«Увидев, как на землю вместе с дровами упала… моя ладонь, я взял отрезанную конечность и принес жене: «Дорогая, можешь жгут наложить?»
Жителя села Черповоды Черкасской области 44-летнего Андрея Олийныка, умудрившегося отрезать циркулярной пилой ладонь, спасали всем миром. Мужчина уверен, что без чуда здесь не обошлось — буквально за несколько минут до ЧП домой пришла жена. Оказались дома и соседи, которые смогли второпях наложить на пострадавшую руку жгут. А когда уже в Киеве в карете скорой помощи они заблудились на столичных улицах, им пришел на помощь совершенно незнакомый мужчина.
Сразу же после случившегося Андрей Евгеньевич принес свою отрезанную ладонь в Уманскую райбольницу, но врачи в срочном порядке отправили его в Киев. При этом предупредили: с момента ЧП не должно пройти более пяти часов. В противном случае пришить руку не удастся. К тому времени уже прошло почти два часа. Еще минимум столько же требовалось на дорогу…
«Меня охватила паника: наше село в 25 километрах от Умани — пока врачи приедут, Андрюша истечет кровью… »
— Сегодня из руки вытащили металлическую спицу, — приветливо улыбнулся Андрей Евгеньевич (на фото с женой Оксаной). В карих глазах мужчины — озорной блеск, на щеках — 
здоровый румянец. — Через десять дней вытащат последнюю. А потом только на массажи буду ездить. Но это уже приятная часть лечения.
— Так как же произошло ЧП? — спрашиваю у собеседника.— Все ведь случилось у вас во дворе?
— Я, пожалуй, пойду отсюда, — смеется сидящая рядом с Андреем Евгеньевичем его жена Оксана. — Не могу слушать, когда он об этом рассказывает. Хотя видела все своими глазами.
— Да, я был у себя во дворе, — подтверждает Андрей Евгеньевич. — Пилил дрова циркулярной пилой. Было тепло, накануне растаял снег. Пилил, думал о своем, как вдруг вместе с дровами на землю упал какой-то предмет. Глянул, а это… моя ладонь. У меня потемнело в глазах. Присмотрелся: нет, не привиделось. Точно, моя ладонь с согнутыми пальцами! Я понял, что нужно срочно принимать меры. Поднял отрезанную конечность и позвал жену. Представив, как она испугается, решил сказать, что просто поранился. И приложил оторванную руку к кисти. В дом специально не заходил — во дворе было темно. Надеялся, что Оксана не рассмотрит, что же произошло на самом деле.
— Вы так спокойно об этом сейчас говорите! А когда все случилось, наверняка запаниковали?
— На панику не было времени, — разводит руками Андрей Евгеньевич. — В такой ситуации лучше всего представить, что все это происходит не с тобой, и действовать. Если бы начал анализировать — точно упал бы в обморок. И жена вслед за мной. Тем временем землю и дрова заливало кровью. Она лилась из кисти ручьем. На мой зов прибежала Оксана. «Давай быстренько жгут», — попросил я. «Что случилось?!» — ужаснулась жена. «Да порезался», — махнул я рукой. Она, наверное, тогда так ничего и не поняла.
— Да все я поняла, — присоединяется к разговору Оксана. — Меня в отличие от мужа, наоборот, охватила паника. Смотрю на его руку, вернее, на то, что от нее осталось, и пытаюсь сообразить, что же делать? Звонить в «скорую»? Наше село в 25 километрах от Умани — пока врачи приедут, Андрюша истечет кровью. Ехать самим? Но как, если я не умею водить машину? Побежала за помощью к соседям. К счастью, они оказались дома и быстро сориентировались.
Соседи Александр и Сергей велели Оксане принести какую-нибудь простыню, чтобы они смогли наложить жгут. Забыв с перепугу, где лежит постельное белье, растерянная хозяйка еще долго бегала по дому в его поисках… Оказав Андрею Евгеньевичу первую помощь, соседи повезли их с супругой в Уманскую райбольницу. Узнав от дежурного врача о необычном пациенте, в клинику съехались все тамошние травматологи, в том числе и заведующий отделением Владимир Коник.
