"Милиционеры отказались задерживать нашего сына, заявив: "Он же пока вас не убил..."
— Пришли к вам в редакцию, потому что уже не знаем, к кому обращаться. В любой момент нас может убить психически больной сын, и нам никто не может помочь. Вернее, даже не пытается, — с этого начался наш разговор с киевскими пенсионерами Аркадием и Татьяной (на фото в заголовке), обратившимися в редакцию за помощью или хотя бы за советом.
Супруги боялись возвращаться домой. Накануне сын в очередной раз напал с пневматическим пистолетом на своих родителей и стрелял в отца. Пули попали Аркадию Владимировичу в голову, руки, ноги и живот. К счастью, мужчина остался жив — пули чудом не задели жизненно важные органы. А Татьяну сын избил дубинкой. После чего достал гранату, забаррикадировался в квартире и закричал, что взорвет весь дом. Чтобы задержать разбушевавшегося парня, приехал наряд милиции. Когда сына Татьяны и Аркадия удалось задержать, у него обнаружили целый арсенал оружия: три пистолета, три револьвера, взрывчатку и много патронов. Парня, который едва не взорвал дом, увезли в райотдел. Но уже на следующий день опасный больной вернулся домой.
«В девять лет врачи обнаружили у Артема нервно-психическое расстройство»
Рассказывая о том, что происходит в их семье последние несколько лет, Татьяна плачет. А ее муж показывает побои — синяки, гематомы, шрамы, следы порезов на худых запястьях. Издеваясь, Артем (имя сына пенсионеров изменено) специально резал отцу руки.
— Он сказал, что следующие удары ножом будут вот по этим местам, — Аркадий Владимирович показывает картонную фигурку человека с надрезами в сердце и животе. — Сын сделал это сам. «Чтобы ты понимал, что тебя ждет», — предупредил меня. А вот эти бумажки висели у нас дома.
На одном из листиков, которые принесли пенсионеры, корявым почерком написано: «Три секунды — закрой дверь. Четвертая секунда — смерть».
— Это означало, что на пороге его комнаты мы можем находиться только три секунды, — объясняет Аркадий Владимирович. — Четвертая секунда — удар дубинкой по голове. Пятая — еще один удар. Потом Артем берется 
за пистолет. Или вот еще одна бумажка. Здесь сын написал: «Следующее правонарушение: лишыть кровать (сохранена орфография автора. — Авт.), лишыть магнитофона и шкафа, разбить стекло в окне, стол и одежду сжэчь». Здесь он имеет в виду: если мы совершим «правонарушение» (в чем-то его не послушаем), нас ждут все эти пункты. «А потом — смерть. Мученическая», — любит он повторять и хватается за пистолет. Мы до сих пор не знаем, где он взял столько оружия. Известно одно: у сына нет на него разрешения. «Тренируясь», он стрелял в наших котов и в мебель. Как-то сказал нам: «Меня раздражает, как вы кашляете. Если будете кашлять или так громко дышать, ночью я вас застрелю». Он действительно стрелял рядом с нашей кроватью. А 11 апреля выстрелил уже прямо в меня.
Рассказывая о том, что на протяжении последних лет творил их сын, супруги показывают документы, подтверждающие, что десятки раз обращались в милицию. Звонили 102 и сами приходили в райотдел с просьбой защитить их. Но бесполезно.
— Видя, что происходит, знакомые говорят: «Этот человек явно психически нездоров. Он сам с собой разговаривает, ни с того ни с сего начинает смеяться или плакать. Почему его не обследуют?»— говорит Татьяна. — Мы тоже пытаемся этого добиться. Но на учете у психиатра сын не стоит. В детстве у него были отклонения, только они не были так ярко выражены. В прямом смысле сходить с ума он начал уже после 20 лет. То есть к этому времени Артем был совершеннолетним человеком, которого можно обследовать только с его согласия. Принудительно это можно сделать лишь в рамках уголовного дела. Однако милиция дело не возбуждала.
— Когда у вашего сына стали проявляться отклонения?
— Еще в школьные годы было заметно, что он странный мальчик, не такой, как все. Роды проходили тяжело, плод был дважды обвит пуповиной, и сын родился с большой гематомой на голове. В пять лет, когда ребенок был у бабушки, соседский мальчик толкнул его с горки, и Артем получил травму головы. С тех пор начались проблемы. У сына нарушился сон, он стал очень нервным. У него случались неконтролируемые вспышки гнева, истерики. Еще он мог ни с того ни с сего начать смеяться. Показывал себе палец, сам с собой разговаривал. В девять лет врачи поставили ему диагноз астенический синдром. Это один из видов нервно-психического расстройства. Сыну прописывали успокоительные, но на учет не ставили — видимо, надеялись, что само пройдет. Советовали водить его к школьному психологу. Только все это не помогало. Артем плохо учился, практически не воспринимал информацию (это понятно даже по его запискам, которые мы вам показывали). Мог проснуться и весь день повторять одну фразу. Начал смеяться женским голосом. Шел по улице и изображал какие-то фигуры. Стены в квартире исписал черным маркером.
