Минздрав Украины перечислил 143 тысячи евро для лечения четырехлетней Кристины за границей. Но ребенок умер
«Когда мне позвонили из Минздрава Украины со словами: «Деньги для лечения вашей дочери уже выделены», я прыгал от радости, — говорит житель Херсонской области Роман Бабьяк. — Но мы оказались в руках мошенников, которые явно связаны с чиновниками Минздрава Украины. Я уверен: если бы моя дочка не попала в венгерскую клинику, она до сих пор была бы жива. Ее погубили именно там. Более того, люди, имеющие отношение к отправке украинских детей за границу, на ее смерти заработали десятки тысяч евро».
Это не домыслы убитого горем мужчины. Когда Роман показывает платежные документы, а его жена Светлана рассказывает об условиях, в которых их дочка находилась последние дни жизни, становится понятно: схема по зарабатыванию денег на страданиях детей работает давно, она отлажена и беспроигрышна. Видимо, расчет создавших ее людей был прост: если ребенку помогут за границей, у его родителей не будет повода жаловаться или искать правду, а если погибнет — убитые горем мама с папой не найдут в себе силы даже заглянуть в документы, не то что показать их юристам… Роман и Света после смерти дочери решили разоблачить преступную схему. В этом им помогла журналист телеканала «1+1» Ольга Василевская.
«Представитель венгерской клиники, с которым мне посоветовала связаться сотрудница Минздрава, предложил: «За каждого приведенного ко мне больного ребенка ты получишь десять тысяч евро»
— Наша дочка родилась 8 мая 2007 года, — рассказывает Светлана Бабьяк. — В полтора месяца у нее взяли кровь на анализ и определили очень низкий уровень гемоглобина. В херсонской больнице решили, что это связано с цитомегаловирусом, и назначили лечение. Но оно не помогало. Как правило, раз в месяц Кристина попадала в реанимацию из-за слишком низкого уровня гемоглобина. Когда дочке было восемь месяцев, мы поехали на обследование в киевскую больницу «Охматдет». Сделав анализ крови, медики ужаснулись: показатель гемоглобина был 16. В таком состоянии человек погибает. Кристину положили в реанимацию. Вскоре врачи объяснили: у дочки одна из форм апластической анемии. Помочь ей может пересадка костного мозга. Донором должен быть близкий родственник. Нам посоветовали родить второго ребенка. Вскоре в нашей семье появилась еще одна дочка — Настя. Чтобы Кристина могла дождаться операции, ей регулярно делали переливания крови. Но эта процедура снижает шансы на успешную пересадку. Когда столичные врачи обследовали Настю, оказалось, она не подходит сестричке в качестве донора. Это значило, что Кристине нужно делать пересадку за границей.
*Роман и Светлана готовы добиваться правды ради того, чтобы от безграмотного лечения за огромные деньги не пострадали другие украинские семьи
Врачи клиники «Охматдет» дали заключение, что Кристине необходимо лечение за рубежом, и я пошел с ним в Минздрав Украины — написал заявление с просьбой помочь решить этот вопрос, — добавляет Роман. — Поскольку семей, в которых болеет ребенок, достаточно много, нас поставили в очередь. Благодаря всем известным методам (открыто называть их не могу) вскоре моя дочка стала первой. Нам предложили выбрать страну, куда можно отвезти ее на операцию: Россию, Израиль или Венгрию. В Израиле опытный доктор, успешно пролечивший очень много детей, в том числе из Украины, умер. Его место занял сын. Но отзывы о его работе нас не обнадеживали. А вот о Венгрии мы узнали только хорошее. Сотрудники Минздрава рассказали, что детская клиника в Дебрецене специализируется именно на таком лечении, и результаты его весьма успешны. Поэтому мы и решили ехать в Венгрию.
Чтобы ускорить процесс подготовки документов, сотрудница Минздрава посоветовала связаться с посредником — мол, это представитель венгерской клиники Дебреценского научного университета, он поможет все оформить. Я с ним встретился. И первое, что он мне сказал: «Ты же знаешь семьи, в которых дети болеют так же, как и твоя дочь. Поговори с ними, чтобы они приехали лечиться именно в венгерскую клинику. За каждого ребенка, которого приведешь, получишь десять тысяч евро. Это хороший бизнес». Честно говоря, я онемел. Бизнес на больных детях? Я ответил: «Меня интересует лечение только моей дочери». Он уверил, что все будет хорошо…
Десятого января этого года Светлана с дочкой отправилась за границу. В Мукачево ее встретила машина, в которой кроме водителя был переводчик.
