4-летний мальчик собрал деньги на операцию отцу, получившему ранение в зоне АТО
Славик Косюк из села Быстрица Ивано-Франковской области рисует то, что его окружает: уютный дом, папу и маму, любимые игрушки. Но на одной из картинок ребенок изобразил солнце. Почему-то черного цвета.
— А это солнце необычное, — объясняет мальчик. — Для нас оно желтое. А вот папа, когда был на войне, видел черное солнце. Он сам рассказывал.
— Это правда, — признается отец Славика Василий. — Я и в мирной жизни привык рано вставать. А в зоне АТО по-другому не получалось. 24 августа 2014 года возле Еленовки Донецкой области, где мы находились, велись тяжелые бои. Рано утром я, как обычно, смотрел на рассвет. В это время нас атаковали вражеские войска. Велась стрельба, и в дыму солнце показалось черным. Картинка до сих пор стоит перед глазами. Уже дома рассказал об этом жене. Думал, что Славик вообще не слушал. А ребенок запомнил и нарисовал.
*Рисунки маленького Святослава Косюка раскупили за океаном (фото «5 канала»)
— Даже подумать не мог, что рисунки сына помогут собрать деньги на мою операцию, — качает головой Василий. — Относился к его увлечению несерьезно, мол, пусть играется. А Славик рисовал одну картинку за другой. Он у нас очень внимательный и смышленый. Когда начались события на Майдане, сыну было чуть больше двух лет. Но он смотрел телевизор и выучил гимн Украины. Или, бывало, прихожу домой с работы, а Славик встречает меня фразой: «Слава Украине!» Мы всей семьей поддерживали Майдан, передавали протестующим гуманитарную помощь.
Когда начались события в Крыму, Василий Косюк получил повестку из военкомата.
— Если призвали — нужно идти, — уверен Василий. — Уже 9 мая я в составе 51-й механизированной бригады оказался на востоке. Красноармейск, Широкий Лан, Мариуполь. Вторую половину лета мы находились возле Еленовки и Докучаевска. Самые тяжелые дни были в двадцатых числах августа, в День независимости. Боевики пытались прорваться в Волноваху. В те дни были ранены многие наши ребята.
Я получил ранение 27 августа. Вечером, когда стемнело, пошел отключить генератор, от которого заряжались рации. В тот момент боевики открыли минометный огонь. Помню, как возле меня летели разрывные мины. Одна взорвалась. Почувствовал боль в правом боку и понял, что ранен.
Успел расстегнуть ремень и немного ослабить бронежилет, как вдруг рядом взорвалась еще одна мина. Я упал, и задняя пластина «броника» накрыла мне голову. Позже понял, что это спасло мне жизнь. Раны были на ногах, на руках, на животе… Тем не менее смог подняться и побежал. Куда бегу, не понимал. Чувствовал боль во всем теле, но метров двести продержался. Добравшись до блиндажа, крикнул: «Ребята, я ранен!» Пацаны тут же сняли с меня берцы, китель, стали накладывать жгуты…
Атака со стороны боевиков продолжалась. Я слышал, что нас бомбят, и с ужасом думал, что в ближайшее время меня отсюда не вывезут. Но ребята понимали: без медицинской помощи я истеку кровью. Вместе со мной ранило еще шестерых бойцов. Двое из них тоже были в тяжелом состоянии. Ребята на свой страх и риск понесли нас на окраину деревни. Туда должна была подъехать «скорая», но ее не было. Не знаю, чем бы все это закончилось, если бы не местный фермер. Он отвез меня и других тяжелораненых ребят в военно-полевой госпиталь. Этот человек, в отличие от многих своих односельчан, и раньше помогал украинским военным. Доставлял на блокпост свежие продукты, вывозил раненых. Когда село захватили боевики, кто-то из соседей сказал им, что фермер сотрудничал с украинской армией. Мужчину начали преследовать, и он вместе с семьей был вынужден уехать в Сумы.
А тогда, 27 августа, он вывез меня из-под обстрела в багажнике своей машины.
Придя в себя в военно-полевом госпитале, Василий Косюк попросил сослуживцев позвонить его родным. Но семья к тому времени уже знала о его ранении.
