Теща бойца АТО: "Узнав, что дочери пришла повестка, зять сказал: "Пойду в военкомат, пусть меня тоже призывают"
Об этом удивительном случае в соцсетях рассказал пресс-офицер сектора «М» Тарас Грень, опубликовав фотографию молодых супругов Виктории Паламарчук и Андрея Билецкого.
«Большую часть своего рабочего дня капитан медицинской службы Виктория Паламарчук проводит на ногах, осматривая травмированных бойцов, — написал Тарас Грень. — Она травматолог 61-го передового военного госпиталя. На ее плечи ложится едва ли не вся основная работа как в период затишья, так и во время активных боевых действий. Получив повестку, Виктория не стала прятаться и уклоняться от службы. Она убеждена, что все украинцы должны защищать свою страну. Год назад Виктория вышла замуж. Когда ей пришла повестка, муж Андрей очень испугался за жену. Но отговаривать ее не стал. Он поступил иначе: пришел в военкомат и заявил, что хочет быть санитаром в военном госпитале, куда направили его супругу. „Хочу всегда быть рядом с женой“, — объяснил. И, бросив работу, стал санитаром. Сейчас они вместе. Говорят, такое испытание, как война, только укрепляет их чувства».
«Под Иловайском мы, медики, двое суток стояли на ногах»
Повестку из военкомата Виктория Паламарчук получила летом прошлого года. И сразу объявила родным, что едет на фронт.
— Дочка ни за что не стала бы уклоняться от службы, — говорит мама Виктории Татьяна Петровна. — «Я военнообязанная, — сказала. — Раз призывают, нужно ехать. Я ведь давала не только клятву Гиппократа, но и присягу». Нам оставалось только с этим смириться. Мысль о том, что Вика отправится в зону АТО, где в тот момент велись активные действия, приводила меня в ужас. Дочка уже была опытным травматологом и хирургом. Но она работала в обычных больницах, а не на войне. Я решила ехать на передовую вместе с ней. Я тоже человек военный, до января прошлого года исполняла обязанности начальника отдела соцобеспечения военнослужащих в управлении Южного оперативного командования Вооруженных Сил Украины. Потом демобилизовалась. А когда Вике пришла повестка, явилась в военкомат вместе с дочкой и попросила восстановить меня на службе.
К сожалению, не получилось. В военкомате сказали, что в нашей стране не прописан механизм восстановления человека, уже снятого с учета. Куда я только не обращалась! Дошла до министра обороны, увы, бесполезно. Но не меньше меня за дочку переживал ее муж Андрей. Они поженились совсем недавно. В годовщину свадьбы Вика была уже на востоке Украины.
Еще тогда, по словам Татьяны Петровны, зять сказал: «Вика не должна быть там одна. Пойду в военкомат, пускай меня тоже призывают».
— Но Андрея не призвали, — продолжает Татьяна Петровна. — Отказ объяснили тем, что один член семьи, его жена, уже служит. Оставшись дома, зять места себе не находил от переживаний. Я тем временем устроилась в Одесский военный госпиталь, в отдел кадров. А Андрей не оставлял идею поехать в зону АТО, чтобы быть рядом с Викторией. Несколько раз приезжал к ней, но всего на пару дней. Когда же в январе нынешнего года командирам батальонов разрешили принимать бойцов на службу по контракту, Андрей тут же пошел в военкомат и заключил контракт. В полевом госпитале, где работала Вика, как раз требовался санитар. Зять заявил, что готов быть санитаром. «Но ты же не медик! — говорила ему. — Никогда не работал в больнице и даже не представляешь, что это такое». «Я справлюсь, — уверенно отвечал Андрей. — Главное — быть рядом с Викой».
— Муж действительно готов был на все, — рассказывает Виктория Паламарчук, с которой мы связались по телефону. — Мы друг по другу безумно скучали. Привыкли все свободное время проводить вместе. Теперь нас разделяли сотни километров. Телефонные разговоры — это ведь совсем не то. А в условиях военного госпиталя разговоры получались совсем короткими. Иногда я только успевала сказать Андрею: «Со мной все в порядке, работаем», — и опять за операционный стол. Раненые шли бесконечным потоком. Приехав в зону АТО, я попала под Иловайск. Когда наших военных выводили из котла, мы, медики, двое суток стояли на ногах. Мы не спали и не ели — на это не было ни минуты. Не успел оказать помощь одному бойцу, как тут же поступают следующие. Каждые полчаса возле нашего госпиталя приземлялся вертолет с ранеными. Многие были очень тяжелые, истекали кровью… Помню, на исходе вторых суток я на секунду присела возле рентген-аппарата и… отключилась. Наверное, организм уже не выдерживал. Но потом я привыкла к такому напряженному графику.
