«Хозяин посадил меня на цепь и сказал: «Будешь лаять вместо собаки — дом охранять»
Валерий Шаповалов — человек, у которого, как говорится, ни кола ни двора. Из пятидесяти четырех лет жизни восемнадцать он провел в местах заключения, каждый раз отбывая наказание за одно и то же — грабеж.
Свою последнюю кражу мужчина тоже объясняет голодом. Говорит, надоело, есть одну картошку в мундире и побираться по селу в поисках куска хлеба с салом. Поэтому однажды, когда в Бобрик заехали покупатели свиней, Валерий продал им четверых уворованных хозяйских поросят. Особо не торговался — по двести пятьдесят гривен за штуку.
На вырученные деньги накупил макарон, риса, гречки, сигарет и, конечно же, спиртного. И удрал от Антона (имя изменено), своего хозяина, которого, кстати, и обобрал.
Только на сей раз под суд отправится не Валерий, а его эксплуататор.
«Тут все мы, соседи, подкармливали Валеру»
Добротное частное владение, обнесенное высоким забором, в селе Бобрик Гадячского района принадлежало матери Антонового отчима. Пока была жива Анна Петровна — добрая и приветливая женщина, соседи частенько проведывали ее, да и она любила по гостям ходить. Но с тех пор как во владении стал хозяйничать Антон, калитка на подворье покойной бабушки Анны для односельчан закрылась.
— Молодой человек, который взялся распоряжаться хозяйством, стал свиней тут разводить, — поясняет ситуацию 80-летняя бабушка Настя, живущая по соседству. — Возле нашего сарая что-то долбил так, что в наш погреб вода пошла.
В общем, спокойной жизни пришел конец. Потом у Антона появились наемные рабочие. Один такой агрессивный был, меня от сарая гонял: «Вашего тут ничего нет!» — кричал. Но искать управу на молодого хозяина мы не решались. Говорят, у него везде крепкие связи. А вот Валера вел себя спокойно, мы его не слышали и практически не видели.
— Видно, несладко жилось мужику здесь, — подключается к разговору муж бабушки Насти, Василий Прокопьевич. — Я как-то встретил его на улице, а он спрашивает меня: «Не могли бы вы мне кусок хлеба дать?». Разве жалко человеку хлеба? Вынес я ему полбуханки. Да тут все соседи — и баба Надежда, и Ольга, сестра моя, — подкармливали Валеру.
Потом пропал мужик на какое-то время — вообще не видно было. Мы не искали его и не выясняли, куда подевался. А в Чистый четверг — я этот день хорошо запомнил — Валерий зовет меня: «Дед, ходи-ка сюда!». И показывает мне цепь, которую он снял с ноги. Перепилил одно звено терпугом и освободился из заточения. Показал крючок, вбитый в стену летней кухни, к которому крепилась цепь. Я ужаснулся увиденному. Разве же он животное, чтобы с ним так обращаться?
Пока не установлено, то ли дед Василий сообщил «куда следует» о мужике на привязи (сам он со страха, видимо, что дело приобрело такой оборот, отрицает), то ли кто-то другой, но вскоре в Бобрик из Гадяча прибыли сотрудники районной прокуратуры и милиции.
*Перепилив ночью одно из звеньев этой цепи, Валерию удалось освободиться. Говорит, так старался, что управился за 15-20 минут
— Честно сказать, даже не ожидал, что все так быстро произойдет, — искренне удивляется Валерий, охотно рассказывая о своем приключении. — Тут и Антон появился, начал объясняться с людьми в погонах. Обиженный такой, чуть не плачет. И ко мне так ласково: «Ты покушай, Валер!». Раньше от него, кроме «убью!» и «зарежу!», я ничего не слышал. Но самое интересное было услышать от хозяина, будто я… сам попросил приковать меня цепью. Дескать, злоупотребляю спиртным, а когда напьюсь, то из-за белой горячки бегу не зная куда. Поэтому, мол, во избежание неприятностей… пожелал я посидеть некоторое время на цепи.
Антон с Валерием знакомы давно. В сентябре прошлого года, когда 30-летний Антон готовился к свадьбе, некогда было уделять должное внимание хозяйству, он и попросил Валерия несколько дней присмотреть за живностью. «Сотрудничество» затянулось на месяцы. «Впереди зима, куда ты пойдешь? Оставайся здесь», — предложил хозяин Валерию.
— До этого я работал в соседнем селе Новоселовка у одного мужика, там все было нормально. Но к нему приехал Антон и «одолжил» меня, — продолжает Валерий Шаповалов. — Договаривались на два-три дня, а вот как вышло… Я тут все делал: свиней кормил, а их штук 30-40 было, чистил свинарник, овощи в теплице выращивал, дрова рубил, за собакой убирал…
Денег за работу вообще не видел. Ни круп, ни сала, ни даже хлеба Антон, постоянно проживающий в Гадяче и бывавший в селе наездами, не привозил. Я просил хотя бы куревом меня обеспечить, но получал всегда один ответ: «Перебьешься! Ты, главное, работай!». Спасибо соседям — постоянно выручали. А что поросят у своего хозяина украл, так от безысходности же! Кушать-то надо что-то было. Постная картошка с солью уже в горло не лезла.
Валерий не скрывает: первым делом на деньги, вырученные от продажи поросят, изрядно напился. После чего удрал от «хорошей» жизни в село — к подруге. Антон, обнаружив пропажу сначала живности, а затем «наемной силы», отправился на поиски вора. Прекрасно ведь знал, где искать Валерия, и быстро вернул его обратно.
— По дороге Антон завез меня в лес, — вспоминает работник. — Показал место, где я должен был вырыть себе могилу. Но, видимо, передумал убивать, зато крепко побил. Я опять убежал. Он снова меня нашел. И на этот раз решил посадить на цепь. Жестокий он человек!
