Психотерапевт Елена Рыхальская: "Не надо требовать от вернувшихся с войны мужчин сразу "стать нормальными"
Приехав из Донецкой области в Киев, Лиза несколько месяцев прошлой зимы провела на Майдане, нарезая бутерброды на кухне в Доме профсоюзов. Здесь она чувствовала себя нужной и важной. Здесь же нашла свою любовь — Виталия, который приехал в Киев из России. В конце мая влюбленные поженились, потом Виталий ушел воевать, но после первого же боя бежал не только с фронта, но и из Украины — обратно в Россию. Лиза, которая сама сейчас находится на востоке, сказала, что не простит мужу измены — ни себе, ни Родине.
Летом 2014 года медсестра Харьковского военного госпиталя Светлана обратила внимание на одного из тяжелораненых бойцов, перспективы выздоровления которого врачи оценивали как очень плохие. Медики говорили, что он никогда не встанет на ноги. Девушка и парень почувствовали такую взаимную симпатию, что она практически не отходила от его постели, даже ночью. А когда Никиту перевели в Центральный военный госпиталь, поехала за ним в Киев и даже упросила врачей разрешить ей постоянно быть рядом с любимым. Она ухаживала за ним так, что произошло чудо: Никита, вопреки всем врачебным прогнозам, не только встал на ноги, но и начал ходить. В начале осени влюбленные поженились. Правда, месяц спустя… разошлись.
*Военная форма и образ героя часто способствуют тому, что красивые, умные девушки-волонтеры, глядя на бойцов восторженно и с гордостью, охотно выходят за них замуж (фото из «Фейсбука»)
О том, как изменился характер взаимоотношений между людьми, как жить с посттравматическим синдромом и на что опираться, «ФАКТЫ» поговорили с известным психотерапевтом, кандидатом психологических наук Еленой Рыхальской.
— Нам всегда говорили: улыбайтесь, ищите позитив — и жизнь наладится. Но сегодня этих установок явно недостаточно.
— Позитивная психология в ситуации постоянной реальной опасности не только не работает, но и раздражает, — объясняет Елена Рыхальская. — В военное время для сохранения внутренних сил больше подходит принцип Скарлетт О`Хары — «Я подумаю об этом завтра». Как помните, Скарлетт тоже жила во время войны. Это плохая формула для мирного времени, потому что порождает инфантилизм, но для периода, в котором мы живем сейчас, лучшего правила не найти.
Важно понять: речь идет о том, что нужно качественно завершать день. Закончился день, в который вы сделали все, что смогли, — спасибо ему, а о том, что будет завтра, и думать будете завтра. Если требовать от себя большего, чем успели, корить себя — это только усиливает стресс. Зато когда вы сделали что-то хорошее — хвалите себя, не стесняйтесь. Бросать вредные привычки тоже не стоит — это дополнительная нагрузка на психику. Но и увеличивать дозы вреда не спешите. И каждый раз, потакая своей вредной привычке, нужно стараться получить от нее максимум удовольствия.
Наша нервная система так устроена, что реагирует на маленькое удовольствие так же, как и на большое. У каждого свой персональный список того, что приносит ему наслаждение. Это может быть бокал вина, массаж, горячая ванна, утренний кофе, выпитый у окна, езда за рулем по ночному городу — все, что угодно. Необходимо по максимуму кайфовать от мелочей. Это очень способствует сохранению сил.
Сейчас многие украинцы помогают нашей армии. Помощь другим — хороший способ самому не впасть в уныние, ведь человек чувствует себя нужным и значимым. Но некоторые волонтеры настолько отдаются делу, что нередко даже страдают, если по каким-то причинам (например, из-за болезни или нехватки времени) у них не получается быть полезным. Не надо себя лишний раз невротизировать — отдыхать необходимо от всего, включая и добрые дела. Не сделал сегодня ничего — завтра сделаешь два дела.
Что касается злости, которой в людях сейчас немало, то это мощная энергия, и не продуктивно растрачивать ее впустую, на крики и ненависть. Такую энергию можно научиться контролировать и направлять на достижение полезных целей. Злость может как разъедать изнутри, так и способствовать повышению коэффициента полезного действия.
Вообще, энергия — это то, что невозможно предсказать и просчитать заранее. Украинские мужчины — при плохой военной подготовке, ужасном снаряжении и вооружении — показывают себя сейчас самоотверженными воинами. Потому что, как бы ужасно это ни звучало, война аккумулировала в них энергию, которая годами накапливалась, не находила выхода и подавлялась.
— То есть спрос на мужчину-героя, защитника существовал у нас задолго до начала протестов и боевых действий?
— Именно. Из-за плохой экономической ситуации в стране мужская энергия — а это реализация силы, значимости, умения защитить, добыть — в мирное время застоялась. Ведь в обычной жизни она реализуется через способность обеспечить своей семье финансовый комфорт, например. А у многих мужчин не было работы по их уму и уровню возможностей или же за эту работу платили гроши. Сейчас те, кому всего хватало, редко стремятся на фронт. В бой рвутся те, кто был сдавлен внешними рамками. Эта энергия — как сжатая пружина, которая выстрелила. Россияне этого не учли. Еще одна мощная энергия — патриотическая, она связана с осознанием значимости своей территории и ее защитой. И третий вид энергии — агрессия, самый непродуктивный. Ведь агрессивный человек зол на всех и винит во всем кого угодно, кроме себя. А значит, неспособен изменить ситуацию.
— Расскажите, как реагируют женщины на военные события. Есть ощущение, что одни от происходящего чахнут, а другие наоборот — находят себя, расцветают?
