Генерал-майор сергей червонопиский: «у меня в роте всегда было два ящика из-под гранат, где хранилось соленое сало»
Тридцать лет отделяют нас от декабрьского дня 1979 года, когда по решению узкого круга лиц в руководстве СССР в Афганистан был введен ограниченный контингент советских войск. Затянувшаяся на 10 лет война в чужой стране унесла жизни 3360 жителей Украины, 72 пропали без вести или попали в плен. Ранеными из Афгана вернулись около восьми тысяч человек, инвалидами — почти пять тысяч… На этой войне лишился ног кадровый военный, выпускник Рязанского высшего воздушно-десантного училища Сергей Червонопиский. Сейчас генерал-майор, доктор политологии ходит на протезах и продолжает воевать за права и социальную защиту своих собратьев, возглавляя Украинский Союз ветеранов Афганистана.
Воспоминаниями об афганских событиях командир разведроты, первый комендант Кабульского аэропорта Сергей Червонопиский поделился с «ФАКТАМИ».
«Чтобы избавиться от вшей, проводили раскаленным шомполом от пистолета по рубцам тельняшки — вши аж трещали»
- Сергей Васильевич, начало афганской войны стало для вас неожиданностью?
- Да. Думаю, не только обычные советские граждане, но и большинство военных не ожидали подобного поворота событий. Если вы помните, в 1979 году в Иране победила исламская революция, там сложилась напряженная обстановка. И, когда нас подняли по тревоге и отправили в неизвестном направлении, мы решили, что летим в Иран. Только в самолете узнали, что конечный пункт прибытия — Кабул.
- Вы в то время в каком звании были?
- Я служил лейтенантом, командиром парашютно-десантного взвода 103-й Витебской парашютно-десантной дивизии. Никаких политических консультаций особисты с нами не проводили. Все было по-военному: задача поставлена — нужно выполнять! Чуть позже нам, конечно, кое-что разъяснили. Думаю, только потому, что десантники, выполнившие свою задачу, должны были уйти, а дальнейшие действия возлагались непосредственно на мотострелковые войска.
- Как вас встречали в Кабуле, какая была обстановка?
- Спокойная, обошлось без эксцессов. Правда, врезавшись в гору, разбился военно-транспортный самолет ИЛ-76. На его борту находились, кроме экипажа, 67 десантников и хозяйственный взвод нашего батальона. Это были первые потери непосредственно уже на афганской земле.
Поскольку мы шли с боевой техникой, то после десантирования, которое длилось более суток, нам сразу же поставили задачу: захватить Кабул.
- Что подразумевалось под этим?
- У каждого подразделения была своя цель. Мое подразделение блокировало мотострелковую дивизию афганской армии, мы не допустили ее выхода из места расположения. Не скрою, шли серьезные, ожесточенные бои.
Спецподразделения КГБ СССР «Гром» и «Зенит» брали дворец Амина и выполняли задачу по, так сказать, передаче власти новому руководителю Афганистана, которого мы привезли с собой в самолете. Представляете, 50 спецназовцев захватили здание, которое охраняли 300 человек. Этой уникальной операции нет аналогов в истории вообще и в истории спецназа в частности. Кстати, не менее уникальным было и десантирование нашей дивизии. Собственно говоря, подобных высадок десанта после Второй мировой войны не было больше нигде.
- Скажите, после возращения в СССР вы давали подписку о неразглашении информации о том, что происходило в Афганистане?
- Нет. Сейчас наша организация «Украинский Союз ветеранов Афганистана» активно занимается поиском и возвращением на родину военнопленных. Ведь до сих пор неизвестна судьба 48 человек. Они все еще находятся в плену или числятся пропавшими без вести. Многие пленники, оставшиеся по тем или иным причинам в Афгане, ассимилировались, приняли мусульманство, а отказавшихся просто сгноили в тюрьме. Сейчас собираем банк ДНК родственников наших солдат, чтобы идентифицировать погибших и вернуть их на родину. Вот недавно привезли в Украину останки рядового Петикова из Луганска.
- Сергей Васильевич, какими были бытовые условия у наших ребят?
- В первые дни войны — просто жуткие. При двадцатиградусном морозе (Кабул находится на высоте 1200 метров над уровнем моря) мы спали в палатках без печек! А вокруг — снег по колено. Солдаты стелили один брезентовый тент боевой машины на землю, ложились, не раздеваясь, не снимая теплого зимнего обмундирования, а вторым тентом накрывались. Укладывались плотно один к одному — солдаты и офицеры. Перевернуться на другой бок можно было только синхронно со всеми остальными. При этом, что удивительно, практически никто не болел.
- Перед сном принимали по сто граммов?
- Честно говоря, спирта для разогрева у нас тоже не было. Видимо, сказывалась концентрация каких-то физических сил организма, поэтому никто и не заболел. Кстати, чтобы просто подняться после такой ночевки, приходилось какое-то время шевелить руками и ногами — разрабатывать суставы. Только после этого можно было двигаться. В противном случае — если солдат по неопытности вскакивал сразу — ноги моментально подкашивались и человек падал.
… Спустя несколько недель после десантирования нам подвезли так называемые паларисы. Так мы называли трубы (запаянные с одного конца) с пробитыми дырками. Туда заливали солярку (дров в Афганистане и в помине не было), она горела, труба нагревалась и обогревала палатку. Потом, значительно позже, у нас появились нормальные печки и достаточное количество кроватей. Был даже период, когда солдаты спали втроем на двух кроватях: ложились на них не вдоль, а поперек. Когда кроватей стало вдоволь, мы ставили их в три яруса. Конечно, чего там скрывать, и вши завелись. Чтобы избавиться от них, накаляли в печке шомпол от пистолета и проводили им по рубцам тельняшки. Вши аж трещали, когда плавились… Ведь в то время и близко не было современных средств от насекомых.
