«Я взял свою доченьку на руки единственный раз – перед тем как положить ее в гроб к жене»
Невозможно представить себе чувства мужчины, который вместо любимой жены и долгожданной малышки забирает из роддома гроб с двумя телами — взрослым и малюсеньким, детским. Возможная врачебная ошибка, отправившая на тот свет совершенно здоровую тридцатилетнюю женщину и ее младенца, сейчас расследуется областным управлением здравоохранения и главным управлением милиции в Черновицкой области. Медикам грозит до трех лет лишения свободы. Однако ни возбужденное по факту смерти уголовное дело, ни даже возможная компенсация морального ущерба не принесут утешения убитому горем Юрию Петрунику. «Моих девочек уже не вернуть, — говорит он. — Если же врачи начнут относиться ответственнее к своим будущим пациенткам и поймут, что это не просто работа, но и человеческие жизни, — будет хорошо».
«На свою свадьбу Лена сама сшила платья себе, свидетельнице и моей сестре»
В селе Ставчаны Кицмановского района Черновицкой области живет семья Петруник. Пожилые отец, мать и четверо из семерых их детей. Старший, 29-летний Юрий, сюда же привел молодую жену. В этом доме девять счастливых месяцев они готовились стать родителями. В опрятной, хорошо обставленной комнате сумрачно и зябко. Но, когда смотришь на любовно украшенные детскую кроватку и колясочку, на игрушки, которые теперь уже никому не пригодятся, холод пробирает до костей.
- Я раньше не был женат, и Лена никогда не была замужем, — немного сбивчиво начинает свой рассказ Юрий, красивый стройный мужчина выраженной кавказской внешности. — Я в Украине относительно недавно, восемь лет всего. А раньше жил в Грузии, на границе с Абхазией. В 2002 году всей семьей приехали на родину отца, в это село. Там оставаться было уже нельзя — там беспредел творился. Вооруженные соседи могли зайти в дом, забрать, что им хочется, поджечь мебель. Помню колодцы, доверху закиданные людскими трупами. Помню, как мальчишки играли в футбол человеческими черепами. Жить было невыносимо. А здесь, в Кицмановском районе, оставались папины родственники. Но работать токарем, как в Грузии, отец не мог, поэтому начал разводить рыбу и продавать ее на базаре. Я занимался ремонтом машин на автосервисе. Всей семьей мы ходили в евангелистскую церковь. Там я познакомился с Леной.
На то время Елена Головко только осваивалась в Черновцах. Из родного Кривого Рога, где она жила с родителями, сестрами и братом, ее пригласила на свадьбу подруга. А потом здесь подвернулась работа, и Лена осталась. Девушка работала в свадебном салоне, шила наряды для невест, ходила в ту же церковь, что и Юрий Петруник. Молодые люди были знакомы, но близко не общались: у Лены тогда был другой парень, у Юры — девушка.
- Потом так сложилось, что и я, и Лена расстались со своими возлюбленными, — рассказывает мужчина. — Начали общаться между собой, подружились. Оказалось, что у нас обоих с Леночкой дни рождения в мае. Решили отпраздновать их совместно, собрали друзей, выехали на шашлыки. Помню, накрапывал мелкий дождик, но он нам не помешал. С того дня мы стали встречаться. Через два месяца я сделал ей предложение. Сначала по телефону, — грустно улыбается. — Потом уже все обсудили лично. Лена говорила, что была просто в шоке. Она давно хотела семью, выйти замуж, но почему-то не получалось. А я знал, чувствовал, что это мой человечек. Поехал в Кривой Рог, попросил руки Лены у ее родителей, была помолвка. В октябре мы поженились. Лена своими руками сшила платье не только себе, но еще и свидетельнице, и моей маленькой сестричке. Вот, посмотрите, — Юра поднимает матрац двуспальной кровати и показывает хранящиеся под ним столовые приборы, домашнюю утварь, посуду, постельное белье, сувениры. — Это все — свадебные подарки. Так еще и не распакованные. А это, — развязывает кулек, — свадебное платье…
Прижимая к груди немного измятый белый атлас, взрослый, крепкий мужчина начинает плакать, как дитя. Разговор удается возобновить только через несколько минут.
- Мы очень хотели ребенка, — говорит Юрий. С этого момента и до конца нашей беседы по его лицу беспрестанно текут слезы. — В июне Леночка мне сказала: «Я, кажется, беременна». А потом тест показал две полоски. Не передать, до чего я был счастлив. Сразу заявил, что хочу дочку. Через несколько месяцев на УЗИ нам сообщили, что будет девочка! И мы с женой выбрали имя — Диана.
