«Придя в себя после кесарева сечения и увидев белый потолок и бирку на руке, я подумала: «Умерла!» Но тут надо мной раздался голос врача: «Благодари Бога, что помог выжить и тебе, и твоей дочке»
- В 2005 году я послушала донецких врачей, которые категорически запретили мне рожать, и в 20 недель пошла на искусственные роды, — рассказывает жительница города Макеевка Анна. — Знаю, что у меня была девочка… Во второй раз так же поступить не смогла. Я понимала, что ребенку нужна здоровая живая мама. Но решила: коль у меня больное сердце, оставлю после себя продолжение… Муж очень переживал, но не отговаривал, поддерживал меня.
То, что у Ани порок, врачи определили, когда ей было три месяца. Донецкие кардиохирурги предлагали провести операцию, но не давали гарантию, что девочка ее перенесет, поэтому мама Ани и отказалась — решила подождать.
- Несмотря на порок, я прыгала, бегала, ходила на физкультуру и чувствовала себя вполне нормально, — говорит Анна. — В 18 лет меня направили на комиссию, которая дает инвалидность. Там удивились: с таким пороком, когда в сердце смешивается венозная и артериальная кровь, больше пяти лет не живут! Врачи объясняли, что в моем возрасте еще можно сделать операцию. Но если все оставить, как есть, я могу погибнуть в любой момент. Однако на лекарства, которые вводят во время и после хирургического вмешательства, да и на саму операцию нужны деньги. В нашей семье их не было…
- Беременность — серьезное испытание для женского организма, — объясняет главный акушер-гинеколог Киева, главный врач столичного роддома № 5 Михаил Макаренко. — В этот период образуется еще один круг кровообращения, через который плод снабжается всем необходимым. Больное сердце Анны с огромным трудом справлялось с этой задачей. Когда пациентку привезли в наш роддом, мы сразу обнаружили у нее отслойку плаценты. А в подобной ситуации любая кровопотеря ведет к нарушениям шаткого равновесия жизни и смерти. Нам пришлось срочно провести кесарево сечение, и в результате на свет появилась недоношенная девочка. Ее рост был 35 сантиметров, а вес — всего один килограмм! Хорошо, что в нашем роддоме работает детское отделение по выхаживанию новорожденных, оснащенное специальными кувезами, дыхательной и другой необходимой аппаратурой. Сегодня я уже могу сказать: с малышкой все будет хорошо, она набирает вес и дышит самостоятельно.
«После потери первого ребенка я полгода не могла видеть рекламу памперсов — тут же начинала рыдать»
То, что у Анны порок сердца, понимаешь еще до того, как начинаешь с ней говорить: у женщины синие губы и пальцы рук. Правда, на одышку она не жалуется.
- Я начинаю задыхаться, только если плачу, — говорит Анна. — Болезнь даже не мешает мне работать.
После школы Анна окончила курсы кройки и шитья. Но, не найдя работу по специальности, устроилась в больницу медсестрой.
- Меня всегда привлекали люди в белых халатах, — улыбается женщина. — У них такая благородная профессия — помогать пострадавшим. И меня взяли в нейрохирургическое отделение. Месяца четыре я проработала в перевязочной и операционной, обрабатывала инструменты, стерилизовала их… Помню одну из первых операций, на которой я присутствовала: хирурги удаляли внутричерепную гематому. Честно говоря, думала, что упаду в обморок, увидев открытый мозг. Но все время, пока длилась операция, я боялась за пациента, чувствовала жалость, представляла себя на его месте.
Три года назад Анна вышла замуж. Причем в загс она шла беременной.
- Нас с Алексеем познакомили общие друзья, — продолжает Анна. — Я сразу рассказала ему о своей болезни сердца, но это его не испугало. В июле будет три года, как мы женаты. Расписываться я шла, будучи на четвертом месяце беременности. Честно говоря, мы старались предохраняться, но… После искусственных родов, несмотря на то, что вроде бы знала, что потеряю малыша, впала в жуткую депрессию. Не могла видеть рекламу памперсов по телевизору — тут же начинала рыдать. Мне понадобилось полгода, чтобы прийти в себя. К этому времени все мои подруги тоже вышли замуж и уже успели родить детишек. Когда приходила к ним в гости, малыши лезли ко мне на руки. И я поняла: без своего ребенка жить не смогу. Сказала об этом мужу. Он, конечно, напомнил мне и о риске, и о пороке сердца. В общем, мы решили положиться на волю судьбы.
Зная, как на ее беременность отреагируют врачи женской консультации, Анна не спешила становиться на учет. Пошла к врачам, только когда простудилась. Ее направили в Донецк, а оттуда — в Киев, в Институт акушерства и гинекологии.
- Во время беременности я чувствовала себя нормально и была уверена: все будет хорошо, — говорит Анна. — Вспомнила, что папина мама тоже всю жизнь была с синими пальцами, но родила двоих детей. Так что у нас в роду проблемы с сердцем были не только у меня.
Несколько раз Анна ездила на консультации в Киев, а в мае ее положили в клинику на сохранение.
