«Господи, сделай так, чтобы мама выздоровела. Я больше ни о чем не буду тебя просить»
— О том, что у меня миелома (злокачественное заболевание крови), я узнала чуть больше года назад, — говорит 36-летняя Наталья Гагаринова из Белгород-Днестровского. — Чихнув, услышала хруст в груди. Как потом оказалось, это… сломалось ребро. Врачи долго не могли поверить, что такое возможно, но позже при помощи МРТ (магнитно-резонансная томография) нашли причину — миелома. Тогда мне назначили первый курс химиотерапии. Всего их было восемь. Лечение оказалось не очень эффективным, и врачи поменяли схему. Вдруг за день до того, как я должна была покупать препараты, с моего банковского счета… исчезли все деньги. Это были проделки мошенника, который ограбил не только меня, но и десятки других людей на сумму более одного миллиона гривен. Позже его судили и приговорили к пяти годам лишения свободы (об этом аферисте «ФАКТЫ» писали), но деньги мне так и не вернули. 
Из-за этого я не смогла вовремя пройти лечение, и болезнь начала быстро прогрессировать. Теперь мне может помочь только трансплантация стволовых клеток.
*"Узнав, что нас обокрали, супруг принялся меня утешать: «Не переживай, Наташенька. Ты обязательно выздоровеешь! Мы же семья, у нас все получится», — говорит Наталья (фото из семейного альбома)
Врачи говорят, что я могу стать донором сама себе. Обследование в Киевском центре трансплантации костного мозга показало: болезнь не задела костный мозг, благодаря чему специалисты смогут взять мои стволовые клетки, которые в дальнейшем будут использовать для пересадки. Но перед операцией мне нужно войти в состояние ремиссии (период, когда нет признаков заболевания. — Авт.), а для этого требуется дорогостоящая химиотерапия. Услышав, что опять придется собирать деньги на лекарства, я пала духом, но супруг начал меня подбадривать: «Не переживай, Наташенька. Ты обязательно выздоровеешь! Мы же семья, у нас все получится».
Сейчас, когда я не получаю необходимого лечения, состояние заметно ухудшилось. Из-за сильных болей в руках, ногах, спине я не могу нормально спать, выполнять даже самую простую работу. Долгое время мы с мужем не говорили старшей дочери о серьезности моей болезни, не хотели ее расстраивать. Но теперь скрывать мое состояние невозможно, и мы решили ей все рассказать. 12-летняя Вика по-взрослому отнеслась к такой непростой новости. Она во всем меня поддерживает, взяла на себя уборку, готовку, вызвалась забирать из детского сада своего братика. А недавно дочь приготовила мне блинчики с творогом: первая порция оказалась горелой, вторая — сырой, а третья — невероятно вкусной. Недавно я увидела, как Вика молится перед сном. В руках дочка держала молитвенник, который ей дали в церкви, и с закрытыми глазами шептала: «Господи, сделай так, чтобы мама выздоровела. Я больше ни о чем не буду тебя просить». И хотя мне сейчас очень тяжело, я знаю, что все будет хорошо. Мне есть ради кого жить.
«Когда настраиваю себя на положительный лад, боль немного затихает»
Сейчас Наталья находится в Одесской областной больнице. Врачи проводят ей комплекс процедур, облегчающих сильные боли. Но основное заболевание — миелому — пока не лечат. Начинать терапию нужно с препарата, одна ампула которого стоит 18 тысяч гривен. И таких ампул требуется шестнадцать.
— Нам с супругом уже удалось собрать больше половины нужной суммы, — говорит Наталья. — Как только будет недостающая часть денег, начнем лечение. А там, даст Бог, получится и с трансплантацией стволовых клеток. Сейчас это мой единственный шанс.
Несмотря на плохое самочувствие, Наташа отлично держится: смотрит оптимистичные фильмы, общается с соседями по палате, шутит.
— Я стараюсь ради детей, которые регулярно меня проведывают, — объясняет женщина. — Дочь и сын могут прийти в больницу в любой момент, и я хочу, чтобы они видели меня в хорошем настроении, бодрую, активную, а не тяжелобольную. Когда сама себя настраиваю на положительный лад, боль ощущается не так сильно.
На этой фразе Наталья замолкает.
