Постановщик и исполнитель кинотрюков вячеслав дубинин: «немец меня поливает бензином и поджигает. Семь шинелей на мне сгорело, потому что пришлось снимать семь(! ) дублей»
О том, что один из самых известных актеров-каскадеров Советского Союза Слава Дубинин снова живет в Никополе, я узнала случайно. И даже не была уверена, что узнаю его, а он вспомнит меня. Славка был постарше, и ему интереснее было общаться со своими ровесниками. Но отголоски о подвигах росшего без отца Славки доходили и до младших классов. Воспитывая силу воли, он балансировал на тоненьких перилах моста через железную дорогу или ночью один ходил на кладбище.
А однажды, наслушавшись на уроке географии рассказов об экзотической стране Африке, где много бананов и невиданных зверей, вместе с другом Аликом Терещенко решил удрать туда. До Одессы — поездом, а дальше планировали спрятаться в трюме корабля. Беглецов сняли с товарняка… Спасаясь от гнева Аликиного отца, Славка выполнил свой первый в жизни настоящий трюк: на ходу спрыгнул с одной машины и заскочил в другую.
«Долго учился всему: скачкам, фехтованию, уличным дракам, прыжкам… »
Волнуясь, подхожу к дому на улице Чалого, где когда-то с мамой и бабушкой жил Слава Дубинин и куда он вновь вернулся спустя много лет, чтобы досмотреть маму. Теперь живет один. Олег, его сын, умер, а любимая жена не захотела на год-два перебраться в Никополь. Слава работает в школе учителем физкультуры, бесплатно тренирует детей по кикбоксингу, а по воскресеньям поет в церковном хоре…
- Помню, такая симпатичная девочка бегала, — делает Слава мне, тогдашней, комплимент, и мы садимся во дворике за стол, покрытый розовой скатертью. На столе соки, орехи, конфеты, печенье, трехлитровая банка козьего молока и пирожки от бабы Лиды и бабы Нади, у которых он и покупает свой самый любимый продукт — молоко.
- Как же тебя угораздило в каскадеры, Слава?
- Все в нашей жизни решает случай. Здесь я жил до 19 лет, занимался спортом, был в сборной Советского Союза по боксу. Меня пригласили в Киев, готовился к Олимпийским играм в Мюнхене. Но сначала должен был ехать на соревнования в Америку. Уже и билет в кармане лежал, мечтали с приятелями, как пройдемся по Бродвею. Но… Перетренировался и три месяца пролежал в диспансере. С тех пор ко всем перепадам в жизни отношусь спокойно. После окончания физкультурного института я работал в Киевском военно-морском политическом училище (там теперь Киево-Могилянская академия. — Авт. ) тренером.
Как-то приехал в Никополь и в компании один парень попросил передать в Киеве привет артисту Володе Талашко — вроде я в столице всех лично знаю! А Володя после выхода фильма «В бой идут одни «старики» был на пике славы. Однажды в метро на станции «Святошин» захожу в вагон и лицом к лицу сталкиваюсь с ним. Извините, мол, так и так, вам привет. Разговорились. Он пригласил меня на Киностудию имени Довженко. И попал я в сказочный городок — в другой мир, в другой век: пираты, всадники, красивые женщины в средневековых нарядах. Тогда же и познакомился с главным постановщиком трюков Александром Филатовым. Он предложил мне поработать каскадером.
Хороших дублеров в то время можно было пересчитать по пальцам: сам Филатов, Володя Строкань, Анатолий Грошевой, кстати, он имеет звание академика трюков. В Ленинграде в те годы — Олег Корытин, Николай Сысоев — он сейчас в Москве живет. Олег Федулов из Одессы уехал в Америку. И еще из Прибалтики — Улдис Вейспал и Алдо Тааммсар. Костяк в советском кинематографе. Новички приходили — уходили. Боялись.
- А тебе было страшно?
- Нормальные люди все боятся. Только одни могут пересилить страх, а другие — нет. Кстати, чтобы попасть в каскадеры, надо обязательно иметь звание мастера спорта и высшее образование. Больше всего я боялся лошадей. Долго учился всему: скачкам, фехтованию, уличным дракам, прыжкам. За одну тренировку, например, до 50 раз падал с мотоцикла — на спину, вперед, назад. Каждый трюк надо рассчитать до секунды.
- Руки-ноги ломал?
