«когда вырасту, дам папе сдачи за то, что бил тебя», -
К сожалению, насилие в семье — не такая уж и редкость не только у нас, но и на Западе. Но там женщины и дети обычно сразу обращаются в полицию, а наши могут терпеть годами, утешая себя поговоркой «Бьет — значит любит». Домашних тиранов такое поведение убеждает в собственной безнаказанности и воодушевляет на новые «подвиги».
В том, что верить обещаниям вроде «это больше не повторится» означает не уважать себя, 25-летняя жительница закарпатского города Мукачево убедилась на своем горьком опыте. Она наконец-то решилась на развод с мужем-милиционером, который систематически избивал ее, но лишь после того, как на две недели угодила в больницу с сотрясением мозга. Сейчас женщина сожалеет, что не положила конец отношениям после первого же рукоприкладства.
«Когда муж избил меня первый раз, то потом просил прощения и клялся, что в жизни такого больше не повторится… »
Мария — хрупкая молодая женщина со светлыми волосами и привлекательными чертами лица. Уставший и слегка дрожащий голос свидетельствует о том, что в последнее время ей приходилось нелегко. На встречу с журналистом Мария пришла в темных очках, хотя на улице было не солнечно. Причина этого стала понятна немного позже: вокруг глаза красовался синяк — своеобразный памятный знак, оставшийся вследствие «нежного» обращения мужа.
— С Петром мы выросли в одном селе, но познакомились уже будучи взрослыми, — рассказывает Маша. — Я поступала в институт, а он приехал в отпуск из армии. Встречались с ним три года, затем поженились. Он был вполне нормальным парнем, я не замечала никакой агрессии. Разве что высокомерно относился к знакомым девушкам, мог наградить их презрительным «комплиментом». Но в отношении меня такого себе не позволял.
После женитьбы мы поселились у его родителей, затем родился сын, сейчас ему четыре с половиной года. Свекор годами работал в Чехии, свекровь жила в летней кухне, так что у нас был отдельный дом. Я занималась ребенком, Петр ходил на работу. Сразу после армии он пошел в Мукачевский райотдел милиции — сначала сержантом, затем закончил академию, получил офицерское звание и перешел в ГАИ, еще позже стал участковым инспектором. Возможно, это работа так повлияла на мужа, не знаю… Домой он всегда возвращался очень поздно и часто выпившим. Иногда был очень пьяным. Не раз было — поедем куда-нибудь семьей, муж посидит с друзьями, оставив меня с ребенком в машине, а по дороге назад я молюсь, чтобы из-за него, пьяного, мы не попали в аварию.
Впервые он избил меня тоже под влиянием алкоголя. Сыну тогда было восемь месяцев. Поздно ночью вернулся домой, стащил меня с кровати и сильно избил руками и ногами. Без какой-либо причины. После этого я одним глазом не видела несколько недель. Этот поступок стал для меня настоящим шоком, на следующий день я собралась к родным и сказала, что подаю на развод. Петр стал просить прощения, оправдывался, что не контролировал себя и не понимал, что делает, клялся, что в жизни такого не повторится. И я поверила, простила. Через три месяца он избил меня снова, а затем еще и еще…
Никто из родных Марии о ее семейных проблемах не знал. Отец умер, а мама давно работала в Италии. Она приезжала лишь раз в год на несколько недель.
— Дома я видела, что у дочки и зятя что-то не в порядке, — говорит мать Марии Людмила Дмитриевна. — Но думала, что это просто у Петра неуживчивый характер. На мои вопросы дочь всегда отвечала, что у них все нормально. На людях Петр относился к жене подчеркнуто вежливо: называл Машенькой, цветы дарил. А дома издевался. Правда, это выяснилось лишь впоследствии. Вспоминаю, как вскоре после замужества дочери я выслала ей деньги для покупки квартиры в Мукачево. Петр тогда в первый и последний раз позвонил мне в Италию и долго упрашивал переписать половину квартиры на него. Я объяснила, что не могу. Если он хочет собственное жилье, пусть заработает на него сам. Зять тогда выпалил: «Если так, я разведусь с Машей!» Дочь даже не знала об этом звонке.
Три года назад молодая семья перебралась в Мукачево, после чего жизнь Маши ухудшилась. Дома Петра хоть немного контролировала мать — она могла накричать, когда он возвращался пьяным. А здесь никакого контроля не было, на просьбы жены завязать с алкоголем офицер милиции не обращал внимания.
— Петя с утра до поздней ночи пропадал на работе, даже по выходным. Я воспитывала ребенка, — рассказывает Маша. — Муж ни разу не поднялся к сыну ночью, не покормил, не переодел его. А последние три года не брал отпуск. Мы никуда не ездили отдыхать, хотя мама приглашала в Италию. Она обеспечивала нас всем: купила квартиру, мебель, бытовую технику, присылала одежду. Так даже мебель мне пришлось устанавливать с соседкой. Но я готова была мириться со всем этим, если бы он не избивал меня. После переезда в Мукачево это повторялось каждые два-три месяца. Муж приходил пьяный и без какой-либо причины бросался на меня с кулаками. Или мог ударить головой о стенку так, что звезды перед глазами появлялись. Но хуже всего то, что эти сцены всегда происходили при ребенке. Сынок пытался защитить меня, кричал: «Папа, не бей маму!» А затем впадал в ступор: закрывался в себе.