«Я думал об одном: что сейчас с женой?»
— Только не подумайте, что я жалуюсь, — говорит Виктория. — Когда попала в зону АТО и увидела, что врачей там действительно не хватает, еще раз убедилась в том, что поступила правильно. Повестка пришла не только мне — в больнице, где я работала, их получили многие. Но часть наших врачей — люди в возрасте, имеют проблемы со здоровьем. Куда им ехать? А я еще молодая, выносливая. Вариант избежать призыва или, как сейчас говорят, «откосить» я даже не рассматривала. Это недостойно. Если некоторые люди еще оправдывают свое нежелание отправляться на войну тем, что не могут стрелять, убивать, то тут совсем другое. Мы едем не стрелять, а спасать раненых. И если от этого откажешься, какой же ты тогда врач?
— По специальности вы ортопед-травматолог. Но сейчас проводите сложные хирургические вмешательства…
— Раньше я тоже делала операции, но, конечно, не в таком количестве. Здесь, в зоне АТО, без вариантов: если нужно провести сложную операцию, я это сделаю. Опыта набралась еще в мирное время. Даже работая в реабилитационном санатории, почти все свободное время находилась в областной больнице — присутствовала на операциях, ассистировала. Устроилась в Ильичевскую бассейновую больницу на водном транспорте как дежурный травматолог. И там самостоятельно проводила хирургические вмешательства по неотложным показаниям. Затем перевелась в Белгород-Днестровскую городскую больницу, травматологом. Было тяжело, но мне нравилось.
Я часто слышу, что травматолог — это мужская профессия. А я не разделяю специальности на мужские и женские. Главный показатель профессиональной пригодности — справляется человек с работой или нет. Конечно, в ортопедии и травматологии нужна физическая сила, к примеру, чтобы вправить вывих. Но у меня получается.
Когда мы ехали на восток, мне не было боязно. А потом времени на страх не осталось — пришлось с ходу включаться в работу. Когда поступают десятки раненых, которым немедленно нужна помощь, уже не думаешь о том, что госпиталь могут обстрелять или сюда долетит граната. Просто работаешь. Я не помню своего первого раненого. Не знаю имен военных, которых оперировала. И меня очень удивляет, что некоторые из них меня, оказывается, не забыли.
— Еще как помнят, — подтверждает мама Виктории Татьяна Петровна. — В одесском госпитале я часто встречаю ребят, которые говорят: «Ваша дочь спасла мне жизнь». Или: «Посмотрите, какой аккуратный шов. Это все ваша Виктория». И я, в свою очередь, тоже пытаюсь помочь нашим бойцам, даю им юридические консультации о том, как оформить документы и получить денежные выплаты. Мы с Викой постоянно созванивались, но она не рассказывала, что устает. У дочки такой характер — никогда не жалуется. Хотя Вика признавалась, что очень скучает по мужу.
— Знали бы вы, как я по ней скучал, — качает головой супруг Виктории Андрей Билецкий. — Когда жене пришла повестка, для нас это стало большой неожиданностью. Я знал, что она военнообязанная. Но надеялся, что женщин будут призывать в последнюю очередь. Сначала говорили, что Вику забирают только на 45 дней. Когда этот срок прошел, ее задержали еще на несколько месяцев. А вскоре стало понятно, что жена там останется, скорее всего, до окончания АТО. Так долго находиться в разлуке для меня было невыносимо. Казалось, у меня отняли частичку моей души, ничто в жизни не радовало, ходил как неприкаянный и думал об одном: что сейчас с Викой? Не в опасности ли она? У нас было правило — созваниваться каждые два с половиной часа. Если у жены начиналась тяжелая операция, она меня об этом предупреждала — говорила, что не сможет взять трубку. А однажды позвонила со словами: «Над нами что-то пролетело. Бежим в посадку. Я с тобой сама свяжусь». Это было поздно вечером, а перезвонить жена смогла только утром. Я не спал всю ночь.
