Олег Свирко: «Доктор, мы хотим сына!» — заявил я своему немецкому врачу, понимая, что лечение рака бесследно для организма не проходит. И генетики высчитали безопасное время зачатия» (Часть третья)
В двух первых частях ( часть 1, часть 2) мы подробно рассказали историю 44-летнего киевлянина Олега Свирко. Когда у мужчины обнаружили рак, врачи прогнозировали, что он проживет всего шесть недель. Но, к счастью, это оказалось не так. Долгое время специалисты не могли определить разновидность болезни у Олега. А именно от этого зависит, какое лечение следует назначать. За время болезни он прошел не один курс химиотерапии, каждый из которых надолго лишал его сил. Чтобы помогать организму восстанавливаться и продлевать безрецидивные периоды, Олег использует все возможные и доступные методы традиционной и нетрадиционной медицины. Благодаря этому мужчина вот уже тринадцать лет живет почти полноценной жизнью.
«Сегодня ты не можешь рассчитывать на долгую жизнь. Уверен, что тебе в этой ситуации нужен ребенок?»
— Я встретил Наташу (вторая жена Олега. — Авт.) в непростое для меня время: вроде бы, я все еще жив, но чувствую себя все хуже и никто не знает, как и от какой болезни меня лечить. Для человека нет ничего страшнее, чем постоянное чувство неопределенности, тем более когда речь идет о возможности жить. Надежды, неподкрепляемые пусть и маленькими, но регулярными победами, обычно тают как первый снег. На душе было плохо. И вдруг она — яркая, солнечная, жизнерадостная…
Ты безбрежна, словно море!
Я в порту — разорван парус…
Это горе, просто горе,
Что же мне теперь осталось…
Мне бы вверх — не тянут крылья… Крик в гортани задержался -
Где же ты была так долго?
Я отчаянно заждался.
С первой женой мы вместе учились в школе, она на два года меня младше. Светлана хороший человек и талантливый ученый — академик, доктор наук, профессор. У нас была вполне нормальная семья, со своими радостями и сложностями. Жизнь не была безоблачной: мы оба достаточно сильные и амбициозные люди, и иногда, как мне кажется, нам это мешало. А в остальном — грех жаловаться.
Мы растили любимую дочь, радовались жизни, старались помогать друг другу. Я благодарен Свете за время, которое мы провели вместе. Когда пришла болезнь, жена всячески меня поддерживала. Но почему-то в душе нарастало ощущение вакуума. Наверное, нам не хватало веры в то, что мы сможем справиться с этой бедой. Тогда родились такие строки:
Тишина безгранична,
Души в сумерках прячем.
Мы родились другими,
Все должно быть иначе.
Не дожив до рассвета,
Вера воском растает.
С неба падают звезды,
Снег следы заметает.
Я понимал — что-то не так… Со временем мы расстались, но и сейчас нас многое объединяет.
— Дочка…
— Конечно, прежде всего Маша. Она, кстати, уже совсем взрослая. Ей сейчас 21. Я очень привязан к дочке. Это талантливый и целеустремленный человек. Я вообще люблю детей, и теперь их у меня трое: Маша, Аня (16-летняя дочь Наташи от первого брака) и совсем недавно родившийся сын Женя. Всегда мечтал иметь большую семью. Я счастлив.
*Обнимая жену и сына, Олег говорит: «В жизни ничего не бывает случайно и ничего не дается без боя. Если ты хочешь быть счастливым — жизнь обязательно подарит тебе шанс»
— Ваша болезнь может повлиять на генетику будущего ребенка?
— Пока мне не поставили точный диагноз, нельзя было сказать, насколько моя болезнь генетически опасна. Сейчас знаю, что угрозы нет. Несравнимо более опасны лекарства, которыми лечат это заболевание — прием практически любого из них является прямым противопоказанием к зачатию ребенка. И каждый препарат оставляет длинный (от полугода до года с момента окончания курса) след в организме. Но, как говорится, кто хочет, тот ищет возможность, кто не хочет — оправдания.
