«Я живу с девизом: «Если пациент хочет жить, медицина бессильна»
Девятого июля 2010 года мы рассказали трагическую историю киевлянина Антона Феденко («Находясь в коме, я слышал только голос мамы. Она говорила без умолку. Меня это ужасно раздражало. Но, когда она пообещала купить собаку, так обрадовался!»). Парень заступился за незнакомую девушку, на которую напал хулиган, но сам стал жертвой избиения. Антон получил тяжелую черепно-мозговую травму, пережил клиническую смерть и впал в кому. Четыре месяца он находился в отделении интенсивной терапии Киевской городской клинической больницы скорой медицинской помощи. Врачи предупредили родителей: шансов выжить нет. Из комы только два пути: вернуться в нормальное состояние или уйти в апполический синдром. Это значит, что человек становится растением. Через три недели случилось худшее: Антон ушел в апполический синдром…
Но произошло чудо. Из небытия парня вырвала самоотверженная материнская любовь. Мама Антона Татьяна Валентиновна часами простаивала под окнами палаты, где лежал ее сын, надиктовывала для него аудиописьма, прорывалась в реанимацию и говорила с ним, умоляя открыть глаза. Невероятно: Антон не только вышел из апполического синдрома, но смог научиться дышать и говорить. А еще вспомнил… три иностранных языка, которые учил в вузе!
«Когда я пообещала Антону, что куплю лабрадора — мечту всей его жизни, по щеке сына скатилась слеза»
Трагедия случилась более двух лет назад. Однако Татьяна Валентиновна до сих пор с содроганием вспоминает подробности той страшной ночи.
- Вечером 6 декабря 2008 года Антон ушел отмечать день рождения своего лучшего друга, — рассказывает Татьяна Валентиновна. — Наш сын учился на четвертом курсе факультета международных отношений Киевского экономического университета. Курс Антона был очень дружным. Ребята часто приходили к нам домой, собирались компанией в общежитии вуза. Этот роковой день рождения тоже праздновали в общежитии.
(На снимке) Татьяна Валентиновна изо всех сил поддерживает в сыне боевой дух перед предстоящей операцией. Скучать Антону не дают домашние любимцы: лабрадор Эллис и балинезийский кот Барс
В коридоре Антон увидел, как неизвестный парень бьет по лицу девушку (хулиганом оказался студент этого же вуза Максим Раков. Охрана общежития не раз вызывала милицию, чтобы утихомирить агрессивного жильца). Антон бросился к нему и схватил за руку. Тут подоспели другие ребята и оттащили Максима. Это привело драчуна в бешенство.
Когда Антон покидал студенческое общежитие, Раков уже поджидал его в темном коридоре. Подкравшись сзади, Максим ударил «обидчика» чем-то тяжелым по голове. От удара тот упал на пол, а Раков продолжал бить парня… Не дождавшись Антона, товарищи отправились его искать. Нашли лежащим в коридоре с разбитой головой. Ребята вызвали «скорую» и милицию.
— Наш сын стал жертвой правильного воспитания: мы учили его защищать слабых, — горько резюмирует Татьяна Валентиновна.
Ночью 7 декабря 2008 года Антона Феденко доставили в Киевскую городскую клиническую больницу скорой медицинской помощи. Врачи диагностировали у него тяжелейшую открытую черепно-мозговую травму, ушиб головного мозга тяжелой степени с компрессией и дислокацией средних структур, двойной перелом правой височной кости с переходом на основание черепа. Говоря простым языком, череп парня был размозжен, голова распухла до невероятных размеров, и, кроме того, развилась огромная гематома мозга. Антона скрутило в позу эмбриона, ноги вывернуло на 180 градусов, пятки оказались в паху — так мозг отреагировал на травму. Температура тела достигала 41 градуса.
Специалисты больницы провели срочную операцию по удалению гематомы (около ста кубических сантиметров). По причине сильного отека мозга часть черепной коробки пришлось удалить.
— Врачи сказали: «Готовьтесь. Он протянет максимум десять дней», — говорит Татьяна Валентиновна. — В тот момент у меня сдали нервы: «К чему готовиться? Гроб и венки заказывать?! Нет, мой сын будет жить!» Я знала: если Антон умрет, я тоже не выживу. Я люблю своих детей до безумия.