— Обработав мне руку и остановив кровотечение, он сказал, что, скорее всего, ее придется ампутировать, — вспоминает Андрей Евгеньевич. — Услышав слово «ампутация», я твердо заявил: «Ни в коем случае. Руку надо пришить во что бы то ни стало». От одной мысли, что придется ходить с культей, стало жутко. Тогда завотделением перезвонил в Киев, в Национальный институт хирургии и трансплантологии имени Шалимова, и отправил нас туда на машине скорой помощи.
— Так у нас ведь еще и в дороге случилось приключение! — перебивает супруга Оксана. — Когда мы уже въехали в Киев, выяснилось, что водитель уманской «скорой» не знает киевских дорог и понятия не имеет, как доехать до института. Знакомый консультировал его по телефону до тех пор, пока мы не доехали до моста. Куда дальше — не знаем. Выскочив из «скорой», мы начали тормозить попутки. К счастью, долго ждать не пришлось: почти сразу остановился какой-то мужчина и, узнав в чем дело, подвез нас до больницы.
— В той суматохе мы даже не спросили его имя, — говорит Андрей Евгеньевич. — Жаль, очень хотелось бы его отблагодарить. Довезя нас до больницы, он провел меня до самого входа. Одновременно успокаивал Оксану, у которой вот- вот могла начаться истерика.
— А вы?— спрашиваю у мужчины. — Неужели нисколечко не боялись?
— Боялся — не боялся, но держал себя в руках, — улыбается Андрей Евгеньевич. — Когда ехали с соседом в Умань, сидел на переднем сиденье и постоянно заводил с ним разговор. Это помогало отвлекаться от жутких мыслей. В машине скорой тоже разговаривал. Правда, говорить мог только я — и жена, и ехавшая с нами акушерка будто лишились дара речи от волнения. Но стоило мне замолчать, как Оксана начинала меня дергать: «Андрюша, не спи! Тебе нельзя засыпать!»
«Как только муж это пережил! За тот кошмарный вечер ни разу даже не застонал»
— В институте врач сказал: «Хорошо то, что вы уже тут. Если бы приехали на час позже, шансов пришить руку было бы гораздо меньше. Но риск большой — отрезанная конечность может не прижиться», — говорит Оксана. — Оказывается, от момента травмы до момента трансплантации должно пройти не более шести часов (в Умани говорили, что только пять). Кроме того, отрезанная ладонь должна находиться при температуре от нуля до десяти градусов. По дороге в институт акушерка, которая нас сопровождала, время от времени прикладывала к руке мужа лед. Отрезанную конечность еще в уманской больнице охладили… Операция длилась восемь часов.
— Операция действительно была довольно тяжелая, хотя и не уникальная, — рассказал «ФАКТАМ» оперировавший пострадавшего ангиохирург высшей категории Национального института хирургии и трансплантологии имени Шалимова Игорь Назаренко (фото). — Необычной была сама травма — большой палец мужчины был фактически распилен. При этом кость пальца отрезало вместе с ладонью, с кисти свисали только лоскутки кожи. В том, что все закончилось благополучно, есть и большая заслуга медиков Уманской райбольницы — они остановили обильное кровотечение и при транспортировке мужчины придерживались всех наших рекомендаций. К счастью, пострадавшего успели довезти — привези они его на час позже, на отрезанной конечности началось бы сильное нагноение, и она вряд ли прижилась бы. Операция, которую мы проводили вместе с хирургом Егором Тереховым (одновременно консультировались с руководителем отдела восстановительной микрохирургии и трансплантации ткани Сергеем Галичем), прошла успешно. Нам удалось составить все структуры, сшить артерии, вены, нервы и сухожилия пальцев, вставить в кости металлические стержни, запустить кровообращение.