Как только я восстановился после последней химиотерапии, снова поехал в Германию. «Доктор, мы хотим сына!» — заявил я своему немецкому врачу. Меня отправили к генетику. Я прошел обследование. Последняя «химия» была девять месяцев назад. Но врачи колебались, специально связались с производителями химиопрепаратов. Вскоре я услышал: «Сейчас можно».
Генетик написал заключение, в котором просил доктора Цанковича (лечащий врач Олега в Германии. — Авт.) напомнить мне о необходимости учесть при планировании ребенка фактор неизлечимости моего заболевания. Он спросил меня: «Сегодня ты не можешь рассчитывать на долгую жизнь. Ты уверен, что тебе нужен ребенок?» Я ответил: «Доктор, я болею с 1998 года и слышал много прогнозов от врачей, некоторых из них уже нет…» «Это угроза»? — улыбнулся он. «Это факт», — улыбнулся я.
«Мама, тебе надо жить. Кто же за меня будет молиться?»
— Жизнь — удивительно непредсказуемая вещь. И любые прогнозы — это лишь один из возможных вариантов развития событий. Всегда нужно надеяться на лучшее и не бояться жить. В повседневной суете мы забываем о простых, но крайне важных вещах: о том, как хрупка жизнь; о том, что необходимо наслаждаться каждым ее моментом; о том, что жить надо именно здесь и сейчас, ничего не откладывая на завтра; о том, что самое дорогое в ней — это люди, которые находятся рядом. И не нужно скупиться в проявлении чувств — лучше сказать о них любимому человеку миллион раз, чем вовсе не успеть.
— Когда вы рассказали Наташе о своей болезни?
— Очень скоро. Все было слишком очевидным. Скрыть такое почти невозможно, да я и не пытался. Знаете, когда о моей болезни узнавали близкие, я очень часто видел в их глазах либо страх, либо сочувствие и жалость. А в глазах Наташи читал только любовь. Позже, когда я сказал, что хочу еще детей, она засияла. И это меня окрылило. Наташа вернула мне веру… Веру в себя и свои возможности в борьбе с моей болезнью. А чуть позже она стала катализатором процессов, которые спасли очень близкого мне человека.
* «Мои родители впервые увидели Женю в день, когда его выписали из роддома», — говорит Олег
Мы уже встречались с Наташей, когда тяжело заболела моя мама. Врачи отчаянно боролись за ее жизнь. За две недели маме сделали более десяти полостных операций. Каждая длилась по шесть-семь часов. Затем — полгода в реанимации. Все это время она была на грани жизни и смерти. И все это время Юра (младший брат Олега. — Авт.), папа и я буквально жили в клинике. Но однажды мы почувствовали, что теряем ее. Все жизненно важные показатели упали до критической отметки. Мама стремительно теряла последние силы, а с ними угасало и ее желание бороться. В то время она не знала о Наташе. И я решил их познакомить.
Я зашел первым: «Мама, ты очень нужна нам, ты очень нужна мне. Мне нужны твои молитвы. Ты должна жить. Твои дети счастливы. Мы хотим еще не раз порадовать тебя внуками. Юра планирует свадьбу, и у меня есть человек, ради которого стоит жить». В палату вошла Наташа. Мама заплакала… Я понял, что она будет жить. Это было два с половиной года назад… Без малого три месяца назад у меня родился сын, а две недели назад у Юры родилась дочь…
В жизни ничего не бывает случайно и ничего не дается без боя. И если ты хочешь быть счастливым, жизнь обязательно подарит тебе шанс. Главное — не испугаться. Страх — основное препятствие на пути к любой цели: хочешь жить — не бойся жизни; хочешь любви — не бойся любить; хочешь выжить — не бойся смерти. Несмотря на все свои проблемы, я счастливый человек, потому что хотел счастья — и боролся за него, потому что хотел жить — и научился не бояться своей болезни.