Беременность протекала без осложнений, без токсикозов и угрозы срыва. Срок рожать у Лены был 20 февраля. В этот день я отвез жену в Кицмановский родильный дом. Но врач, осмотрев ее, сказал, что нужно ждать до 23 числа. Мы вернулись домой, но через день я снова повез супругу в больницу. Рожать мы собирались вместе. Лена отправила меня домой и пообещала, что, как только начнутся схватки, она сообщит. Вечером позвонила на мобильный: «Воды отошли». Утром я привез ей сменное белье, халат. Она была очень уставшей, ночь не спала, но родовая деятельность так и не начиналась. В шесть утра врачи ей обещали поставить капельницу, стимулирующую схватки, но почему-то не сделали этого. Полдня она промаялась, а потом гинеколог посмотрел на нее и сказал мне: «Схватки никудышные. Сама она не родит. Будем делать кесарево». Я удивился: Леночка была плотная, с широкими бедрами, совершенно здоровая. Собиралась рожать сама, и все предпосылки к этому были. Но матка почему-то не открылась.
В полчетвертого она своими ногами пошла в операционную. Врач меня спрашивает: «Есть гривен пятьдесят? Сходи в аптеку, купи катетер и стерильные перчатки». Я купил. И заодно спросил у него разрешения присутствовать при родах. Он позволил. Но, когда мы с мамой подошли к операционному блоку, у меня из рук забрали перчатки, а самого не пустили. Доказывать, что врач мне разрешил присутствовать, было бесполезно. Потом мы с мамой прошли в палату, куда Лену должны были привезти после операции, но нас и оттуда выгнали. Я так переживал, что спорить с медиками просто не было сил.
Через час я услышал два продолжительных детских крика. Очень обрадовался: понял, что родился мой ребеночек! Но тут вдруг врачи начали бегать в операционную и обратно, молча, очень обеспокоенно. Мы с мамой пытались узнать, что происходит, но ни от кого не могли добиться ответа. Около пяти вечера к нам вышел врач и, покачав головой, сказал: «Случилась беда. Елена умерла». Потом он еще что-то говорил о том, что ей несколько раз ставили наркоз, что он не действовал, но потом позвали какого-то другого анестезиолога, и в конце концов жена всего этого не вынесла. Я так понял, что пробу перед тем, как делать наркоз, ей не проводили. Анестезия дала реакцию, и Лена умерла от анафилактического шока.
Чтобы получить объяснения у врачей, Юрий и его родные силой ворвались в ординаторскую
Юрий был потрясен не только бедой, которая нежданно-негаданно свалилась на его голову, но и тем, что, кроме краткого объяснения, которые дал врач, вышедший из операционной, больше ему никто ничего не говорил. Не узнал новоявленный отец ни о своем ребенке, ни о том, что же теперь делать. Около семи часов вечера в больницу приехали отец Юрия и его двоюродные братья. Не в силах больше переносить неизвестность, мужчины силой ворвались в ординаторскую и потребовали у столпившихся там врачей объяснений. Но так их и не получили.
- Когда я уже уходил домой, мне разрешили на минутку зайти в палату, где в барокамере находилась Дианочка, — говорит Юрий. — Моя доченька лежала с закрытыми глазками, за нее дышал аппарат. Хотя не понимаю почему: ведь если я слышал ее крики, значит, легкие раскрылись?! Я сфотографировал ее на мобильный телефон и ушел домой. Наутро врачи сказали мне приехать снова, чтобы отвезти Лену на вскрытие. Я присутствовал при этом. Видел, как, разрезав черепную коробку, патологоанатом вынимал частицы мозга жены и складывал в баночку. А потом он увидел что-то, что его очень удивило. Один из кусочков он отложил отдельно и завернул в тряпочку. Что бы это могло значить, не знаю. Дальше я не смотрел: нужно было заказать гроб, договориться о похоронах. Дел было невпроворот. Вечером я забрал тело Лены домой.
Утром 25-го февраля мы с мамой опять поехали в больницу — хотели проведать малышку, узнать, как она. Передо мной снова закрыли дверь. Прождав полтора часа, я зашел в палату, и мне сообщили, что Дианочка умерла. Сказали, что вскрытие будет завтра, но я потребовал, чтобы к вечеру этого же дня мне отдали тело ребенка, потому что в этот день мы хоронили Лену. Вот один только раз и взял я свою доченьку на руки — перед тем, как положить в гроб к жене. Не хотел их разлучать.
