Олег Газманов: «Написал диссертацию, а потом вдруг понял: никому не нужно то, чем я занимаюсь»
Стройный и подтянутый капитан третьего ранга, народный артист России Олег Газманов совершенно не выглядит на свои шестьдесят с небольшим. Коронный трюк на сцене — головокружительное сальто — по-прежнему в арсенале певца. Сегодня Газманов популярен и богат. Он желанный гость всех шоу, в том числе телевизионных. В Украину музыкант прилетел вместе со своим старшим сыном Родионом, чтобы принять участие в новом проекте канала «Интер» «Одна семья». Партнершами Газманова по съемочной площадке стали Наталья Королева и ее мама Людмила Порывай. Кстати, Олег Михайлович последнее время и сам присматривается к телевизионному бизнесу. Говорит, что давно мечтает запустить собственное шоу, аналогов которому нет ни в российском, ни в зарубежном эфире.
— Ровно 40 лет назад вы получили диплом, совершенно не предполагавший творческой профессии.
— Так уж вышло. Этим летом мы отметили 40-летие окончания Калининградского высшего инженерного морского училища. Здорово было встретиться с ребятами, с которыми вместе провел юношеские годы. Есть что вспомнить… 
Действительно, моя специальность совершенно не предполагала творческой карьеры.
*"Когда выхожу на сцену и слышу рев людей, которые меня приветствуют, ощущаю, что за спиной будто крылья вырастают", — говорит Олег Газманов (фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»)
— Как она называлась?
— Инженер холодильных и компрессорных машинных установок. Я и поработать успел. Три года после окончания училища ходил в море. А в свободное время еще и диссертацию писал. С третьего курса начал серьезно заниматься наукой и в будущем собирался стать преподавателем, совершенно не предполагая, что смогу посвятить себя музыке. Хотя она всегда сопровождала меня по жизни. Уже в девятом классе я начал сочинять песни. А поступив в училище, играл на танцах в самой популярной группе Калининграда «Атлантик», где собрались ребята из разных вузов. Но даже тогда думал, что это всего лишь хобби.
— И какими песнями вы завоевывали публику?
— Во времена Советского Союза репертуар на 80 процентов должен был состоять из песен, написанных членами Союза композиторов. Из оставшихся 20 процентов половина была западной музыкой. Мы пели композиции «Биттлз», а чтобы никто из комсомольских начальников не мог придраться, называли их песнями протеста английских горняков против загнивающего империализма. И нам все сходило с рук. На старших курсах мореходки я организовал еще одну группу под красивым названием «Морские звезды» и стал ее художественным руководителем.
— Когда стало понятно, что музыка все же победила в вас научного сотрудника?
— Я просто разочаровался в своей научной работе. Написал диссертацию с длинным, сложным названием. Она была посвящена термодинамике и процессам теплообмена. Я долго искренне верил, что принесу пользу государству. Грела патриотическая идея, что мой труд сможет многое изменить, я думал о счастье для всех людей. Ночами просиживал в вычислительном центре рядом с огромными машинами с перфокартами и магнитными лентами — прародителями нынешних компьютеров. А потом вдруг понял, что никому не нужно то, чем я занимаюсь. Ни чиновникам, ни государству. Для чего я тогда работал? Чтобы получать повышенную зарплату как кандидат наук?! Мне это было не интересно. И я разочаровался. Скорее, у меня был шок, поскольку не знал, что делать дальше. Тогда я развернул свою судьбу на 180 градусов, и в моей жизни появилась музыка.
— Ваша первая песня, ставшая популярной, называлась…
— «Белый снег». Она стала хитом Калининграда. В городе ее знали абсолютно все, но дальше Калининграда она не распространялась. И я понял: если серьезно хочу заниматься музыкой, надо ехать в Москву.
— Без связей и протекции?
— Абсолютно! Мне уже исполнилось тридцать лет, родился сын Родион, надо было обеспечивать семью. Боже, чем я только не занимался в то время! Но, знаете, самое поразительное, я всегда верил, что пробьюсь. Мне долго снился один и тот же сон. Будто стою на краю сцены, а передо мной десятки, сотни тысяч людей, и они поют какую-то мою песню. Я видел эту картину каждую ночь и в конце концов поверил, что так и будет. Стал популярен только в 34 года, пройдя длинный и трудный путь.
