Антимайдановцы: «Последнего перебежчика с Майдана мы отдали в руки милиции»
В столичном Мариинском парке, где разбили свой лагерь приверженцы Партии регионов, звучат песни военных лет. Городок манифестантов, огражденный по периметру серыми металлическими щитами, охраняют солдаты внутренних войск. Со стороны улицы Грушевского возле забора Антимайдана стоят несколько активистов противоборствующего лагеря (их здесь называют «майданутыми») и о чем-то спорят с находящимися внутри оппонентами. Диалога не слышно (его заглушает музыка), но и так понятно, что речь идет о политике.
«Активисты Майдана часто похищают наших людей»
На входе строгий контроль: пускают только по пропускам. Показываю охранникам журналистское удостоверение: «Можно пройти?»
— Кто это? — интересуется у коллег молодой человек в натянутой на глаза черной шапке. — Газета «ФАКТЫ»? Нет, нельзя.
Начинаю возмущаться: мол, почему нельзя? Кто отдал такое распоряжение?
— Да не шуми ты, — шикает на меня парень в черной шапке. — Сейчас с тобой разберутся.
Через пару минут появляется прилично одетый мужчина, кивает охранникам. Те отодвигают металлический щит и пропускают меня. В парке очень много людей: приходится буквально толкаться локтями. На большом мониторе показывают видео: баррикады, горящие автобусы силовиков, дымящиеся шины, люди в масках бросают бутылки с зажигательной смесью. «Как могло случиться, что многолетний курс на евроинтеграцию обернулся тем, что столичный Крещатик оккупировали экстремисты? — вещает голос за кадром. — Следующую серию сериала „Евромайдан. Дорога в никуда“ смотрите завтра».
Провожатый привел меня в штаб Антимайдана, расположившийся в большой военной палатке. Внутри тепло, даже жарко, стоят столы с компьютерами, на застеленной казенными одеялами лежанке спят несколько мужчин в валенках. Жду коменданта. А вот и он: молодой, деловитый, приятный в общении.
— Нам пришлось ужесточить контроль над работой журналистов, потому что СМИ необъективно освещают события, — объясняет комендант Антимайдана Александр Зинченко. — Однако вы из серьезной газеты и, надеюсь, не станете искажать картину. Что хотите узнать? Нам скрывать нечего. Сейчас в парке около восьми тысяч человек. Люди приехали со всех регионов Украины, включая западные. Разбили 34 палатки. В отличие от обитателей Майдана у нас нет деревянных палок, щитов и взрывпакетов.
— А зачем вам средства защиты, если территорию охраняют солдаты внутренних войск?
— Они охраняют не нас, а порядок. Однажды митингующие с Майдана заползли по днепровскому склону (со стороны кручи территорию Антимайдана ограждает деревянный забор. — Авт.) и бросили «коктейль Молотова» в милицейский автобус. Благо мы быстро его потушили. В другой раз четверо мужчин пробрались в лагерь и попытались устроить здесь провокацию. К тому же активисты Майдана часто похищают наших людей.
— Что, прямо отсюда?
— Два одессита вышли в город, чтобы купить сигареты и печенье. Возле метро «Арсенальная» их схватили люди в масках, засунули в багажник автомобиля, привезли в здание столичной госадминистрации. Сначала избили, затем поставили на колени. Одному намалевали зеленкой на лбу «титушка», а другому — «раб». Потом заставили написать заявления (дескать, мы признаем себя «титушками», врагами Майдана) и отпустили. Точно так же поступили и с тремя парнями из Полтавской области.
— Чтобы не быть голословным, назовите имена потерпевших.
— К сожалению, не могу. Все были так запуганы, что попросили не разглашать имена. Но их заявления есть в Печерском райуправлении милиции Киева. Я лично успокаивал пострадавших, когда они вернулись в лагерь, отпаивал чаем. Люди пережили сильный стресс, поэтому мы отправили их домой.
— Однако пострадавшие активисты Майдана не скрывают своих имен и фамилий. Их ведь тоже похищали, избивали, даже пытали…
— Это же провокации! А пресса, тиражируя подобные истории, только накаляет страсти. Такого не может быть в принципе. Здесь, на Майдане единения, стоят учителя, врачи, шахтеры, водители, отставные военные… Они бы никогда не опустились до издевательств над беззащитными людьми.
