Режиссер Георгий Натансон: «На «Мосфильме» мне сказали: «Доронина говорит шепотом, ей кино вообще противопоказано»
Одна из самых знаменитых советских актрис Татьяна Доронина уже несколько лет не дает интервью. Она не снимается в кино, редко играет в спектаклях, все время отдавая любимому МХАТу имени Горького, которым руководит уже более 30 лет. Красавица-актриса стала популярной благодаря картинам режиссера Георгия Натансона «Старшая сестра», «Еще раз про любовь», «Валентин и Валентина». Георгия Григорьевича Татьяна Васильевна так и называет «мой крестный отец в кино». Именно ему,
— Я познакомился с Татьяной Дорониной, когда она работала в Ленинграде в БДТ и была одной из самых любимых актрис Георгия Товстоногова, — вспоминает Георгий Натансон. — Это был 1965 год, Дорониной едва перевалило за 30. Однажды я прочитал пьесу Александра Володина «Моя старшая сестра», и она настолько «въелась» мне в голову, что я попросил автора написать сценарий для картины. Володин с удовольствием согласился, и я тут же начал подбирать актеров на главные роли.
*Татьяна Доронина сыграла главную роль в картине Георгия Натансона «Еще раз про любовь». После этого фильма актриса утвердилась в звании звезды советского кино
В Ленинград приехал специально, чтобы посмотреть Татьяну Доронину, о которой был много наслышан от московских театральных режиссеров. Уже не помню, какая пьеса шла в БДТ, но Доронина меня поразила. Не только своей игрой, но и умением буквально завораживать публику. Помню, после спектакля я зашел к ней в гримерную. Доронина сидела немного уставшая и рассеянная. Я стал рассказывать ей о картине, дал сценарий, предложив сыграть главную роль. В какой-то момент дверь гримерки распахнулась, и решительной походкой вошел Олег Басилашвили. В то время он и Доронина были супругами. Татьяна Васильевна его тут же остановила: «Прости, Олег, у меня серьезный разговор». В общем, гримерку Дорониной я покидал, уже получив согласие на съемки.
— Сама Доронина полагает, что для кино ее открыли именно вы.
— И не только ее. Многие из актеров, сыгравшие в «Старшей сестре», были до этого не особо известными. В Театре Ленинского комсомола однажды я увидел актрису Наталью Тенякову, предложив ей сниматься в роли младшей сестры. Правда, она скептически отнеслась к этому, заявив, что не раз проходила пробы на «Ленфильме» и не была утверждена. Я говорю: «Наташенька, уверяю вас, с „Мосфильмом“ будет совершенно другая история». Затем я пригласил в картину молодых Инночку Чурикову, Виталика Соломина и уже знаменитого Михаила Жарова. Показал все пробы на художественном совете «Мосфильма», но никого... не утвердили.
— Да вы что?!
— Сказали, что Татьяна Доронина говорит шепотом, кино ей вообще противопоказано. У Наташи Теняковой — «каши полон рот». Руководство решило, что на площадке Михаил Жаров не станет меня слушаться, поскольку ему даже Иван Пырьев не указ. Что касается Виталия Соломина, то худсовет постановил найти более яркого актера. Получив это распоряжение, я решился пойти к председателю Госкино СССР Алексею Романову. Он пообещал, что поднимет вопрос о моей картине на заседании коллегии, куда приедут председатели Госкино всех союзных республик. Решения пришлось ждать несколько дней, за это время я весь извелся. Но для себя твердо решил, что не отступлю ни от одной кандидатуры. После заседания коллегии Романов вызвал меня к себе и, улыбаясь, сказал: «У вас замечательные пробы, всех актеров мы утвердили». Почти через год, когда я показал готовую картину «Старшая сестра» Романову, он пришел в восторг: «Какую же вы открыли для нас актрису! Вас и Татьяну Доронину мы посылаем на декаду советского кино в Италию».
— Белокурая Доронина, наверняка, имела в Италии успех.
— Его невозможно описать. Она прилетела в Рим с чемоданом, полным красивых нарядов. Говорила, что собирала вещи у всех своих подруг. Дорониной итальянцы действительно любовались. Она не могла одна ходить по улицам, везде за ней следовали операторы, фотографы, журналисты. Татьяна выделялась среди всех: пышногрудая, белокурая, голубоглазая. Ее сравнивали с Мэрилин Монро и Джульеттой Мазиной. Но она была просто Доронина, особенная... Когда «Старшая сестра» вышла в Москве, Татьяна Васильевна вмиг стала звездой. Очереди в кинотеатры на картину стояли огромные. А ведь сама Доронина не верила в успех и в середине съемок чуть не покинула картину.
— Что же ее не устраивало?
— Мы сняли уже половину фильма, когда ко мне подошла Татьяна Васильевна и попросила: «Георгий Григорьевич, нельзя ли мне посмотреть отснятый материал?» Дорониной отказать было невозможно. Вообще, она обладает удивительной энергетикой. Говорит вроде бы тихо, но ты понимаешь, что не подчиниться ей не можешь. Я пригласил актрису в просмотровый зал. Когда зажгли свет, Татьяна Васильевна сказала: «Это все ужасно! Здесь нет никакого искусства...» Я был в шоке. Не могу передать даже свои ощущения, мне казалось, мир рухнул. Уже представлял, как завтра она придет в павильон и поделится своим мнением со съемочной группой.
