Екатерина Машталер: «В Норвегии педагоги зарабатывают более 20 тысяч крон в месяц. Это примерно 38 тысяч гривен»
Почти каждый второй украинец, по данным опроса компании Research & Branding Group, мечтает переехать жить за границу. У желающих эмигрировать разные цели и планы, но все они объединены желанием жить лучше. Бесспорно, лучшую жизнь приятнее и правильнее строить на родине. Но для тех, кто все же решился на этот сложный шаг, «ФАКТЫ» публикуют серию материалов о способах выехать, найти себя и справиться с трудностями жизни в чужой стране.
— В детстве иностранные языки мне не давались, — признается хмельничанка Екатерина Машталер. — Учителя говорили: мол, что из нее вырастет? Самая отстающая ученица. Однажды мы писали диктант по английскому языку, и я единственная из класса получила двойку. Было стыдно до слез. После этого случая я начала зубрить ненавистный предмет. И как-то незаметно стала отличницей. После школы поступила в местный университет на переводчика, окончила вуз с красным дипломом. Потом, когда я оказалась в чужой стране, мне очень пригодилось выработанное годами упорство в изучении языков.
«Вернувшись в Украину, я заявила: „Никогда не буду жить в Норвегии. Скука смертная!“
— Будучи студенткой пятого курса, в рамках программы культурного обмена я поехала в Норвегию, — рассказывает Екатерина. — По условиям контракта мне предстояло жить в местной семье, нянчить детей, помогать по хозяйству и параллельно осваивать норвежский язык. Звучит заманчиво, не правда ли? Можно и мир посмотреть, и язык выучить. При этом принимающая сторона обеспечивает жильем, дает деньги на карманные расходы, организовывает экскурсии. Однако на практике все оказалось не так радужно.
*В Норвегии признают дипломы украинских вузов. Если не лениться, всегда можно найти достойную работу, уверяет Катя
Я попала в городок Хаугезунд в западной части Норвегии. В семье было трое маленьких детей. По правилам нянька-иностранка должна заниматься малышами не больше пяти часов в день. Однако хозяева частенько уходили по своим делам, оставляя детишек под мою ответственность. С этим я еще могла мириться. Возмущало другое.
Меня не приглашали за семейный стол. Обедая, хозяева даже закрывали дверь в столовую. Мне исправно выдавали оговоренную в контракте сумму, но почему-то не брали с собой на шопинг. Ближайший магазин находился в пяти километрах, и добраться туда можно было только на машине. Поэтому я зачастую сидела голодной.
Осознав, что хозяева не просто используют меня, но и в открытую проявляют неуважение, я решила подыскать другую семью. Когда я подписывала контракт, сотрудники агентства предупредили: если будут сложности, можно в любой момент поменять семью. Однако, выслушав мои жалобы по телефону, ответили: „Попробуйте договориться с хозяевами. У нас нет для вас другого варианта. В противном случае придется возвращаться домой“. „У меня нет денег на обратный билет! — говорю. — Помогите!“ Сотрудница агентства сказала, что это мои проблемы.
Выручила подруга из Хмельницкого. Узнав о моей проблеме, она через знакомых разыскала норвежскую семью, согласившуюся принять меня. Так я переехала в Валдрес, это в двухстах километрах от столицы Норвегии Осло. Новые хозяева оказались добрыми и душевными людьми. По сути, они стали для меня вторыми родителями.
Эллен, завуч местной школы, здорово помогла мне в изучении норвежского языка. Ее муж Ингар до выхода на пенсию работал директором краеведческого музея и просветил меня по части местной культуры. В свою очередь я старалась во всем помогать хозяевам. Наши отношения вышли за рамки прописанных в контракте условий, и мы стали одной семьей. Даже теперь, проживая в другой деревне, я часто навещаю Ингара и Эллен.
В целом Норвегия мне сначала не понравилась. Вернувшись в Украину, я заявила родителям: „Никогда не буду там жить. Скука смертная!“ Дело в том, что в Норвегии течет необычная для нас жизнь. Здесь не встретишь веселую компанию, шумные застолья, забавы. По своей природе норвежцы домоседы. Однажды я шла по дороге целый час и не встретила ни души! Тяжелее всего было привыкнуть к царящей здесь тишине и спокойствию.