— Когда мы приехали в клинику и нас начали оформлять, мне сразу все там не понравилось, — говорит Светлана. — Отношение к нам было странным: мы долго сидели в коридоре и никто даже не подошел. На снимках в буклете, который мне дали в Минздраве, я видела современную больницу, а попала в старое, давно не ремонтированное здание. Даже не сразу поняла, что мы находимся в городе Мишкольц. Когда попыталась выяснить у переводчика, почему нас привезли сюда, а не в Дебрецен, он сказал: «Это филиал клиники, детское отделение. Не волнуйтесь, вы можете прочитать название на табличке больницы». Но я же не понимаю по-венгерски.
Уже буквально на следующий день Светлану успокоили слова врачей: донор для ее дочки найден и вскоре сделают операцию, которая положит конец почти беспрерывному пребыванию в больницах. Кристине начали проводить химиотерапию: перед пересадкой костного мозга нужно уничтожить собственные клетки ребенка.
— Но уже во время «химии» у дочки в организме обнаружили инфекцию, хотя по всем протоколам лечения это нужно было выяснить до того, как уничтожать костный мозг, — продолжает Светлана. — «Химия» убивает иммунитет ребенка, а значит, он не в состоянии побороть инфекцию. Чтобы с ней справиться, Кристине на протяжении 12 дней вводили антибиотики. В результате у дочки развилось осложнение: в моче появилась кровь… В больнице не оказалось лекарства, которое помогает при таких состояниях, — его передавали из другой клиники.
— Вы общались с мамами таких же больных детей из Украины?
— Из нашей страны в этой клинике были только мы с Кристиной. В основном там находились дети из Румынии. Когда мы поступили, какому-то мальчику сделали пересадку костного мозга, но вскоре он погиб. Я даже не допускала мысли, что моего ребенка постигнет та же участь. Со мной никогда ничего плохого не происходило, и я была уверена — не произойдет.
«Несколько дней тело девочки… не могли найти в морге больницы»
Операцию Кристине провели 10 февраля. Через неделю врачи сказали, что клетки не прижились. Теперь родители сомневаются, что донор был правильно подобран.
— Дочка находилась в специальном стерильном боксе, — говорит Светлана. — Чтобы войти к ней, нужно было соблюдать множество правил: на голову надевать две шапочки, на лицо — две маски, на руки — две пары перчаток. Я проводила с Кристиной целые дни: следила за лекарствами, которые ей вводили, не позволяла, чтобы ей делали уколы в мое отсутствие, так как я должна была знать, что это за препараты. Дочка постоянно жаловалась на боль. Но мне так хотелось верить, что с ней вскоре все будет хорошо.
В один из дней кислородная маска Кристины упала на пол. Медсестра должна была ее заменить, но не смогла найти нужного размера и решила использовать ту же. Однако это просто недопустимо! Чуть позже в бокс зашла другая медсестра, которая очень хорошо к нам относилась, и определила, что Кристина плохо получает кислород, поменяла маску. А через пару часов после этого я увидела, как руки дочери начали синеть. Давай звать всех, но меня никто не понимал. Я им показывала на пальчики Кристины, а они лишь пожимали плечами. И только после моих активных призывов сделали дочке рентгеновский снимок. У нее оказалось воспаление легких.
Лекарства, которые начали ей вводить, не помогали. Я как могла просила, чтобы дочку не переводили в реанимацию, потому что по больнице ходил слух: кто туда попадал — не возвращался. Но в 11 вечера Кристину все же забрали. Ею занималась дежурная бригада. Лечащий врач, которому позвонили, не приехал. Хорошо, что хотя бы переводчик пришел в больницу. Я сидела на полу у дверей реанимации и в какой-то момент услышала звук аппаратуры, отвечающей за работу сердца. Такой ровный резкий сигнал. Мне не хотелось верить, что это остановилось сердце моей дочки. И только когда врач побеседовал с переводчиком, я по его лицу все поняла… Мне разрешили зайти к Кристине. Палата, в которой она находилась, была мало похожа на реанимационную. Возле кроватки даже стойки для капельницы не было! Обычная комната с люстрой. Меня сразу же спросили, согласна ли я на вскрытие. Я категорически отказалась. Хотела только одного: забрать дочку домой.
Но с этим возникли проблемы. Несколько дней тело девочки… не могли найти в морге больницы. А когда его наконец выдали, Светлане пришлось ехать вглубь страны, чтобы консул лично дал разрешение на выезд из Венгрии.
— Я внимательно изучил все документы, которые нам дали, и обнаружил несоответствия, — говорит Роман. — Написал заявление в СБУ, но оно потерялось, а прокуратура не спешила разбираться в этом вопросе. Все зашевелились, только когда нашей ситуацией заинтересовались журналисты канала «1+1».
