«Я подползала к двери и кричала: «Люди, помогите! Помогите! Почему вы меня не слышите?! »
Сгорбленную старушку в кокетливой шляпке часто видели возле третьего подъезда дома № 15а по улице Ольжича. Обычно она сидела на лавочке, рядом стоял жестяной бидончик с водой из бювета. Если соседи спрашивали, почему она не хочет идти домой, Ефросинья Ивановна пожимала плечами: «А там все равно никого нет… »
Когда старушка исчезла, никто не удивился. В январе в столице стояли 20-градусные морозы, да еще гололед: кто в такую погоду захочет нос из дому высунуть? Потом заметили, что в квартире Ефросиньи Ивановны постоянно распахнута балконная дверь. Соседи забеспокоились: звонили в дверь, стучали, кричали — старушка не открывала. Вызвали участкового. Тот через балкон проник в квартиру Ефросиньи Ивановны, расположенную на втором этаже, и… тут же спрыгнул обратно. «Жива ваша бабулька, что ей сделается? — нервно объяснил собравшимся. — Лежит себе в кровати. Так закричала, что я от страха просто слетел с балкона. Чего было по таким пустякам дергать?! У меня и так дел по горло!» Соседи на время успокоились. Но когда прошло еще две недели, а Ефросинья Ивановна так и не появилась, снова забили тревогу…
«Воды! Ради Бога, дайте мне глоток воды… » — попросила своих спасителей старушка
— Мы были уверены, что Ефросинья Ивановна умерла, — говорит соседка Вера Опанасенко. — Последний раз ее видели накануне Рождества, с тех пор прошло больше месяца. Никто не думал, что старая женщина могла столько времени прожить без еды и воды… Дело в том, что жэк отключил ей воду еще в 2007 году. Как-то Ефросинья Ивановна попросилась ко мне помыться и сходить в туалет. Рассказала, что приходили люди из жэка и почему-то перекрыли воду в ее квартире. После этого случая она никого к себе не пускает — боится.
Я зашла к Ефросинье Ивановне и ужаснулась: там стояла невероятная вонь! Несчастная бабушка, простите, справляла свои потребности в пакеты, а затем выносила их на улицу. Но запах-то оставался! Тогда мы с соседями пошли в жэк выяснять, почему одинокому пожилому человеку, участнице Великой Отечественной войны отключили воду. У Ефросиньи Ивановны нет ни детей, ни родственников. Кроме нас, некому за нее постоять.
В жэке нам сказали: Ефросинья Ивановна постоянно заливала соседей снизу, поэтому воду ей перекрыли, чтобы она не затопила весь подъезд. На самом деле в квартире старушки старые гнилые трубы, поэтому и заливало соседей. Но работники жэка не стали менять бабушке трубы, а попросту отключили воду. И вообще, сказали нам в жэке, квартира приватизирована, у старухи есть опекун, вот пусть он эти проблемы и решает. Я была в шоке: никакого опекуна мы в глаза не видели! «А как бедной женщине жить?» — спрашиваю. Ведь ни поесть, ни посуду помыть, ни самой помыться, ни в туалет сходить.
Куда мы только ни обращались: и в жэк, и в санэпидемстанцию, и в отдел социального обеспечения. Отовсюду приходили отписки: мол, выезжали по указанному адресу, но бабушка не открыла дверь и не отвечает на телефонные звонки. Я же им объясняла: у Ефросиньи Ивановны телефон давно не работает, дверь она открывает только знакомым. Поэтому следует сначала позвонить мне или другой соседке. И телефоны оставляла. Но никто нам не звонил… Мы с соседями пытались найти опекуна Ефросиньи Ивановны. Но потом у меня родился внук, у мужа другой соседки случился инфаркт, третья сама слегла… Знаете, у каждого хватает своих проблем. Кто захочет писать запросы в милицию и прокуратуру, тратить на это время и деньги?
В общем, так Ефросинья Ивановна прожила три года. Она очень интеллигентная старушка, из старой гвардии киевлян. Раз попросилась к соседям помыться, второй, а потом перестала стеснять чужих людей. 84-летняя женщина носила воду из бювета в маленьком бидончике — больше ей было не под силу. Не мылась, питалась всухомятку. Помню, она всегда покупала себе небольшой кусочек колбасы и полбатона… Невозможно вообразить, чтобы в Украине, в Киеве (в европейской столице!), почти в самом центре города пожилой человек жил в таких условиях! Не верите? Вот ответы чиновников на наши запросы: здесь все описано.
