Продержав двух юных пленниц три с половиной года в бункере под землей, скопинский маньяк принуждал их к сексу за глоток воды
Мероприятие закончилось поздно, городской транспорт уже не работал, и девочки обрадовались, когда возле них притормозили белые «Жигули». Безобидный на вид дяденька, сидевший за рулем, приветливо улыбнулся: «Не бойтесь, довезу дешево!»
Когда машина подъезжала к их кварталу, спутница водителя достала бутылку. «Давайте, девчонки, выпьем за праздник!» Лена отказалась: «Мы не пьем!» Но молодая женщина настаивала: «Символически, за знакомство!» Девушки пригубили -- напиток оказался с каким-то странным вкусом. Очнулись они… за 90 километров (!) от дома, в районном городке Скопине, во дворе дома, принадлежащего 54-летнему автослесарю Виктору Мохову.
Мужчина затащил едва пришедших в чувство подружек в подвал под гаражом. Его спутница на прощанье гадко улыбнулась:"Ну и попались вы, девки!"
Хозяин изнасиловал прямо на бетонном полу сначала Лену, а затем и Катю
Просидев несколько часов в кромешной сырой темноте, Лена и Катя дождались наконец поворота ключа в замочной скважине. Хозяин велел сначала выходить Лене. Он изнасиловал девушку прямо на бетонном полу, затем, впихнув ее обратно в бункер, позвал Катю. Ситуация повторилась.
Мохов дал понять подругам, что отныне они будут его сексуальными рабынями, обязанными при первом требовании хозяина выполнять любые его желания. Он даже не бил их -- пытал голодом и жаждой. Стоило ему несколько дней не давать пленницам воды, как они становились шелковыми, и соглашались за глоточек влаги на что угодно. Он мог слегка пережать выведенный наружу вентиляционный шланг -- и рабыни задыхались от удушья. Или прямо из своего дома вырубал свет в бункере. А электричество -- это не только свет от лампочки над столом. Это и тепло -- ведь в холодном сыром подвале единственным спасением от холода и сырости была электроплитка.
Девчонки, надеясь на спасение, пытались кричать, звать на помощь. Даже собирались, как граф Монте-Кристо, делать подкоп из своей темницы. Но ничего не получалось: бункер был слишком надежен. Как потом выяснилось, Мохов строил подземелье три года. По приблизительным оценкам, ему пришлось вручную перелопатить и вывезти на тачке около 40 тонн земли. Престарелой матери он объяснял, что строит зимнее помещение для нутрий, «чтобы хвосты у них не отмерзли». Толщина бетонного слоя на полу и стенах была не менее 30 сантиметров. Вероятно, Мохов сразу готовил помещение под тюрьму -- громоздкую двухъярусную кровать и стол он опустил в темницу еще до того, как принялся за возведение потолка и лаза.
Заметить лаз в погребе снаружи практически невозможно. Стена гаража завалена каким-то хламом. Отодвинув его, нужно ковырнуть отверткой вторую с края металлическую пластину. Отвалившись, она откроет неглубокий узкий ход, куда можно протиснуться только на четвереньках. Из небольшого погреба есть еще один лаз -- на глубину около трех метров. Мохов точно знал, что 80-летняя мать, передвигающаяся с помощью палочки, туда никогда не доберется. На глубине имелись две комнатушки. Одна размером около трех квадратных метров, вторая (куда, открыв сейфовую дверь толщиной с ладонь, можно забраться тоже только ползком) -- около шести метров.
Девушки жили в дальней «комнате». Мохов спустил им одноконфорочную электроплитку, электрочайник, ведра с привязанными к ним веревками -- для питьевой воды и помоев. Раздобрившись, принес телевизор -- чтобы не отставали от жизни. Пленницы существовали по расписанию хозяина. Спали в первую или вторую смену, в зависимости от того, когда Мохову идти на работу. Слесарь, уходя на свой автоагрегатный завод, отключал в бункере электричество, и для рабынь наступала ночь. Подружки привыкли экономить провизию. Мохов, спустив им полведра воды, мог исчезнуть на неделю. (Если бы вдруг с ним что-нибудь случилось, замурованных на трехметровой глубине пленниц никогда бы не нашли). Отработав смену, душегуб возвращался домой, спускался в погреб, бросал на пол соседней трехметровой комнатенки ватное одеяло и по одной вызывал наложниц своего «гарема». Возбуждаясь от развешанных на стенах похабных картинок, «султан» удовлетворял свою похоть. В такие минуты он чувствовал себя сверхчеловеком.
