«Когда у дочки случился третий рецидив, многие говорили: «Сколько можно? Смирись!». Но я не могу — ведь это мой ребенок, который очень хочет жить»
Несмотря на тяжелую болезнь, шестилетняя Алина из Черкасс встретила меня широкой улыбкой. Девочка еще совсем маленькая, но на мир смотрит по-взрослому и изо всех сил старается не обращать внимания на мучительную боль. Большую часть своей жизни малышка провела в онкологическом центре.
«Мы постоянно проходили обследования — никаких плохих показателей не было»
— Все началось… с кашля, — с болью вспоминает Леся Стрелец, мама девочки. — Когда дочке было два года, она по ночам начала очень тяжело кашлять, затем возникли головные боли, слабость. Доктор сказал, что это простуда. Симптомы действительно были очень похожи. Я поила ребенка микстурами, горячим молоком с медом, но легче не становилось. Вскоре у нее на пяточках появилась непонятная сыпь. Врачи подозревали аллергию, назначили лечение. Но ничего не помогало. Мы обегали всех специалистов — от кардиолога до дерматолога, — а когда обратились к онкологу, выяснилось, что у дочки острый лимфобластный лейкоз.
Алина всегда была очень активным ребенком, никто и подумать не мог, что у нее такое тяжелое заболевание. Мы постоянно проходили все обследования — никаких плохих показателей не было, а тут такое…
Лесе с трудом дается рассказ. Она периодически замолкает, чтобы собраться с силами и не расплакаться.
— От первого брака у меня 20-летняя дочь, — продолжает женщина. — Катя получала образование сразу по двум специальностям, но, когда мы попали в больницу, ей пришлось забрать документы с одного факультета. Ведь на лечение нужны были большие деньги. С отцом Алины мы в разводе. У его матери рак (четвертая стадия), он не может помогать нам с дочкой. С тех пор как Алинка заболела, у меня нет возможности работать. До этого я периодически подрабатывала бухгалтером, но сейчас мне надо постоянно быть около ребенка. А все препараты, хорошее питание, которое нужно дочери, очень дорого стоят.
Девочке провели необходимое лечение, длившееся два года. Когда самочувствие Алины улучшилось и все анализы были в норме, ее выписали домой.
— Дочка выглядела здоровым и веселым ребенком, — рассказывает Леся. — Она даже начала ходить на танцы и в художественную школу, у нее все получалось. На дому Алина занималась с учительницей чтением и письмом. Одним словом, готовилась к школе. Я регулярно водила дочку на все анализы, следила за ее здоровьем. Но спустя год у нее снова ухудшилось самочувствие. Специалисты обнаружили рецидив. Более того, к предыдущему диагнозу добавился еще нейролейкоз, то есть опухолевые клетки пробрались и в центральную нервную систему.
— В таких случаях ребенку нужна пересадка костного мозга от близкого родственника, — объясняет заведующая Черкасским областным центром детской онкологии и гематологии Ирина Иванова. — Мы взяли все анализы у родственников Алины, но ни родители, ни сестра девочки не подходят в качестве доноров. В таких случаях единственный шанс помочь — пересадка костного мозга от неродственного донора.
В мире существуют определенные банки данных, где хранится медицинская информация о людях, готовых стать донорами. В Украине пока нет подобного банка, поэтому нам закрыт доступ к информации других стран. Дать запрос в международный банк согласились белорусские коллеги. Это дорогостоящая операция. Цена одного только запроса составляет три тысячи евро, не говоря уже о покупке костного мозга и проведении пересадки.
Благодаря помощи и поддержке неравнодушных людей, в апреле Леся повезла дочку в белорусскую клинику на предоперационное лечение. Девочке провели интенсивную терапию, но во время очередных анализов выяснилось: все показатели значительно ухудшились. Лечение приостановили, и Алина с мамой вернулись в Украину.
«Я пыталась заложить квартиру, чтобы получить в банке кредит на лечение дочки, но мне отказали, так как в квартире прописан ребенок»
— Мы с Алиной постоянно находились дома, мне было больно и тяжело наблюдать, как она страдает, — рассказывает Леся. — В Черкассах нет хосписа, и я не знаю, есть ли они вообще в Украине. Я фактически напросилась в онкологический центр, лишь бы не оставаться одной с ребенком в таком тяжелом состоянии. Алина стала более активной, жизнерадостной, снова начала рисовать. И вдруг при очередном обследовании выяснилось, что показатели девочки значительно улучшились.