Антон находился в отделении интенсивной терапии больницы скорой помощи, подключенный к нескольким аппаратам жизнеобеспечения. Врачи убеждали Татьяну Валентиновну, что надежда есть всегда. Можно попытаться найти способ зацепить сознание Антона. И посоветовали надиктовать для него аудиописьмо.
— Я боялась, что сын не узнает мой голос, — вспоминает Татьяна Валентиновна. — Никогда не слышала о любви в кубе. Но это было именно то, что я испытывала, сочиняя письмо. От дикого напряжения мой голос стал чужим. Я говорила только о любви. О том, что любовь двигает горы и возвращает из небытия. Говорила, как сильно я люблю Антона…
Я упросила заведующего отделением реанимации пустить меня к сыну. Почему-то решила, что нужно встать слева — ближе к сердцу Антона. Левой рукой я взяла левую руку сына и начала говорить. В детстве он мечтал о лабрадоре. Но мы с мужем не могли позволить себе завести собаку: были слишком занятыми людьми. «Антоша, я тебя прошу, открой глазки! — говорила я. — Обещаю, что куплю тебе собачку. Я куплю 15 лабрадоров, только открой глазки!» И вдруг по щеке Антона побежала слеза. Санитарка шепнула мне на ухо: «Он вас слышит!»
После выписки из больницы Антон при росте 1 метр 90 сантиметров весил сорок килограммов
Когда врачи сообщили, что Антон ушел в апполический синдром, мама не поверила. Медики вздыхали: «Это конец. Смиритесь». Но Татьяна Валентиновна продолжала отчаянно бороться за жизнь сына. Она проводила в реанимации все дни, а ночью, когда ее выпроваживали из отделения, звонила на мобильный телефон санитарке и просила прикладывать трубку к уху ее сына. И говорила, говорила, говорила…
— Однажды я отошла к окну и долго просила сына, чтобы он, наконец, взглянул на меня, — продолжает Татьяна Валентиновна. — Антон медленно повел глазами и остановил взгляд на мне. Врачи пришли в восторг и начали громко аплодировать. Потом они говорили: мол, скорее всего, апполического синдрома и не было. А иначе как бы Антон из него вышел? Я пожимала плечами: «Это же ваши диагнозы».
Случай Антона Феденко медики называют чудом. Он — единственный в Украине за последние 25 лет пациент, выживший с подобной травмой. Из больницы скорой помощи Антона перевели в киевскую городскую больницу Ь 17. Находясь четыре месяца на аппарате искусственного дыхания, парень уже не мог самостоятельно дышать. Врачам пришлось удалить более двух третей трахеи, потому что из-за длительного нахождения трубки там образовались гнойные узлы. Потом Антон перенес еще одну операцию: пластические хирурги закрыли «окно» в черепной коробке. С момента травмы он провел в больницах почти восемь месяцев. После выписки при росте один метр 90 сантиметров парень весил 40 килограммов.
— Я была вынуждена уволиться с работы, жить с Антоном в больницах, ухаживать за ним, — вспоминает Татьяна Валентиновна. — Однажды я заметила, как Антон водит глазами по бейджикам врачей. Сказала об этом медперсоналу. Они написали на листке бумаги: «Антон, закрой глаза и лежи так, пока мы не разрешим их открыть». Он в точности выполнил команду! Когда я рассказала об этом друзьям сына, они изготовили для него специальный алфавит на дощечке. Антон тыкал непослушным пальцем в буквы, а я читала его предложения.
Однажды он написал: «Помнишь, ты обещала мне купить собаку?» Я обмерла, но виду не подала. «Конечно, помню, — говорю, — давай вставай, учись ходить. Кто же будет собачку выгуливать?» Потом спрашиваю: «Ты уже придумал ей имя?» Антон написал: «Эллис». Так у нас появился лабрадор Эллис.