Узнав, что старшая «наложница» беременна, хозяин бросил в бункер учебник по акушерству
Спустя три месяца подземной жизни старшая из девушек, 17-летняя Лена, с ужасом поняла, что беременна. Позже, уже после освобождения, она рассказывала:
-- Я просила, молила этого человека (Лена ни разу не назвала своего мучителя по имени -- только Тот или Сволочь. -- Авт.), чтобы он отпустил меня в больницу или вызвал врача. Мне так страшно было рожать в этом бункере! А если бы какое-то осложнение, я бы, наверное, и умерла там под землей. Но он ни за что не соглашался. Сбросил нам вниз учебник по педиатрии и акушерству, -- мол, читайте, девки, готовьтесь теоретически. Потом, ближе к родам, Сволочь принес бинты и вату. Ножницы, чтобы перерезать пуповину, у нас были. Когда родился Владик, он сбросил в бункер старые льняные скатерти. Мы порвали их на пеленки, сшили Владику чепчик и распашонку.
О самих родах Лена категорически отказывается вспоминать. Сказала только одно:
-- Это был ужас какой-то! Если бы не Катя…
-- Сын долго с тобой жил?
-- Почти два месяца. Тот все время хотел забрать его, и мы с Леной по очереди сторожили малыша. А Сволочь вырубал нам свет больше чем на сутки, мы не выдерживали, засыпали. 1 января 2002 года я проснулась и начала шарить рукой по кровати. Ребенка не было. Потом Тот дал нам посмотреть газету, где было написано про подкидыша. Хотел доказать, что он не убивал дитя. Через год я забеременела снова. Олежек родился 6 июня 2003 года, в день рождения Пушкина. Он был очень слабенький, не то что старший брат. И кормить мне его было нечем: молоко то появлялось, то пропадало. Он прожил с нами четыре месяца. Когда Сволочь захотел унести мальчика, я уже не возражала. Но мы с Катей решили использовать этот шанс! Написали две записки, одну спрятали в чепчик малыша, вторую -- в одеяльце. Шли дни, а нас никто не искал. Мы подумали, что плохо указали координаты. На самом деле оказалось, что Тот нашел и сжег записки, а вместо них положил свою. Он признался в этом через месяц… Прошлой осенью, когда мы были в неволе уже три года, он иногда по ночам стал выпускать нас на свежий воздух. Может, боялся, что мы внизу вообще сгнием.
-- Осенью 2003 года жители одного из многоквартирных домов обнаружили завернутого в грязные рваные пеленки младенца, -- рассказал «ФАКТАМ» прокурор Скопина Валерий Марюшкин. -- Ребенок лежал на полу в подъезде, при нем была записка. Женщина, назвавшаяся Леной, просила передать ребенка в хорошие руки. Когда малыша доставили в больницу, его вид шокировал врачей -- подкидыш был похож на маленького старичка. При росте 55 сантиметров четырехмесячный мальчик весил 2 килограмма 400 граммов! Жизнь в нем едва теплилась. Двумя годами раньше в Скопине произошел аналогичный случай: такой же брошенный в подъезде младенец и записка похожего содержания. В обоих случаях мы перерыли весь город, разыскивая «кукушку». А вот сличить почерк записок никто не догадался…
В бункере девушки мечтали о солнце. А выйдя наружу, чуть не ослепли
Пленниц автослесаря освободили лишь 4 мая 2004 года -- спустя 1340 (!) дней после похищения. Милиция узнала о них благодаря учащейся скопинского медучилища, снимавшей комнату у матери Мохова.
