Отдав свой бронежилет журналистке, боец "Азова" получил смертельное ранение и... чудом выжил
«На девочку с камерой было больно смотреть: ни каски, ни „броника“ — только джинсики и футболка, — говорит Руслан Берладин. — Из „оружия“ — видеокамера и микрофон. Вот я и снял свой бронежилет и отдал журналистке, приехавшей в Мариуполь из Киева. Был уверен: если мне суждено погибнуть, то даже самая надежная экипировка не убережет».
Столичные врачи, которые сейчас выхаживают бойца, утверждают: останься Руслан в бронежилете, то не получил бы настолько серьезные травмы. И признаются, что сами не понимают, как молодой мужчина выжил. За те несколько часов, в течение которых его пытались вывезти с места боя, он мог истечь кровью. Да и руку, висевшую на лоскуте кожи, по идее, должны были ампутировать в местной больнице. Но всем смертям назло мужчина жив, бодр и уже прогуливается по больничным коридорам. Правда, ему предстоит еще несколько непростых операций.
«Служи с честью», — благословил меня отец, когда я сказал, что еду воевать в Донецкую область"
С Русланом мы познакомились в реанимационной палате. Несмотря на боль в руке и ребрах, которая усиливалась при малейшем движении, мужчина беседовал со мной больше часа, улыбался и даже шутил, а я, признаюсь, с трудом сдерживала слезы.
*Когда врачи обращаются к Руслану, называя его больным, он деликатно поправляет: «Я не больной, а раненый»
— Никогда не думал, что придется применить навыки, полученные в армии, — рассказывает Руслан. — Я же служил в элитных войсках — в 39-й отдельной десантно-штурмовой бригаде, специальном подразделении быстрого реагирования, где научился владеть всеми видами оружия. Мне повезло с наставниками. Это были настоящие профессионалы с реальным боевым опытом, прошедшие Афганистан, Чечню. Я заслужил звание отличника ночной стрельбы из снайперской винтовки…
После армии Руслан получил юридическое образование. Работал в сфере личной безопасности, затем открыл свой бизнес. Нынешней зимой несколько раз приезжал в Киев, чтобы своими глазами увидеть, что происходит на Майдане. И задолго до февральских событий чувствовал: кровопролитие неизбежно.
— Все же у меня были навыки разведчика, и даже по косвенным действиям силовиков было видно: все идет к серьезным столкновениям, — продолжает Руслан. — Я знал, что мне придется воевать, поэтому постепенно сворачивал работу своих компаний, чтобы выполнить обязательства перед людьми. Когда на востоке страны развернулись военные действия, закрыл фирмы и объявил родным: «Еду защищать Украину!»
Мама Руслана умерла десять лет назад. Отец вахтовым методом работает строителем.
— Отец меня понял и благословил, — продолжает мой собеседник. — Мужчины в нашей семье защищали свою землю. Мой прапрадед — полный Георгиевский кавалер, то есть был награжден четырьмя Георгиевскими крестами. Когда дядя шел служить в армию, 104-летний прадед проводил его словами: «Служи с честью». То же самое мне сказал отец.
— Вас призвали?
— Нет, я пошел добровольцем. Когда все только начиналось, обратился в военкомат. Там объяснили, что в случае необходимости буду охранять местные склады, мосты. Меня это не устраивало, ведь мой опыт мог пригодиться на передовой. Мы с друзьями нашли телефоны добровольческого формирования «Донбасс» и поехали туда. В пути познакомился с IT-инженером. Спросил его: «Воевать?» Он ответил: «Защищать!» Уже позже, общаясь с ребятами из «Азова», решил перейти к ним — там не хватало людей. При этом они неплохо оснащены, да и действуют разумно, прислушиваясь к мнению друг друга. Только благодаря продуманному и слаженному плану удалось освободить Мариуполь. Я участвовал в зачистке города. Пострадал там же. Это произошло 13 июня.
«Единственный в Украине санитарный самолет после взлета с Русланом на борту тут же сел из-за неисправности»
После утренней тренировки на полигоне бойцы «Азова» отправились в город — нужно было выбить боевиков из жилых кварталов.
— У меня на груди висели пять гранат, в разгрузочном жилете — пять боекомплектов, то есть 600 патронов, — продолжает Руслан. — Кроме автомата Калашникова на плече еще был ручной противотанковый гранатомет. Мы вошли во двор, где предположительно засели боевики. В жилой многоэтажке несколько окон оказались разбитыми — там могли находиться снайперы и те, кто приводят в действие мины. Наши подозрения подтвердили одиночный лай собаки и взлетевшая птица. Я показательно положил пороховой заряд в гранатомет, но чеку со снаряда не снял — надеялся обмануть снайпера. Так и произошло. Как в кино, я увидел, что пуля пробила гранатомет. Если бы граната была готова к залпу, она взорвалась бы и убила не только меня, но и еще как минимум пятерых ребят, которые находились рядом, ведь вдобавок сдетонировали бы находившиеся на мне снаряды. А затем в прямом смысле слова поднялся асфальт. Все происходило, как при замедленной съемке: вот летит кирпич, вот мелкая гранитная крошка облицовки гостиницы, возле которой мы находились… Похоже, мина была заложена прямо у моих ног. От взрыва загорелся порох в гранатомете. Я почувствовал, как обожгло бедро — и тут же правая рука обвисла и стала тяжеленной.
