Политтехнолог Сергей Гайдай: «Зеленский может и не досидеть каденцию»
«Путин на первом сроке был демократом, а на четвертом превратился в преступника»
— Сергей, вы считаете, что грядущие местные выборы ничего не поменяют в архитектуре власти.
— Но они сохранят некоторых лидеров местного самоуправления.
— Условно говоря, типа мэра Харькова Кернеса?
— И его в том числе. Мне, может, не нравится Кернес, как и одесский Труханов, но при этом мне нравятся мэр Львова Садовый, мэр Днепра Филатов, мэр Житомира Сухомлин. Они, будучи очень разными по своему характеру, имеют поддержку в своих городах. Если эти лидеры местного самоуправления останутся, в стране не будет жесткой президентской вертикали.
Простой гражданин, живя в своем черно-белом мышлении, порой не понимает, что принципы и институции всегда важнее, чем персоналии. Это основа современного мироустройства.
Например, кто-то начинает рассказывать, что ему нравится Лукашенко. Но он же нарушает основополагающие принципы — не позволяет гражданам делать свободный выбор. Более того, он вообще не считает, что у них есть права и свободы. Он их бьет по голове дубиной, уничтожает физически. То есть он является типичным преступником при власти.
В Украине разразился большой спор между сторонниками Порошенко и Зеленского. Мне они оба несимпатичны. Боюсь, Порошенко, если бы мы позволили ему остаться на второй срок, придумал бы и третий. Путин же тоже на первом сроке был демократом, который вел Россию в НАТО и в Европу, на втором сроке стал силовиком, на третьем — диктатором, а на четвертом превратился в преступника. Чем дальше, тем меньше сопротивление и тем больше у тебя инструментов диктатуры.
Так вот, если мы сохраним местное самоуправление, то на следующей итерации с высокой вероятностью получим в парламенте тех, кто будет требовать изменения законодательства в сторону расширения прав местного самоуправления. Поэтому эти выборы, с моей точки зрения, — это возможность запустить процесс создания местного самоуправления и изменения пирамидальной системы. Следует все-таки начинать строить страну с фундамента.
— Имеете в виду, что наконец-то сможем запустить процесс оздоровления власти?
— Мне хотелось бы говорить об оздоровлении. Но тут есть тонкий философский момент. Наверняка каждый из нас болел так, чтобы была высокая температура, сопли и прочее. Этот процесс вам нравился? Нет. Но это же выздоровление. Более того, натуропаты, которые пытаются разобраться, как действует организм, называют болезнь чисткой. Да, это неприятно, но вы выздоравливаете.
Я вообще считаю, что Украина 30 лет ничем кроме выздоровления не занимается, просто для нас этот процесс выглядит ужасно. Для истории 30 лет — вообще ничто, а для нас это целая жизнь.
«Называть новой элитой Зеленского и тех, кого он привел, нельзя. Если честно, он никого не привел»
— Я лично перспектив улучшения ситуации вообще не вижу…
— Да есть перспективы.
— Какие?
— Они есть не только у Украины, но и в принципе у всей цивилизации. Процесс эволюции предполагает, что всегда от чего-то худшего мы идем к лучшему, как бы мы это ни воспринимали. Да, есть модная теория о всеобщей деградации, но это такое всеобщее людское нытье, такая часть нашей инфантильной природы (человек инфантилен, к сожалению), которая оправдывает наше депрессивное состояние.
— У вас нет ощущения, что Украина медленно дрейфует в сторону Кремля?
— Вы хотите увидеть процесс эволюции? Тогда размышляйте примерно так. Где мы были в 1980 году? Полностью в Кремле. В 1991-м — на полшажочка дальше. Где были ярые враги Кремля в 1980-м? В лагерях и эмиграции. А в 1991-м? Частично в парламенте. И украинский флаг над Радой появился, и цепочка злуки.
До 2000 года какой была Украина? Постсовковой, причем с диктаторскими правилами. Я помню, какие были репрессии.
Я в то время начинал свои первые избирательные кампании в России (Гайдай в 1998 году входил в группу кандидата в губернаторы Ленинградской области Зубкова, в 1999-м и 2003-м сотрудничал с Ириной Хакамадой. — Авт.). Для меня там тогда была демократия: масса свободных СМИ, куча партий, которые между собой спокойно конкурируют, нет политических репрессий.
В 2005-м у нас проснулось гражданское сообщество. Представить в Украине времен Кучмы, что может случиться Майдан, было невозможно. Когда студенты голодали, люди, возможно, внутренне поддерживая, смотрели на это как на экзотику. Но в 2005-м началось реальное движение масс.
2010 год — приход к власти «донецких». Я тогда говорил примерно следующее: «Да, ребята, это преступники у власти, будем честными, как и наши, которых звали „любі друзі“. Но обратите внимание, они отформатированные». Янукович вел себя не нагло: «Почую кожного». И гражданское общество уже очень сильное. Сумел ли он, скажем так, загнать под пол хотя бы такой процесс, как политическая конкуренция? Нет, она буйно расцвела.