— Я до сих пор не могу простить себе, что позволила мошеннику нас обмануть, — вздыхает женщина после небольшой паузы. — После первой химиотерапии мы с мужем поняли, что у нас катастрофически не хватает денег на лечение, поэтому взяли в нескольких банках кредиты. Затем стали обращаться за помощью к посторонним людям. Узнав, что у меня двое маленьких детей, нас поддержали известные в городе газеты, теле- и радиоканалы. Помню, когда ехала в маршрутке и впервые услышала объявление по радио: «Наташе Гагариновой нужны деньги на лечение. Помогите», мне стало стыдно. Я вышла из транспорта и пошла домой пешком. Боялась, что меня осудят, подумают, будто собираю деньги с целью обогатиться. Но, к счастью, добрых людей оказалось очень много. Уже через десять минут после первого телевизионного сюжета мне позвонил мужчина, который позже перечислил деньги. Поразительно, но помогали не только жители Украины. Например, наша соотечественница, которая теперь живет в Италии, перечислила на мой счет пять тысяч гривен. Мою историю она увидела по телевизору в программе «Критическая точка». А однажды позвонили из… тюрьмы. Мужчина сказал, что он вместе с другими заключенными хочет помочь, и отправил мне сумму, которую собирали всей колонией. Помню и бабушку, признавшуюся: «Я сегодня продала два ведра домашних вишен, и эти деньги передам тебе и твоим деткам». 
Когда слышала подобные слова, мне хотелось плакать. Ведь только благодаря этим людям я прошла химиотерапию.
*"У меня замечательные дети, — говорит Наташа. — Чтобы я не отвлекалась от лечения, Вика взяла на себя уборку, готовку и забирает из садика своего четырехлетнего братика" (фото из семейного альбома)
Разве могла я после такого количества звонков сочувствующих людей представить, что на моем горе захотят нажиться?! Мошенником оказался мужчина, который связался со мной по телефону. У него был приятный голос. Мужчина сказал, что в его роду многие болели раком, поэтому он понимает меня и моего мужа как никто другой и хочет помочь. Я отправила ему sms-сообщение с номером своего банковского счета. После этого мужчина перезвонил и сказал, что перечислить деньги у него не получается по техническим причинам. «Я бы лично подъехал и передал вам конверт с деньгами, но живу в другом городе. А может, карточка просроченная? Такое бывает». И он попросил прочесть дату, до которой карта действительна. Ничего не заподозрив, я так и сделала. Затем мы продолжили говорить. Мужчина рассказывал о своей семье, интересовался моими детьми, задавал вопросы, и я, как завороженная, предоставила ему всю конфиденциальную информацию, благодаря которой он разблокировал мою карту. Позже, когда правоохранители задержали мошенника, журналисты писали, что он обладал настоящим талантом убеждения, мог «околдовать» любого. Но украденные сорок тысяч мне так и не вернули. Кроме того, при помощи моей банковской карты аферист взял в банке кредит на сумму восемь тысяч гривен, который мне требовалось погасить. К счастью, руководство банка пошло мне навстречу и не требовало с меня этих денег. Позже в счет компенсации один депутат подарил десять тысяч гривен. Но к тому моменту врачи сказали, что мое состояние ухудшилось, и обычная химиотерапия уже не поможет.
Оказалось, более интенсивное лечение стоит намного дороже. По предварительным подсчетам, мне нужно 288 тысяч гривен, чтобы войти в ремиссию, и 100 тысяч на саму трансплантацию. Для нас, жителей провинциального города, это огромные деньги. Половину суммы нам удалось собрать только благодаря добрым людям и общественным организациям. Например, сотрудники ассоциации помощи инвалидам и пациентам с хроническими лимфопролиферативными заболеваниями, членом которой я являюсь, помогают мне как морально, так и материально. Председатель этой ассоциации Валентина Юрчишина ежедневно обращается к представителям известных фирм, крупных заводов и просит их поддержать меня.
Мой супруг работает на мебельной фабрике: уходит на работу в семь утра, а возвращается поздно вечером. В обеденный перерыв бегает по депутатам, благотворительным фондам, общественным организациям и знакомым, у которых одалживает деньги. Считаю, мне очень повезло с супругом: ему удается все. Пока меня не положили в больницу, я обращалась к чиновникам за помощью, но ответ всегда был один: «У нас нет денег. Извините». Часто никого не могла застать на рабочем месте. А перед мужем словно все двери открываются. Один представитель Фемиды выделил ему две тысячи, другой — тысячу, третий — пятьсот гривен. Как ему это удается? Я привыкла видеть Андрея мужественным, сильным, сдержанным. Он никогда не покажет, что устал, переживает, боится. Наверное, наша дочь в него. За последний год, что я прохожу лечение, Вика ни разу не попросила купить ей одежду, игрушку, сладости. Дочь понимает, что нужно экономить, хотя мы ей этого не объясняли. (Желающие помочь Наталье могут связаться с ней по телефону (067) 285−39−04.)
«В Украине лекарства стоят намного дороже, чем в России и других странах»
— Из-за того, что раковые клетки Натальи трудно поддаются химиотерапии, ей пока не удалось достигнуть хотя бы частичной ремиссии заболевания, — говорит директор Киевского центра трансплантации костного мозга Виктор Хоменко. — А ведь именно в период, когда симптомы исчезают или затихают, трансплантация дает наилучшие результаты. Сейчас, чтобы добиться такого состояния и подготовить Наталью к операции, нужны дорогостоящие препараты. 