Антон пытался говорить, но ничего не получалось. Тогда он написал: «Мама, я забыл, как говорить. Помоги». Он почему-то думал, что произносить звуки нужно на вдохе. Я подсказывала — на выдохе. На переучивание ушло полгода. Как-то я убирала в его комнате и вдруг слышу: «Ма… » Посмотрела на телевизор — выключен. Перевела взгляд на Антошу, а он старательно тянет: «Ма-а-ма-а». Это было его первое слово… Мы справлялись со всеми проблемами поэтапно. Учили сына заново дышать, кушать, двигать руками… Спустя два года добились того, что Антон полностью восстановился интеллектуально. Даже вспомнил три иностранных языка, которые изучал в гимназии и в университете. Этот факт врачи назвали вторым чудом восстановления. Потому что достигнутые нами результаты с медицинской точки зрения необъяснимы.
«Люди звонили каждый день, я физически не успевала отвечать. В общей сложности было около двух тысяч звонков»
Все расходы на лечение и реабилитацию Антона легли на плечи его родителей. За два года только по чекам ушло почти два миллиона(!) гривен. Еще полтора миллиона было заплачено неофициально. Виновник травмы Антона не проявил желания помочь с лечением. Феденко предъявили ему иск о возмещении материального ущерба на сумму полтора миллиона гривен. Однако платить по счетам некому — накануне вынесения приговора Максим Раков подался в бега. С момента его исчезновения прошло уже десять месяцев, а обвиняемый в покушении на убийство Антона Феденко до сих пор не найден.
После перенесенной травмы Антон остался лежачим инвалидом I группы. Ходить он не может: из-за долгого нахождения в коматозном состоянии крупные суставы ног обросли костной тканью, образовались большие контрактуры. Кроме того, ноги парня по-прежнему развернуты на 180 градусов, и он не может их свести. Когда мы впервые встречались с Антоном и его родителями в центре реабилитации, Татьяна Валентиновна просила откликнуться читателей «ФАКТОВ», которые сталкивались с похожей травмой.
— Официальная медицина твердит: мол, Антон никогда не будет ходить, — сетовала мама Антона. — Но ведь прежде нам говорили, что он и жить не будет!
Наши читатели откликнулись мгновенно. Люди присылали родителям Антона деньги, sms-сообщения со словами поддержки, давали дельные советы, рекомендовали врачей и народных целителей.
— Я была шокирована: просто не ожидала такой поддержки, — взволнованно говорит Татьяна Валентиновна. — Бабушки пересылали нам часть своих пенсий, Людмила из Запорожья прислала десять тысяч гривен. Я плакала… Многие просили открыть расчетный счет в банке и потом переводили средства. Я не знала, что газету «ФАКТЫ» читают даже в Канаде. Проживающий там врач Юрий Березовский постоянно шлет нам посылки с лекарствами и витаминами для Антона. Потом по просьбе Юрия к нам в Киев приехал опытнейший американский хирург. Он был первый, кто сказал: «Надежда есть».
Люди звонили каждый день, я физически не успевала отвечать. В общей сложности было около двух тысяч звонков. Некоторые плакали в трубку, рассказывая, как потеряли детей в похожих ситуациях. Я не знаю, как благодарить вас всех за помощь.
Один из наших читателей — народный депутат Украины — обратился в харьковский Институт патологии позвоночника и суставов имени профессора Ситенко (там работают лучшие в Украине специалисты по борьбе с костными разрастаниями) с просьбой обследовать Антона Феденко.
— В Харькове врачи проверяли чувствительность в ногах, — говорит, улыбаясь, Антон. — Подключили электричество, а меня аж скрутило от боли! «Хватит!» — кричу. Слава Богу, у меня там все живое. Только врачи этого не знали и врубили электричество на полную мощность.
Парень немного растягивает слова, но произносит их четко и внятно. Его речь стала намного лучше, чем полгода назад, когда мы виделись впервые.
— Антошка — молодчина, — утирает слезы Татьяна Валентиновна. — Я им горжусь. Чтобы доставить сына в Харьков, мы наняли машину «Газель». Разложили в грузовом отсеке несколько матрасов и уложили Антона. Ведь с развернутыми ногами его ни в машину, ни в вагон поезда пронести не смогли. Ехали восемь часов, Антон держался как настоящий мужчина. В Харькове выяснилось, что у Антона сохранилась чувствительность в ногах и живы все мышцы. Это значит, что (теоретически) он сможет ходить.