— Вы называете себя Майданом единения. Однако воссоединяться с оппонентами не спешите.
— А там уже не с кем объединяться. После того как на Евромайдане стали править радикалы и экстремисты, здравомыслящие люди оттуда ушли.
— В интернете пишут, что участники Антимайдана митингуют за деньги. Сколько вы им платите?
— Наши люди стоят за идею, а не за гонорар.
Ежедневно Антимайдан съедает почти две тонны каши и выпивает пять тысяч литров чая
В севастопольской палатке пьют чай. Меня тоже приглашают к столу.
— Россия нам ближе, чем Евросоюз. Потому что мы соседи, — рассуждает 54-летняя Нина Прудникова.
— А Польша, член Евросоюза, разве не соседнее государство?
— Но почему нас тащат туда силой?! Да еще условия ставят: мол, приходите в гости, но сначала наденьте другое пальто и поменяйте носки.
— Так ведь Россия тоже выдвигает требования.
— Однако Президент отстаивает интересы Украины. И у него это хорошо получается. Видите, уже снизили тарифы на газ.
— У вас в палатке все партийные?
— Я не партийный, — отзывается охранник севастопольского стадиона Слава. — Я сочувствующий!
— Кому? Партии регионов?
— Ну да. Политике Президента.
Наступает время обеда. Возле военно-полевых кухонь выстраиваются огромные очереди. Митингующие едят пластиковыми вилками из одноразовых тарелок гречневую кашу с тушенкой. Знакомлюсь с меню Антимайдана. Сегодня на завтрак давали ячневую кашу, сосиску и чай. На ужин предлагают перловую кашу с тушенкой и сосиску. На десерт — печенье и яблоки. По данным штаба, ежедневно Майдан единения съедает без малого две тонны каши, 600 килограммов сосисок и выпивает пять тысяч литров чая.
Пока митингующие обедают, захожу на кухню.
— Я еще и силовиков с улицы Грушевского кормлю, — говорит шеф-повар Антимайдана киевлянин Володя. — Мою кашу едят и солдаты внутренних войск, и «Беркут», и «Грифон»… Всего три тысячи человек. Я лично каждый вечер доставляю бойцам ужин. Что творилось на Грушевского, когда со стороны Майдана летели камни и «коктейли Молотова»! На моих глазах возле солдат взорвалась бутылка с зажигательной смесью. Двое ребят вспыхнули, как факелы.
*Шеф-повар Антимайдана готовит пищу не только для тех, кто проживает в лагере, но и для защищающих окрестности силовиков
На сцене закончили выступать народные депутаты от Партии регионов. Работники начинают собирать оборудование. Обращаю внимание на стоящий за сценой белый вагончик.
— Это туалет для народных депутатов, — объясняет провожатый из штаба. — Неудобно таким людям предлагать общее место.
Перевожу взгляд на бесконечный ряд биотуалетов и очередь к ним из солдат в шлемах и бронежилетах.
— Пришли с улицы Грушевского, — говорит провожатый. — Стоят перед баррикадами. Люди военные: даже по нужде ходят по распорядку — раз в два часа.
Прогуливаясь по лагерю, заметила медпункт. Заглядываю туда из любопытства. Больных нет. Медсестра перекладывает лекарства.
— В основном обращаются с простудой и зубной болью, — рассказывает медсестра Яна. — Самый серьезный случай — приступ эпилепсии.
По дороге встречаю женщину в сером пальто. Она только что с поезда.
— Я за Януковича, за Украину и… чтобы не было войны, — бодро заявляет 53-летняя Людмила из Макеевки. — Вот, привезла с собой плед и полотенце. Сказали, подушек нет. Подложу под голову пальто.
Навстречу идет веселая компания. Несут в руках упаковку яиц, зеленый лук, кефир и колбасу.
— Сейчас яйца на огне сварим, и будет окрошка, — объясняет бойкая тетушка. — Вчера солянку готовили, позавчера — уху. Хочется домашней еды, уюта…
«У нас вся промышленность, а у них только леса и санатории»
Возле артемовской палатки дымит бочка с дровами. На огне греются шампуры с нанизанной на них колбасой. На лавочке сидят развалившись два милиционера и переговариваются с блондинкой-шашлычницей. Узнав, что к ним пожаловала пресса, милиционеры подскочили, как ошпаренные, и быстро исчезли из виду.
