«Единственного оставшегося в живых немецкого офицера я доставил прямиком к маршалу Тимошенко. Позже Семен Константинович лично вручил мне мою первую боевую награду»
Каждый день 95-летний Петр Григорьевич встает на рассвете, обязательно делает зарядку и по будням отправляется на работу. Не позволяя внукам себя сопровождать, на трамвае преодолевает неблизкий путь до самого центра Одессы. Там, на улице Гоголя, соседствующей со знаменитой Дерибасовской, располагается техникум промышленной автоматики, в котором Курочкин уже более четырех десятилетий преподает военное дело. Помимо основной работы, занимается он и общественной, и домашней. Считает: пока есть силы, нужно отдавать себя людям, и возраст этому не помеха.
«Я начал работать, будучи пятилетним мальчишкой»
Совсем недавно Петр Курочкин отметил тройной юбилей: свое 95-летие, 70-летие педагогической деятельности и девять десятилетий… общего трудового стажа. Последняя цифра вызывает у меня удивление.
— Все очень просто, — рассказывает «ФАКТАМ» полковник в отставке Петр Григорьевич Курочкин. — Я начал работать, будучи пятилетним мальчишкой. Именно тогда папа приобщил меня к сельскому хозяйству: вместе с ним я пахал и сеял в Московской области, в Михайлове (сейчас районный центр Рязанской области. — Авт. ). Там я родился, учился в школе.
Взрослели в ту пору гораздо быстрее. С пятилетнего возраста мы уже не считались детьми. Когда нужно было семена насыпать в мешки, папа меня будил и в три, и в четыре часа ночи. Ведь мой отец был первым в районе организатором колхоза. Даже в школе, куда я пошел в семь лет, занятия у нас начинались позже, чем в больших городах, а заканчивались раньше, чтобы ребятишки могли помогать своим родителям. В общем, учеба отодвигалась, что называется, на задний план.
В моей жизни все изменилось с появлением в селе преподавателя педагогического техникума Нины Васильевны Ушаковой. Всех ребят приглашали на подготовительные курсы, но обязательным условием было образование — не меньше семи классов, а я из-за занятости на сельхозработах имел за плечами лишь четыре, да и то — с «обрубленными концами». К моей идее податься в педтехникум отец отнесся отрицательно: не хотел лишаться хорошего помощника. К счастью, мама, преподаватель музыки, настояла-таки на учебе. Правда, меня интересовал совсем не сам педагогический техникум — я хотел подготовиться к получению военного образования. С детства я грезил погонами, мечтал служить на границе…
В военных училищах различные комиссии Петра Курочкина неизменно браковали: одни считали, что не подходит, так как мускулатура, мол, слабовата, другие видели проблему в том, что Петр в армии не служил, третьи имели претензии к здоровью.
— Отбор тогда очень строгим был, — вспоминает Петр Григорьевич. — Дважды меня «рубила» медкомиссия: мол, сердечко слабенькое — не гожусь. Как сейчас помню фамилию врача — Соколов. Просто сукин сын с усиками! Ведь его заключение — «годен к нестроевой службе» — закрывало мне дорогу в военное училище.
Летом 1934 года комиссия при Московском военном округе таки признала уже дипломированного учителя младших классов годным к строевой подготовке, и он был направлен на службу в 19-й Олевский погранотряд — на старую советско-польскую границу (сейчас — райцентр Житомирской области). А через несколько месяцев наконец поступил в Харьковское пограничное училище. После его окончания просился на Халхин-Гол (горячая точка возле границы с Маньчжурией, где разгорелся вооруженный конфликт между СССР и Японией. — Авт. ), но вышестоящее руководство решило оставить перспективного молодого человека на преподавательской работе. Курочкина назначили командиром солдатского сабельного эскадрона, а полгода спустя он стал начальником курса тактики и военной топографии, так называемым комруком — командиром-руководителем. Еще через два года грянула Великая Отечественная.