В школьной характеристике Артема, которую родители принесли в редакцию, учителя написали: «Может совершать странные поступки, которые позволяют судить о психических отклонениях».
«Нацисты все правильно делали. Людей нужно уничтожать»
— После очередного курса успокоительных сыну становилось лучше, но ненадолго, — продолжает Татьяна. — Окончив девятый класс, Артем ушел в ПТУ, но учиться там не смог. С тех пор сидел дома. Жил за счет военной пенсии мужа и моей зарплаты. Странности проявлялись то в большей, то в меньшей степени. А несколько лет назад Артему стало хуже. Он начал жестоко издеваться над нашими котами — выкручивал им лапы, душил… Прочитав в Интернете о концлагерях и нацистах, сказал: «Они все правильно делали. Людей нужно уничтожать». Потом стал избивать отца, пока я была на работе.
— Заявил, что устроит мне концлагерь, — вспоминает Аркадий Владимирович. — Я не мог представить, откуда такая жестокость. Ведь ни разу в жизни не поднял на него руку. Потом понял, что сын себя не контролирует. У него как будто что-то щелкает в голове — и он становится абсолютно неадекватным. Артем несколько раз набрасывался на меня с молотком и ножом. Избивал, а потом заставлял убирать свою кровь. Я не мог ему противостоять. Он высокий и сильный, а я — сами видите… Однажды сказал отнести его туфли в ремонт. Когда я сделал это, обвинил меня в том, якобы я обманул его на пять гривен. И избил меня чуть ли не до смерти.
— В феврале нынешнего года Артем, узнав, что я собираюсь оформлять пенсию, выбросил все мои документы в мусоропровод, — говорит Татьяна. — Пока искала их, он бил отца. Затем избил дубинкой и меня. С тех пор я тоже стала его жертвой. Он ходил по квартире с пистолетом, приставлял мне его к виску. «Я не хочу жить, и ты не будешь. Я тебя убью, а потом застрелюсь». Когда мыла посуду, не раз подкрадывался сзади с ножом и тыкал лезвие в спину. «Один удар — и нет тебя», — говорил и начинал истерично смеяться. Сквозь смех рассказывал, как всадит нож мне в печень или глаз.
Мы не знали, к кому обращаться. Ходили в милицию, но бесполезно. Соседи боялись лишний раз попадаться ему на глаза. Люди из квартиры напротив из-за Артема установили бронированную дверь.
— Думаю, не нужно объяснять, почему не называю свою фамилию, — рассказала нам на условиях анонимности одна пожилая соседка с другого этажа. — Не хочу, чтобы этот псих явился и ко мне. Могу сказать одно: этого человека нужно изолировать, пока он кого-то не убил. Особенно после того, что здесь произошло накануне Пасхи.
— Утром 11 апреля сын проснулся и устроил погром, — вспоминает Татьяна. — Сделал то, о чем писал в своих записках. Сорвал на кухне обои, разбил плитку и стеклянный сервант. Мы увидели страшную картину: все вверх дном, макароны перемешаны со стеклом, всюду известь, куски обоев… И он посреди комнаты с дубинкой: «А теперь убирайте, ленивые твари». После этого начал нас бить. Я встала на колени: «Сынок, умоляю, успокойся! Мы сделаем все, что ты скажешь!» Но Артем нас не слышал. С безумными глазами он пошел к себе в комнату и вернулся оттуда с пистолетом. Несколько раз выстрелив, истерично захохотал. «Кричи: „Олег!“ — приказал мне. — Называй меня Олегом, поняла? Пусть соседи знают, что я тут ни при чем. Тебя бьет Олег. И стреляет тоже Олег». С этими словами он выстрелил в мужа. Потом еще раз, и еще раз… Аркадий упал. Я закричала. Тогда сын брызнул в меня из баллончика слезоточивым газом. Каким-то чудом мне удалось выбежать в подъезд. К счастью, в кармане домашнего халата был мобильный телефон. Я вызвала милицию, побежала к соседям… При этом с ужасом думала, жив ли муж.
— Я был в сознании, — говорит Аркадий Владимирович. — Но, видя, в каком состоянии Артем, боялся пошевелиться. Сын тем временем помыл руки и со словами: «Русские умирают чистыми» вынес из своей комнаты гранату. «Сейчас здесь все взорву, — спокойно сказал. — Ты погибнешь, менты тоже. А я свой бронежилет сейчас надену». По шуму в подъезде я понял, что приехала милиция. Оперативники стали через дверь просить сына не делать глупостей.
