Спустя почти 20 лет разбросанные по разным странам дети разыскали свою мать, осужденную за убийство их мачехи
Есть на свете люди, с которыми вечно что-нибудь случается. Именно на них падают с крыш кирпичи, но они же и выигрывают в лотереях джек-поты. У таких что ни день — круговорот приключений, радостных и не очень. До встречи с 55-летней Софией Мазур я даже не предполагала, что на долю одного человека может выпасть столько событий! Война в Афганистане, рождение четверых детей, два брака, предательство мужа, который, пока жена была на заработках, привел в дом мачеху-изверга. Вернувшись, София узнала, что садистка искалечила ее детей, и… отравила ее. Женщину приговорили к смертной казни. Позже приговор смягчили, заменив его на пятнадцать лет тюремного заключения. Казалось бы, что светлого и доброго может быть в судьбе такого человека? Но София верила, что все будет хорошо, и это давало ей силы выжить в нечеловеческих условиях, не сломаться от каторжной работы, не сойти с ума, когда ее лишили родительских прав. И вот теперь мечта этой сильной и удивительной женщины, наконец, сбылась: она и ее уже взрослые дети живут вместе одной счастливой семьей.
«В 1980-м меня, уже беременную, приговорили к четырем годам — за дезертирство из Афганистана»
— Жизнь начала испытывать меня на прочность с самых первых часов, — рассказывает София Мазур. — Я родилась в России, в семье опереточной певицы. Мать носила двойню. Братика оставила себе, а меня замотала в пеленки и подбросила к дверям интерната. Через 15 лет разыскала, чтобы попросить прощения. Познакомила с моим благополучным братцем, предложила жить вместе. Я не захотела. К тому времени я уже воспитывалась в Молдавии, в приемной семье, где все ко мне хорошо относились. Менять все это на жизнь с женщиной, которая когда-то меня бросила, я не стала.
После школы поступила в Кишиневский мединститут на кафедру военной травматологии и полевой хирургии. Когда в 1979 году началась война в Афганистане, я была на четвертом курсе. Нам прочитали экстерном остаток лекций и отправили на Парванский перевал, в полевой госпиталь на военную практику. Она должна была продолжаться два года, но я выдержала лишь год. Умирающие у меня на руках солдаты, нечеловеческие мучения, постоянная тревога за родных, оставшихся дома… Как только появилась возможность вырваться из Афганистана, я сделала это. Тогда же решила, что врачом быть не смогу — нервы не
Как только София освободилась, она сразу же бросилась разыскивать ребенка. Оксану она нашла в одном из детских домов Черниговской области. Но отдавать матери ребенка администрация заведения не спешила.
— У меня требовали то справку с места работы, то справку о доходах, то справку о состоянии здоровья, — продолжает женщина. — В каждый мой приезд заявляли, что какой-то бумажки не хватает. Пока я возвращалась в Кишинев за одной справкой, срок действия другой истекал. Видимо, директриса хотела взятку. Оксаночку мне каждый раз показывали, давали нам пятиминутное свидание. Наконец, в четвертый раз, когда я примчалась в детдом перед Новым годом, документы были безукоризненны. Секретарь, вздохнув, сказала, что все в порядке и ребенка мне могут отдать, но… потом. «Директрисы сейчас нет. Она выходная. Без ее подписи Оксана никуда не поедет. Приезжайте в другой раз». Я была в отчаянии. Выручила подруга, которая приехала в интернат вместе со мной. Она попросила администрацию дать нам малышку с собой погулять. Мол, мы хотим ее приодеть на зиму, и некоторые вещи нужно будет мерить. В качестве залога за ребенка подруга оставила собственный паспорт. Посадила меня с дочкой в свою машину и… повезла нас в Молдавию. Погони не было. Лишь через год ко мне в Кишинев приехала проверочная комиссия. Попросили предъявить ребенка. Увидев здоровую, сытую, довольную Оксанку, чистоту в квартире, чиновники успокоились и уехали.