Зная, что у одинокой старушки никогда не было запасов еды и воды, соседи предположили, что она тихо скончалась. К тому же в ее однокомнатной квартире целый месяц была настежь открыта балконная дверь. И это в лютые морозы! Так ведь действительно помереть недолго. Чтобы не нарываться на грубости участкового, в этот раз обратились к жительнице дома Татьяне Ошкодер — до недавнего времени она была депутатом Шевченковского районного совета столицы и знала, как действовать в подобных ситуациях. Татьяна Юрьевна сообщила в жэк, а там, в свою очередь, вызвали милицию и участкового врача. Под дверью квартиры Ефросиньи Ивановны Бурячок собралась целая комиссия.
— Участковый снова пробрался через открытую балконную дверь и пустил нас в квартиру, — говорит Татьяна Ошкодер. — Ефросинья Ивановна лежала в своей кровати. Исхудала, бедная, страшно. Завидев нас, тоненьким голоском попросила: «Воды! Ради Бога, дайте мне глоток воды… » Кто-то из соседей принес ей воды. Ефросинью Ивановну осмотрел врач и сказал нам: «Немедленно вызывайте «скорую»!» Бригада скорой помощи приехала, но забирать бабушку в больницу врачи отказались. Я спросила: почему? Они ответили: «Во-первых, ей 84 года, а во-вторых, она одинокая»! Мы с соседями устроили скандал, я пригрозила, что сообщу об этом случае в прессу. Только тогда медики согласились госпитализировать старушку. Ефросинья Ивановна была настолько слаба, что не могла даже сидеть. Мы с участковым на руках отнесли ее в карету скорой помощи.
«Старики от голода едят… фекалии, и никому до этого нет дела!»
— Только бабушку уложили на больничную койку, произошло ужасное, — продолжает Татьяна Ошкодер. — До сих пор не могу вспоминать об этом без дрожи… Ефросинья Ивановна лежала на чистой постели в белой больничной рубашке. И вдруг ее вырвало чем-то желтым. Оно как-то странно пахло. Потом врачи сказали, что Ефросинья Ивановна рвала… фекалиями! Можно только предположить, что она пережила, находясь одна в квартире месяц без еды и воды. Видимо, чтобы не умереть, ела собственные испражнения…
Мы не нашли в квартире никаких документов, медали тоже исчезли. Может, она их спрятала, а может, украл кто-то. Сейчас вон сколько охочих до квартир одиноких стариков! В общем, в больницу бабушку доставили как бомжа.
Я позвонила на прямую линию Киевской городской госадминистрации и рассказала, какое безобразие творится у нас в городе. Старики от голода едят фекалии, и никому до этого нет дела! Приехали двое: мужчина и женщина. Назвались советниками мэра, но удостоверения не показали. Правда, сумели договориться, чтобы Ефросинью Ивановну без документов перевели в Киевский городской госпиталь инвалидов Великой Отечественной войны, который находится в Пуще-Водице.
Ефросинья Бурячок лечится в госпитале уже две недели. Журналист «ФАКТОВ» вместе с Татьяной Ошкодер навестила бабушку. С нами в лифте поднималась медсестра из отделения. «А бабушка ваша ожила, уже ходит по коридору, — докладывала девушка. — Только беда с ней: как завидит холодильник, сразу к нему. Хватает продукты и убегает. Будто в Освенциме побывала… »
— Пациентка поступила в тяжелом состоянии, — говорит заведующая 2-м терапевтическим отделением Киевского городского госпиталя инвалидов ВОВ Оксана Лисняк. — Она была истощена физически и психически, прятала кусочки хлеба под подушку. У нее диагностировали ишемическую болезнь сердца и сердечную недостаточность. Бабушка была настолько ослаблена, что любое движение причиняло ей сильную боль. Пациентка находилась у нас без документов. Только вчера жэк переслал по факсу копию ее ветеранского удостоверения.
Ефросинья Ивановна лежала в своей палате, свернувшись калачиком. Увидев Татьяну Юрьевну, сразу оживилась: «О, кушать принесла! Что там у тебя вкусненького?» «Котлетки куриные, еще горячие», — Татьяна Юрьевна извлекла из пакетов лоток с едой. «Давай, давай мне! — бабушка нетерпеливо отбросила одеяло. — Две котлеты сразу давай!» Ефросинья Ивановна дрожащими руками схватила котлеты и два куска хлеба и, отвернувшись, стала жадно запихивать еду в рот.
В палату вошла сестра-хозяйка: «Ефросинья Ивановна, что вы делаете? Сейчас обед принесут, а вы аппетит перебиваете». «Пусть несут! — крикнула старушка с набитым ртом. — Я все съем».