— Васин телефон, в который попал осколок, как ни странно, не отключился, — поясняет жена Василия Надежда. — Сослуживцы мужа ответили на мой звонок и все рассказали. А потом Вася и сам позвонил: «Я жив. Все будет хорошо». Но врачи не были в этом уверены. Как мне сказал хирург, осколки, которые попали в ноги, повредили сосуды, а те, что впились в спину, затронули нервные окончания. И никто не знал, сможет ли Вася ходить.
— Только Славик был уверен, что папа поправится, — улыбается Василий. — Приезжая ко мне в госпиталь (я лежал в Запорожье, потом в Одессе), жена не брала сыночка с собой. Но он поддерживал меня по телефону. Еще когда я был в зоне АТО, Славик говорил: «Папа, хочу к тебе!» «Солнышко, нельзя, — отвечал. — Ты же не военный». «Я буду военным! — настаивал сынок. — Что нужно сделать?» А когда Славик узнал, что я ранен и жена навещала меня в больнице, накинулся с упреками: «Мама, ты почему папу домой не забрала? Я бы помогал ему лечиться. И уколы бы делал».
*"После ранения никто не знал, смогу ли я ходить, и только Славик был уверен, что его папа поправится", — говорит Василий Косюк
— Славик в отце души не чает, — говорит Надежда. — Когда услышал, что он ранен, места себе не находил: «Мама, звони папе!» — «Но ведь мы только что звонили!» — «Давай еще раз!»
Муж смог вернуться домой только через два месяца, в октябре 2014 года. Однако на этом лечение не закончилось. Вася перенес пять операций, но в теле все равно осталось около двадцати осколков.
— Я их чувствую, — признается Василий. — Хотя, вопреки прогнозам, смог встать на ноги. Сначала передвигался на костылях, потом научился обходиться без них. Правда, ноги болят и отекают. Врачи называют это синдромом сужения сосудов. Спина тоже болит — осколок давит на нервные окончания. Нам сказали: нужно оперироваться. Но денег на это уже не осталось.
— Врачи предупредили, что Василий опять может слечь, — переживает Надежда. — Конечно, мы надеемся, что этого не произойдет. Муж даже пошел в военкомат и попросил, чтобы ему нашли работу. Вася не привык сидеть без дела.
— Мой первый рабочий день тяжелее всех перенес Славик, — вспоминает Василий. — Он успел привыкнуть, что папа дома и ему ничто не угрожает. А тут проснулся — меня нет. Как он плакал! Жена с трудом смогла убедить сына в том, что вечером папа вернется.
— Я больше не плачу, — серьезно говорит четырехлетний Славик Косюк. — Я теперь рисую. Чем больше буду рисовать, тем быстрее папа поправится.
— Это действительно так, — уверен его отец. — Когда я вернулся с войны, Славик стал много рисовать. Мы не придавали этому значения до тех пор, пока не приехали волонтеры из Канады. Встретились с ними на психологическом тренинге для семей участников АТО. Пока мы с Надей общались с психологами, Славик скучал, капризничал, не знал, чем заняться. Ему дали лист бумаги и карандаш, и он в который раз нарисовал черное солнце из моих рассказов. Это произвело впечатление на волонтера из Канады. Она попросила разрешения забрать рисунки Славика. «Пожалуйста», — сказал. А сам подумал: «Зачем они ей понадобились?»
— Через несколько не-дель — звонок из Канады: «Рисунки вашего сына проданы с аукциона. Отправляем вам деньги», — голос Надежды дрожит. — Оказывается, в Канаде волонтеры провели благотворительный аукцион. И рисунки нашего Славика тут же раскупили. Удалось выручить больше тысячи канадских долларов (около 20 тысяч гривен. — Авт.). Этого точно хватит на одну операцию. На всю сумму мы уже купили необходимые лекарства. Получилось, что ребенок в свои четыре года смог собрать для папы больше денег, чем я. И, по-моему, не собирается останавливаться (смеется).
— Вот мы сейчас беседуем, а Славик опять сел рисовать, — говорит Василий. — Он еще совсем ребенок, но уже такой взрослый! Святослав не просит смартфонов и дорогих игрушек. Недавно сказал, что единственное, что он хочет, — чтобы папа выздоровел. И папа обязательно выздоровеет. У меня просто нет другого выхода.
3254Читайте нас у Facebook