«Сожительница моего муженька при мне накричала и замахнулась на моих детей»
В начале 90-х муж Софии поехал на заработки в Одесскую область и пропал без вести. Женщине пришлось зарабатывать на жизнь самой. Она устроилась на ликероводочный завод и ездила в командировки по всему Советскому Союзу. В какой-то из поездок познакомилась с киевлянином Михаилом Мазуром, инженером-технологом одного из научных центров. Вскоре решили пожениться. У Софии и Михаила родилось трое детей — Максим, Аня и Олег. Многодетной семье дали квартиру. С началом перестройки денег в семье стало катастрофически не хватать: зарплата Михаила — вполне пристойная по советским временам — превратилась в копейки, а подрабатывать флегматичный и безынициативный по натуре мужчина не умел и не хотел. София поняла, что содержать семью придется ей, и, оставив мужа с детьми, на два года уехала на заработки в Россию. Ей приходилось работать и бухгалтером, и строителем, и швеей. Домой вернулась в 1995-м. То, что она застала, повергло ее в ужас.
— Пока мамы не было, отец привел другую женщину, тетю Валю, — вспоминает 27-летний Максим Мазур. — Она была злой и жестокой. Настоящей мачехой, как в страшных сказках. Тетя Валя пила и приучила пить отца. Нас не кормила, заставляла собирать под балконами «бычки», чтобы ей было что покурить. Запрещала нам с Аней ходить в школу (мы как раз пошли в первый класс), а Олежку не водила в садик. С самого утра мачеха выгоняла нас на улицу попрошайничать. Если вечером не приносили ей денег, била. И не просто била — истязала. Мне сломала руку, пятилетнему Олежке проломила голову. Мы с Аней пытались его защитить, но за это тоже получили. Отец совсем опустился и только безвольно смотрел на происходящее. Мы поняли, что ждать помощи неоткуда, и стали все чаще оставаться ночевать на улице, в подвалах, на помойках. Маленького Олега почти сразу забрали в Дом малютки. А мы с Аней иногда, когда особенно замерзали, приходили домой. В один из таких приходов застали маму, которая только что вернулась с заработков.
— Я не узнала ни своей квартиры, ни мужа, ни детей, — вытирает слезы София. — Дом, который я старалась держать в чистоте и порядке, превратился в какой-то грязный бомжатник. Дети были похожи на оборванцев. Сожительница моего муженька при мне накричала и замахнулась на них. У меня потемнело в глазах. Я отвела детей к подруге, а сама вернулась. С собой прихватила несколько пачек крысиного яда. Валя с порога спросила, нет ли у меня выпивки. Я недрогнувшей рукой налила ей самогонки, перемешав ее с отравой…
Софию приговорили к расстрелу. Но, на ее счастье, это был как раз 1996 год, когда в Украине отменили смертную казнь. Женщине смягчили наказание на пятнадцатилетний срок заключения.
— Я не хочу рассказывать о том, что мне пришлось пережить в тюрьме, — говорит София Анатольевна. — Скажу только, что все эти пятнадцать лет я засыпала и просыпалась с мыслью о своих детях. Пока находилась на строгом режиме, в тюрьме, я все время писала им письма, а они отвечали, присылали свои фотографии. Из писем я узнала, что и меня, и Мишу суд лишил родительских прав, а Аню, Максима и Олега забрали в интернат. Позже меня перевели в другой город, на общий режим. Наша переписка почему-то оборвалась. Очевидно, мои письма детям не доходили, а они явно не знали моего нового адреса… Все годы заключения я мечтала, что вот, наконец, выйду, разыщу их, и мы заживем по-прежнему. Мне было все равно, что я лишена родительских прав. Я знала, что мы любим друг друга, что мы — семья.
«Все детство я был таким же голодным, оборванным бомжем, как те люди, которым сейчас помогаю»
В 1999 году Софию Мазур вызвали в комнату для свиданий. Сказали, что к ней в колонию приехала дочь. Заключенная недоумевала: Анечке на то время было всего 14 лет, а Оксана, которая жила в Кишиневе со своей бабушкой, не знала, что ее мать находится в тюрьме. Каково же было удивление Софии, когда она увидела перед собой совершенно незнакомую девушку, как две капли воды похожую на… ее первого мужа!