- В фильме «Имитатор», где я был и постановщиком трюков, решил немного усложнить трюк. Неожиданно мотоцикл вильнул, запутавшись в парашюте, а я со всего маху ударился ногой об дерево. В другой раз копытом по голове получил в висок. Связки на ногах порваны. Знаешь Замок Ричарда на Андреевском спуске в Киеве? Раньше сзади была ровная без выступов стенка. Николай Литос снимал картину «Пароль знали двое» с погоней, и вместо актеров мы с Грошевым прыгали с высоты дома на балкон. Ничего не видно, оттолкнуться могли только от архитектурной тумбы, стоявшей наверху для красоты. Опасный трюк. Порвали связки на втором дубле.
- Расскажи о своем первом фильме, ведь он, как и первая любовь, самый памятный.
- Всемирно известный испанский режиссер Хуано Антонио Партемо (»Закон и кулак», «Велосипедисты») в 1981 году снимал совместный с ГДР, Болгарией и СССР фильм о войне «Предупреждение». Тогда я осознал, насколько опасна и рискованна профессия каскадера. В эпизоде поджога рейхстага я стоял на страховке. Представь: в замкнутом пространстве горит огромная декорация. Температура такая, что лампы подсветки лопались. Одновременно работали семь-восемь камер. Выбраться из этого пламени люди могли только через два лаза в ограждениях от огня. Чтобы каскадеры не запутались, нужно было светить в лаз фонариком.
И вот дана команда мне, я за фонарик, а он не горит. Еще раз — не горит! Сердце начинает бешено колотиться. Люди ведь реально могли там погибнуть. Думаю, если сейчас не включится, прыгну в костер и сгорю вместе со всеми. Тихонечко нажимаю — есть свет! Кричу: не сбейте фонарик! Слава Богу, никто не пострадал.
И еще один случай был на съемках фильма «Узник замка Иф». Толя Грошевой сказал, что будет выходить из горящего домика только по моей команде. Домик заливают бензином, он вспыхивает, через пятнадцать секунд кричу: «Толя, пошел!» Его нет. Опять кричу: «Толя, пошел!» А Толи нет! И каждая секунда может стоить ему жизни! Все застыли в ужасе — актеры, режиссер, пожарные… Мысль быстро-быстро работает: что с ним? Потерял сознание? Дверь заклинило? Дом уже вовсю полыхает, пленка мотает, а она дорогая, за валюту покупали, снимали ведь на «Кодаке». Хватаю шлем, готов выбить дверь, окно, лишь бы дублера спасти. Наконец появляется Толя, объятый пламенем. К нему с радостными воплями: «Живой!» ринулись пожарные. Теперь я им преградил дорогу: «Нельзя! Назад!» Попадут в кадр — дубль пропал. И вместе с Толей мы побежали к морю — еще метров 20. Оказывается, горючая смесь на одежде долго не загоралась, поэтому он и замешкался.
«Я со Стасом Садальским работал, он тогда еще был щупленький. Веселый парень, все хи-хи, да ха-ха»
- А какой у тебя был самый опасный трюк?
- Да все опасные! Но, были, конечно, и очень рискованные. В Киеве снимали фильм «Алкоголь и авария». По сюжету пьяный отец сбивает насмерть сына — выпускника школы. Работали рано утром, чтобы случайные прохожие не мешали, на Софиевской площади. Я должен был переходить улицу, которая ведет на Крещатик. За рулем машины — Толя Грошевой. В доли секунды мне надо сориентироваться, выскочить на капот, упасть с него и кувыркнуться по асфальту, не попав под колеса.
Запомнился и фильм «Возвращение с орбиты». В павильоне установили макет космического корабля в натуральную величину и привезли настоящий спускаемый аппарат, мы лазили туда с актерами Виталием Соломиным, Юозасом Будрайтисом. Я дублировал выход Будрайтиса из корабля в космос. Высота 15 метров, а ты висишь на тросике. Упадешь — разобъешься…
Однажды с Толей Грошевым чуть реально не погибли. Шли съемки фильма «В том, сорок первом». Я со Стасом Садальским работал, он тогда еще был щупленький. Веселый парень, все хи-хи, да ха-ха. Он мне рассказывал, что учился на двойки, а когда стал известным и приехал в свой родной городок, зашел в школу. Там на его парте стоит табличка, мол, здесь сидел лучший ученик Садальский. Как бывает в жизни, да?
