Режиссер Михаил Гейкрайтер: «Однажды во время спектакля Мальвина Швидлер упала на руки сидевшим в первом ряду мужчинам…»
В Театре имени Леси Украинки ее называли Малей. Она отдала столичной сцене 57 лет жизни, свои лучшие годы, любовь и надежды. И от публики тоже получила все сполна. Мальвину Швидлер обожали, многие «ходили на нее» и называли украинской Раневской. Жизнь Мальвины Зиновьевны была бурной, веселой, сложной, подчас трагичной, но, безусловно, счастливой. В актрису влюблялись сильные мира сего, а знаменитый советский скульптор Евгений Вучетич посвящал ей стихи. Она ушла из жизни на 92-м году. За десять лет до смерти вышла на родную сцену в последний раз. Полный мрак, в котором артистка оказалась из-за слепоты, лишил ее связи с миром. Она диктовала свои воспоминания, но книга «Маля, какая вы была!» родилась лишь после смерти актрисы. Правда, до сих пор друзьям Мальвины Зиновьевны так и не удалось ее издать…
«Народной артисткой Мальвина стала, когда ей было далеко за семьдесят»
— Говорят, незаменимых людей нет, неправда, есть, — сказал в разговоре с «ФАКТАМИ» помощник режиссера Театра русской драмы имени Леси Украинки Михаил Нафтулович Гейкрайтер. — Мальвина Зиновьевна Швидлер была именно таким человеком. Из когорты, как мы их называли, «знаменитых стариков» — Опалова, Хохлов, Лавров… Такой актрисы, как Швидлер, в театре больше не было. Между собой мы называли ее «наша Раневская». Она была так же остроумна, с необыкновенным чувством юмора, как и Фаина Георгиевна. Не брезговала острым словцом, но это говорилось так красиво. Целое искусство. Видимо, одесские корни Мальвины Зиновьевны были очень сильны. Она ведь в Одессе закончила театральное училище.
— Мечтала о сцене?
— Мальвина часто вспоминала свои юношеские годы. Говорила, что большего желания, чем играть на сцене, в ее жизни не было. Кстати, была одной из лучших студенток в училище. А в Киев попала благодаря первому мужу — Борису Михайловичу Жолкову. Сначала его назначили заместителем директора Оперного театра, затем он возглавил кинообъединение на Киностудии имени Довженко. Семья перебралась из Одессы в Киев, где им выделили небольшую квартиру на втором этаже. Их дом был напротив Дворца «Украина». Мальвина Зиновьевна рассказывала, что на первом этаже размещался хлебный магазин. Каждый день в пять часов утра туда привозили свежие булки, и она просыпалась от грохота тачек. Совершенно измученные таким «соседством» Мальвина и Борис Михайлович решились на обмен с доплатой. Они нашли роскошную квартиру в самом центре Киева, на улице Пушкинской. В то время Мальвина Зиновьевна уже блистала в труппе Театра русской драмы имени Леси Украинки.
— Вам запомнилась первая встреча с актрисой?
— Это произошло, когда я только поступил на работу в театр. Шел по коридору, а навстречу мне какой-то летящей походкой приближалась совершенно необыкновенной красоты женщина. Она вдруг остановилась, игриво взглянула на меня и произнесла: «У нас в театре новый мальчик?» Я действительно был юн. Начал объяснять, что не поступил в театральный институт и пришел поработать в театре. Мальвина Зиновьевна улыбнулась, погладила меня по плечу и сказала: «Все будет хорошо. Мы еще увидимся…» Наверное, такие отношения, как у нас, и можно назвать настоящей дружбой. Через год мы уже знали друг о друге практически все, делились самым сокровенным. И пронесли наши чувства до конца жизни великой актрисы…
* «Наверное, такие отношения, как у нас, и можно назвать настоящей дружбой»
У Мали, как мы называли ее в театре, было много друзей. Точнее, у нее не было врагов. Это удивительно светлая личность! К Мальвине все шли со своими проблемами, зная, что она поможет их решить. Причем на самом высоком уровне.
— Но в партию Мальвина Зиновьевна так и не вступила.
— Нет, она не любила состоять в каких-то организациях. Может, поэтому очень поздно, в 52 года, получила звание заслуженной артистки. А народной артисткой Украины стала, когда ей было уже далеко за семьдесят. Понятно, как любая актриса, переживала по поводу того, что была не признана властями. Но в те времена огромную роль играл национальный вопрос. Маля любила часто повторять: «Что такое еврейское счастье? Это очень короткий промежуток между двумя несчастьями». Она шутила по любому поводу. Могла любую историю превратить в анекдот. Если театр выезжал на гастроли, то вечерами, после спектакля, большинство актеров собиралось в номере Мальвины. Мы брали закуску, бутылочку…
— Актриса могла выпить?