Повторюсь, в жизни ничего не бывает случайно, и если я болен — значит, я чем-то заслужил свою болезнь. Но если у меня получается с ней жить — значит, я еще нужен и моя миссия не исчерпана. Как мне кажется, она состоит в том, чтобы в меру своих сил и на собственном примере убеждать людей — безнадежных ситуаций не бывает, просто надо не опускать руки и верить в себя.
«Чтобы сработал механизм борьбы с раком, организм нужно встряхнуть, заставить его запустить процессы, которые найдут и исправят ошибку»
— Моя главная проблема — рак. Борьба с заболеванием требует мобилизации всех сил. Ввязываясь в эту борьбу, надо помнить несколько правил. У болезни есть союзники и противники. Главный союзник — страх. Он парализует человека, уничтожает его волю. В случае с раком страх — синоним смерти. Хочешь жить — преодолей страх. А далее — лень, жалость к себе, попытки понять, почему это произошло именно с тобой. Не стоит тратить время впустую. Если произошло — значит, вы заслужили. Лучше подумайте, что вы делали не так, и попытайтесь это исправить.
Главным противником болезни должны стать вы и ваше стремление бороться. Жизнь неизлечимо больного человека сродни предельно натянутой струне. И все силы должны быть брошены на то, чтобы укрепить эту струну и не дать ей порваться.
Сказать, что именно помогает мне держаться все эти годы, не могу. В какой-то момент процесс развития болезни притормозила небольшая доза яда, в другой — голодание, которое заставило организм мобилизоваться. Моя философия такова: все, что может принести пользу, нужно использовать. Важно чувствовать, что организм принимает, а что нет. И нельзя применять все бездумно: если человек пьет яд в недопустимых дозах, то вместе с болезнью погибнет и он сам. Если вам предлагают пить скипидар, подумайте, чем это может быть полезно.
Не верю в метод лечения подсолнечным маслом с водкой, потому что не понимаю механизма действия. Скажем, с помощью голода организм очищается, освобождаются дополнительные силы на борьбу с болезнью. Кроме того, голод — это стресс, который, возможно, запустит процессы самоизлечения.
— К тому же каждый день ученые придумывают все новые лекарства, помогающие убить раковые клетки…
— Конечно. И главная задача, которую я ставлю перед собой, — выходить за рамки средней продолжительности безрецидивных (время после лечения, когда болезнь находится в неактивной фазе) периодов. Мне нужно царапаться и держаться за жизнь всеми возможными и доступными способами. Ведь медицина развивается все быстрее, появляются более сильные средства в борьбе с раком. Когда я проходил первую «химию», не было ряда препаратов, которые есть сейчас и которые позволяют продлевать жизнь. Сражайтесь за каждый день жизни, ведь именно он может стать днем, когда вас вылечат. Я знаю, что это возможно, и буду все для этого делать. Возможности человеческого организма безграничны, просто надо научиться ими пользоваться.
Когда я занимался спортом, с нами работал психолог. Он учил нас управлять своими эмоциями, телом, процессами, которые в нем происходят. Под его наблюдением мы могли усилием воли замедлить пульс до десяти-пятнадцати ударов в минуту, повысить или понизить температуру тела, изменить давление и многое другое. Сейчас я ищу людей, которые помогут мне восстановить эти навыки. Хочу продолжить практику регулярных чисток организма и лечебного голодания, занятий физкультурой и оздоровительными гимнастиками. Я начал самостоятельно изучать системы оздоровления, основанные на применении лечебных трав и ядов, которыми когда-то меня лечил целитель (к сожалению, ныне покойный) Владимир Степанович Селезнев. Если удастся, отправлюсь в Индию или Китай, чтобы попробовать их древние методы борьбы с подобными заболеваниями. Я хочу справиться с этой болезнью, а значит, надо действовать!
P. S. Свои вопросы, примеры из жизни, мнения и мысли по поводу этой публикации можете присылать на личный интернет-адрес автора [email protected].
2830Читайте нас в Facebook