Тогда, при зачистке Мариуполя, не погиб ни один боец «Азова». Но еще четверо ребят получили ранения, правда, не такие тяжелые, как у Руслана.
— Перед любым боем мы делились на первые и вторые номера, чтобы в случае опасности обняться и… подорвать висящие на груди гранаты, но только если враги подойдут очень близко, — говорит Руслан. — Никто не хочет попасть в плен. Ведь боевики даже психологически пытаются воздействовать на своих противников. Ребятам вспарывают животы, грудь, выкалывают глаза. Снятое видео присылают воюющим — номера пеленгуют в эфире… Я благодарен своим сослуживцам, что не оставили меня на поле боя. Они еще больше часа вели огонь, чтобы вынести меня в безопасное место. Сам удивляюсь, как мог столько времени находиться в сознании. Кровь почему-то не сразу начал терять. В тот день, да и в следующие, со мной произошло сразу несколько чудес. Видимо, меня охранял не один, а целая сотня ангелов.
Несмотря на шквальный огонь противника, сослуживцы Руслана еще и оказывали первую помощь раненому товарищу. Правда, индивидуальные медицинские пакеты, которые должны быть у каждого украинского бойца, есть далеко не у всех, а имеющиеся не всегда укомплектованы обезболивающими препаратами.
— У меня не было медпакета, — говорит собеседник. — Хорошо, что ребята достали свои, собрали все ампулы. Когда меня все же как-то доволокли до нашей машины, друг вспорол мне штанину штык-ножом и время от времени вводил сразу по пять ампул обезболивающего. Благодаря этому я и не помер там, на месте, от болевого шока.
Товарищам Руслана удалось и боевиков выдавить из квартала, и раненого вынести к прибывшей «скорой». Его доставили в местную больницу. Оттуда бойца нужно было срочно переправить в безопасное место. Но это получилось не сразу. Все сложности транспортировки Руслана описал советник главы МВД Антон Геращенко на своей странице в соцсети:
«В мариупольской больнице местные хирурги собирались ему ампутировать правую руку, так как повреждения были слишком масштабными. Но мы попросили остановить операцию и вызвали опытных сосудистых хирургов из Донецка, которые сделали все, чтобы восстановить кровоснабжение тканей руки и таким образом ее сохранить. Однако в Мариуполе не было условий для дальнейшего лечения… Когда Руслану стало чуть лучше, врачи разрешили транспортировать раненого в Запорожье, чтобы оттуда самолетом перевезти в Киев. Однако по дороге Руслан начал терять сознание от боли. У него открылось внутреннее кровотечение. По требованию врача, сопровождавшего раненого, реанимобиль свернул в Бердянск, куда приехали врачи из Запорожья. Операция прошла успешно. Но уже на следующий день возникла угроза развития гангрены, что неизбежно привело бы к ампутации правой руки. Руслана решили срочно транспортировать военным вертолетом из Бердянска на военный аэродром Мелитополя, а оттуда (единственным на всю Украину госпитальным самолетом Министерства обороны) — в Киев, в институт Шалимова, где работают лучшие в Украине сосудистые хирурги.
По просьбе министра внутренних дел Арсена Авакова министр обороны Михаил Коваль предоставил Ан-32, оборудованный системами поддержки жизнеобеспечения. Самолет прилетел в Мелитополь и, загрузив вместе с Русланом еще двух солдат, поднялся в воздух. Однако на десятой минуте полета у самолета отказало оборудование. Пришлось возвращаться в Мелитополь. Что поделаешь — самолету около тридцати лет! Остальные его «одногодки» уже давно списаны на металлолом, а на закупку новых не выделялось денег. Руслана и двух солдатиков пришлось везти в реанимационное отделение Мелитопольской городской больницы. Через двенадцать часов, когда госпитальный самолет был починен, борт все же вылетел в Киев. Руслан наконец-то попал в руки опытных хирургов. Эпопея с перелетом закончилась благополучно! Но Руслану предстоит еще долгая борьба за жизнь и здоровье".
«Нет ничего вкуснее молдавских персиков»
— Мы провели пациенту уже две операции, целью которых было спасение руки, — говорит заведующий отделением восстановительной микрохирургии и трансплантации тканей Национального института хирургии и трансплантологии имени
— Но это же дополнительная травма для человека, который и так тяжело пострадал.
— Так и есть. Но без этого ситуация ухудшалась бы: в открытой ране развилась бы инфекция. Лишь так мы могли спасти Руслану руку. Другого выхода не было. К счастью, пересаженный лоскут прижился. Пациент уже двигает пальцами руки. Надеюсь, когда полностью сойдет отек, он сможет еще более активно разрабатывать конечность.
