У валентина юдашкина в киеве платья покупают за 60 тысяч долларов
Будучи в Киеве, Юдашкин приехал на репетицию откуда-то из Феофании, где брал прихватки для утюгов: что касается дела, мэтр абсолютно все мелочи контролирует лично… Юдашкин спокоен, улыбчив, мгновенно располагает к себе. Рядом с ним очаровательная блондинка -- жена Марина. Одет во все «свое» -- иначе не имеет смысла: джинсы и черный пиджак с фигурными лацканами, черная футболка, на руке -- массивный красный хронометр. Кутюрье говорит медленно, возлежа в кресле. «Я очень избалован» -- часто повторяет он, всем видом это иллюстрируя. И его можно понять: почти 15 лет он одевает самых богатых и знаменитых людей России и мира, его вещи хранятся в лучших музеях планеты. Посему выражение «баловень судьбы» -- это о нем. Только судьбу, которая теперь балует, он творил сам: в кутюрье с мировым именем превратился мальчик из подмосковной Баковки.
Яхтовый сервиз «от Юдашкина» был продан за 10 тысяч долларов»
-- Валентин, после скандалов в парижском Синдикате высокой моды Вы показываетесь в Париже?
-- Всегда существует проблема выбора -- Милан или Париж. Между показами всего пять дней, и те, кто показываются в Милане, в Париж при всем желании не попадают. Коллекции не успевают прилететь и пройти все таможенные процедуры. Мы делаем ставку на Нью-Йорк, потому что Нью-Йоркская неделя высокой моды опережает все последующие. И у нас есть семь дней -- для перелета.
-- А как быть с ультиматумом, выдвинутым Синдикатом: показывать коллекцию либо в Париже, либо в Милане?
-- Мы ждем тех условий, которые нас устроят. Хоть, в принципе, можем диктовать и свои.
-- То есть вы временно вышли из Синдиката «от кутюр»?..
-- Да. Но остались в жанре прет-а-порте. Но в июле, наверное, начнем показывать и коллекции от кутюр. Все-таки мода, как и спорт, -- это большая политика. Поэтому когда начинают портиться отношения между государствами, то разрушаются и культурные связи.
-- Практикуете ли вы, как Диор, работу с клиентом лично? Впрочем, и Стефан Роллан рассказывал «ФАКТАМ», что общается с каждым из своих 90 клиентов.
-- У меня клиентов не 90, а гораздо больше. С VIP-клиентами я стараюсь общаться лично. Это актеры, жены политиков, политики. И не только российские. У нас клиенты обычно расписаны на год вперед…
-- Где вы сейчас больше бываете?
-- В Париже, Милане и Нью-Йорке. В Москве же -- хорошо, если дней десять в месяц бываю.
-- Назовите, пожалуйста, своих западных клиентов.
-- Среди них и Джина Лоллобриджида, и Микки Рурк. Да много людей известных. Принцессы Саудовской Аравии, Арабских Эмиратов… Это, кстати, самые богатые клиенты, и они покупают европейскую одежду.
-- Где, кроме Москвы, есть ваши магазины прет-а-порте?
-- В Нью-Йорке, Лондоне, Дубае, Каире. Несколько магазинов в Саудовской Аравии, Германии, Китае, Казахстане (там есть очень богатые клиенты).
-- А Украина что же медлит?
-- Все зависит от ваших бизнесменов. Не ускоряют процесс и существующие в Украине налоги, таможенные сборы. Ведь наш товар даже не российский, а европейский, из Милана.
-- Раньше вы говорили, что платье не должно стоить 60--70 тысяч долларов. Есть ли ценовой предел для ваших вещей от кутюр?
-- Я и сейчас считаю, что не должно. Но цена платья, как и дорогой машины, зависит от комплектации. И тут уже предела нет.
-- И много у вас таких клиентов, которые покупают туалеты по 60 тысяч?
-- Достаточно. И в Москве, и в Киеве.
-- А для вещей прет-а-порте вы ограничиваете цену?
-- Она ограничена европейскими стандартами. Взять любой итальянский Дом моды: их мужской костюм стоит 1500--2000 долларов, а женский -- 800--1200 долларов. Это миланские цены. Есть, кстати, коллекционеры, у которых собралось более 50 моих платьев. Это преданные и даже фанатичные люди, и из каждой коллекции они стремятся выбрать хотя бы одну вещь.