— В крови больных лейкозом есть так называемые бласты — опухолевые клетки, — рассказывает Ирина Иванова. — В норме у ребенка их должно быть не больше пяти процентов в костном мозге — лишь в таком случае (когда достигнута ремиссия) можно делать пересадку. После возвращения из Белоруссии у Алины этих клеток было 87 процентов. Сегодня же их только 13 процентов! Сейчас у малышки есть шанс на выздоровление, но для этого нужна операция. Черкасские врачи считают, что это запоз-
далая реакция организма на лечение за границей. Это совершенно необычная ситуация. Сейчас девочке нужно срочно продолжить лечение в Белоруссии, и если все будет хорошо — сделать трансплантацию.
— Когда я позвонила в Минск сообщить о хороших показателях, врачи не верили, — говорит Леся. — Мы переслали им официальные результаты анализов, и теперь белорусские специалисты ждут нас, чтобы провести Алине еще один курс химиотерапии. Если все будет хорошо, лишь после этого можно будет делать пересадку костного мозга. Я верю, что нам повезет. Конечно, необходимы большие суммы денег, но мне их просто негде взять. Единственное имущество, которое у меня осталось, — квартира. Я пыталась ее заложить, чтобы получить в банке кредит, но мне отказали, так как в квартире прописан ребенок. А по закону Украины в таком случае жилье закладывать нельзя.
За четыре года болезни дочери я залезла в долги. Во время курса химиотерапии за день уходило до тысячи гривен. Когда у дочки случился третий рецидив, многие говорили: «Сколько можно бороться? Смирись!» Но я не могу, ведь это мой ребенок, который очень хочет жить.
Когда потребовались деньги на поездку и лечение за границей, я обращалась куда только можно: во многие благотворительные фонды, к служителям церкви. Мои письма лежат у некоторых депутатов на столе, но никто на них так и не ответил. Алину не раз показывали по телевизору, писали о ней в газетах. Я разместила много заметок в интернете в надежде, что кто-то откликнется и поддержит моего ребенка. В основном помогали самые обычные люди. Помню, сижу как-то в больнице и плачу. В кошельке осталось тридцать гривен, а завтра нужно проводить лечение. Вдруг меня позвала соседка по палате: пришли люди, узнавшие о болезни Алины и очень хотят помочь, протянули мне конверт, в котором было семьсот гривен.
А однажды пришла пожилая женщина, которая торгует на базаре недалеко от больницы, и дала пятьдесят гривен со словами: «Все, что сегодня заработала. Возьми, купишь что-то дочке». Как все-таки важно, что встречаются такие отзывчивые и неравнодушные люди. Часто звонили и те, кто просто интересовался здоровьем дочери, поддерживал, говорил добрые слова. Для меня это очень много значит.
«Стоило мне отойти на несколько минут, как дочка с еще одним мальчиком побежали к главному врачу и начали просить… детскую площадку»
Во время разговора Леся с Алиной показывают рисунки девочки, которыми увешаны все стены игровой комнаты больницы. Каждый рисунок малышки — отдельная история. На одном из них изображен ежик с яблоками из сказки, которую Алина прочла сама, а на другом — четыре рыбки: мама, папа и двое деток. Есть в ее коллекции и потрясающий рисунок кота Леопольда.
— Детям, страдающим онкологическими заболеваниями, нельзя травмироваться, поэтому площадки, на которых играют малыши, должны быть защищенными, мягкими, — рассказывает Леся. — В Белоруссии Алина увидела специально оборудованную площадку и очень хотела, чтобы в Черкассах построили такую же. Стоило мне отойти на несколько минут, как дочка с еще одним мальчиком побежали к главному врачу и начали просить детскую площадку: «Нам нужен свой мир, мы хотим играть, пока взрослые заняты». После этого в игровую привезли лошадку, которую также просили дети. Надеемся, что скоро построят и площадку.
Малышка понимает всю серьезность своего заболевания и очень ответственно относится к здоровью. Лесе даже не нужно контролировать, регулярно ли дочка принимает лекарства — Алина знает: раз нужно — значит, нужно.
— Химиотерапия, которую дочка проходила в Минске, была очень тяжелой и болезненной, — вспоминает Леся. — Но Алина мужественно терпела боль. Только когда уже совсем не оставалось сил, смотрела на меня и спрашивала: «Мама, мне еще нужно делать пункцию?» «Нужно!» — отвечала я. И она терпела.
Накануне выхода статьи «ФАКТАМ» стало известно, что государство выделило деньги на лечение Алины. В понедельник Леся с дочкой уехали в Белоруссию. Очень хочется верить, что все пройдет успешно и малышке смогут сделать пересадку костного мозга. Но семье девочки по-прежнему нужна материальная и моральная поддержка.
P. S. Тем, кто готов поддержать Алину, сообщаем номер телефона ее сестры Кати: (067) 472-64-45.
1278Читайте нас у Facebook
