Парамедик Павел Скшетуский: "Раненые от нас... прячутся и часто вообще отказываются ехать в госпиталь"
В результате последних событий на фронте Артемовская районная больница стала центром спасения раненых. Как сообщают работающие здесь военные и гражданские медики, такого количества пациентов с тяжелейшими ранениями они не видели с самого начала военного конфликта на Донбассе. В тот период, когда шли ожесточенные бои за Углегорск и Дебальцево, сюда ежедневно доставляли от 60 до 80 раненых солдат и мирных жителей. В среду только за утренние часы в больницу привезли 150 раненых украинских воинов.
В Артемовской больнице базируется 1-я медицинская рота Нацгвардии Украины. Несколько экипажей парамедиков выезжают в самые горячие точки, обычно во время артобстрелов, чтобы оказать первую помощь и эвакуировать с поля боя пострадавших.
«Сепары» заявляют, якобы наши реанимобили транспортируют не раненых, а оружие"
Парамедик Павел Скшетуский служит в медроте с момента ее создания (в декабре мы рассказывали романтическую историю любви командира медроты Игоря Илькива и его теперешней супруги Лидии, которая и вдохновила мужа на организацию первого и пока единственного в украинской армии специального медицинского подразделения). На днях санитарную машину, в которой Павел перевозил «легкого» раненого из Дебальцево в Артемовск, террористы обстреляли из миномета «Василек». В результате по дороге в больницу «легкий» раненый стал «тяжелым»: один осколок выбил ему правый глаз, второй — срезал правое ухо. Парамедик Скшетуский уцелел, но получил контузию средней тяжести.
— В этой войне противник игнорирует любые правила воинской чести и человечности, — говорит 33-летний Павел Скшетуский. — Террористы и их российские «друзья» устроили настоящее сафари на медицинский транспорт украинской армии. На своих сайтах они пишут, якобы наши врачи в санитарных машинах перевозят не раненых, а оружие. Конечно, это наглая ложь. Боевикам просто нужна причина, объясняющая обстрелы наших «санитарок». Кстати, стреляют они прицельно. Поясню: чтобы попасть в реанимобиль, например, из миномета, нужно рассчитать скорость движения машины, угол полета мины и угловые минуты попадания в цель. То есть говорить о случайности попадания снарядов нельзя.
На днях одна из наших машин подорвалась на мине с радиодетонатором: ее привели в действие в тот момент, когда по дороге на Дебальцево проезжал медицинский транспорт. В автомобиле находилось пятеро моих коллег-парамедиков. Сразу после взрыва туда примчалась группа террористов. Одного врача, погибшего на месте, оставили на дороге. Четверых медиков забрали с собой. В тот же день мы увидели на «сепарском» сайте видео, где среди пленных мелькнул один из наших. Сергей был ранен, но жив. На следующий день сообщили, что он уже мертв — его добили. Боевики передали нам, что согласны обменять тело Сереги на двух живых пленных сепаратистов.
Судьба еще троих медиков до сих пор не известна. Мы пытаемся получить хоть какую-нибудь информацию. По одним данным, наши товарищи в плену. По другим — все мертвы. Но мы все же надеемся, что ребята живы и находятся в плену.
*Часто, побывав под обстрелом противника, покореженная и обгоревшая «санитарка» напоминает решето (фото Алека Луна, The Guardian)
— О том, что делают с нашими пленными террористы, даже вслух говорить страшно. Но замалчивать такие зверства нельзя. Слышала, недавно в районе Донецка появился некий «хирург», который вырезает пленным украинским воинам яички. Работает профессионально, применяет анестезию. К вам в больницу попадали его жертвы?
— Был один парень… После той «операции» он наложил на себя руки. Конечно, мы сделали все, чтобы его родные не узнали правду. Для всех этот солдат остался героем, погибшим во время выполнения опасного боевого задания. Больше не расспрашивай меня о «хирурге». О нем знают все бойцы, но разговоров на эту тему избегают.
— Читала в Интернете, что автопарк медицинской роты практически полностью уничтожен, и теперь вам не на чем выезжать за ранеными.
Павел показывает на своем смартфоне фотографии: сожженные, искореженные взрывами санитарные машины и джипы напоминают решето.
— Ситуация с техникой критическая, — вздыхает парамедик. — Но мы находим выход из положения. Договариваемся с ребятами из других воинских частей, и они так, чтобы не знало командование, на своем транспорте возят нас за ранеными. Дело в том, что у хлопцев приказ — беречь технику. Вот и приходится скрывать эти поездки от начальства.
«Чудо в том, что колесо „санитарки“ не отвалилось в пути, иначе нас всех расстреляли бы, как в тире»
— Радует только то, что наши машины успели хорошо послужить, когда в районе Дебальцево творился ад, — продолжает Павел Скшетуский. — Мы тогда столько парней спасли! Были примеры, когда, казалось, нашу «санитарку» высшие силы буквально переносили по воздуху. К слову, здесь, на войне, в Бога поверили даже атеисты. Расскажу такой случай. Мы выехали из села под Дебальцево, где забрали восемь раненых, и направились в сторону Артемовска. Сначала нашу машину обстреляли из миномета, потом из танка, а вдобавок еще ракеты «Града» стали рядом ложиться. Но наш водитель оказался редким мастером: такое на дороге вытворял! В общем, мы вырвались из зоны обстрела и на всех парах помчались в больницу. Водитель спрашивает: «Раненые как? Смогут еще пять минут потерпеть? Что-то машину сильно водит. Надо на СТО заскочить». «Надо так надо, — говорим. — Хлопцев стабилизировали, опасности для жизни нет».