— Еще как! Расскажу историю. Правда, не совсем пристойную… В нашем репертуаре шел спектакль «Блоха в ухе», где Мальвина играла пьянчужку. Я вел спектакль как помощник режиссера, и после его окончания Маля всегда спрашивала: «Мишенька, ты меня проводишь?» Вот однажды мы идем, и Мальвина говорит: «Так хочется покушать». — «Вы хоть не слишком на ночь наедайтесь». Мальвине Зиновьевне уже было за семьдесят…
В восемь утра следующего дня в моей квартире раздается звонок по телефону. «Мишка, мне так плохо, всю ночь живот крутил», — жалуется Мальвина. Спрашиваю: «Что же вы такого съели?» — «Поджарила картошечки, взяла селедочки и е…ла рюмку водки». «Кошмар! — говорю. — Мальвина Зиновьевна, берите пример с нашей актрисы Лели Метаксы: ешьте кашку, творожок, бурячок…» Она на минуту задумалась и выдала: «И в х… мне такая жизнь?!» Ну разве с этим можно было поспорить?
Помню, мы репетировали спектакль «Двери хлопают», который ставил режиссер Леонид Остропольский. Мальвина играла бабушку. Объявляют перерыв на 20 минут. Швидлер говорит мне: «Мишка, я пошла в бухгалтерию». Заканчивается перерыв, Остропольский всех собирает, нет только Швидлер. Я бегу в бухгалтерию на второй этаж, а Мальвина идет навстречу по коридору. Я ей: «Бабуся, быстро на сцену!» Она на меня строго посмотрела и спокойно так говорит: «Какая я тебе бабуся, если я еще е…ся?!» Перлы рождались у нее на ходу!
— Швидлер говорила о своем романе со знаменитым скульптором Евгением Вучетичем?
— Это было одно из самых сильных чувств в ее жизни. Я счастлив, что в конце жизни Мальвины Зиновьевны помог издать сборник стихов Вучетича, которые он посвятил актрисе. Она очень любила Евгения, часто вспоминала их последнюю встречу. Это было в Москве, в его особняке. Маля рассказывала, что в саду увидела прекрасную алую розу. «Завтра, когда будешь уезжать, я тебе ее подарю», — сказал Вучетич. Но на следующий день забыл об этом. Когда Мальвина садилась в машину, Евгений спросил: «Мы с тобой еще встретимся?» На что Маля ответила: «Наверное, уже нет…» Раз он забыл подарить розу, значит, их любовь закончилась.
— Но в то время Мальвина Зиновьевна была замужем.
— Да, за Борисом Михайловичем. Но ее это нисколько не смущало. У Мали было огромное количество романов. Она была богиней! Помню, рассказывала, как в пятидесятые годы за ней в Киеве ухаживал секретарь ЦК партии. Узнавал, в каких спектаклях и когда Маля будет выходить на сцену и приезжал специально, чтобы увидеть ее. Садился всегда в правительственную ложу, смотрел выход Швидлер, затем уезжал. За кулисами Мале всегда вручали от него огромную корзину с цветами… Вспоминала, как во время эвакуации в Ташкенте в нее был влюблен председатель КГБ Узбекистана. Маля была с мамой, которая ей все время говорила: «Ни в коем случае не заводи с ним роман. Ты не знаешь, чем для тебя это может закончиться». Кстати, ее мама дружила с Анной Ахматовой. Мама для Мали была первым советчиком.
«Жизнь как детская рубашка — короткая и записяная», — говорила Маля»
— Детей у Мальвины Зиновьевны не было.
— Увы. Сначала ей надо было укрепиться в театре, потом у нее возникли проблемы с сердцем. Официальных мужей у актрисы было двое. Первый супруг Борис Михайлович погиб в автомобильной катастрофе. Через два года после этого Маля вышла замуж за Сергея Ивановича Боднарука. Но счастье их было недолгим. У него случился инсульт, и Мальвина ухаживала за мужем долгих 16 лет. Но несмотря на все жизненные трудности, была очень позитивным, светлым человеком…
— Рассказывают, что Швидлер была большой модницей.
