорошо развивались. Когда их выписали, они тоже не были обделены вниманием. Первый год каждый день их проведывала медсестра, и я четыре раза в неделю заходила. Такой тогда порядок был.
Ираида и Ростислав Шлумуковы работали проектировщиками на железной дороге. Новость о том, что у них родилась тройня, быстро облетела знакомых и коллег, которые подарили семье все: кроватки для девочек, коляски, даже холодильник. Как без него такому семейству? У мамы на всех молока не хватало. Первое время девочкам приносили из роддома сцеженное молоко, потом стали брать питание на детской кухне, сами готовили «Верис» -- рисовый отвар пополам с молоком.
-- Из роддома нас выписали месяца через два, -- говорит Анна. -- Кто-то из врачей посоветовал маме не выписываться, пока нам квартиру не дадут. Отец ходил по всем инстанциям, ему отвечали: в общую очередь. Потом, правда, нашей семье дали ордер на трехкомнатную квартиру с огромной террасой. На ней мы и выросли. Дело в том, что мама не очень любила с нами гулять на улице: все же тяжело сразу троих одеть, снести коляску, потом наверх занести. А на террасе у нас был сад: цветы, виноград. Родители поставили обеденный стол, раскладушки, сделали навес, и летом мы там даже ночевали. Так нас закаляли.
-- Часто девочки болели? -- спрашиваю Тамару Иосифовну.
-- Разве что простужались, и то редко. Они даже детские болезни не все подхватывали. Например, свинку перенесли только две девочки, и не одновременно, а через большой промежуток времени.
-- Помню, как наша бабушка изолировала больную от здоровых, стерилизовала ее чашку, тарелку, ложку, -- продолжает вторая сестра, Елена. -- Нами вообще больше бабушка занималась. Она много лет работала медсестрой в детском отделении, когда мы родились, ей было 60 лет. Из роддома мы попали в ее надежные руки, так как мама вскоре вышла на работу.
-- Девочки были очень послушными, их воспитывали в строгости, -- вспоминает 74-летняя соседка Валентина Михайловна. -- На улице они ходили цепочкой, взявшись за руки. Мамаши всегда восхищались умением бабушки ладить с внучками, советовались с ней по поводу воспитания детей. Два года девочки ходили в детский сад, и бабушка забегала помочь воспитательнице одеть их на прогулку. Когда малышки играли в манеже, соседи со всех балконов смотрели на них, некоторые даже в бинокль разглядывали.
Домашние узнавали девочек по тесемочкам
-- Естественно, все ждали, что мама назовет нас Вера, Надежда, Любовь, но она принципиально этого не сделала, -- говорит Анна. -- Спросили старшего брата, какое имя ему нравится, он выбрал -- Лена. А Оле и мне имена выбрали бабушки.
Аня и Лена -- близнецы. Оля была всегда немного непохожей на сестер, а потом даже выросла выше их на целую голову. С возрастом разница во внешности становилась все более заметной. Но когда тройняшек выписали из роддома, первое время даже домашние различали их только по тесемочкам, которые мама надевала на малышек, чтобы не перепутать. До десяти лет девочек стригли и одевали абсолютно одинаково. Едва появившись на улице, они тут же оказывались в центре внимания.
-- В детской поликлинике у нас было привилегированное положение, -- говорит Елена. -- Для Тамары Иосифовны мы всегда оставались вне конкуренции. Она стала заведующей поликлиникой, но продолжала нас опекать. Когда мы приходили в поликлинику, обязательно забегали в ее кабинет показаться. Все ахали при виде нас. Однако когда мы подросли… перестали привлекать всеобщее внимание. Пришлось привыкать к его отсутствию.
Сестры утверждают, что в школе несколько раз выручали друг дружку, пользуясь внешним сходством, когда одна из них не выучила урок. Но внимательные учителя вскоре начали различать тройняшек.
-- Порой даже мама путала нас, -- продолжает Елена. -- Потом мы стали заниматься разными видами спорта: я и Аня -- академической греблей, Оля -- баскетболом, и сильное сходство осталось только у нас с Аней. Из-за спорта у нас были и разные интересы, подруги, друзья. Правда, Ане в 18 лет сделали операцию, ей пришлось оставить греблю, и я вслед за ней -- из солидарности. После школы мы с Аней пошли по стопам старшего брата, поступили на биологический факультет, Оля -- на математический. В институте преподаватели экзаменовали нас одновременно, чтобы мы не сдавали друг за друга экзамены.