«Я падала перед Петром на колени и умоляла: «Что ты делаешь? Пожалей сына»
— Муж больше никогда не просил прощения. Побьет, а на следующий день спрашивает: «Ну что, уже успокоилась?» — вспоминает Маша. — Соседи обо всем знали, некоторые говорили: «Не молчи, не терпи, а то он однажды забьет тебя до смерти». Но я боялась, муж запугал меня, говорил, что ему все равно ничего не будет, так как он милиционер. Угрожал забрать ребенка, постоянно унижал меня, говорил, что пропаду без него, даже работу не найду. И я терпела, пока он не избил меня так, что оказалась в больнице…
Это произошло в начале сентября. Муж сказал, чтобы я пошла к его маме покрасить забор. Никогда не отказывалась от работы, но тогда как раз приехала моя мама из Италии, и я объяснила, что пообещала помочь ей. На следующий день Петр приехал к нам домой и стал меня ругать. Мама вступилась: «Идите выясняйте отношения к себе, а у меня дома не принято кричать». Он вызверился на нее, орал так, что я думала: сейчас ударит. И мама выгнала его со словами: «Если что-то произойдет с Машей или внуком, никогда не прощу тебя».
В ту ночь Петр пришел трезвый и лег спать. А на следующий день вернулся после полуночи пьяный. Я уже спала и не слышала, как он зашел. Проснулась от того, что он стащил меня с кровати и начал пинать ногами. Затем наступил на живот, думала раздавит. Сразу проснулся сын и закричал, а я начала умолять Петю: «Не бей, здесь же ребенок». Вырвалась в коридор, он догнал, стал ударять головой о стену. Я упала, тогда он начал бить меня головой о пол, крича при этом: «Кто ты такая? Ты никто, я уже нашел себе другую!» «Помолчи хотя бы при ребенке, он ведь все понимает», — прошу его. От крика и грохота проснулись соседи и стали стучать по батарее, но муж не обратил на это внимания. Избиение продолжалось где-то полчаса. Я уже падала перед ним на колени и умоляла: «Что ты делаешь? Посмотри на сына». (Мальчик весь посинел, у него зуб на зуб не попадал, в глазах застыл ужас. ) Тогда он наконец прекратил избиение, бросил: «Иди успокой ребенка». И пошел спать.
Когда муж уснул, Маша тихонько открыла дверь, с сыном на руках выскользнула из квартиры и пошла к соседям.
— У нас панельный дом, поэтому здесь все прекрасно слышно, — говорит соседка Оксана. — Мы знали, что муж регулярно избивает Машу. Но последний раз он словно с цепи сорвался. Спустившись к нам, Мария через несколько минут потеряла сознание. И ребенок был очень напуган — не мог вымолвить ни слова, губы синие, ручки и ножки холодные. Мы вызвали «скорую», а врачи сразу позвонили в милицию. Приехали правоохранители, поговорили с Петром (он, наверное, показал свое удостоверение) и уехали. Через два дня Петр сам спустился к нам и принес ключ от квартиры. Больше мы его не видели…
Маша после «общения» с мужем попала в неврологическое отделение районной больницы. В первый день помощь пришлось оказывать и ребенку, врачи давали ему успокоительные средства.
— Я пролежала в больнице 15 дней, — говорит Маша. — Врачи диагностировали сотрясение мозга, многочисленные гематомы и кровоподтеки. Первую неделю почти ежедневно приходили работники Мукачевского райотдела милиции и говорили заведующей, что меня нужно выписывать. Но она наотрез отказалась. Находясь в больнице, я написала два заявления — в райотдел и горотдел милиции. Описала происходившее со мной за последние годы и попросила привлечь мужа к ответственности. В райотделе его сразу задним числом отправили в отпуск, чтобы все выглядело так, будто он избил меня не во время работы. А из горотдела приходил сотрудник, задавал мне вопросы, и на этом все закончилось. После выписки из больницы поехала в УМВД, там пообещали разобраться. И лишь когда обратилась к генерал-лейтенанту Геннадию Москалю, который отправил в УВД депутатский запрос, дело сдвинулось с места.
Управление по работе с персоналом и инспекция по личному составу УМВД провели служебное расследование. Мужа Марии вызывали для дачи объяснений, милиционеры опросили врачей и соседей. Факт издевательства подтвердился, хотя участковый инспектор и пытался отрицать это, сказал, что… жена набросилась на него, а он лишь поднял руку, чтобы защититься. По результатам расследования руководство УМВД приняло решение уволить старшего лейтенанта из органов внутренних дел за грубое нарушение требований Закона «О дисциплинарном уставе ОВД» и Этического кодекса работника ОВД. Поскольку милиционер, выйдя из отпуска, сразу взял больничный, увольнение отложили до его выздоровления.
— После той ночи мы больше не виделись с Петром, — говорит Маша. — Он забрал из квартиры все свои вещи, а заодно и телевизор, который подарил мне на 25-летие. И после ухода ни разу не интересовался ребенком. Сын не слишком переживает разлуку с отцом. Время от времени повторяет: «Когда вырасту, дам папе сдачи за то, что бил тебя». Я уже подала в суд заявление о разводе. На первое заседание Петр не явился, но для официального разрыва отношений его присутствие не обязательно. Об одном сожалею — что так долго терпела издевательства. У меня есть знакомые, которые тоже страдают от своих мужей: у некоторых доходило до переломов, один супруг на пьяную голову пытался совать пальцы своей жены в розетку. А женщины молчат, потому что у кого-то двое, у кого-то четверо детей, которым нужен отец. Теперь я говорю им: «Не молчите, потому что дети в таких условиях вырастут жестокими. И к вам мужья будут относиться все хуже и хуже».
P. S. Имена героев истории изменены.
316
Читайте нас у Facebook
