Режиссер Ахтем Сейтаблаев: «Весь крымско-татарский народ был депортирован практически за одну ночь»
Актер и режиссер Ахтем Сейтаблаев родился в семье депортированных крымских татар. Его детство прошло в Узбекистане, в крохотном городке, куда были высланы тысячи семей из Крыма. Именно там Ахтем впервые услышал о своей исторической родине и у него появилась мечта увидеть море. Ему потребовалось 16 лет, а родителям — 40, чтобы вновь ступить на землю родного Крыма. Ахтем стал актером и даже получил «Пектораль» за роль Ромео. Он по-прежнему играет в театре и снимается в кино, но все же своим основным призванием считает режиссуру. Сейтаблаев стал первым режиссером, снявшим художественную картину о трагической истории крымско-татарского народа «Хайтарма». Сейчас режиссер со своей картиной ездит по городам Украины. Премьера фильма в Днепропетровске прошла с полным аншлагом. В мае исполняется ровно 70 лет с начала депортации крымских татар, и многие говорят, что история может повториться.
«Все в жизни рано или поздно возвращается»
— В переводе с татарского «Хайтарма» означает…
— …"Возвращение". Это слово дало название самому известному крымско-татарскому парному танцу. В свое время он пришел к нам из Турции — танец крутящихся юбок. Мужчины и женщины в длинных одеяниях становятся по кругу и начинают вращаться вокруг собственной оси. Этот танец — медитация, он означает, что все в жизни рано или поздно возвращается.
— Увы. Вы снимали фильм о трагедии татарского народа, их депортации с родной земли, которая произошла 70 лет назад. Похоже, времена возвращаются.
— Признаюсь, мне это и в страшном сне не могло присниться. Даже не представляете, какое количество крымских татар, особенно пожилых, сейчас говорят об этом же. Все приметы того, что происходит с нами в Крыму, очень похожи на то, что случилось 70 лет назад.
— История вашей семьи тоже легла в основу картины?
— На 90 процентов «Хайтарма» основана на документальных фактах. Мои родители были детьми, когда их семьи пережили депортацию. Помню, я впервые услышал это слово, будучи в пятом классе. Меня начали потихоньку готовить к пониманию того, кто я такой. Мы жили тогда в Узбекистане, в небольшом городе Янгиюль, недалеко от Ташкента. Собственно, он был построен депортированными крымскими татарами, поволжскими немцами, дальневосточными корейцами. Он был многонационален, с очень прямыми, подчас даже жесткими взаимоотношениями между людьми. У всех было обостренное чувство справедливости. Помню, как впервые услышал словосочетание «крымский татарин» и понял, что именно им и являюсь. Потом родители потихоньку стали рассказывать о том, что же произошло в 1944 году. Это случилось 18 мая в четыре утра.
— Для всех в одно и то же время?
— Практически за одну ночь был депортирован весь крымско-татарский народ. Каждой семье на сборы дали 15 минут. Их вывозили в вагонах для перевозки скота. Маме тогда было шесть лет, а отцу — четыре. Но среди сотрудников НКВД, занимавшихся депортацией, были и порядочные люди. Насколько тогда это вообще было возможно. Мама рассказывала, что ей запомнилось, как накануне этой страшной ночи к ним в дом пришел солдат, сел за стол, выпил стакан воды, погладил ее по голове и непонятно почему вдруг заплакал. Потом встал, а перед уходом сказал ее родителям, чтобы собрали ценные вещи, документы и обязательно взяли хлеб. Ночью он пришел уже вместе с другими солдатами, чтобы забрать их из дому навсегда.
— Крымских татар обвиняли в сотрудничестве с фашистами?
— По официальной версии, да. Якобы татары пособничали фашистским оккупантам. Никто не стал подсчитывать число орденоносцев, ветеранов Великой Отечественной войны, Героев Советского Союза среди крымских татар. На самом деле, я уверен, причиной депортации были очередные геополитические игры Советского Союза. Я не собираюсь кого-то оправдывать, у каждого человека своя история, но не бывает народов-предателей. Это похоже на то, что сейчас российская пресса рассказывает о происходящем в Украине. Мол, тут все повально фашиствующие элементы. Это точно по Геббельсу, который говорил: «Если вы хотите, чтобы в вашу ложь поверили, она должна быть просто грандиозной».
«В вагонах, которыми увозили татар, невозможно было даже сидеть»
— Чья история из услышанных вами во время подготовки к фильму потрясла больше всего?
— Наверное, это рассказы, связанные с тем, как проходила депортация. В вагонах, которыми увозили татар из Крыма, невозможно было не то что лежать, но даже сидеть. Люди ехали стоя. Многие умирали, не доехав до конечного пункта. Иногда поезд останавливался где-то в степи, открывались вагоны, и солдаты просто выбрасывали из них трупы. Хоронить не разрешали. Меня поразила история, ставшая финалом нашего фильма. Среди депортированных татар была беременная женщина, которой пришлось рожать прямо в вагоне. Ее ребенок выжил и люди, жертвуя своим местом, последним глотком воды, помогли им остаться в живых.
— Помните момент, когда ваша семья узнала, что может вернуться домой?