— Самые последние новинки в одежде сразу появлялись у Мали. У нее был отменный вкус. Помню, когда мы ездили на гастроли в Ригу, дня не проходило, чтобы Маля не вытащила меня на базар. Там продавались не только продукты питания, но и бытовые товары. Как-то она присмотрела набор столовых приборов. Спрашиваю: «Зачем вам? У вас таких полно!» «А я все равно куплю! Мне нравится», — отвечала Мальвина Зиновьевна. Она очень любила кольца, ожерелья, брошки. Все это носила с большим удовольствием.
— Можно было увидеть Мальвину Зиновьевну у плиты?
— Представьте себе, да. Она была хорошей хозяйкой. Умела приготовить блюдо из ничего. Лариса Кадочникова рассказывала, как она пришла к Мале между репетициями страшно голодная. Практически ничего съестного в доме не было. Маля порезала черный хлеб, положила на сковородку с постным маслом, обжарила, сверху намазала майонезом. «Я не ела ничего вкуснее!» — восторгалась Лариса.
— С годами актриса стала терять зрение…
— Она не могла с этим смириться. Несколько раз ей делали операции на глазах. Потом оказалось, что у Мали отмирал глазной нерв, который невозможно было восстановить. Если бы не плохое зрение, актриса до 90 лет выходила бы на сцену.
— Правда, что однажды во время спектакля она чуть не упала зрителям на голову?
— Это была постановка «Блоха в ухе». Маля должна была уйти в сторону, но перепутала и пошла вперед, на авансцену. Хорошо, что в первом ряду сидели двое мужчин. Актриса упала им на руки. После этого она шутила: «Это оказались два бизнесмена. Жаль, я не смогла поймать свое счастье…»
— Артистка была известным мастером розыгрышей на сцене.
— О! Эти истории Маля могла рассказывать часами. Как-то шел спектакль по Виктору Розову. Олег Борисов, Николай Рушковский и Павел Луспекаев решили разыграть Евгения Балиева. В отместку за то, что накануне Балиев подшутил над Рушковским. Николай Николаевич должен был выходить с папкой на сцену. Но ее до этого привязали веревкой к бутафорскому столбу. И когда Коля вышел с папкой, зрители увидели, как за ним потянулась огромная стена. После спектакля Рушковский подошел к Мале с вопросом: «Ты в этом участвовала?» «Балиев», — ответила она. «Тогда, — говорит Николай Николаевич, — заглаживай вину, будем разыгрывать Балиева». В чемодан, который Балиев должен был легко поднимать на сцене, они положили кучу тяжестей. Последним предметом была пара калош. И вот Балиев на сцене подхватывает чемодан, он сшибает его с ног, открывается, и оттуда вываливаются калоши. В театре разразился громкий скандал. В то время худруком был Михаил Романов. Он подошел к Мале и говорит: «Без вас, конечно, не обошлось». Она не стала отпираться. «Скажите, кто с вами был, и я вас выкупаю в шампанском», — пообещал Романов, на что Швидлер заметила: «Шампанское не люблю, а уж тем более не хочу принимать из него ванну. Поэтому ничего не скажу…»
— Со знаменитым Тарапунькой, актером Юрием Тимошенко, Мальвина Зиновьевна много лет дружила.
— И его первой женой Олей Кусенко. Маля рассказывала, как они вместе любили ходить на футбольные матчи. Швидлер очень переживала развод Тимошенко и Кусенко. И хотя она больше была подругой Юры, заняла сторону Оли. Даже на суде выступала свидетельницей с ее стороны. Юра на нее тогда очень обиделся, целый год они не разговаривали… Но на Мальвину Зиновьевну невозможно было долго обижаться. Мне кажется, в театре ее обожали все — от руководителей до монтировщиков. Ее выходы на сцену в пусть даже небольших ролях были как мини-спектакли. Тогда за кулисами собирались все: актеры, гримеры, костюмерши, слесари. Маля работала исключительно. Потом она подходила ко мне, сидящему за пультом, и спрашивала: «Миша, обслуга стояла в кулисах, когда я играла?». «Конечно!» — отвечал я. «Тогда все нормально», — успокаивалась Маля. Помню, как-то в порыве философских раздумий Мальвина Зиновьевна выдала замечательную фразу: «Жизнь как детская рубашка — короткая и записяная. У меня жизнь длинная. Но… записяная»
*За 57 лет работы в театре Мальвина Швидлер сыграла множество ролей. Сцена из спектакля «Школа скандала»
1339Читайте нас у Facebook