Надо отдать должное и самому пациенту. У другого бы уже началась истерика, а он мужественно держался, даже шутил. И правильно делал. Ведь когда человек нервничает, периферические сосуды, которые мы должны восстановить, спазмируются, и шансов, что конечность приживется, остается меньше. А если человек держит себя в руках, организм адекватно реагирует на травму. Но держать себя в руках, видя на земле собственную отрезанную руку, сможет далеко не каждый.
— Поражаюсь, как только муж все это пережил, — вздрагивает Оксана. — Я подумать не могла, что он у меня такой сильный духом. Дома мягкий, спокойный, покладистый. А тут за весь этот кошмарный вечер ни разу даже не застонал. Представляете, какая это боль…
— Да что ты все на человека страх нагоняешь! — смеется Андрей Евгеньевич. — Как таковой боли практически не было. В момент, когда все случилось, я вообще ничего не чувствовал. Только в райбольнице рука начала покалывать. Но мне вовремя укололи обезболивающее, и боль прошла. Когда сосед наложил мне жгут, я еще пошел во двор и вытащил из розетки циркулярку. Выключил везде свет, закрыл все сараи. Оксанка об этом даже не подумала.
«Вот ногти начали расти. Врачи говорят, это хороший признак — значит, пришитая ладонь приживается»
Дальнейшее развитие событий приятно удивило как родных пострадавшего, так и врачей. Через пару дней после операции мужчина уже шевелил пальцами на пришитой руке.
— Меня с юности преследовал страх перед пилами и прочими инструментами, — съеживается Оксана. — Причем, когда ими орудовал кто-то, кроме Андрея, например, мой отец, я не боялась. Но стоило Андрюше взять в руки пилу, начинала нервничать: «Положи на место! Не делай этого хотя бы при мне!» Все 22 года нашей совместной жизни мужу приходилось пилить дрова, только когда меня не было дома. Объяснить этот страх я не могла. Кстати, в день, когда все случилось, тоже просила Андрея отложить циркулярку в сторону. Придя с работы, с порога услышала ненавистный звук. «Мне осталось работы на пять минут! — взмолился муж. — Ты пальто не успеешь снять, как я закончу». И точно. Только пуговицы расстегнула, как слышу крик: «Оксаночка, поди сюда, пожалуйста!»
Теперь в селе только и разговоров об Андрюше. Да весь район не умолкает! Разумеется, начались домыслы. Дом превратился в проходной двор. Каждый приходит и выдвигает свою версию: «Правда, что Андрей отрубил себе руку до самого плеча? А как?», «Я слышал, пальцы ему так и не пришили… «
— Вот ногти начали расти, — улыбается Андрей Евгеньевич. — Врачи говорят, это очень хороший признак — значит, пришитая ладонь приживается.
— К циркулярке вы теперь вряд ли подойдете…
— Это почему же! — смеется мужчина. — Когда рука восстановится, опять пойду дрова пилить. Если не я, то кто же? Да и жалко. Раньше у меня была плохая циркулярка, а недавно смастерил себе хорошую, остренькую.
— Не обращайте внимания, это он так шутит, — ласково гладит мужа по плечу Оксана. — Еще до того, как ему снимут перевязку, сдам на металлолом все его пилы.
— Посмотрим, — хитро улыбается Андрей Евгеньевич. — Хотя, признаться, перед самой операцией страшновато было. Мне запомнились большие часы в операционной. Когда засыпал, они показывали половину двенадцатого ночи. А проснулся — половина восьмого. «Ну что там? — одними губами спросил у врача. — Все на месте?» Врач молча приподнял мою руку и показал: таки да! Ладонь, пальцы — все так, как и было. Появился только толстый шов. Я пошевелил пальцами. И откинувшись на подушку, облегченно вздохнул.
Фото автора
2261Читайте нас у Facebook