— Чахнущие от войны женщины — это те, кто до социальных потрясений отлично себя чувствовал. А война отняла у них что-то ценное: кому-то пришлось расстаться с домом, у кого-то любимый муж на фронт ушел, кто-то рассорился на политической почве с родственниками, друзьями. Или психика не выдерживает бесконечного потока ужасных новостей. Одна моя клиентка заявила мужу: «Пойдешь на фронт — в этот же день изменю тебе с десятью разными мужчинами. Сиди и защищай нас здесь». Эти женщины часто очень ответственны, рассудительны, материальны. Для них не чувствовать уверенности в завтрашнем дне — мучение.
Но есть и другая категория женщин, которые в мирное стабильное время не могли найти себе места. Они были одиноки или жили с теми, кто не делал их счастливыми. Они не реализовались в личной или общественной жизни.
И сейчас они находят эти эмоции в революции, помощи военным. А когда военные благодарят, восхищаются, ценят — в женщине просыпается то, что годами спало.
Среди моих клиентов есть пары, которые собирались разводиться, но, когда муж надел форму и ушел в АТО, градус отношений подскочил, муж снова стал интересен, он снова восхищает. А сколько женщин, рассказывая сейчас о своей любви к обновленному мужчине, признаются: «Я увидела его в форме — и растаяла». Годами она жила с тем, кто ходил по дому в семейных трусах с бутылкой пива в руке, и сейчас военная форма стала для нее фетишем!
— То и дело мы пишем о фронтовых свадьбах. Военные женятся на женщинах-волонтерах, медиках, журналистах — иногда после нескольких недель знакомства. Причем некоторые пары успели уже не только пожениться, но и разойтись…
— Сейчас много случайных браков. Когда женщина на грани отчаяния, она готова на все — рисковать, обманываться, жертвовать собой, лишь бы ощущать себя любимой и нужной.
— Вы считаете, что фронтовые браки — это самообман?
— Пары, которые останутся вместе после войны, — исключения. Самообман в том, что жизнь в критической ситуации и жизнь в спокойное мирное время — это две абсолютно разные формы взаимодействия между мужчиной и женщиной, с разными потребностями. Война — это пиковое состояние, когда детали отступают на задний план. Это своего рода эйфория, в которой мозг не может находиться долго — рано или поздно наступает «похмелье». А когда мужчина и женщина «прозревают», возникает необходимость определиться — хочешь ли ты продолжать. Любишь ли ты его реального, а не его героический образ.
Одна моя клиентка со времен Майдана активно занимается гуманитарной помощью. Однажды один из военных написал ей письмо, в котором выразил желание отблагодарить лично. Приехал, жил у нее пять дней, после чего… уехал еще к одной любовнице-волонтерше, а потом к жене. Клиентка расстроена, но оправдывает его всеми возможными способами, лишь бы продолжать отношения. Другая клиентка вышла замуж за бойца и через месяц узнала, что он ей изменяет… Я не нагнетаю — каждый случай индивидуален, однако опыт предыдущих войн свидетельствует в пользу яркости, но непродолжительности таких союзов.
Военная форма и образ героя обостряют в мужчинах их полигамность. Тех, кто был под каблуком у жен, сейчас окружают красивые, умные, активные девушки-волонтеры, которые смотрят на них восторженно и с гордостью. Самооценка у мужчин повысилась, крылья расправились. К тому же они находятся в ситуации, когда каждый день может стать последним. Социальные ограничения больше не работают. Их вытесняют инстинкты.
Серьезные мужчины тоже заводят фронтовые семьи — с медсестрами, к примеру. Они по-настоящему прикипают сердцем к новым пассиям. Но после войны, как правило, возвращаются к прежней жизни и прежней жене. Леонид Брежнев, кстати, имевший фронтовой роман, семью ради бурных чувств не бросил. Рацио у таких людей обычно побеждает чувства.
Опыт Великой Отечественной показывает, что даже те, кто шел на фронт одиноким, там влюблялся и проходил вместе с женщиной всю войну, после войны расставались со своими фронтовыми подругами. Когда женщина подносит патроны, она превращается в боевого товарища, а товарищей мужчины не хотят. Он не бережет эту женщину, потому что не защищал ее. У меня был клиент, который говорил «она мне патроны подавала, не могу ее бросить» — но при этом у него была любовница, которую он хотел, а жену очень сильно уважал, и только.
Еще одна причина расставания с фронтовыми подругами — желание вычеркнуть ужасное военное прошлое и начать все сначала. С новой, «чистой» женщиной. Которая не ассоциируется у мужчины с болью и проблемами, а дарит легкость, красоту и надежду на новую жизнь.
— Одна из самых тревожных и сложных тем — что делать с посттравматическим синдромом у тех, кто вернется с войны? Как преодолеть Большую Депрессию?
— После войны действительно появится еще одна прослойка украинцев — ветераны. В этом вооруженном противостоянии все не так однозначно, как было в Великую Отечественную, но бойцов обязательно нужно награждать, благодарить, вручать им медали за мужество. Необходимо снабжать раненых протезами, демонстрировать им уважение, не требовать от этих людей сразу «стать нормальными» и даже не запрещать им какое-то время пить, если это поможет пережить острую стадию. Посттравматический синдром может длиться до
20 лет. Такие люди могут впадать в состояние аффекта, страдать бессонницей, видеть мир в черно-белых красках. Одновременно и те, кто идет на войну, должны осознать, что их жизнь обязательно изменится. Может оторвать руку или ногу, можно потерять все и очутиться на обочине. Воевавшим мужчинам понадобится очень много внутренней силы, чтобы самому справиться со всем этим. Психолог может помочь, только если сам боец этого хочет. Многие же застревают на «линии огня» на годы. Поэтому преодоление посттравматического синдрома — это работа как государства, общества и родственников, так и самого человека.
4217Читайте нас у Facebook