— Никогда не забуду эту встречу, — улыбается София. — Едва увидев меня, посетительница начала плакать и кричать: «Как ты могла, мама? Как ты могла? Вот, в детском доме мне отдали твою расписку, сказали, что ты привезла все документы, чтобы меня забрать, а сама бросила меня! Я всю жизнь тебя ищу…» Я потеряла дар речи. Оказывается, директриса интерната сознательно показывала мне все это время совершенно другого ребенка! (Позже выяснилось, что не я одна пострадала от ее махинаций. Директрису поймали на подмене детей, начали судить, и в СИЗО она покончила с собой.) Можете себе представить — я вырастила чужую девочку, а моя родная дочь все это время пыталась меня разыскать и в конце концов нашла — в тюрьме…
В 2011 году София Мазур вышла на свободу. И оказалось, что она — одинокая, никому не нужная женщина, без родных, без жилья и без документов. Михаил умер в 2005 году, квартиру, которую они получили, будучи в браке, после его смерти кто-то незаконно продал. Где находятся дети, было неизвестно. Кроме того, с советским паспортом ни разыскать в интернатах своих детей, ни отсудить незаконно отобранное у нее жилье София не могла. А новый паспорт ей выдавать отказались.
— Целый год я пыталась восстановить документы, но так ничего и не добилась, — вздыхает женщина. — Чтобы получить украинский паспорт, у меня требовали свидетельство о браке или о разводе. Но оно осталось в квартире, которая теперь принадлежала чужим людям. Ни моих вещей, ни документов там, естественно, уже не было. А чтобы получить свидетельство о семейном статусе, нужно было предоставить паспорт нового образца! Получался замкнутый круг. Махнув на эту бюрократию рукой, я пошла работать швеей в ателье. Жила в социальном общежитии, куда мне помогли устроиться сотрудники центра для бездомных. Спустя год после выхода на свободу я заехала в центр, чтобы продлить регистрацию в общежитии. В этот момент в комнату вошел рыжий парень с очень добрыми зелеными глазами. Он заносил пакеты с вещами и продуктами, с кем-то шутил. Я смотрела на него и не могла даже слова вымолвить: это был мой Максим!
— Еще после выхода из интерната я решил заниматься благотворительностью, — рассказывает Максим Мазур. — Ведь сам все детство был таким же голодным, замерзшим и оборванным бомжем, как те люди, которым я помогаю. Сейчас, приходя к бездомным детям и взрослым, я рассказываю им свою историю, говорю, что можно сделать над собой усилие и научиться жить нормально. Я вот, например, выучил английский, стал переводчиком (работал даже с Полом Маккартни, когда тот приезжал в Украину), много лет работаю диджеем и ведущим на корпоративах, снимаю квартиру и полностью себя обеспечиваю. Но в свободные минуты всегда езжу в социальные общежития, детские дома и центр для бездомных. Когда в один из таких приездов ко мне подошла маленькая хрупкая женщина и сказала: «Здравствуй, сынок», я лишился дара речи. Ведь считал себя сиротой! Отец давно умер, о матери много лет никаких известий. Не знал даже, жива ли она. Более того, разыскать Аню и Олега мне тоже не удалось. Я был уверен, что на этом свете у меня ни одной родной души. И тут вдруг — мама! Она сразу достала из-за пазухи все наши письма и фотографии, которые мы посылали ей в тюрьму. Оказывается, она всегда носила их с собой. Мы с мамой стояли молча, обнимались и плакали.
Максим снял маленький домик на окраине Киева и переехал туда вместе с матерью. Вскоре удалось разыскать и Аню. Оказалось, после выхода из детского дома девушка уехала в Житомирскую область, где попыталась устроиться на работу и наладить личную жизнь. Узнав, что нашлись ее брат и мама, Аня бросила все и переехала к ним.
— Когда я впервые после разлуки увидел сестру, она была изможденная, худая, с синяками под глазами, — вспоминает Максим. — Зато теперь Аня светится от радости. Работает продавщицей на Дарницком рынке, дома с удовольствием хлопочет по хозяйству. Правда, мама пытается все сделать сама — и убрать, и постирать, и погладить. А мы пытаемся ухаживать за ней. Я, например, покупаю ей фрукты и сладости — она так долго была лишена этого! А мамочка возобновила нашу давнюю семейную традицию: когда мы были маленькими, она всегда готовила по воскресеньям вареники. Сейчас я ем их и плачу от радости. Как это, оказывается, здорово — после двадцати лет разлуки найти маму!