Вика не любит показывать своих эмоций. О том, как ей тяжело, я мог только догадываться. А как-то она позвонила и, рассказывая об очередных тяжелораненых военных, расплакалась. Это стало последней каплей. На следующий день я пошел в военкомат и добился, чтобы меня призвали.
«Мой прадедушка, хирург, всю войну прошел в эшелонном военно-полевом госпитале вместе с супругой»
— Вы бросили работу?
— Да, — отвечает Андрей. — Я работал в охранной службе в элитной гостинице в Одессе. Когда заявил, что уезжаю в АТО, коллеги были в шоке: «Ты представляешь, что значит в наше время найти работу? Подумай!» Но здесь и думать было нечего. Я знал одно — хочу находиться рядом с женой. Если она ко мне не может приехать, тогда я отправлюсь к ней.
— Как сама Виктория отнеслась к вашему решению?
— Положительно. Я объяснил ей, что вдвоем нам будет легче. «Если погибать, то тоже вместе», — сказал. К счастью, мне удалось попасть именно в ее полевой госпиталь. Спасибо работникам военкомата. «Да будешь ты рядом со своей женой, не волнуйся, — заверили меня. — Она еще тобою командовать станет». С тех пор я вместе с Викой. Служу санитаром. Раньше не имел отношения к медицине, поэтому многому пришлось учиться. На одном из первых выездов увидел, как врач вынимал из разорванной ноги бойца осколки. Я держал раненого. Тогда первый и единственный раз мне стало нехорошо. Хлопцы говорили, что побледнел, как полотно. Но ничего, справился. С тех пор уже и не такое видел…
Конечно, есть вещи, которые шокируют. И не только меня, а и мою жену, опытного профессионала. Помните случай, когда в Володарском районе четверо детей подорвались на гранате? Один ребенок погиб. Я как раз был на смене и выносил раненых детей. Прижимаешь к себе это крохотное тельце, полностью изувеченное, и чувствуешь, как ребенок дышит… Это страшно.
Меня часто спрашивают, не боялся ли я отправляться в зону АТО. Я вообще об этом не думал. Пока ехал в автобусе, все мысли были о жене, о том, что совсем скоро мы будем вместе. С тех пор каждый день убеждаюсь, насколько правильно я поступил. Все знают Вику как сильную бесстрашную женщину. Но за этой маской скрывается нежная и ранимая душа. Ей очень нужна поддержка. Жена приходит из госпиталя поздно вечером и в прямом смысле падает от усталости. Я даю ей выговориться, если нужно, помогаю советом. Обязательно говорю, как я ее люблю. И вижу, что Вике становится легче. Мне тоже, с тех пор как я здесь, стало легче — жена рядом, и я могу ее защитить.
— Вы давно вместе?
— Почти три года, — отвечает Андрей. — Год мы встречались, потом решили пожениться. Познакомились в реабилитационном центре, где я работал охранником. Заметил красивую девушку, которая постоянно засиживалась допоздна. Однажды разговорились. Оказалось, у нас много общих увлечений. Но взять у нее номер телефона я не решился. Дал ей свой со словами: «Виктория Сергеевна, если возникнут какие-то вопросы или просто нужен будет совет, звоните». Мы тогда еще были на «вы». Почему-то думал, что не позвонит. Но она позвонила. Очень скоро я понял, что нашел своего человека. И рад, что Вика ответила мне взаимностью. Жена — трудоголик. Она все время учится и работает. И меня стимулирует развиваться. Благодаря Вике я стал студентом Академии госуправления при президенте Украины. Сам не верил, что поступлю, а она верила. Перед отъездом в зону АТО успел сдать сессию. Когда вернемся домой, обязательно продолжу учебу. А пока мы — военные медики.
— Как мои прабабушка и прадедушка, — добавляет Виктория. — Прадедушка был хирургом (впоследствии — учеником академика Николая Амосова), всю войну прошел в эшелонном военно-полевом госпитале вместе c женой, работавшей там операционной медсестрой. Они спасли сотни жизней, проводя операции под бомбежками. И сейчас история повторяется.
5968Читайте нас у Facebook