Поэтому о вашей депрессии могу сказать так: безусловно, наш путь очень болезненный — идет война, гибнут люди, мы попали в экономический кризис. Но, когда я вам говорил, что в стране следует создать новую философию и новую архитектуру власти, сразу должен был возникнуть вопрос: о`кей, кто это сделает? Ответ — политический класс нового типа. У нас любят слово «элита».
— У нас она есть?
— Нет. Это место в нашей эволюции сначала занимала бывшая советская номенклатура, потом некий образовавшийся преступный правящий класс.
Новая элита рождается в муках. Называть новой элитой Зеленского и тех, кого он привел, нельзя. Потому что, если честно, он никого не привел, остался работать тот самый не очень публичный средний персонал. Он и несет основные коды, чтобы вы понимали, именно он являются тем соленым раствором, который Зеленского превращает в соленый огурец.
Откуда возьмется эта элита? Никто не знает этого алгоритма. Это загадка. Вот не случился у нас Скоропадский. А кому-то везет — суровое время рождает новую элиту: Ататюрка в Турции либо Маннергейма в Финляндии. Либо это происходит при образовании государства, как в Сингапуре Ли Куан Ю. Или как в 2003 году во время «революции роз» в Грузии, когда пришла команда Саакашвили.
Как будет у нас, я не знаю. В стране с 35-миллионным населением такие люди, конечно, есть, но они в силу обстоятельств пока не освоили самый важный элемент — взятие власти. Потому что элита только тогда элита, когда она возьмет власть, а до этого они просто умные люди, которые любят рассуждать о политике на кухне.
— Недавно в статье «Срок годности президента» вы написали: «У каждой власти, у каждого президента, у каждого диктатора есть свой срок годности. Срок годности Зеленского начал истекать». Он может не добыть каденцию?
— Не знаю, но с высокой вероятностью может и не досидеть.
— А досрочные парламентские выборы могут быть?
— Как ни странно, я лично их хотел бы, ибо они нужны стране, но они не нужны Зеленскому, поэтому с высокой вероятностью могут и не случиться.
— Социологи говорят, что избиратели от Зеленского переходят к пророссийским силам, то есть возможен их реванш. Каковы шансы на выборах ОПЗЖ?
— Мне хотелось бы, чтобы такие партии были запрещены, как запретили в свое время компартию. Но, очевидно, пока политической воли для этого нет. Думаю, судьба ОПЗЖ будет зависеть от судьбы России. А процессы, происходящие сейчас в Беларуси и в Хабаровске, говорят, что все равно эта большая империя неустойчива и диктаторы не вечны.
«Команда президента не знает, куда движется страна»
— Хотя показатель доверия к Зеленскому пока довольно высок, его рейтинг постепенно снижается…
— Высокие рейтинги всегда держатся, когда есть надежда, что с этим человеком связаны перемены. Перемен нет — он проигрывает следующие выборы или доводит страну до желания его сместить любыми способами. Даже выйти на Майдан.
— В статье «Зеленский — их приговор. А теперь и наш» вы написали: «Эта власть гнетуще некомпетентна. Зеленский и его окружение не знают, что делать со страной. У них нет идей и видения. Нет у них и политической воли. И они медленно и уверенно шагают в пропасть. И мы вместе с ними». Никто из команды президента ни разу не ответил на вопрос: куда движется страна?
— Они не знают.
— А у вас есть понимание, куда движется Украина?
— Она мучительно ищет собственную политическую элиту, мучительно рождает политический класс, перед которым история, хочет он того или нет, ставит простое задание — создать эффективную структуру власти, чтобы страна развивалась и стала успешной, потому что она у нас очень неуспешная. Соответственно, для этого надо создавать иную философию власти. Она не ахти какая инновационная.
Просто Украина это может сделать быстрее. Это как эффект дорог в Европе. Как ни странно, но лучшие дороги не в Германии и не в странах, которые строили их полвека назад, а в Польше и Венгрии, потому что они строили их по современным технологиям. Говорят, что у нас один из лучших интернетов и одни из лучших гаджетов, потому что мы не имели прежних — мы покупали более новые.
Ровно то же может быть и у Украины. Мы можем, сделав довольно большой рывок, построить общество, о котором европейские философы и политики только размышляют. Их сдерживают работающие традиции, а нас ничего не сдерживает. Но для этого надо создать пласт политиков, который захочет это сделать. Этакие политические trouble shooter — люди, которые решают проблемы, до этого нерешенные никем. Они не говорят фраз «это невозможно», «для этого надо много времени», «нет средств», а говорят: «Давайте это сделаем». — «Так этого до вас никто не делал!» — «Тем более давайте сделаем, это же так интересно». К сожалению, ни Зеленский, ни его окружение такими не оказались.
9235Читайте также: Кремль загоняет Зеленского в угол и делает из него Лукашенко, — Роман Безсмертный
Читайте нас у Facebook