— Знаете, с того момента, как родители рассказали мне историю нашего народа, в доме постоянно шли разговоры о том, что мы обязательно вернемся. В это верили все крымские татары. Кстати, история возвращения моего народа на родину по-своему уникальна — это была мирная борьба, мы никогда ни в кого не стреляли. Родители рассказывали, что около десяти лет жили при комендантском часе. Выезжать за пределы города можно было только с разрешения властей. Нарушение этого закона влекло за собой до 25 лет заключения в лагерях. Комендантский час сняли после смерти Сталина, но только через 30 лет крымским татарам разрешили вернуться домой. Мы приехали с родителями в 1989 году, когда я уже закончил десять классов.
— Вас ждали в Крыму?
— Конечно, нет. Моя мама была родом из поселка под Судаком, папа — из городка под Севастополем. Но мы вернулись в Бахчисарай. В том же году я поступил в Симферопольское культпросветучилище. Ветераны крымско-татарского театра, который существовал до начала Второй мировой войны, начали его возрождать. Я был одним из студентов первого набора для этого театра. Конечно, обустроить свою жизнь в Бахчисарае было очень сложно. Татары продавали дома, в которых жили во время депортации, и на эти деньги покупали участки земли в Крыму. Сначала существовала государственная программа помощи крымским татарам, но в связи с дефолтом все обрушилось за несколько месяцев. В нашем училище была преподавательница русского языка и литературы, которая однажды призналась, что перед возвращением татар в Крым их пригласили на партсобрание. Парторг училища сказала, что надо вести себя осторожно, потому что татары в гневе могут запросто убить. И добавила, что у нас, дескать, есть праздник жертвоприношения, во время которого мы ловим и убиваем русских детей.
— В это сложно поверить. Что она имела в виду?
— Это праздник жертвоприношения курбан-байрам, но он никакого отношения не имеет к убийству людей. Судя из известной библейской истории об Аврааме и его сыне, в жертву был принесен ягненок. Но ведь это кто-то должен был объяснить. А незнание, как известно, порождает страх. Человеком, который боится, управлять очень легко. Ведь то же самое происходит сейчас. Мне это напоминает всеобщее помешательство. Я не знаю, как с подобным можно бороться. Гениальный советский артист Юрий Никулин однажды сказал: «Никогда не мстите злым людям. Просто будьте счастливы, и они сами умрут от зависти». Я верю, что Украина станет настолько комфортной страной для проживания каждого человека, что многие пожалеют о том, какой выбор они в свое время сделали. До сих пор не могу умом понять, на что рассчитывают крымчане. Хотя за последние 70 лет этот край превратился в эдакий заповедник коммунизма. Почетную пенсию для работников КГБ и партийных органов.
МИД России потребовал исключить «Хайтарму» из конкурсной программы
— Ваша семья сейчас живет в Киеве?
— Большая часть родственников осталась в Крыму. Двое моих детей живут в Киеве, а двое — на земле предков. Если, не дай Бог, случится так, что надо будет принимать решение, вызванное опасностью, то дети и старики, конечно, покинут Крым.
— Думаете, до этого может дойти?
— При всем уважении к санкциям, которые запускает западный мир, пока они курам на смех. Мне кажется, они все еще не могут понять, что имеют дело с совершенно потерявшим всякую логику в своих поступках человеком. А тут надо разговаривать, наверное, на другом языке.
— Не страшно?
— Конечно, страшно. Но если человек ничего не боится, я ему не верю. Он или сумасшедший, или ему просто нечего терять. Другое дело — возможность побороть свой страх. В этом у крымских татар достаточно большой опыт. Мне кажется, все время противостояния в Крыму российские власти рассчитывали на то, что мы возьмемся за оружие. Дай Бог, чтобы до этого не дошло. Стало известно, что депутаты Верховной Рады якобы наконец-то приняли решение, которое назревало уже давно: подписали закон о признании крымских татар коренным народом Крымского полуострова. Поверьте, весь наш народ этого долго ждал. Значит, государство нас не забыло и делает реальные шаги, подтверждающие это. А крымские татары сторицей вернут государству заботу о них.
— Ваша картина «Хайтарма» в этом году номинирована на российскую кинопремию «Ника».
— В Москве уже прошел закрытый показ. Кстати, в августе прошлого года фильм был взят на конкурс фестиваля мусульманского кино в Казани. Но за неделю до его начала был снят. В оргкомитете долго извинялись, а когда я задал один простой вопрос: «Боитесь?», ответили: «Нам позвонили из МИДа России и потребовали исключить „Хайтарму“ из конкурсной программы».
— Все-таки надо было вашу картину выдвигать от Украины на «Оскар».
— Не бередите мои раны. Тогда государство определило, что на премию Американской киноакадемии должен идти другой фильм. Помню, ко мне потом подходили члены комиссии и говорили: «Извини». Но я уже привык: у всего, что связано с крымскими татарами, не бывает простой судьбы. Никогда. По закону физики, чем сильнее давление, тем мощнее сопротивление. Не нужно стремиться дожать нас до того, чтобы мы начали принимать серьезные решения. Никому этого не советую и не желаю…
12602Читайте нас в Facebook