* Журналист программы «ТСН» Ольга Василевская: «Чтобы узнать правду и увидеть своими глазами, где и как лечат украинских детей, я отправилась в командировку в Венгрию, в те клиники, куда перечисляли деньги на лечение Кристины Бабьяк»
— Когда я увидела счета, которые показал Роман, у меня появилось множество вопросов, — говорит журналист программы «ТСН» телеканала «1+1» Ольга Василевская. — И первый из них — почему Минздрав Украины перечислил деньги в частную фирму, а не на счет больницы? По закону он имеет право сотрудничать только с лечебными учреждениями, а в платежке указаны реквизиты общества с ограниченной ответственностью РЕОФ. Как мне сказали, клиника, в которую сначала направляли Кристину, была государственной. Это Дебреценская университетская больница. Ее буклет есть у родителей девочки. Но деньги перечислили заведению с другим названием. Я написала множество официальных запросов, на которые не получила ответов. Тогда решила поехать в Венгрию, чтобы на месте во всем разобраться.
Оказалось, прямо напротив Дебреценской университетской клиники находится контора, вывеска которой соответствовала данным на счете Романа. Это Венгерский центр платной медицины. Все его сотрудники говорят на украинском языке. Кстати, после моего возвращения в Украину сайт этой клиники вдруг… исчез из интернета. Но в центре меня уверили: у них нет филиала в Мишкольце. Хотя Кристину лечили именно здесь, называя клинику «филиалом». В самом Мишкольце мне рассказали, что лечение Кристины Бабьяк стоило не 143, а 115 тысяч евро. Куда исчезли 28 тысяч евро — неизвестно.
Обнаружился еще один весьма странный факт: Минздрав Украины отправил девочку на лечение в клинику Дебрецена, где пересадку костного мозга детям вообще не делают. Стало более чем понятно: на переводе денег хорошо зарабатывают, даже не интересуясь, куда в итоге попадают больные дети. Это самая явная коррумпированная схема, которую я как журналист когда-либо встречала.
— Уже после того как Кристины не стало и я написал жалобы во все инстанции, другой украинской семье, в которой ребенку нужна пересадка костного мозга, тоже предложили ехать в Дебрецен, — добавляет Роман. — По той же схеме, что и нам. Мы общаемся с этими людьми, они знали обо всем произошедшем, поэтому отказались. Решили отправиться в Германию, где клиника выставила счет на лечение 136 тысяч евро, что дешевле, чем в Венгрии. А наша семья, кстати, еще и осталась должна за лечение Кристины. Когда я позвонил посреднику, он сказал: «Вы перелечились на 18 тысяч евро. Но не переживайте, я договорюсь, чтобы эти деньги перечислил украинский Минздрав»… После того как я начал ворошить это гнездо, он перестал отвечать на мои звонки.
— Болезнь дочери изменила жизнь нашей семьи, — говорит Светлана. — Настя, которой уже три года, с нами практически не жила. Чтобы быть поближе к столичным врачам, мы переехали под Киев, муж нашел работу. Так мы имели возможность регулярно проводить переливания крови Кристине. Младшая дочка жила с моими родителями. Недавно мы привезли ее в Киев. Сейчас я на седьмом месяце беременности. Поняла, что жду ребенка, только когда приехала с Кристиной в венгерскую больницу. УЗИ определило: у нас будет еще одна девочка. Сейчас стараюсь максимально себя беречь, ведь на ранних сроках перенесла столько стрессов… Надеюсь, малышка родится здоровой.
С родителями погибшей девочки и журналисткой, которая проводила расследование, мы разговаривали во дворе Минздрава Украины. Роман ждал выдачи копий документов, относящихся к поездке его дочери в Венгрию. Мужчина в ближайшее время собирается подавать в суд.
— Сейчас проводим служебное расследование по данному вопросу, — сказал начальник отдела по предотвращению коррупции Минздрава Украины Сергей Стаховский. — Его результаты будут переданы в прокуратуру. Мы нашли счета, согласно которым были перечислены деньги, перечень и стоимость каждой услуги…
— А договор между клиниками Дебрецена или Мишкольца и Минздравом есть?
— Такого документа нет. Как мне объяснили, составлять подобные договора о сотрудничестве было не принято…
— Я рассказываю о своем горе так открыто и хочу судиться с Минздравом Украины для того, чтобы разорвать хотя бы эту преступную цепочку, — говорит Роман. — Буду добиваться, чтобы моей семье выплатили моральную компенсацию. И тогда создам фонд помощи детям, нуждающимся в правильном, качественном лечении в действительно самых лучших клиниках Европы. Это моя цель. Я уверен: если бы Кристина не попала в эту венгерскую больницу, она до сих пор была бы жива! И это не дает мне покоя. Я доверился специалистам из Минздрава, а они погубили моего ребенка…
2721Читайте нас в Facebook