Правда, Доронина так ничего и не сказала, в конце рабочего дня подошла ко мне и шепнула: «Можно я завтра покажу отснятый материал человеку, вкусу которого доверяю?» Делать было нечего, я согласился. И вот на следующий день в просмотровую зашла Доронина в сопровождении низенькой, хрупкой женщины и крепкого рыжеватого мужчины. Мы вновь посмотрели материал, а затем знакомая Татьяны Васильевны произнесла: «Таня, это гениально!» И рыженький тоже ее поддержал. Оказалось, это были драматург Эдвард Радзинский и его мама.
— Вскоре Радзинский стал законным супругом Татьяны Дорониной.
— Она обладала удивительной способностью притягивать к себе мужчин. Не скрою, я и сам был в нее влюблен. Но мне хватило лишь одного взгляда Татьяны Васильевны, чтобы понять: между нами ничего не может быть. Радзинский был очарован Дорониной, как и многие другие. В его случае сработало то, что он как драматург досконально изучил черты ее характера. Именно Эдварду Станиславовичу я обязан появлением на свет картины «Еще раз про любовь». Он подал идею поставить фильм по его же пьесе «104 страницы про любовь». Было совершенно понятно, что главная роль предназначена Татьяне Дорониной. На главную мужскую роль — летчика Евдокимова — изначально пробовался Владимир Высоцкий. Для того чтобы они хоть как-то смотрелись с Дорониной в кадре, ему сделали специальную обувь на пятисантиметровом каблуке. Но ситуацию это не спасло. Высоцкий с Дорониной «не монтировался». Тогда мы начали срочные поиски нового актера. Претендентов было двое: Михаил Козаков и молодой Саша Лазарев. Утвердили пробы с Лазаревым, и это было стопроцентное попадание.
— Говорят, что отношения между Дорониной и Лазаревым на съемочной площадке не сложились.
— Они были напряженными. Даже не знаю, в чем дело. Доронина была предметом желания всех мужчин. Лазарев высок, строен и обворожителен. Но Саша не мог ни о ком думать, кроме как о Свете Немоляевой. Может быть, в этом была причина?.. Ситуация достигла накала, когда нам предстояло снимать первую в советском кино постельную сцену. Помню, перед съемками Доронина объявила, что желает работать только в присутствии оператора Владимира Николаева, его ассистента и меня. Возразить я не мог. Посреди съемочного павильона стояла большая кровать. Сначала должна была сниматься любовная сцена, а потом признание героини Дорониной, ее слезы... В общем, очень сложная обстановка.
Татьяна Васильевна зашла за небольшую ширмочку и предстала перед нами в тоненькой рубашечке и трусиках. Аж дух у меня захватило! Босиком она пробежала до кровати и легла под одеяло. Тут появляется Саша Лазарев. Вижу, он какой-то напряженный. Актер подходит к кровати и сдавленным голосом произносит: «Татьяна Васильевна, подвиньтесь, пожалуйста». И в чем есть начинает залезать под одеяло. Я ему кричу: «Саша, сними брюки». А он: «Я брюки снимать не буду или убирайте меня из картины». Так и плюхнулся в кровать, не сняв даже ботинки. Но, надо признать, сцена получилась одной из самых сильных. Уже через несколько лет после премьеры, помню, я как-то встретил Лазарева и поинтересовался у него, почему тогда в постели он не снял обувь. На что смущенный актер ответил: «У меня были рваные носки». Кстати, картина всем нам принесла огромный успех: зрители ломились в кинотеатры, Доронина утвердилась в звании звезды советского кино, а фильм был удостоен премии на Международном фестивале в Колумбии.
— В то время Татьяна Доронина уже переехала из Питера в Москву?
— Да, она была принята в труппу МХАТа. Ее переезд в основном был связан с новым замужеством. Театром руководил Олег Ефремов, с которым Доронину связывали дружеские отношения после съемок в картине «Три тополя на Плющихе». Для Татьяны Васильевны театр всегда был на первом месте. Думаю, во имя его она пожертвовала всем, даже своим личным счастьем. Не сразу соглашалась на съемки, особенно, если это происходило во время театральных репетиций. Доронина приезжала обычно самой последней, тут же садилась к гримеру, но никогда не разрешала ему красить себе глаза. Это она делала только сама.
Что касается работы, то, признаюсь, я немного побаивался Доронину. Если она была чем-то недовольна, на ее лице появлялось такое грозное выражение, что я сразу готов был сделать так, как хочет этого Татьяна Васильевна. Мне кажется, влияние на нее в то время имел только Олег Ефремов, к мнению которого она прислушивалась. Правда, даже эта ее «слабость» уже давно прошла.
— Как вы думаете, Татьяна Васильевна счастливая женщина?
— Если она всегда добивалась того, чего хотела, и уже более 30 лет руководит театром, то, наверное, счастлива. Что касается личной жизни, то последние годы Доронина одна. Но она всегда была женщиной, предъявлявшей высокие требования к мужчинам. Да и к самой себе...
4618Читайте нас у Facebook