Когда приехал в Москву, меня не брали даже лабухом в ресторан. Это считалось хлебное место и попасть туда без блата было невозможно. К тому же у меня не было музыкального образования и отсутствовала прописка. В общем, полный «букет». Зарабатывал на жизнь тем, что сколотил команду, которая делала динамики, колонки. Как инженер я прекрасно разбирался в технике. В то время не брезговал никакой работой — разгружал вагоны, сортировал овощи. Когда очень хотелось есть, шел в столовую, где можно было бесплатно взять хлеб. Стакан чая стоил две копейки, а к нему сколько хочешь хлеба. Наберешь несколько ломтей, посолишь и жуешь. Вкуснотища!.. Слава Богу, сложный период в жизни у меня был недолго. Вскоре после приезда в Москву все, как говорится, срослось.
— Это когда ваш сын Родион спел песню «Люси»?
— Да, все началось с Родиона. Параллельно я стал свои песни отдавать другим исполнителям. Не продавать, а просто дарить. После «Люси» ко мне начали присматриваться артисты. Первой пришла директор Валерия Леонтьева Люся и сказала: «Нам нужна хорошая песня». Я показал, и она взяла сразу три, потом еще две. У Леонтьева в репертуаре пять моих песен: «Белый снег», «Дело вкуса», «Грешный путь», «Никогда» и «Хобби». «Грешный путь» в 1988 году очень долго держался на первых позициях московского хит-парада. А один из своих альбомов Валера назвал «Дело вкуса». Но, как правило, артисты не любят объявлять, чьи песни они исполняют. Иногда я пел сам, но это не приносило мне большой популярности.
— Пока не родился «Эскадрон»?
— Он появился в то время, когда в моей жизни все было плохо. Откровенно раздражало то, что нужно петь только песни композиторов, которые вхожи в высокие круги. Я был на грани того, чтобы порвать с музыкой. В конце концов, у меня была прекрасная специальность, я мог как механик ходить в море. Раздумывая о нелегкой судьбе, взял гитару, сел на своей крохотной кухоньке — и меня буквально прорвало: «Эскадрон моих мыслей шальных, ни решеток ему, ни преград…»
Многие думают, что это казачья песенка. Чепуха! Ее смысл в том, что мысль нельзя остановить. «…Удержать не могу я лихих скакунов, пусть летят. Мои мысли, мои скакуны, вас пришпоривать нету нужды». Песня получилась за несколько минут. Я на нее никакой ставки не делал, просто показал знакомому продюсеру «Утренней почты». И вдруг он говорит: «Это ведь то, что тебе надо петь! А ты все исполняешь танцевальные хиты. Бросай это дело». Я сам сделал аранжировку и записал песню на одном дыхании на какой-то левой студии. А потом попросился на дискотеку Лисовского в Лужниках.
— Самую популярную в середине девяностых годов — «У Лисса»…
— Да, помню, попросил Сергея Лисовского: «Мне не надо денег, просто хочу попробовать спеть одну песню». Я и образ тогда придумал — выйти в шинели без знаков отличия, такая военная романтика. Решил: у меня только один шанс и его надо использовать на полную катушку. Вспомнил, что я мастер спорта по спортивной гимнастике и решил удивить публику. Тогда был популярен Майкл Джексон со своей лунной походкой, но я хотел сделать то, что ему не под силу. И сделал. Написал специальный проигрыш к песне, чтобы в это время показать свои акробатические возможности. Публика вопила от восторга! Я стоял на сцене в шинели, не шелохнувшись, до первого припева. Музыка грохотала, и я себя еле сдерживал. Потом одним рывком сбросил шинель с плеч и сделал сальто.