-- Неужели вы никогда не ссорились?
-- Почему же?! Мама рассказывала, что если в доме наступала тишина, надо было бежать кого-то спасать. Мы, как все дети, шумели, дрались, -- говорит Елена. -- Лет до десяти выясняли отношения между собой, но в подростковом возрасте стали самыми близкими людьми.
-- Как распределяли домашние обязанности?
-- Как все: «А почему я?» Потом составляли график и по очереди бегали в магазин, убирали, только стирала каждая свои вещи, -- отвечает Анна.
Главная задача близнецов -- стать полноценными личностями
-- В школе мы были заводилами, а с обидчиками расправлялись сами, -- рассказывает Елена. -- Становились треугольником, спина к спине, и так с нами ни один мальчишка не мог справиться. Если втроем уходили с урока, это было равноценно тому, что урок сорван. Все мы отличались заносчивым характером, втроем чувствовали себя вполне самодостаточными. Но когда пришла пора устраивать самостоятельную жизнь, пришлось ломать себя, привыкать к новому положению в коллективе.
-- Когда вы впервые расстались?
-- Когда нам было лет десять, Аня с бабушкой поехали на зимние каникулы к родственникам в Москву, -- рассказывает Ольга. -- Там Аню пригласили на съемки новогоднего выпуска популярной в то время передачи «Эстафета новостей». Журналисты устроили для нас телемост Киев--Москва. У нас дома на Крещатике была съемочная группа, и мы передавали приветы друг дружке.
Киевские газеты тоже не забывали тройняшек Шлумуковых. Фотокорреспонденты «вели» их от первых ползунков до вручения паспортов. Так, когда в газете однажды появилась фотография 14-летних красавиц, ребята стали заваливать их письмами.
-- Но мы ни с кем не завязали дружбу, и без того недостатка в друзьях не испытывали, -- объясняет Анна.
-- А случалось разыгрывать поклонников, пользуясь сходством?
-- Только когда не пахло серьезными отношениями. В особых случаях мы не знакомили своих парней с сестрами. А потом ввели правило: «у каждой свой песочник». Но на всякий случай были готовы к неожиданностям. К примеру, на улице подходит молодой человек, говорит: «Привет», ну, и я в ответ: «Привет». А сама думаю, за кого он меня принимает. Мы всегда помогали друг другу, у нас до сих пор доверительные отношения. Мы чувствуем, если кому-то из нас плохо, в таких случаях встречаемся и вдвоем или втроем решаем, что делать. Часто даже читаем мысли -- одна начинает фразу, другая заканчивает.
-- Бывало, чтобы вы сравнивали себя друг с другом?
-- Каждая из нас живет, как хочет. Мы сумели найти себя в этой жизни, а это главная задача всех близнецов и тройняшек, -- говорит Анна. -- Первой из нас оставила родное гнездо Лена, она вышла замуж в 24 года. Через два года -- я, но осталась жить с мамой. Еще через два года обособилась Ольга. У нас с Леной есть дети, у Ольги -- муж. Сравнивать или завидовать друг другу мы с детства не привыкли. Во-первых, нас мама всегда любила одинаково, никого не выделяла. Во-вторых, мы выросли в бедной семье (когда нам было девять лет, отец ушел, и бабушка, брат да нас трое жили на мамину зарплату), делили все поровну. А когда нам было 12 лет, мама заболела полиартритом, бабушка захворала, и постепенно все домашние хлопоты легли на нас. Четыре года назад мама умерла, брат уже много лет живет в Великобритании. Мы же, как и прежде, держимся вместе, помогаем друг другу.
… Давно сестры не проведывали свою первую «докторшу», только иногда звонили. А на днях собираются к ней в гости -- с детьми и внуками. И, конечно, не избежать им разговоров о том, кто на кого похож, у кого чьи глаза, нос. Ни двойняшек, ни тройняшек в семье больше нет. Пока? Наследственность-то остается…
601Читайте нас у Facebook