— В Украине еще есть патриоты! — на пороге палатки появляется ее комендант, пенсионерка Валентина. — Начиная с 2004 года мы принимали участие во всех митингах. Четко отстаиваем Президента и Восток. Наш регион — это чисто предприятия и рабочий класс. Из-за напряженных отношений с Россией страдает наше производство… Да что я вас на улице держу? Заходите в палатку.
Внутри царит образцовый порядок: на полу чистенькие циновки, одеяла на спальных местах застелены аккуратно, как в солдатской казарме. В углу стоит рабочий стол, над ним портрет Президента. Под потолком висит плазменный телевизор.
— Что любят смотреть митингующие?
— В основном советские фильмы и комедийные шоу.
— А какие еще развлечения?
— Проходит конкурс на лучшую палатку, на лучший рисунок или поделку из дерева. Недавно приезжал лектор из Москвы, провел бизнес-семинар. По утрам планируют проводить массовую зарядку — в поддержку Олимпийских игр. Алкоголь и азартные игры под запретом.
На улице курят суровые с виду мужчины.
— Я против несправедливости, — заявляет помощник депутата херсонского горсовета Николай. — Несколько западных областей хотят прогнуть под себя целую страну. Точнее, юго-восток. У нас вся промышленность, а у них только леса и санатории. Мы работаем, кормим Украину, а эти, из западных регионов, бездельничают. Согласно показателям выборов, в нашей области всегда побеждали партия и Президент. Вот наша партийная организация и решила: в этот раз тоже надо показать, что Херсон задних не пасет. Мы собрались и приехали сюда.
— Скажи ей, что мы против гей-парадов, — ерничает парень в потертой курточке. Вся компания хохочет.
В палаточном лагере суматоха. Приверженцы Президента строятся в колонны по три человека и двигаются к выходу. Река людей вытекает с Антимайдана и, обходя деревья в Мариинском парке, разбивается на два рукава. Шесть тысяч человек направляются на Парковую аллею, где их ожидают автобусы. Опасаясь провокаций, делегацию сопровождают триста охранников. Сегодня ночью митингующих развезут по домам: в Крым, Николаев, Одессу. Завтра утром на Антимайдан прибудет новая смена.
— Зачем вы возите людей туда-сюда?
— Каждый раз в палаточный лагерь приезжает новая делегация, — объясняет сотрудник штаба Олег. — Побудут день-два — и домой. У всех ведь работа, семьи. Постоянно в лагере находится около тысячи человек: активисты и охрана.
— Рассказывают, что сюда несколько раз приходили перебежчики с Майдана.
— Что, не верите? У нас все задокументировано: признания визитеров записали на видео. На третий после Крещения день в лагерь пришел 18-летний парнишка в камуфляже, весь черный от гари. На нем были каска, бронежилет и наколенники. Первое, что он спросил: «Бить не будете?» По его словам, он разочаровался в Майдане. Мы поинтересовались: «Что, там так плохо?» Он пояснил: мол, это нечестно, что руководители посылают хлопцев на баррикады, как пушечное мясо, а сами отсиживаются в палатках.
Дезертир умолял, чтобы его оставили в лагере. Был согласен выполнять любую работу. Но мы не рискнули даже выпустить его из палатки… Под охраной сопроводили до метро, посадили в поезд. Бог его знает, куда поехал. Не исключено, что это была провокация.
Другой появился вчера, пришел с личными вещами. Рассказал, что экстремисты на Майдане проходят серьезную боевую подготовку. У них жесткая дисциплина и серьезная служба безопасности. Даже мобильные телефоны прослушивают. Есть секретный склад, где хранится травматическое и огнестрельное оружие. «Языка» мы передали в руки правоохранительных органов. Такими вопросами должна заниматься милиция.
Вечереет. В опустевшем лагере одинокие фигуры греются у костров. Ветер треплет развешанные повсюду сине-белые флаги Партии регионов. Откуда-то появляются люди в оранжевых жилетах и начинают энергично подметать аллеи.
— Это волонтеры, — объясняет Олег. — Метлы и ведра хранятся у нас на складе. Только представьте, что остается в парке после того, как здесь побывает несколько тысяч человек. Мы развесили повсюду мусорные пакеты, но контингент приезжает разный.
Фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»
8776Читайте нас в Facebook