Недавно у Софии Мазур был день рождения. Ломая голову над тем, что можно подарить самому дорогому человеку на свете, Максим решил обратиться на телеканал «Интер» в программу «Все для мамы». Услышав его историю, съемочная группа сделала все возможное, чтобы порадовать эту удивительную женщину. Максим с Аней преподнесли маме собрание детективов Александры Марининой (ее любимый автор), а телевизионщики связались с известной писательницей, и та записала видеопоздравление для Софии, поблагодарив ее за чудесных и чутких детей.
— Я знал, что мама удивится, — говорит Максим. — Но для грандиозного подарка этого было маловато. Самое лучшее, что я мог для нее сделать, — узнать какую-либо информацию о нашем младшем брате Олеге. Получить ее было непросто. В интернате, где он учился, сказали, что Олега усыновили, когда ему было 12 лет. Найти его не удастся, так как существует тайна усыновления. Я обращался и в социальные службы, и к юристам — везде получал отказ. Выручил «Интер»: телевизионщики связались с Администрацией Президента, и мне наконец дали заветный листок. Там было написано, что Олег Мазур усыновлен семейной парой из Испании по фамилии Алонсо. Я стоял с этой бумажкой в руках и рыдал: теперь я знал, что мой брат жив и что я смогу его разыскать. О большем подарке для мамы нельзя было и мечтать!
Но Максим ошибся: сюрпризом для Софии стала не информация об Олеге, а… его приезд в Киев. Узнав, что его разыскивает брат из Украины (Максим оставил на телефоне Олега голосовое сообщение), «испанец» первым же рейсом вылетел в Украину.
— Те полчаса, которые я ждал брата в аэропорту, показались мне вечностью, — признается Максим. — Навстречу мне выбежал красивый, высокий, смуглый парень. Мы совсем не похожи, но Олежка сразу узнал меня и кинулся обнимать. Брат был безумно рад встрече, спрашивал о сестре. Но когда я сказал, что завтра мы поедем поздравлять маму с днем рождения, он помрачнел. «Не уверен. Для меня это будет очень трудно». Я тогда не понял, что именно ему будет трудно…
Когда на съемках Олег появился перед телекамерами, мать выскочила из-за стола и бросилась ему навстречу. Напряженное, немного хмурое лицо молодого человека сначала вытянулось от изумления, а потом Олег… залился слезами.
— Я не знал, что ты моя мама, — лепетал он, прижимая к груди плачущую Софию Анатольевну. — Я думал, что моя мама… тетя Валя. Та, которая кричала и била нас. Я всю жизнь пытался понять, за что она так с нами поступала. Почему сначала издевалась, а потом бросила. А оказывается, моя настоящая мама — ты. Я тебя вспомнил! Какое счастье… Я разыскивал в интернете Максима и сестру (почему-то мне казалось, что ее зовут Оля, а не Аня), но не нашел их. Даже участвовал в Испании в телепрограмме, где разыскивают пропавших родственников. Они тоже не смогли вас найти. У меня в Испании есть мать, отец, братья. Но я всегда хотел знать, кто я. Найти людей одной со мной крови. И теперь это получилось!
— Это было и больно, и радостно — после стольких лет одиночества в одночасье обрести всю семью, — улыбается Аня Мазур. — У меня сердце от счастья сжимается в груди, когда я вижу, как теперь счастлива наша мама.
— Я не заслужила таких детей, — вытирая слезы, говорит София Мазур. — Но рада, что все испытания, которые мне довелось пережить, уже позади. Что мы все вместе и любим друг друга. Конечно, Олегу придется возвращаться в Испанию, но мы будем все время общаться. А Анечка и Максим — рядом со мной. Больше мне в жизни ничего не надо.
— Я теперь поверил, что чудеса случаются, — улыбается Максим. — И если ты чего-то хочешь от всего сердца, Вселенная идет тебе навстречу.
*»Я рада, что все испытания, которые мне довелось пережить, уже позади, — говорит София Мазур (в центре). — Что мои дети снова рядом со мной. Больше мне в жизни ничего не надо» (На фото — семья Мазур. Слева направо: Олег, София, Максим, Аня)
P.S. После выхода передачи на «Интере» Софии Мазур позвонила плачущая Оксана, ее старшая дочь, с которой после памятной встречи в тюрьме они опять потеряли связь. Сейчас Оксана живет в Черниговской области, у нее своя семья. Теперь они с мамой обещают звонить друг другу часто-часто…
Фото предоставлено телеканалом «Интер»
16322Читайте нас в Facebook