«Двадцативосьмилетняя модель на Западе -- пенсионерка, а для меня -- самый сок»
-- В Доме Юдашкина существует несколько линий -- джинсовая, аксессуарная, а вот теперь вы стали делать еще и фарфор…
-- Мы работаем с Ленинградским, бывшим Императорским, заводом. Продолжаем традиции тончайшего костяного фарфора.
-- За такую посуду тоже, наверное, придется выложить кругленькую сумму?
-- Если мы говорим о художественной росписи вручную, то, конечно, это стоит дорого. А дэколе -- переводные картинки, которых масса на этом рынке, конечно, дешевле. Например, уже проданный Яхтовый сервиз, восстановленный по старым образцам Александра I и его супруги стоил около 10 тысяч долларов.
-- Существуют ли в мире моды по-настоящему искренние, дружеские отношения?
-- О чем можно говорить? Это же профессия, бизнес. Конечно, у меня со всеми потрясающие отношения, но это не более чем лицедейство. Как и журналистские, актерские отношения, награждения профессиональными премиями, тем же «Оскаром», к примеру. Все это красивая игра, красивые обертки…
Я счастливый человек, потому что работал в одно время с Сен-Лораном, Пако Рабанном, Пьером Карденом, Версаче, Валентино, Кавалли (я притащил его в Москву, когда о нем на Западе еще никто не знал). Конечно, поехать на пикник со знаменитым кутюрье я могу, но говорить о дружбе не приходится.
-- Какие самые приятные подарки от клиентов вы получали?
-- Обычно клиенты становятся не хорошими друзьями, а очень хорошими единомышленниками. Или поклонниками. Массу красивых подарков я получил от Людмилы Марковны Гурченко.
-- Есть ли у вас нереализованные мечты одеть кого-то из актрис, поработать с новой звездой?
-- Я избалованный человек. Лучших женщин своей страны я и так одел -- в кино, в жизни, на сольные программы, для клипов, на вручение премий. После плеяды Скобцевой, Гурченко, Ахеджаковой, Иры Розановой, Иры Мирошниченко, Инны Чуриковой мне трудно представить, кого еще можно хотеть одеть. То есть я искупался в актрисах номер один… Кого бы вы ни назвали в театре, в кино, на эстраде -- они у меня одевались. Мне легче иной раз сказать, кого я НЕ одевал, чем кого я одел. Сейчас меня интересует только то, что я делаю. И мои студенты, огромная выставка моды, которую я планирую сделать в этом году, моя книга, посвященная 15-летию творчества. Еще я занят открытием нового дома моды рядом с Кремлем. У меня есть потрясающий особняк с современным роскошным дизайном, где будет продаваться одежда от кутюр.
Я открываю Международный музей моды в Москве. Этим и живу. В этом году мое платье попало на вечное хранение в Метрополитен-музей. А в других музеях мира уже давно представлены наши вещи. Они есть и в Париже, и в Нью-Йорке, и в Лозанне…
-- Бытует мнение, что мир моды подчиняется диктату лионских производителей ткани. Выпустят, дескать, в Лионе много шелка в цветочек -- он и у дизайнеров в почете окажется.
-- Не совсем так, теперь мы и сами диктуем, делаем собственные ткани. Потому что нам уже НЕ хватает ассортимента, нам уже МАЛЫ ярмарки. Ежегодно я бываю на 30--35 фабриках, где из восьми тысяч образцов приходится выбрать сорок. То же самое делают и другие Дома моды, вот и приходится носиться по заграницам с выпученными глазами..
-- Говорят, вы не любите молоденьких моделей?
-- Смешно, когда дорогие платья от кутюр выносят на себе пятнадцатилетние пигалицы. Ребра торчат, ножки заплетаются, каблуки волочатся. Зачем ей корсет -- у нее еще ни груди, ни талии нет. Дорогую одежду должна показывать женщина с нормальной самооценкой, знакомая с искусством обольщения. Двадцативосьмилетняя модель на Западе -- пенсионерка, а для меня -- самый сок.
Автор выражает благодарность за помощь в организации интервью журналу «L'Officiel -- Украина» и лично редактору отдела моды Виктории Зубенко.
1231Читайте нас у Facebook