«За неделю до войны мне приснилось, будто выступает Молотов и говорит, что на нас напали»
— Война нас застала в шестидесяти километрах от Харькова, в военных лагерях в Писаревке, что под Волчанском, на Северном Донце, — вспоминает Петр Григорьевич. — А за неделю до этого мне приснился вещий сон: будто выступает Молотов (тогдашний министр иностранных дел СССР. — Авт. ) и говорит, что на нас напали. Так оно и случилось: воскресным днем, 22 июня, мы в клубе слушали речь Вячеслава Молотова о нападении фашистов, после чего по тревоге отправились на зимние квартиры. Собирались на фронт, но из Москвы пришло распоряжение — оперативно готовить сокращенные учебные курсы по подготовке офицерских кадров. Писалось, что это не менее важно, чем воевать, и особо рвущихся на фронт даже угрожали в случае невыполнения распоряжения исключить из партии.
А в августе 1941-го фронт подошел совсем близко. Специальные отряды фашистов проводили разведку боем. Один из таких отрядов пытался прорваться к Харькову аккурат через тот участок, где находился мой эскадрон. Разведывательный дозор — мотоцикл с офицером и машину с пехотой, человек 30 — мы не пропустили. В живых остался только один офицер. Мне поручили доставить его в областной центр. Причем «птица» оказалась настолько значимой, что дали приказ доставить его прямиком к командующему фронтом — маршалу Семену Тимошенко. Семен Константинович меня обнял и поблагодарил…
Позже выяснилось, что уничтоженный фашистский отряд разведывал дороги от Харькова на Кавказ, в обход городов Донбасса. Маршал Тимошенко лично вручил Петру Курочкину его первую боевую награду — медаль «За отвагу». Затем были бои, фронт, а потом опять приказ отбыть в тыл, ибо страна нуждается в квалифицированном младшем комсоставе, а его нужно готовить.
— Нам тогда пришлось совершить тысячекилометровый марш-бросок от Днепра к Волге, от Харькова до Сталинграда, — продолжает ветеран. — Шли в условиях осенней распутицы, по бездорожью. Умирали ослабленные от голода лошади. А люди сутками не имели во рту и крошки съестного, но приказ о передислокации выполнили.
Пять раз Петр Курочкин подавал рапорты с просьбой отправить его на передовую, однако начальство не желало отпускать опытного педагога. Но, как говорится, охота пуще неволи. И Петр своего добился. Он перешел на службу в эвакуированную в Ташкент знаменитую военную академию имени Фрунзе, где формировались сокращенные командные курсы. А после курсов слушатели отправлялись прямиком на передовую…
После войны, в 1946 году, Петр Григорьевич таки окончил Военную академию, причем с отличием. Потом был первым заместителем начальника пограничного училища в Харькове, аналогичный пост занимал и в Алма-Ате. Руководил отделом боевой и оперативной подготовки штаба войск Тихоокеанского пограничного округа, в ведении которого находилось более 100 погранотрядов — от корейско-китайской границы до Северного полюса и от Красноярска до берегов Америки. 15 лет отслужил на Тихом океане. Можно без преувеличения сказать, что полковника Курочкина знала вся северная граница Советского Союза, ведь все пограничники были его выпускниками.
— Я до сих пор помню своих ребят, — говорит Петр Григорьевич. — Многие из них стали потом, как говорится, большими военными. Например, был на курсах младших лейтенантов Меркулов. Он дослужился до генерала, командовал войсками Казахского погранокруга, позже руководил пограничным училищем.
Хорошо помню также курсанта по фамилии Шоша, присланного с границы на переподготовку. Очень способный был ученик. На войне Шоша прославился, командуя отличившимся пулеметным эскадроном…
Впрочем, всех, кто запомнился, не перечислить. Некоторые, воевавшие со мной плечом к плечу, погибли, многие уже умерли… А я храню память о них.