„Муж из Скандинавии — мечта украинской женщины“
— Правду говорят: никогда не говори „никогда“, — размышляет Екатерина. — Теперь я живу в Норвегии. А вернулась сюда… из-за любви. Проживая в семье Ингара и Эллен, я познакомилась с мужчиной по имени Юн Туре. Он фермер, выращивает корма для домашнего скота. Мы встретились, когда я шла в публичную библиотеку, чтобы вернуть книгу. По иронии судьбы та книга была о городской девушке, которая вышла замуж за фермера и долго привыкала к скучной сельской жизни.
Юн Туре предложил мне посидеть в кафе. Это было первое в моей жизни свидание с мужчиной-иностранцем, и я не знала, как себя вести. Очень волновалась. Кавалер спросил: „Ты пьешь чай с сахаром или без?“ Думая, что за сахар ему придется платить отдельно, я ответила: „Без!“ Когда мы встретились в следующий раз, Юн Туре заказал для меня чай без сахара. Тогда я и призналась, что пью сладкий. Потом эта история стала семейной шуткой. Покупая мне что-либо, муж подтрунивает: „Так с сахаром или без?“
Сначала мы просто дружили. В тот период мне очень не хватало общения. Потом между нами возникли взаимные чувства, но я не отнеслась к этому серьезно. Перед тем как вернуться домой, предупредила Юн Туре: „Продолжения не будет. Я не хочу жить в Норвегии“. Однако мы сохранили дружеские отношения, часто общались по скайпу. Сначала я очень радовалась, что вернулась домой. Здесь родные, друзья, учеба — вся моя жизнь. И вдруг поняла, что скучаю по бывшему парню. И что ради него готова… жить в Норвегии!
Он пригласил меня в гости, и я приехала. Однажды мы отправились на пикник. Любимый предложил подняться на вершину горы. Мне эта затея не понравилась, но он потащил меня за руку. По дороге я возмущалась: мол, какая разница, где есть сэндвичи? Когда мы оказались на вершине, любимый вытащил из рюкзака кольцо с бриллиантом и сделал предложение. Ошарашенная, я выпалила: „Да!“ Тогда Юн Туре извлек из рюкзака бутылку шампанского, и мы, счастливые, отпраздновали нашу помолвку.
Приехав в Украину, я начала собирать документы для брака с иностранцем. Оказалось, что это трудоемкий процесс. Очень помогли сотрудники норвежского посольства. Они по телефону подсказывали, что и как лучше сделать. Со своей стороны Юн Туре тоже собирал справки. По местным законам житель Норвегии может жениться на иностранке, если у него достаточно денег на ее содержание и есть собственное жилье.
*"Муж разделил со мной все заботы о ребенке, — говорит Екатерина. — Скандинавские мужчины к отцовству относятся очень ответственно»
Когда все было готово, Юн Туре приехал в Хмельницкий. В январе 2011 года мы расписались. А через два месяца мне дали визу, и я переехала к супругу. Муж-норвежец — мечта украинской женщины. Скандинавские мужчины спокойные, деликатные, добрые, домовитые, а главное — непьющие. Они привыкли к феминистическому поведению женщин. Поэтому инициативу в отношениях отдают слабому полу. В семье тоже, как правило, руководит жена.
Еще один приятный момент: в Норвегии признают дипломы украинских вузов. Проверив мои документы, местные чиновники выдали мне разрешение на работу преподавателя английского языка. Но в нашем поселке всего одна школа, и вакансий не было. В соседних деревнях тоже. Я решила, что сидеть дома нет смысла, и устроилась на работу в продуктовый магазин. К тому времени уже прилично знала норвежский язык. К слову, он намного проще английского.
Однако я не теряла надежду рано или поздно устроиться на работу по специальности. В Норвегии есть такая практика: в случае болезни постоянного работника его временно заменяет «викар», то есть свободный специалист. Я подала заявку на викара в школе. И однажды меня попросили заменить учителя английского языка. Проверив, как я веду уроки, директор осталась довольна.
«Норвегия — самая дорогая страна Европы. Буханка хлеба там стоит около 50 гривен»
— Когда в наш поселок переехала семья беженцев, школе срочно понадобился русскоязычный педагог, — продолжает Екатерина Машталер. — Меня взяли на должность личного ассистента мальчика из Белоруссии. Я помогала ему осваивать норвежский язык и другие предметы.