- Ужас какой…
- Да! В феврале, только через два месяца после десантирования в Афганистан, у нас появились банно-прачечные комбинаты, где можно было и одежду пропарить, и самим помыться нормально — с мылом и горячей водой.
- Расскажите, как кормили советских солдат?
- Еда тоже, так сказать, соответствовала нашей экстремальной жизни. Бурную радость у солдат вызывали консервированные борщи советского производства. Лакомством считалось коронное солдатское блюдо — тушенка. Вы не поверите, но еще мы искренне радовались сушеному картофелю. А хлеб, который выпекали сами, был совершенно жуткий, по внешнему виду он напоминал мокрую глину. Но такие испытания продолжались лишь до тех пор, пока не наладили нормальную работу хлебопекарен.
Со временем мы приспособились даже срезать сало из свинины, которую привозили из Союза, — и cолили его. У меня в роте было два ящика из-под гранат, где хранился запас соленого сала. Его мы употребляли как сухой паек во время боевых действий. А в период затишья делали импровизированные сковородки и жарили на них сало с луком. Эту вкуснятину добавляли в консервированный борщ и таким образом получали более-менее съедобное блюдо — что-то похожее на еду.
«Во время боев моя боевая машина подорвалась на мине. Механик-водитель и наводчик-оператор погибли, а я остался без ног… »
- Приоткройте завесу: какие были зарплаты у солдат и офицеров?
- Нам платили чеками Внешпосылторга, которые можно было отоварить в СССР в спецмагазинах. Один чек приравнивался к одному рублю, но их еще можно было продать втридорога. С другой стороны, не имело смысла этого делать, так как за чеки можно было приобрести очень дефицитные в то время вещи. Я, например, когда прилетел в отпуск, купил себе в Москве приличную кожаную куртку, хорошие часы «Ориент». Офицерам платили около 200 чеков в месяц, а рядовым — от 10 до 15 чеков. Конечно, солдаты получали совершенно мизерные деньги. Кстати, напиток «Фанту» я впервые попробовал именно в Афганистане: ее можно было купить в специальных автолавках, которые привозили товары для солдат. Там же продавали диковинные для нас японские зажигалки, брелоки. Но по возвращении из Афганистана я не ходил по чековым магазинам, они мне уже были ни к чему. Ведь я приехал без обеих ног…
- Можете рассказать, как это случилось?
- Если вкратце, то во время боев моя боевая машина подорвалась на мине. Механик-водитель и наводчик-оператор погибли, а я остался без ног…
В интервью «Бульвару Гордона» Сергей Червонопиский рассказал об этом так: «Я уже уходил на повышение — помощником начальника штаба полка, даже сдал свое подразделение… Вышли на боевые действия. Я временно выполнял функции замкомандира батальона по технической части — зампотех сменился, а новый еще не приехал. И нужно было провести колонну машин с питанием, боеприпасами. Туда, на противотанковые мины, в принципе, нельзя было ехать, но… Я выматерился и пошел выполнять приказ дурака-майора, гонористого выпускника академии, пороха не нюхавшего. Одним словом, не должен был я в том бою участвовать».
- Из Афганистана меня эвакуировали в Ташкент, — продолжает Сергей Васильевич. — Но раненых было столько, что в больницах палат не хватало. Поэтому нас, 96 человек раненых, положили в спортзале школы просто на полу, на матрасах.
Командование решало, в какой госпиталь меня отправить. Сначала хотели в Ленинград, в Военно-медицинскую академию, а затем все же отправили на родину, в Украину. В киевском госпитале я лежал около года.
К слову, дубленка, купленная в подарок маме, так и осталась в Афганистане. А вот магнитофон, который я привез домой в отпуск, цел. Так что у меня единственная память об Афганистане — этот уже старенький магнитофон «Шарп».
- Как вы нашли в себе силы после тяжелейшего ранения не сломаться, не спиться, а продолжать активную жизнь?
- Я же кадровый офицер, десантник! Как я мог опуститься? У нас в семье не было профессиональных военных. Правда, мой отец в свое время был военным, но потом работал в милиции. С другой стороны, родители и будущая жена поддерживали. Так что нельзя было опускаться, нужно было жить дальше. Меня пригласили на работу в горком комсомола. Сначала заведовал отделом, потом стал вторым секретарем, затем первым. Поверьте, меня никто не протежировал. Просто я оптимист и всю жизнь был очень напористым. И депутатом Верховного Совета СССР стал не по разнарядке, а в серьезной борьбе. У меня всегда была жажда жизни. Наверное, в этом секрет.
- Вы упомянули о жене. Она не испугалась, что вы остались без ног? Не были ли ее родители против зятя-инвалида?
- С Наташей познакомился, когда приезжал домой в отпуск из Афгана. Она каждые выходные добиралась ко мне в киевский госпиталь из Черкасс! Вместе с моим отцом была и в Ташкенте. На мине я подорвался 11 ноября 1981 года, а через год, 7 ноября 1982-го, мы с Наташей поженились. С квартирой нам повезло. Тут я не имею права промолчать: решением бюро Черкасского горкома партии мне предоставили трехкомнатную квартиру. Поэтому низкий поклон людям, принявшим тогда это решение.
Что касается родителей жены, то будущая теща поначалу была против нашего брака. А вот отец Натальи оказался более мудрым. Он сказал: «Определяйтесь сами». Теперь, когда я уже сам дважды отец, я их прекрасно понимаю. Более того, сейчас у нас с тещей прекрасные отношения — она у меня золотая.
3960Читайте нас у Facebook