Пациенты, которые, как правило, покупают лекарства за собственные деньги, часто жалуются, что в Украине они стоят намного дороже, чем в России или других странах. Хотя медикаменты идентичны.
*Виктор Хоменко: «Ежегодно в аутологичной трансплантации костного мозга нуждаются более семисот жителей Украины. Наши специалисты научились выполнять эти операции на высоком уровне. Было бы финансирование» (фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»)
Поскольку в Украине нет ни реестра доноров, ни технической базы, необходимой для аллогенных трансплантаций (донором служит не сам больной, а другой человек), мы проводим только аутологичные пересадки (донор и реципиент — один и тот же человек). Наши специалисты научились выполнять такие операции на высоком уровне. Я хорошо помню одну из первых пациенток, которой провели трансплантацию девять лет назад. После операции она окончила университет, вышла замуж, уехала за границу и сейчас готовится стать мамой. Она до сих пор присылает нам благодарственные письма, поздравляет со всеми праздниками. Недавно ваша газета писала о 22-летней Полине из Николаева, которая после успешной трансплантации вернулась к активной жизни и даже заняла призовое место на престижном международном конкурсе по вокалу. Хотя до трансплантации ее состояние было настолько тяжелым, что девушка не могла нормально говорить и с трудом дышала. Подобных примеров я могу привести много.
Именно в таких трансплантациях в Украине ежегодно нуждается более семисот человек, и мы можем им помочь. Но, к большому сожалению, центру не хватает финансирования. Государство выделяет деньги только на зарплату медицинскому персоналу и частичную оплату энергоносителей и коммунальных услуг. Во всем остальном нам помогают спонсоры. Именно за счет благотворительных фондов мы обслуживаем климатотехнику, закупаем расходные материалы, дезинфицируем палаты и боксы, которые должны быть стерильными. А практически все медикаменты пациенты вынуждены приобретать за собственные деньги, которых у большинства нет. Получается так: человек знает о методе, благодаря которому может стать здоровым, воспитывать детей, работать, но не может им воспользоваться.
— Сколько стоит операция?
— Себестоимость аутологичной трансплантации в Украине приблизительно 15—20 тысяч евро, хотя за такую же операцию за рубежом нужно платить в три-четыре раза больше — восемьдесят тысяч евро. Стоимость аллогенной трансплантации от родственного или неродственного донора за рубежом 180—200 тысяч евро, а у нас они были бы в четыре раза дешевле. По этой причине намного выгоднее наладить эти операции в Украине, чем оперировать наших граждан в других странах.
— В чем суть метода трансплантации, когда донором становится сам пациент?
— После достижения ремиссии заболевания мы при помощи специальных медикаментов стимулируем выход стволовых клеток в кровь больного, а затем прогоняем ее через специальный аппарат — сепаратор клеток крови. Отобранные стволовые клетки замораживаем в жидком азоте при температуре минус 196 градусов и оставляем в криохранилище. Тем временем проводим пациенту высокодозовую химиотерапию, которая не только уничтожает раковые клетки, но и сильно понижает иммунитет пациента. Позже восстанавливаем его при помощи собранных ранее стволовых клеток. Естественно, такое лечение — большой стресс для организма, и пациенты нуждаются в особых условиях. После манипуляции они находятся в асептических боксах приблизительно около месяца.
— Согласно украинским законам, государство выделяет деньги на лечение за границей тем, кому в Украине не могут помочь, — говорит председатель Всеукраинской общественной организации «Ассоциация помощи инвалидам и пациентам с хроническими лимфопролиферативными заболеваниями» Валентина Юрчишина. — Например, если пациент нуждается в трансплантации от другого донора, у него есть шанс получить материальную поддержку от государства. Но у Наташи такой возможности нет. Ведь теоретически аутологичные трансплантации (донором костного мозга становится сам пациент) у нас выполняют, но на них не выделяются средства. Кроме того, Минздрав помогает преимущественно детям. До взрослых очередь, как правило, не доходит. Поэтому Наталья и другие больные вынуждены искать поддержку со стороны у неравнодушных людей, обращаться в газеты и на телевидение в надежде, что кто-то придет на помощь. Но даже в такой ситуации я ни разу не слышала от Наташи и ее супруга упреков, жалоб или обид на судьбу. Они делают все, чтобы справиться с болезнью и жить обычной жизнью.
— За то время, которое я провела в больнице, познакомилась со многими, кто уже перенес такую трансплантацию, — продолжает Наталья. — Среди моих знакомых есть даже люди, которые за свои деньги ездили на операцию за границу. Каждый рассказывает о своих ощущениях от процедуры, признается, что это очень тяжело: тошнит, кружится голова, начинают выпадать волосы и слоиться ногти. Но я не боюсь этих трудностей. Уверена, что со всем справлюсь и вернусь к своим детям и мужу.
6782Читайте нас у Facebook