После того, как с погибшими матерью и дочкой попрощались односельчане, Юрий увез гроб в Кривой Рог, где и состоялись похороны. Там ему довелось пережить еще одно горе: отец Лены, который всего несколько месяцев назад оправился от тяжелейшего инсульта, узнав о беде, которая приключилась с дочкой, слег, с того дня не разговаривает и практически перестал понимать, что происходит вокруг. Мать тоже не могла оправиться от страшного потрясения. А когда Юрий с родными вернулся домой, в Ставчаны, его возмущению не было предела. Оказывается, пока он ездил хоронить жену, соседи решили нажиться на чужой беде и… обокрали его. Из бассейна, в котором отец и сын Петруники разводят карпов, выловили более ста килограммов рыбы общей стоимостью почти две тысячи гривен.
- Леночки очень не хватает, — вздыхает Надежда Васильевна, мама Юрия. — Она хозяйка была замечательная, порядок любила, цветы вон разводила, — показывает на подоконник, густо заставленный вазонами. — Мы и подумать не могли, что в нашей семье приключится такое несчастье. Юре сейчас очень тяжело. Говорить, успокаивать тут бесполезно. Я просто прошу, чтобы сын отпустил Лену — перестал держать ее в своей голове, в сердце. Тогда станет легче. Мы все молимся за него. Что неподвластно человеку, подвластно Богу.
- Как пытаетесь справиться с горем? — спрашиваю у вдовца.
- Домашними заботами, рыбой, стройкой, — пожимает плечами Юрий. — Днем еще ничего, но как только вечер — начинается настоящая мука. Спать не могу. Рано лягу — ночью просыпаюсь, и все вижу их, думаю о своих девочках и плачу, не могу остановиться. Стараюсь загонять себя, заморить работой, чтобы было хоть чуточку легче. А в первый месяц, перед Пасхой, приснился сон. Будто иду я по саду. Ранняя весенняя пора, только-только почки набухли. Навстречу — Лена, за ручку ведет доченьку, той на вид годика три. Жена говорит: «От бачиш, Дўаночко, ў тато до нас прийшов». Я сел на корточки, взял малышку за руку, стал гладить. А у нее кожа такая белая, нежная-нежная, как шелк. Говорю ей: «Поцўлуй тата» — и… проснулся.
«В таких экстремальных случаях проба на наркоз не предусмотрена. У врачей не было выбора»
Через некоторое время после похорон Юрий подал заявление в милицию с просьбой разобраться в обстоятельствах смерти жены и дочери, которые, по его мнению, погибли по вине врачей.
- Получив это заявление, мы начали проверку, — говорит «ФАКТАМ» старший следователь следственного управления Главного управления МВД Украины в Черновицкой области Александр Москалюк. — Было возбуждено уголовное дело по статье «Ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей медицинским работником, приведшее к тяжким последствиям для несовершеннолетнего». Санкция по этой статье предусматривает до трех лет лишения свободы с последующим запретом занимать аналогичные должности в течение трех лет. У нас есть предварительная версия, что смерть наступила вследствие ошибки анестезиолога. Однако утверждать это мы пока не можем. Сейчас назначены две судмедэкспертизы. Только когда получим их выводы, мы сможем провести всестороннее расследование и передать дело в суд.
По поводу смерти роженицы и ребенка состоялось заседание специальной комиссии областного управления здравоохранения, было проведено специальное расследование. Специалисты установили, что причиной смерти Елены Петруник и ее новорожденной дочери стал анафилактический шок. То есть пациентка не пережила аллергической реакции организма на наркоз, введенный ей при операции кесарева сечения.
- За последние десять лет у нас вообще не было материнской смертности, — рассказывает «ФАКТАМ» Василий Залявский, главный врач Кицманской центральной районной больницы. — Несчастье с Еленой — очень тяжелое испытание для всего медицинского персонала нашей больницы. Когда все это произошло, я как раз был в отпуске в другой области, но, узнав о случившемся, сразу выехал домой. После трагедии заведующий отделением анестезиологии и реанимации, проработавший в медицине сорок лет, уволился. Еще один врач перешел в другое отделение, не связанное с операциями… Мы очень соболезнуем семье Петруник, понимаем, какое это горе для родных. Но дело в том, что операция в данном случае была срочной, мы пытались спасти женщину от смерти. В таких случаях проба на наркоз не предусмотрена. У врачей не было выбора. Мы ввели анестезию, но она неожиданно дала сильнейшую аллергию, за которой последовал анафилактический шок. В подобных ситуациях смерть наступает в 87 случаях из ста. От того, что случилось с Еленой Петруник, не застрахован никто.
1997Читайте нас у Facebook