-- Сначала студентка-квартирантка заметила на приусадебном участке плохо одетую девушку, от которой, по ее словам, «пахло сыростью и плесенью», -- рассказывает оперуполномоченный уголовного розыска Рязани Роман Самсиков. -- Незнакомка вскапывала грядки на огороде. Затем к студентке подкатился хозяин со странными вопросами. Скажи, мол, как медик, если человека задушить полиэтиленовым кульком, будет по трупу видно, что смерть насильственная?" Будущая медичка отвечала, что, конечно, патологоанатом определит смерть от асфиксии. Хозяин не сдавался: «А как можно убить так, чтобы никакой эксперт не докопался?» Студентка пожимала плечами и уходила от разговоров на эту тему. Но как-то раз она обнаружила в своем магнитофоне засунутую под кассету записочку. Там были только два имени: «Елена Симахина, Екатерина Мартынова». И внизу маленькая приписка «Отнеси это в милицию». Девушка вначале не решалась отправиться к правоохранителям с такой «ерундой». Но, погостив на майские праздники у родителей в деревне, поняла, что ей как-то не по себе возвращаться в подозрительный дом. И отправилась к своему участковому. Тот не поленился -- честь ему и хвала! -- «пробил» фамилии по милицейским сводкам. И выяснилось, что названные в записке девушки пропали без вести в Рязани более трех с половиной лет назад…
По указанному квартиранткой адресу, на улицу Октябрьскую, тут же выехала оперативная группа. Слесаря, занимавшегося ремонтом одного из двух своих автомобилей, отвезли в отделение. Он долго не запирался: признался в похищении, рассказал, как найти пленниц.
-- Я просто не мог поверить в реальность происходящего, -- рассказал участвовавший в освобождении пленниц прокурор Валерий Марюшкин. -- Лица девушек, вышедших из бункера, были белы как снег, они заслоняли ладошками глаза от солнца. Лена была на восьмом месяце беременности, и ее пришлось выносить на руках.
Спустившись вниз, Марюшкин увидел рисунки на стенах бункера. На вырванных из альбома листах помахивала хвостом русалка, глядела на цветок веселая корова. А над кроватью во всю стену улыбалось веселое солнышко… У прокурора от жалости перехватило горло.
Катя и Лена вышли на свет божий в той же одежде, в которой в сентябре 2000 года отправлялись на дискотеку. Первая -- в брючках и свитерке, вторая -- в пиджаке и мини-юбочке. Одежда, естественно, была грязной и «пахучей». Но на бледных лицах пленниц алели ярко подведенные губы. Уже потом несчастные рассказали, что Виктор, принося им помаду, требовал, чтобы они «всегда выглядели, как те девчонки из порножурналов».
Сразу после освобождения Лену Самохину, шатающуюся от слабости, отвезли в рязанский роддом № 2. Когда ее спросили, оставит ли она себе малыша, девушка замялась: «Пока не знаю… Я ненавижу его отца».
Две недели спустя она родила третьего сына. Но мальчик оказался нежизнеспособным и умер вскоре после рождения. «Может, оно и к лучшему…» -- сказали наблюдавшие роженицу медики.
«Мне такая память не нужна!»
-- О том, что девочки нашлись, мне сообщила мама Лены, -- рассказала корреспонденту «ФАКТОВ» мама Кати, Ирина Михайловна Мамонтова. По словам близких, она за три с половиной года ни разу не усомнилась в том, что дочь жива. -- Я просто верила в это и ждала. Однажды пошла к прорицательнице. Та посмотрела на фотографии и сказала: «Не вижу их. Или мертвы, или где-то под землей». Глянув на фото Лены, она добавила: «Этой девочке круче досталось, чем вашей». Сейчас я так счастлива, что дочка вернулась!
-- Расскажите, как прошла такая долгожданная встреча?
-- Торопясь в милицию, куда меня вызвали забирать дочку, я настраивалась держать себя в руках. Но когда увидела Катюшу, слезы сами потекли из глаз. Такая худенькая, волосы вылезли клочьями! Кинулась к ней с расспросами, а она как отрезала: мама, не буду рассказывать, хочу забыть все поскорее. В прокуратуре, мол, четыре листа написала, повторять не хочу.