Зрители меня не отпускали. Когда я наконец ушел за кулисы, несколько тысяч человек стали вызывать меня на сцену. За мной прибежал бледный трясущийся ведущий, умоляя: «Они никому не дают выступать, иди и пой». Я говорю: «У меня нет больше ничего!» — «Еще раз пой «Эскадрон». И я вышел. А знаете, как меня объявляли тогда? Олег Газманов — папа Родиона, который поет песню «Люси». «Эскадрон» все резко изменил. Через месяц после первого выступления я уже стал собирать стадионы…
— И про море вы никогда больше не вспоминали?
— Только в песнях.
— Вы до сих пор показываете на сцене трюки. Как удается столько лет быть в форме?
— Все очень просто. Выхожу на сцену, слышу рев людей, которые меня приветствуют, отражаюсь в глазах тех, кто смотрит на сцену, и вдруг ощущаю, что за спиной будто крылья вырастают. Серьезно. Я раздуваю ноздри, и меня буквально отрывает от земли. В этот момент могу сделать все, что угодно. Такой адреналин в крови! К тому же у меня хорошие физиологические возможности для моего возраста. Уже десятки лет делаю специальные упражнения, которые бесплатно выложил на своем сайте. Они помогли мне справиться с серьезной травмой позвоночника. Это очень простой комплекс, который может сделать любой неподготовленный человек.
— Вам в свое время его кто-то подарил?
— Я «вычислил» его сам путем многочисленных тренировок. Вся загадка была в том, с какой периодичностью и нагрузкой делать упражнения. Как только я это понял, все сработало. У меня есть еще и определенный подход к пище и жизни вообще. Но не буду сейчас об этом говорить, слишком длинная история…
— Вы стали философом?
— Повзрослел и многое в жизни понял. Если человек чувствует себя счастливым, это лишь краткий миг. Как вершина, которую покорил, но рядом другие, и они поднимают твою планку стремлений еще выше. Бесконечный путь. В этом заключается, по крайней мере, мое отношение к жизни. Поэтому даже когда я очень счастлив, понимаю, что впереди новые испытания. Знаете, у меня недавно был очень плохой период. Но в депрессию я не впал. Убеждал себя: «Раз мне сейчас плохо, скоро обязательно будет хорошо. Так устроена жизнь». Я продолжаю писать новые песни, альбомы. Хотя с точки зрения шоу-бизнеса это уже давно не нужно. У меня такое количество хитов, что могу старыми песнями сделать несколько концертов, не повторяясь. Но я пишу, потому что мне это интересно, для удовольствия. А не для того чтобы заработать деньги.
— И давно вы занимаетесь альтруизмом?
— Нет, конечно, работаю ради денег тоже. Я должен на уровне содержать свою семью, дом и команду. Это требует больших расходов. Вкладываю деньги в музыку, аранжировки, клипы. Ну, а куда еще?! На самолет или яхту все равно не накоплю. Машина хорошая у меня есть, дом. Могу нанять домработницу и няньку для детей, чтобы помочь жене. А больше мне ничего не нужно. Нет цели заработать больше, чтобы показать толстый кошелек.
— «Форбс» назвал вас одним из самых богатых российских музыкантов.
— Мне непонятно, как они это вычисляют. Я знаю артистов, которые намного богаче тех, кто есть в «Форбсе». Что же касается меня, то расходы мои слишком велики и в остатке получается не так много денег. Но не будем считать сейчас. Кстати, я в «Форбсе» «числюсь» уже давно.
— Согласитесь, приятно это осознавать.
— Ну, а почему я должен мало зарабатывать? Вся страна поет мои песни.
— Это правда. Вашей дочери в декабре исполняется 10 лет. Марианна поет?
— У нее самый лучший голос в нашей семье, как минимум самый громкий. Она ходит со всеми этими модными гаджетами, скачивает музыку, а потом голосит вместе с тем артистом, который ей нравится.
— Папины хиты там есть?
— Да, несколько моих песен попали в ее плей-лист. Но насчет музыкального будущего дочери не спешу загадывать. Я считаю, что в какой-то момент ребенку нужно больше спорта, чем музыки. Когда он будет здоровый, с запасом спортивного мастерства, это ему поможет в жизни. Как однажды это случилось со мной…
Фото в заголовке с сайта gazmanov.ru
4220Читайте нас в Facebook