— Это продолжалось почти час, — плачет Татьяна. — Я стояла под подъездом и молилась, чтобы Аркадий остался жив. В конце концов сын сам открыл двери. У него сразу изъяли целый арсенал оружия. Мужа повезли в больницу. Чтобы вытащить пневматическую пулю из затылка, ему пришлось делать операцию. Теперь на этом месте образовалась доброкачественная опухоль. Что касается сына, то его наконец задержали. Мы надеялись, что хотя бы после этого его направят на психиатрическую экспертизу. Но уже наутро он вернулся домой.
«Мы с мужем ходили в РОВД как на работу»
Испугавшись, пенсионеры не пустили сына домой. Тогда он спилил двери болгаркой. И опять напал на родителей с ножом. Очередной вызов милиции зафиксирован. Как и несколько следующих. В качестве подтверждения Татьяна показывает sms-сообщения из милиции о том, что вызовы приняты: 5 мая, 9 мая, 12 мая… Каждый раз Артем врывался в квартиру, бил родителей, резал их ножом и угрожал взорвать дом. И с тех пор ни разу (!) даже не был задержан.
— Нам сказали, что после того, как он стрелял в отца, уголовное дело все-таки открыли, — говорит Татьяна. — Но почему Артем продолжает находиться на свободе, приходить к нам и нападать? До каких пор это будет продолжаться? Когда сын в очередной раз стал спиливать наш замок, я была дома одна. Вызвала милицию, но никто не ехал. Услышав шум в коридоре, уже готова была выпрыгнуть с балкона… Следователь Шевченковского РОВД Никита Чекман всячески избегал с нами встречи. Мы с мужем ходили в РОВД как на работу. И встречали его там в то время, когда он говорил нам, что находится на выездах. Мы умоляли защитить нас от сына, а в ответ слышали: «Сейчас еще не время его задерживать. Пускай сначала пройдут экспертизы». «Пока вы проведете свои экспертизы, он нас убьет! — не выдержала я. — Зачем тогда вообще милиция, если вы позволяете больному человеку с оружием гулять на свободе?!» Когда на днях мы в очередной раз пришли в милицию с жалобами, нам с издевкой сказали: «С 11 апреля прошло уже много времени. Он же пока вас не убил. Так, может, и не убьет?» «Нам прийти, когда убьет?» — спрашиваем.
Чтобы узнать, почему опасного преступника до сих пор никто не задержал, «ФАКТЫ» обратились в милицию. Выяснилось, что Артем… даже не является подозреваемым.
— Уголовное производство открыто, но по факту, — сообщили в пресс-службе Шевченковского райуправления милиции. — Подозреваемых в деле пока нет. Сейчас мы ждем результатов баллистической экспертизы. На месте происшествия, в квартире, были изъяты пули и оружие. И сколько будет продолжаться экспертиза, пока не известно.
— Тем временем мужчина продолжает являться в дом и нападать на родителей. Что если за время, пока проводят экспертизы, он их убьет?
— Пока нет повода его задерживать. Только после проведения экспертизы. Что касается психиатрической экспертизы, то она будет возможна лишь в том случае, если мужчине предъявят подозрение. Пока он подозреваемым не является.
Стоит ли напоминать сотрудникам милиции о сотне случаев, когда злоумышленника, который стрелял в другого человека, задерживали и арестовывали до результатов каких-либо экспертиз? Наша газета пишет о таких случаях едва ли не каждый день. А еще в апреле 2012 года «ФАКТЫ» рассказывали вопиющую историю жительницы Черкасс Татьяны Толпыгиной, которую убил ревнивый ухажер. Убил из-за бездействия сотрудников милиции, к которым женщина обращалась бесчисленное количество раз с просьбой защитить ее. После публикации в нашей газете дело о бездействии сотрудников милиции взяли на контроль в МВД. Однако милиционеры, не реагировавшие на заявления Татьяны, все равно остались безнаказанными. Срок получил только сам убийца. История Татьяны и Аркадия очень напоминает случай с Татьяной Толпыгиной. «Единственное отличие в том, что мы пока живы, — качает головой Аркадий Владимирович. — Только, боюсь, это ненадолго».
5643
P. S. Вчера, когда верстался номер, стало известно, что после вмешательства «ФАКТОВ» опасный больной стал подозреваемым по делу о нанесении телесных повреждений своему отцу.В пресс-службе Шевченковского райуправления милиции нас заверили, что вскоре парня направят на психиатрическую экспертизу. «ФАКТЫ» будут следить за развитием событий.
Читайте нас у Facebook