В фильме крупным планом показано, как он бросает гранату, а на него наезжает танк и давит-давит, крутится на том месте. Для меня и Толи Грошевого, он тоже участвовал в этом эпизоде, сделали лаз в сторону, накрыли бортами с машины и замаскировали травкой, булыжниками. Танкист не понял, куда ему заехать и где крутиться, остановился как раз над нами. Уже слышен треск, доски лаза проламываются. Ну, думаю, все, сейчас лепешка будет! С жизнью прощался. Едва успели выскочить. Толя смеялся потом: во Вьетнаме снимался в джунглях — и ни царапины, а здесь палец сломал.
«Платили нам копейки. Причем не за количество дублей, а за кадр, вошедший в фильм»
- А это что за шрам на твоей руке? Похоже на ожог…
- Ожог и есть. Шрам остался на всю жизнь в память о замечательной картине Юрия Ильенко «Соломенные колокола». Здесь я впервые в советском кинематографе выполнил трюк «горение», а дублировал тогда народного артиста Михаила Голубовича. Немец бьет его прикладом, поливает бензином и поджигает… уже меня. И вот я, горящий факел, бегу за немцем, а бежать надо было прилично. Семь дублей было! Семь шинелей сгорело! Это сейчас появились специальные костюмы, а в 80-х годах их не было. Меня обмотали тряпками с асбестом, на лицо тоненькую маску сделали, на голове шапка, а перед глазами — щелочки-стеклышки. Даже режиссер сознался, что было жутко, когда ночью монтировал фильм. Нина Матвиенко очень переживала, сказала: «Я первый раз в жизни вижу живого каскадера!» Я еще пошутил: «А раньше видели только мертвых?» Когда возвращались со съемок из Западной Украины в Киев, она в знак уважения к моей работе отдала свой билет в СВ-вагон.
- Гонорары хорошие получал за опасные трюки?
- Да о чем ты говоришь! Копейки. Причем платили за кадр в фильме, а не за количество дублей. Как-то югославский режиссер заставил наших каскадеров делать восемь дублей падения с лошадей. Ребята обиделись: «Вам что, не нравится?» «Да все нравится, я же даю вам возможность заработать!» Он-то не знал наших порядков.
Я с Голубовичем во многих фильмах снимался, и не только как дублер, а и как актер, в частности играл Здорованя в фильме «Козаки йдуть» Сергея Омельчука. Однажды сидим с Мишей в гостинице, обсуждаем эпизоды, за которые на Западе мы получили бы, как минимум, «Мерседес». Он и рассказал, как снимался в советско-японском фильме о волках. Наш актер, игравший главную роль, за полгода очень сложных съемок в снегах Сибири получил пять тысяч рублей, Миша за роль второго плана — одну тысячу, а японец… два миллиона йен (около 12 тысяч долларов).
- С кем из актеров и режиссеров комфортнее всего работалось?
- Да у меня ни с кем проблем не возникало. Приятно, что снялся в фильме Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник», у меня там эпизодическая роль. Команды он дает четко и профессионально. А Володя Попков в фильме «Груз без маркировки» впервые благословил меня на актерскую роль. Кстати, на съемках этой картины в Таллине произошла смешная история. Я и каскадером там был. Едем в троллейбусе на задней площадке, вдруг нас увидел костюмер, уже старый человек. Пробирается к нам и на весь вагон сообщает: «Ребята, костюмы для вас уже есть. Вам осталось его сегодня только зарезать и труп выбросить в море», — речь шла о наркодельце из картины. Народ косился на нас с опаской.
Альберта Филозова приходилось на руках выносить из ресторана, Лие Ахеджаковой возвращать забытую в такси сумочку, с Голубовичем варить борщ в трехлитровой банке. Хостикоев Толя в картине «Кому вверх, кому вниз» душит меня капитально, потом пинок дает, и я вылетаю из подъезда. Все и не вспомнишь. Знаковый для меня фильм «Трудно быть Богом» Питера Фляйшмана. Он очень много незабываемых встреч подарил. В этой первой советской картине, снятой совместно с ФРГ, были заняты поляки, итальянцы, французы.
- Не хочется вернуться в кино?
- А я и сейчас поддерживаю связи со многими ребятами из кинематографа. Предложат режиссеры что-то стоящее — не откажусь…
676Читайте нас у Facebook