-- Неужели так ничего и не рассказала?
-- Дома немного оттаяла. Но если и проговаривается о чем-то, то так, отдельными фразами. Мясо есть отказывается: говорит, Мохов им такой фарш отвратительный приносил, что с души воротило. Катя котлеты для Лены готовила -- ей-то надо было есть, ведь все время была или беременная, или кормящая, -- а сама не могла. На картошке да капусте все это время просидела. Узнав, что моя Катя два раза роды принимала, я чуть в обморок не упала! Халаты научилась шить, приданое для малышей. Сейчас дома ни минуты не сидит: то прибирает, то посуду моет. «Отдохни,-- говорю, -- доченька!» А она мне: «Не привыкла без дела сидеть».
-- В бункере нашли много рисунков. Катя и раньше хорошо рисовала?
-- Нет, раньше она кистью и красками не интересовалась. Талант прорезался у нее в темнице. Там и стихи писать начала. Целую тетрадку исписала: о любви, о природе. Посвящала Лене, мне, старшей сестре Асе. Но когда оперативники предложили дочке забрать из бункера рисунки и стихи на память, она словно отрубила: «Мне такая память не нужна!»
-- Ирина Васильевна, вы не спрашивали у дочери, почему девушки не решились напасть на своего мучителя? Ведь их было двое, а он один. К тому же, говорят, он отнюдь не богатырь…
-- Кирпича или камня подходящего, чтобы внезапно по голове огреть, в подвале не было. Ножик был. Но ведь не каждый решится на живого человека с ножом напасть… Спрашивала дочку: может, могли бы его разжалобить? А она мне: «На коленях, мама, ползали. Ноги ему целовали, да все напрасно».
-- По словам Кати, последние полгода Виктор выводил ее подышать воздухом. Может, могла бы сбежать?
-- Вдвоем из бункера он их никогда не выпускал. Одну выводил, а вторую запирал в качестве заложницы. Угрожал: «Если бежать решишь -- подружке несдобровать». Привязывал веревкой к своей руке. Катюша сказала, что несколько раз видела во дворе старушку, его мать. Но попросить ее о помощи боялась -- была уверена, что та заодно с сыном.
-- Как дочка сейчас себя чувствует?
-- Две недели подряд убеждала, что все хорошо. А вчера вдруг проговорилась: «Мама, как у меня все болит!» Поведу ее по врачам…
«Если бы знала, что сын в погребе выделывает -- сама бы в милицию на него донесла»
На автоагрегатном заводе, где работал 54-летний Виктор Мохов, до сих пор не могут поверить, что бывший член партии, безотказный и безобидный работяга, оказался сексуальным маньяком.
-- Хороший мастер, -- разводят руками его коллеги. -- По характеру -- тише воды, ниже травы. Его даже прозвали Тюленем…
От соседских глаз, говорят, и шила в мешке не утаишь! Но и у соседей Мохова много узнать не удалось.
-- Я видела, что Виктор частенько заходил в свой подвал, проводил там какое-то время, -- рассказала одна соседка. -- Ну и что? Думала, мастерил что-нибудь… Мне и в голову не могло прийти, что у него там такой ужас!
Другая соседка, сдвинув брови, заявила:
-- А мне всегда казалось, что он чересчур скрытный и осторожный. Вошел, вышел -- и двери на замок.
Оставалось пообщаться с матерью «героя». Дом Моховых внешне ничем не отличается от соседских. Крепко сбитый, с несколькими рядами колючей проволоки над высоким забором (здесь у всех так). 77-летняя Алиса Валентиновна Мохова показала мне вырытые в саду ямы:
-- Это милиционеры постарались. Все покойников искали. Забрали старые брюки сына, испачканные охрой. Думали, что кровь. А мой мальчик, даже когда кроликов резал, зажмуривался.