После нескольких десятилетий службы военный педагог Петр Курочкин был мобилизован в Одессу, и вот уже более 40 лет он преподает военное дело в техникуме промышленной автоматики. За эти годы Петр Григорьевич не одну тысячу студентов обучил азам гражданской обороны. Многие из них и спустя десятилетия могут на скорость собрать-разобрать автомат Калашникова. И даже став взрослыми, серьезными людьми, почти все выпускники помнят своего полковника Курочкина (именно так величают его студенты и сегодня — исключительно по званию и фамилии). Случайно встретив в городе, бывшие студенты буквально душат в объятиях своего военрука. Помнят, что за жестким взглядом и громовым голосом прячется доброе сердце и искренняя любовь к ученикам.
— Я верю в возрождение былой мощи украинской армии и считаю, что военному делу должны обучаться лучшие из лучших, — считает Петр Григорьевич. — У меня все молодцы были. Судите сами. Разборку-сборку оружия положено производить за 30 секунд, а мои студенты в техникуме делали это намного быстрее: у юношей рекорд составлял 15-16, а у девушек — 14 секунд! Жаль, что по новым планам девочки больше военное дело не изучают. Плохо это…
«Без любви не прожить любому нормальному человеку»
Ветеран Великой Отечественной войны и Государственной пограничной службы Украины отмечен многими наградами: орденами Отечественной войны, двумя — Красной Звезды и двумя — Богдана Хмельницкого, медалями «За отвагу» и «За охрану границы». С не меньшей гордостью Петр Григорьевич показывает мне свой… кортик. Это — атрибут к форме, в которой мой собеседник в июне 1945 года принимал участие в Параде Победы в Москве. А чести маршировать по Красной площади удостоили тогда лучших советских воинов.
Впрочем, богатство Петра Курочкина не только в его годах и воспоминаниях да орденах и медалях. Богат он также хорошими учениками, славными выпускниками, верными друзьями. Отдельная гордость трижды юбиляра — его дочь и зять, любимые внуки Виталик и Вика, а еще пятилетний правнук Сереженька.
— Виталика называю Ореликом, я его просто обожаю, — в голосе Петра Григорьевича появляются нежные нотки. — Ему уже 32, за плечами два высших образования, одно из которых — юридическое, и сейчас он в звании майора трудится заместителем начальника одного из отделов Главного управления милиции в Одесской области. Викуля — выпускница Академии связи, красавица и отличница. Она тоже моя любимица. Понимаете, единственное, без чего не обойтись любому нормальному человеку, так это без любви. Увы, меня, 95-летнего, не увидела супруга, Нина Владимировна. Она умерла 20 лет назад от сердечного приступа. От такой же болезни ушел мой старший сын. Сегодня самые близкие для меня люди — это дочь, зять и внуки.
— Между прочим, именно дедушка настоял, чтобы меня назвали Викторией, — включается в разговор взрослая внучка Петра Григорьевича. — Ведь Виктория означает победа, а для деда это понятие святое! Так же, как дело, которому себя посвятил, как семья. Он до сих пор очень внимательный и заботливый. Несмотря на возраст, стремится помогать по дому, прогуливается с малышом. Хотя глаза его давно утратили былую зоркость, он категорически против провожатых, самостоятельно читает газеты, всегда смотрит по телевизору последние известия. Еще очень любит фильмы сороковых-пятидесятых годов двадцатого века. И нас, — улыбается Виктория.
А вот Петр Григорьевич не улыбается почти никогда. Говорит, что, мол, военным не положено. Зато что военным положено — тем он по сей день занимается, даже невзирая на более чем почтенный возраст. В свои 95, помимо преподавания военного дела в техникуме, Курочкин еще и активно участвует в ветеранском движении Южного регионального управления Государственной пограничной службы Украины. Причем авторитет его всегда непререкаем. Боевой дух старейшины преподавательского корпуса страны не сломили ни война, ни семейные беды, ни годы.
757Читайте нас в Facebook