— Ортопеды и хирурги в один голос заявили, что с таким объемом костных разрастаний никогда не сталкивались, — продолжает Татьяна Валентиновна. — Сказали, что могут попытаться сделать операцию, но только в виде эксперимента(!). Проблема не в отсутствии профессионализма наших хирургов, а в том, что в Украине нет необходимого медицинского оборудования для проведения подобной операции. И не только в Украине, а на всем постсоветском пространстве — я обзвонила десятки клиник.
— Как объяснили хирурги, эта операция относится к самой высокой — четвертой — группе риска, — уточ-няет мама Антона. — Она предполагает большую потерю крови (до 90 процентов). Результат хирургического вмешательства, сказали мне, непредсказуем — вплоть до летального исхода. Пройдя через такие испытания, я не могла позволить себе экспериментировать над жизнью Антона. Сын был готов лечь под нож хоть завтра. Но я его переубедила этого не делать. Тем более что во время предыдущих операций Антону занесли гепатит С. Это еще один дополнительный фактор риска.
Казалось, рухнула последняя надежда. Я совсем отчаялась, буквально опустились руки. Антоша впал в депрессию. Месяц мы жили, как на раскаленной сковородке. И вдруг — новая надежда! Наш знакомый отыскал одного из лучших ортопедов Западной Европы профессора Кристофа Ранггера. Мы переслали ему историю болезни и все анализы. Профессор ответил: он лично и клиника «Nordwest» во Франкфурте-на-Майне берутся оперировать Антона. Кристоф Ранггер гарантирует, что наш сын перенесет две операции и после периода реабилитации сможет ходить. Профессор написал: «Прооперировать такой тяжелый случай — для меня дело профессиональной чести». Клиника сделала нам скидку 50 процентов, а Кристоф Ранггер отказался от своего гонорара за две операции.
Нам прислали счет: сорок тысяч евро за операции, обследования и лекарства. Меня очень вдохновляет, что у профессора есть большой опыт проведения подобных хирургических вмешательств, а в клинике имеется необходимое оборудование. Украинские врачи говорят, что это большая удача для нас. Хоть кто-то взялся за такой тяжелый случай с высокой гарантией на успех. Поэтому мы сразу начали собирать деньги: помогают знакомые, мое руководство и коллеги. Читатели «ФАКТОВ» супруги Юрий и Елена Березовские из Канады проводят в своем блоге акцию по сбору средств на операции Антону. Они открыли счета в Америке и Канаде, рассылают письма друзьям и просто знакомым. Мы с мужем тоже стараемся. Общими силами уже собрали десять тысяч евро.
Вот только время поджимает. Врачи предупредили: на третий год после травмы начнутся необратимые процессы в мышцах ног, и тогда операция ничего не даст. До сих пор мы самостоятельно справлялись с нашей бедой по части материальных затрат. Но мы обессилели за два года. Продали все, что у нас было. Я вышла на работу, но мужу пришлось уволиться, чтобы сидеть с Антоном. У нас трое детей (кроме Антона, еще две 17-летние сестры-близняшки) и небольшая квартира. Однако мы не падаем духом.
Почти все время Антон проводит в своей комнате. Здесь для него поставили специальную кровать, где он может свободно лежать с развернутыми ногами. Парень активно готовит верхнюю часть тела для того, чтобы потом было легче учиться ходить: качает руки, грудь и пресс. Скучать Антону не дают два домашних любимца: лабрадор Эллис постоянно крутится возле хозяина, подпрыгивает и норовит облизать ему лицо. А балинезийский кот Барс вообще прописался в постели парня. Животное постоянно лежит на бедрах хозяина — именно на тех местах, где будут делать операцию.
У прикованного к кровати Антона боевое настроение: он искренне верит, что после операции встанет на ноги и сможет ходить. Даже не ходить, а бегать!
— Меня предупредили обо всех рисках, — говорит Антон. — Но я почему-то знаю, что операция пройдет нормально. Живу с девизом: «Если пациент хочет жить, медицина бессильна». Скорее бы уже… Жду с нетерпением.
P. S. Поддержать Антона и его родителей можно по телефону (050) 335-32-60. Информация о ходе акции по сбору средств освещается на блоге нашей читательницы из Канады Елены Березовской http://my. mail. ru/community/charity_for_all/5FEE0E548FEF6C3F. html
3330Читайте нас у Facebook