- Я все хотела дотянуть хотя бы до 30-31 недели беременности, чтобы родившийся ребенок мог самостоятельно дышать, — продолжает женщина. — И когда меня неожиданно перевели в роддом № 5, испугалась, говорила только одно: ребенок должен жить! Из приемного отделения меня сразу отправили в операционную, я даже не успела сообщить об этом родным. Когда пришла в себя после наркоза, первое, что увидела, — белый потолок, и подумала: «Умерла!» Приподняв руку, заметила на ней бирку. «Точно умерла!» — пронеслось в голове. Затем увидела возле своей кровати врачей. Главный врач роддома Михаил Васильевич сказал: «Ты в Бога веришь? Только благодаря ему ты и выжила». «А ребенок?» — спросила я. Мне рассказали, что дочка жива и находится в детском отделении и что я скоро ее увижу. Честно говоря, мы ждали мальчика, даже имя ему подобрали — Богдан.
- Вы сами сообщили родным о рождении малышки?
- Да, позвонила через несколько часов после операции. Маме сказала: «Хотела внучку? Получай!» Муж в это время находился на работе в Донецке — он занимается техническим обслуживанием ресторана. Через несколько суток, когда я чуть окрепла, пошла в детское отделение и сделала фотографию нашей девочки, чтобы переслать мужу.
«Обычные чепчики для новорожденных в три раза больше, чем нужно моей дочке»
- Ваша девочка такая маленькая…
- Когда я ее впервые увидела, то расплакалась. Она очень хрупкая. Мы даже шапочку для нее с трудом нашли — обычные чепчики для новорожденных в три раза больше ее головки. Дочка практически сразу начала дышать самостоятельно — значит, она родилась со зрелыми легкими, что очень важно. А еще через неделю у нее так окреп голос! Она не плачет, а орет!
Анна не кормит грудью, так как это тоже большая нагрузка для ее больного сердца.
- Когда я пришла к дочке в отделение выхаживания новорожденных, сразу замучила врачей вопросами: как сердечко моей девочки, не больное ли оно, какой у нее гемоглобин, — улыбается Анна. — Богдану тщательно обследовали. С ней все в порядке. Надеюсь, здоровьем она пойдет в своего отца!
- Аня, вы консультировались, может, вам можно сделать операцию и устранить порок?
- Во время беременности я ездила в Институт Амосова. После обследования врачи развели руками: «Деточка, вы слишком поздно обратились». Из-за гипертензии у меня начался необратимый процесс в сосудах легких, они потеряли эластичность. Теперь продлить жизнь мне сможет только пересадка комплекса сердце-легкие… Хорошо понимаю, что нездорова, что могу погибнуть. Но сейчас мне даже думать об этом нельзя. Я должна жить! Мне хочется вернуться домой, нянчиться с дочкой и продолжать работать в больнице. На это я и настраиваюсь.
- Ситуация с Анной была очень сложной, — объясняет Михаил Макаренко. — На 28-й неделе беременности организм мамы и плод страдали от нехватки кислорода. При этом уровень гемоглобина был 160 единиц. Казалось бы, хороший показатель. Но у людей с пороком сердца так проявляется защитная реакция — красные тельца переносят кислород, но из-за того, что их большое количество, они только сгущают кровь. Кроме того, в любой момент во время кесарева сечения даже незначительная кровопотеря могла вызвать синдром, при котором кровь прекращает сворачиваться. И тогда остановить кровотечение невозможно, а значит, и спасти женщину…
- В конце весны в вашем роддоме открылось отделение по выхаживанию новорожденных, а до этого вы переводили таких малышей в специализированные клиники…
- Но недоношенные детки чаще всего нетранспортабельны, им нужно оказать помощь в стенах роддома. У нас и раньше была необходимая аппаратура и специалисты. Но так как число случаев появления на свет глубоко незрелых детей увеличивается, мы решили создать целое отделение для таких крохотных пациентов. Теперь возле каждого проблемного малыша есть сестринский пост.
Крохотная дочка Анны лежала не в обычном кувезе, а в своеобразном «гнезде». Оказывается, это тоже часть специальной аппаратуры.
- Такая яйцеобразная кроватка имитирует матку, — объясняет Михаил Макаренко. — Вокруг ребенка создаются условия, которые соответствуют его пребыванию в утробе матери. Так он легче адаптируется в окружающем мире, куда попал раньше времени. Анна, решившись выносить малыша, шла на большой риск. Но ни одной женщине нельзя запретить почувствовать радость материнства.
Врачи столичного роддома № 5 сделали все, чтобы спасти две жизни. Может, неравнодушные люди тоже примут участие в судьбе молодой мамы и оплатят ее операцию в одной из европейских клиник. Одному из героев публикации «ФАКТОВ» — Андрею из Житомира — в январе этого года комплексную операцию по пересадке сердца и легких сделали в Германии. Нашему государству она обошлась в полмиллиона евро… Теперь жизнь 30-летнего мужчины вне опасности. А ведь мама Богданы тоже заслуживает того, чтобы увидеть, как будет расти ее ребенок.
902Читайте нас у Facebook