— Вы не представляете, какой ужас творился в первые дни, — шепчет мне на ухо сестра-хозяйка Тамара Кононен-ко. — Ей давали по две ложки протертого супа, больше нельзя было. А бабушка все время хотела кушать и пыталась есть свои фекалии! Всех медсестер трусило, мы не знали, что делать. Я работаю здесь 16 лет и никогда подобного не видела. Сейчас это прошло. Ефросинья Ивановна кушает, как все, но никак не может наесться. Жаль ее до слез…
Тем временем принесли обед: овощной суп, гречневая каша, большая говяжья котлета и салат из капусты. И по еде, и по обстановке в госпитале видно: о стариках здесь действительно заботятся. Покончив с куриными котлетами, Ефросинья Ивановна набросилась на суп. С первым она разделалась за минуту, а второе сразу одолеть не смогла. Но едва медсестра попыталась унести тарелку с остатками еды, старушка от возмущения начала задыхаться: «Не трогайте! Я доем!» Когда бабушка наконец закончила с обедом, можно было задавать ей вопросы.
С тех пор, как Ефросинья Ивановна завещала квартиру знакомым покойного мужа, от «опекунов» ни слуху ни духу
— Я была дома, и вдруг мне сделалось плохо, — рассказывает Ефросинья Бурячок. — Я упала и так лежала, лежала… Не могла встать и закрыть балконную дверь. Было так холодно! Я подползала к двери и кричала: «Люди, помогите! Помогите! Почему вы меня не слышите?!» Но никто не пришел. Потом я как-то взобралась на кровать и больше ничего не помню.
— Что вы кушали? У вас была вода?
— Деточка, я не помню, не помню, — жалобно простонала Ефросинья Ивановна и отвернулась к окну.
По мнению врачей, Ефросинья Бурячок какое-то время находилась в состоянии аффекта, когда человек может совершать неадекватные действия. Например, если он голоден, попытается съесть то, что попадет на глаза. Особенность аффекта в том, что впоследствии человек ничего не помнит. Таким образом психика защищается: самые болезненные переживания будто вырезают из памяти ножницами.
Из дальнейшей беседы с Ефросиньей Ивановной я узнала, что она рано осталась сиротой. Во время войны, будучи подростком, работала на военном заводе. Потом вышла замуж. Была счастлива в браке, но Господь не дал детей. Супруг Ефросиньи Ивановны умер в 1977 году. С тех пор — уже 33 года — старушка совсем одна. Восемь лет назад ее разыскали знакомые покойного мужа. Пообещали, что будут присматривать за ней, кормить, сделают ремонт. Ефросинья Ивановна завещала им квартиру, и с того дня от них ни слуху ни духу. Ни адреса, ни телефона своих «опекунов» бабушка не знает.
— Представители городской администрации сказали, что после завершения лечения бабушку отправят в интернат для одиноких людей, — говорит зав-отделением Оксана Лисняк. — «Разве вы не видите, что старушка недееспособна?» — заявил мне мужчина, который привез сюда Бурячок и представился советником мэра. — «С чего вы взяли? — удивилась я. — Как врач я так не считаю». Он ответил: мол, они назначат экспертизу и признают ее невменяемой! Ефросинью Ивановну обследовал психиатр. У нее характерное для переживших войну людей расстройство нервной системы, но отклонений от нормы наш специалист не нашел.
Если Ефросинью Бурячок признают недееспособной, ее таки заберут в интернат, а квартира старушки, скорее всего, перейдет в собственность городских властей. А ведь именно городские власти допустили, что бабушка жила в нечеловеческих условиях и едва не погибла от этого.
«ФАКТЫ» позвонили в жэк «Сырец» и поинтересовались, на каком основании Ефросинье Бурячок отключили воду. Заместитель начальника жэка заявила, что бабушка не в себе и может залить соседей, поэтому и сидит без воды.
— Это соседка Татьяна Юрьевна все крутит, — сердито сказала в трубку заместитель начальника жэка. — У нее свой интерес. Если она такая хорошая, то почему молчала три года? А за квартиру кто-то платит. Лучше позвоните в опекунский совет.
Следующий мой звонок был в опекунский совет Шевченковского района столицы. Разговор был короткий.
— Вопрос Бурячок держится на контроле, — сообщили в опекунском совете. — Остальное без комментариев.
Тем временем Татьяна Ошкодер рассылает письма в разные инстанции с просьбой помочь Ефросинье Бурячок и восстановить справедливость.
— Даже после отключения бабушка продолжала оплачивать счета за воду! — говорит Татьяна Юрьевна. — У нее нет ни копейки долга. Я хочу добиться, чтобы ей возобновили водоснабжение, возместили моральный и материальный ущерб за счет жэка, а также помогли сделать ремонт в квартире. Проблема стариков — это общая проблема. Завтра на их месте можем оказаться мы с вами.
Нет ничего страшнее одинокой старости. Но еще страшнее умирать от человеческого бездушия. Так, может быть, действительно — возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке…
2258Читайте нас у Facebook