Старая женщина рассказала, что Виктор был женат один раз -- в 1979 году, когда ему еще не исполнилось и тридцати. Супруга, его ровесница, пожила в моховском доме всего три месяца и исчезла. Не сошлись характерами. С тех пор он жил один.
-- Вы не спрашивали сына, почему он не женится?
-- Да голову ему проела такими вопросами. Но он отшучивался: куда, мол, мне на шестом десятке. У него много сожительниц было, и все молодые. Одна 24-летняя у нас семь месяцев жила. Потом, правда, сбежала.
-- А вы знали, что ваш сын держит в бункере пленниц?
Старушка плачет, прижимая к глазам платочек:
-- Господи, позор-то какой, до сих пор поверить не могу! Дозналась бы про пленниц -- в милицию сама донесла бы на него! О нас теперь судачит весь город, соседи в шоке.
При упоминании о том, что всего в нескольких десятках метров от ее дома родились (только не на свет, а во тьму!) два внука, мечту о которых Алиса Валентиновна лелеяла многие годы, женщина вновь заливается слезами.
-- Изверг мой сын! А ведь такое золото был -- хороший, добрый! Зарплату всегда домой приносил, не курил, матом не ругался. Не пил почти. Соседки завидовали. В голове не укладывается, как он мог такой ужас сотворить!
-- Судя по рассказам пленниц вашего сына, последние полгода он выводил их гулять. Неужели никогда не видели девушек?
Женщина рассказала, как один раз проснулась ночью от возни в сыновней комнате. Крикнув:"Что за шлюшку ты там привел?", ринулась к нему наводить порядок. Тогда в первый раз и увидела съежившуюся под одеялом черноволосую девушку. (Может, комплексы 54-летнего сынка -- это результат непреклонности материнского характера?) Потом Алиса Валентиновна еще несколько раз видела брюнетку. «Черненькая» вместе с сыном копала огород, жарила шашлыки на костре. Даже в дом заходила -- помыть посуду. Матери почему-то пришло в голову, что девчонка -- чеченская беженка, приютившаяся у соседей.
-- Мне она ни на что не жаловалась, а я с расспросами не приставала.
Внезапно старая женщина резко меняет тон и начинает защищать сына.
-- Почему она не сбежала? Через забор не перемахнула, к соседям не кинулась? Значит, не так уж и хотела! Такая жизнь ее устраивала!
«Я всегда мечтал о продолжении рода»
На допросе после задержания Мохов признался, что, строя бункер, он тешил себя мыслями, как будет заниматься там сексом с молодыми пленницами. На «охоту» за потенциальными жертвами ездил не раз. Мечтал, чтобы их было двое: блондинка и брюнетка.
Его спросили, почему он не убил младенцев. Задержанный ответил, что очень любит детей и не мог погубить невинные души. К тому же это были его сыновья, а он всегда мечтал о продолжении рода.
А вот его рабыни были обречены.
-- Мохов со временем избавился бы от них, -- считает прокурор Валерий Марюшкин. -- Он очень боялся тюрьмы и понимал: если отпустит девушек, они тут же обратятся в милицию. Впрочем, если бы он и не убил пленниц, они бы сами умерли от болезней в таких условиях. И никто никогда не узнал бы о их судьбе.
Сейчас Виктор Мохов содержится в следственном изоляторе в Рязани. Ему предъявлено обвинение в похищении людей (карается, согласно Российскому уголовному кодексу, сроком от 6 до 15 лет лишения свободы), изнасиловании несовершеннолетних (от 8 до 15 лет). Возможно, сюда добавится оставление в опасности (имеются в виду брошенные в холодных подъездах младенцы), которое предусматривает лишение свободы на срок до одного года. Спутница Мохова, угощавшая доверчивых рязанок водкой, объявлена в розыск.
Оба мальчика, сыновья насильника и его рабыни, находятся в детских домах Рязани. До этого Олег и Владик считались сиротами. Но теперь, когда у ребятишек обнаружились мама и папа, их вычеркнули из списков детей, предлагаемых на усыновление. Теперь малышам придется подождать, пока их судьба определится.
184260Читайте нас у Facebook