Со слов мужчины, поначалу разгневанный хозяин набросил ему толстую цепь на шею и привязал к трубе отопления в хате.
— «Твоя жизнь кончена! Будешь лаять вместо собаки!» — начал он мне угрожать, — тяжело вздыхает бывший узник. — Еще цепь нашел такую толстенную. Затянул под кадык, я думал, и «крякну» до утра. Прошу: «Ослабь хоть чуть-чуть». А он: «Подложи тряпочку, не так давить будет». «Заботливый» такой…
На следующее утро хозяин перевел своего батрака в летнюю кухню. Здесь уже все было готово для дальнейшего содержания беглеца «на привязи»: в стенку возле кровати вбито металлическое кольцо на рейке, закрученное мощной гайкой с противоположной стороны. Выдернуть его мужчине, далеко не атлету, было нереально.
«Сопротивляться было бесполезно: он молодой и крепкий, а у меня какие силы?»
— Открыв запор, на который закрывалась цепь, Антон набросил мне ее на правую ногу, — Валерий, подняв брючину, обнажил кровавую рану от трения о кожу металла. — Сопротивляться было бесполезно: он молодой и крепкий, а у меня какие силы? Цепь короткая — едва ногу на пол мог опустить с кровати, спать не мог — сильно давила. Вместо туалета — ведро возле кровати. Настоящий гестаповец этот Антон!
Поначалу я просил его хотя бы удлинить цепь, чтобы можно было подойти к газовой плите, воду на чай вскипятить, или выйти в туалет, на двор — свежим воздухом подышать. Но он отмахивался от просьб. Спасибо, хоть на день спускал с привязи. Утром приезжал, отмыкал замок, а ключ забирал. Днем заставлял меня, «беспривязного», работать: в основном сидел в погребе — картошку на посадку перебирал. «Ну что, хочешь кушать? — злорадствовал хозяин. — Будешь рад кружке воды и куску хлеба».
Честное слово, еще бы два-три дня таких мучений, и я не выдержал бы. Убил бы гада! У меня за кроватью ломик лежал, о котором Антон не знал. Он бы повернулся спиной ко мне, а я тем ломиком его по голове…
Теперь Антону тюрьма грозит, и виноват в этом я, получается. Откровенно сказать, жалко мне его. Никому не пожелаю оказаться на нарах. Но что могу сделать? Уже все запротоколировано, все вещественные доказательства изъяты. Хотя Антон просил меня говорить на суде, будто я добровольно попросил посадить меня на цепь. И я во время следствия выдвигал эту версию. Но мне не поверили.
Валерию все же удалось освободиться. К решительным действиям его подтолкнуло сообщение хозяина о том, что он уезжает в город на четыре дня — праздновать Пасху. Пережить это время прикованным к стенке Валерий не смог бы. Он возмутился, в ответ услышал привычное: «Крепись!». Улучив момент, пока Антон не видел, пленник положил себе в постель терпуг и ночью принялся пилить одно из звеньев толстой цепи. Говорит, так старался, что минут через 15-20 справился с нелегкой работой.
— Какое ощущение свободы я испытал! — Валерий улыбается. — Вышел во двор, бродил и чувствовал, будто у меня крылья вырастали за спиной. Только волочащаяся сзади почти метровая цепь мешала взлететь. То есть убежать.
— Почему же вы никому не заявили о творящемся безобразии? — спросила Юрия, парня с побитым лицом, обитающего вместе с Валерием.
— Боялся, — не скрывает Юрий. — Хозяин со мной ведь мог расправиться таким же образом. Мне и так досталось. Познакомился с Валерием в местном баре как раз перед тем, как Антон посадил его на цепь. Зашел к новому другу в гости, а попал в частное домовладение Антона. Его это сильно разозлило, и он избил меня. Потом, правда, предложил работу — огород сажать. Я согласился. Все равно у меня ни дома, ни работы.
Антон, который находится сейчас в изоляторе временного содержания, сожалеет о случившемся. Но объясняет все по-своему и продолжает настаивать на том, что приковал цепью наемного работника «по взаимному согласию».
— Я неоднократно прогонял Валерия, потому что он не мог жить без краж, — рассказывает Антон, крепко сбитый симпатичный мужчина. — Он возвращался, просил прощения. Украл у меня тонну корма, полтонны металла и пятьдесят килограммов тыквенных семечек. Не считая уворованных поросят, это потянуло на пять тысяч гривен. За нанесенный мне материальный ущерб, если бы я заявил в милицию, он мог бы получить от трех до пяти лет лишения свободы. Но я пожалел Валерия, поскольку его подельники частично погасили долги.
Да такие, как Валерий и Юрий, должны быть благодарны мне всю жизнь. Потому что я обеспечивал их едой, теплом и предоставлял крышу над головой. И они не лазили по погребам, не воровали. Я же ничего делать не заставлял, разве что вместе мы на огороде управлялись. Подумайте, разве может человек вернуться в место своего заточения? А Валерий возвращался. Живет там сейчас в свое удовольствие…
Антону на ближайшее время, скорее всего, придется забыть о свободе. Как сообщил исполняющий обязанности первого заместителя начальника Гадячского РОВД Геннадий Белоцерковец, против задержанного возбуждено уголовное дело по статье 127 ч.2 Уголовного кодекса Украины (незаконное лишение человека свободы с применением насилия). За это можно провести за колючей проволокой минимум три, а максимум — пять лет.
P.S. За содействие в подготовке материала автор выражает благодарность начальнику Центра по связям с общественностью Управления МВД Украины в Полтавской области Юрию Сулаеву.
1879Читайте нас в Facebook