— Но из-за тяжелого состояния Руслана и непростой ситуации с тканями руки мы все еще не сопоставили раздробленную плечевую кость, — добавляет заведующий отделением восстановительной микрохирургии и трансплантации тканей кандидат медицинских наук Александр Резников. — Четыре раздробленных фрагмента пока закреплены аппаратом внешней фиксации. Это сделано для того, чтобы отломки не сдвигались и не причиняли больному дополнительную боль.
*"Чтобы закрыть огромную рану под мышкой, мы взяли комплекс тканей с боковой поверхности тела Руслана, — объясняет Сергей Галич (слева). — К счастью, пересаженный лоскут размером 12 на 19 сантиметров прижился". «Теперь смело можно говорить, что руку удалось спасти», — добавляет Александр Резников
— Помните, осенью «ФАКТЫ» рассказывали о пограничнике, который пострадал от гранаты террориста, пытавшегося проникнуть в Украину из России? — спрашивает Сергей Галич. — У Николая Уска в результате взрыва практически оторвало руку. Рана была огромной, часть тканей вырвана. Но нам удалось закрыть дефект, восстановить все структуры. Рука сохранена. Тогда мы говорили, что у нас нет опыта работы с подобными ранеными. Теперь же, в условиях войны, такие пациенты начали появляться. У Руслана была очень похожая травма. Кроме того, он получил еще тяжелейшие повреждения внутренних органов. Честно говоря, мы все удивляемся, как этот боец остался жив. Просто чудо! У него было тяжелое повреждение печени, которое не потребовало дополнительного вмешательства. Место разрыва… затянулось!
— Помимо меня и Сергея Галича операцию Руслану также проводили Ярослав Огородник, который является лечащим врачом пациента, и Игорь Дроботун, — продолжает Александр Резников. — Для нас делом чести было максимально помочь этому бойцу еще и потому, что сын Игоря уже несколько недель находится в зоне АТО. Парень — военный, и когда сообщили, что он нужен на востоке Украины, тут же дал добро. Правда, для него не нашлось ни бронежилета, ни каски. Мы экипировали сына Игоря. Тяжело видеть, как наш коллега ждет телефонных звонков, как слушает новости. Он ужасно переживает, тем более увидев страшные ранения человека, который побывал там же…
— Мы сделали все, чтобы этому, без преувеличения, герою было комфортно в нашей клинике, — добавляет директор Национального института хирургии и трансплантологии имени
За Русланом в больнице ухаживает его тетя — младшая сестра мамы. Она работает в Черновцах семейным доктором. Когда стало известно о ранении племянника, тут же выехала в Киев.
— Зная Руслана, не сомневалась, что он пойдет защищать Родину, — говорит Анжела Ивановна. — Но меня поражает то, что он уверенно говорит: «Как только поправлюсь, тут же вернусь в свой батальон, главное — чтобы в руку можно было взять автомат». Господи, только бы все это поскорее закончилось и Руслану не пришлось возвращаться на войну.
— После того как добровольческий батальон «Азов» освободил Мариуполь, его признали настоящим боевым подразделением, — говорит Руслан. — Принято решение поставить его на государственное обеспечение, довооружить и увеличить состав. И у батальона появился свой отличительный знак — шеврон. Мне такой же принесли в больницу. Нашью на форму, когда выздоровею.
— Сослуживцы, друзья Руслана постоянно звонят, интересуются его самочувствием, спрашивают, что нужно, — добавляет Анжела Ивановна. — Все — и волонтеры, и политики, и представители Минобороны — обеспечивают необходимыми медикаментами. Вот, снова звонит друг племянника. Спрашивает: «Что тебе принести, Русланчик?»
Так как Руслану предстоят долгие лечение и реабилитация, ему необходима будет помощь. Желающие поддержать бойца могут связаться с его тетей Анжелой Ивановной по телефонам: (093) 336−15−74 и (095) 340−16−96.
— Пусть молдавских персиков купит, — внезапно лицо Руслана становится озорным. — Спелых-спелых, как в детстве: когда ешь, а сок течет по подбородку. Ничего вкуснее нет! Я же родился в Молдавии. Отца отправили туда в командировку, а мама как раз была мною беременна. Школу окончил там же. Но в доме у нас всегда висели портрет Шевченко, вышиванка. Отец знал наизусть много стихов Кобзаря. Когда пришло время выбирать вуз, я решил учиться в Украине. Хотел выучить украинский язык, ведь румынский знал, а родной — нет. Потом уже наша семья перебралась в Черновцы. Во мне намешано три крови — украинская, русская и молдавская. Но я — украинец. И патриот своей страны.
Уходя из больницы, спросила Руслана: «Чем вас можно порадовать, навещая? Чего хочется, кроме персиков?» Недолго думая мужчина ответил: «Мира…»
Фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»
32542Читайте нас в Facebook