Поразило, насколько норвежская школа отличается от украинской. Было дико, что ученики не боятся учителей. Наоборот, общаются с ними как с равными. Здесь вообще демократичные порядки. Мой коллега, учитель математики, одевается, как рэпер: штаны с болтающейся между колен ширинкой, шапка-капюшон, цепи. Но специалист превосходный, дети его обожают.
Педагоги и родители учеников общаются по интернету. На специальной страничке учитель пишет, как обстоят дела у того или иного ученика. В случае необходимости отправляет сообщения родителям. Домашнее задание дети тоже получают по интернету. В школе используют самую современную технику. Вместо классной доски — смартборд. Это электронная панель с функциями компьютера и тачфона. На ней можно рисовать, писать, увеличивать шрифт, смотреть ролики из интернета.
Когда ученик из Белоруссии освоился, мои услуги стали не нужны. Но тут же появилась другая работа. Благодаря личной рекомендации директора школы меня взяли переводчиком в лагерь для беженцев. Затем предложили занять должность ассистента куратора организации по защите прав детей. Когда же в школе появилась свободная вакансия (детям эмигрантов, ученикам старших классов, требовался педагог для изучения норвежского языка), я с радостью туда вернулась.
— Но как вам, иностранке без диплома учителя норвежского языка, доверили такую работу?
— В Норвегии работодатель обращает внимание не на дипломы, а на реальные знания соискателя. Но еще больше ценят старательность и полную самоотдачу работника. Потом мне сказали: «Ты зарекомендовала себя с лучшей стороны тем, что с одинаковым энтузиазмом бралась за любую предложенную работу».
Перед тем как оформить меня на должность учителя, руководство школы протестировало мои знания. Я спросила директора: «Мне нужно пройти курсы переподготовки?» «Зачем? — удивилась она. — Вы свободно изъясняетесь на норвежском языке, знаете тонкости грамматики. Как специалисту я вам полностью доверяю».
В Норвегии уважают труд учителя. Педагоги зарабатывают более 20 тысяч крон в месяц (примерно 38 тысяч гривен). По местным меркам это высокий уровень доходов. Но не забывайте, что Норвегия — самая дорогая страна Европы. Для сравнения: в пересчете на наши деньги хлеб там стоит 49 гривен, молоко — 29, полкило говядины — порядка двухсот гривен. Всем известно, что в Норвегии много рыбы. Однако стоит она тоже дорого. Килограмм лосося обойдется в 390 гривен.
Коммунальные услуги, лицензия на просмотр телеканалов, одежда — все стоит приличных денег. Лично я покупаю вещи только в период распродаж. Правда, одежда здесь очень качественная. Например, кофточку можно стирать бесчисленное количество раз, а она все равно как новенькая. Я не перестаю этому удивляться, ведь раньше одевалась на хмельницком рынке, где продают дешевые, но быстро изнашиваемые вещи.
Недавно я родила сына и ушла в декрет. Сейчас Мартину восемь месяцев. Живя в Украине, часто слышала от подруг, как тяжело ухаживать за младенцем. Но у нас нет особых трудностей. Муж разделил со мной все заботы о ребенке. Это еще один плюс скандинавских мужчин. К отцовству они относятся чрезвычайно ответственно.
В отличие от Украины, в Норвегии нет выплат за рождение ребенка, а находиться в декрете можно не больше года. Благодаря тому, что перед декретом я много работала, государство платит мне хорошее пособие. Если бы сидела дома, то не получала бы ни кроны.
Даже будучи в декрете, я нашла способ пополнять семейный бюджет. По скайпу даю уроки норвежского и английского языков студентам из разных стран. Я уверена: если не лениться, всегда можно найти достойную работу. Мне кажется, основная проблема украинцев в том, что мы привыкли надеяться на чью-то помощь. А нужно рассчитывать на собственные силы.
Мои подружки из Украины шутят: мол, Катя переехала в тундру. Дескать, что там делать, в этой Норвегии? Никаких развлечений и постоянно идет дождь. Да, здесь холодно и мало солнца. Но главное — погода в доме. У нас с мужем прекрасные отношения. И пусть в окно стучится дождь. Зато на душе тепло.
Фото из семейного альбома
17172Читайте нас у Facebook