Сразу при въезде в Дебальцево был шиномонтаж (сейчас его уже нет). Только свернули с трассы, въехали на парковку, и тут у нас отвалилось заднее колесо. При этом мост аккуратно лег на обод. Ремонтники выскочили, осмотрели «санитарку», давай ахать и на свои мобильные фотографировать. Оказывается, взрывом сорвало закрутки гаек на болтах, и мы проехали несколько десятков километров (!) на незакрепленном колесе. Как сказал мастер, последнюю гайку нам будто кто-то всю дорогу рукой держал. Когда автомеханик к ней притронулся, она упала прямо ему в ладонь. Чудо в том, что колесо не отвалилось в пути, иначе «санитарка» остановилась бы, и тогда нас всех расстреляли бы, как в тире.
— Это правда, что самое тяжелое в вашей работе — уговорить раненого бойца покинуть поле боя?
— Однажды нам сообщили, что на крайнем блокпосту в Луганской области есть погибший и трое раненых. Мы еле туда пробились: шел бой, «сепары» работали из танков и стрелкового оружия. Погибшего отыскали сразу, погрузили его в машину и давай высматривать раненых. А их нет! Подбегаю к одному бойцу, смотрю — у него плечо в крови. «Ты ранен, — говорю. — Пошли со мной». Он в ответ: «Не мешай!» А сам с пробитым плечом держит в руках станковый крупнокалиберный пулемет, который весит 17 с лишним килограммов, и стоя стреляет по вражеским позициям!
Я ему объясняю: мол, я медик, приехал за ранеными. Спрашиваю: «В каком ты состоянии?» Он послал меня куда подальше и в ту же секунду… провалился сквозь землю. Это не метафора, сейчас объясню. Бойцы 128-й горно-пехотной бригады — большие умницы. Их блокпост стоит на открытой местности, рядом — насыпная дорога. Хлопцы построили под ней такое инженерное сооружение, что могли, даже сидя под землей, вести огонь. Вот раненый и нырнул в одну такую подземную нору. Мы ее даже не заметили. Стоим, снаряды вокруг летают, а огонь прямо из-под земли ведется. Нет, думаем, надо уезжать отсюда. Раненых все равно нет, явно информация была непроверенная.
На следующий день снова вызов, на тот же блокпост. Приезжаем — есть раненые. «А где вы вчера были?» — спрашиваем. «В норах сидели, — отвечают. — От вас прятались. Шел бой, покидать блокпост было никак нельзя». У одного — обширное осколочное ранение бедра. Он сам наложил себе жгут и так, сидя в норе, отстреливался. Второму парню осколки посекли обе голени. В тот раз мы забрали в больницу троих, включая пулеметчика с пробитым плечом.
«Как тут хлопцы без меня? Ну хромаю немного. Но сидеть и стрелять могу»
— Бывает, приезжаешь на блокпост, а там несколько хлопцев с перевязанными руками-ногами, — говорит Павел. — «Раненые — в машину!» — приглашаем. Они в ответ: «Ага, сейчас. Знаем вас. Сначала в госпиталь, потом во второй, а там вообще комиссуют… Лучше мы так, с осколками, переходим». И отказываются садиться в «санитарки». Как мы их только не уговариваем! Клятвенно обещаем, что дальше Артемовска эвакуировать не будем. В крайнем случае, говорим, отвезем в харьковский госпиталь, потом заберем и сюда же доставим. Еще и слово офицера даем. А раненые все равно ни в какую: «Как тут хлопцы без меня? Я в порядке, ну хромаю немного. Но сидеть и стрелять могу».
Однажды, чтобы уговорить раненого танкиста поехать в госпиталь, мне пришлось… запугать его экзотической болезнью. «Ты про лихорадку Эбола слышал? — спрашиваю. — В тебе осколок сидит. Через пару дней разовьется заражение крови, а потом — и лихорадка Эбола. Ты что, хочешь всех хлопцев этой смертельной болячкой заразить?» Он: «Да? Ой, не-не-не! Все, еду с вами». Я уже не говорю о том, что большая часть бойцов сейчас ходят с ангиной и бронхитами. «Я же не ранен! — возмущается, если пытаюсь затащить его в „санитарку“. — Ты врач, вот и лечи меня. Но только здесь, на месте. В больницу все равно не поеду».
Но сопротивляются в основном «легкие». «Тяжелых» мы эвакуируем сразу и без разговоров. По дороге в больницу хлопцы держатся героически: шутят, анекдоты рассказывают. Однажды мы везли получившего серьезные ожоги наводчика БТР-4. Он всю дорогу показывал в своем мобильном фото БТРа и сокрушался: «Сгорела моя „Люся“, моя девочка… Другой такой не будет». Кстати, у наших военных есть традиция давать имена своей технике, а у россиян и «сепаров» — нет.
Раньше я увлекался чтением книг на военную тематику, пересмотрел множество фильмов. Но таких примеров мужества, которые демонстрируют наши военные, нигде не встречал. Расскажу один эпизод. Блокпост под Курахово. Хлопцев поставили «просто наблюдать». И тут начался прорыв: пошла вражеская техника. Нас вызвали, потому что на блокпосту были большие потери: больше десятка раненых. Мы говорим бойцам: «Прыгайте в машину! Пока дорога свободная, успеем всех вывезти». Они: «Мы отобьемся». «Как? — спрашиваем. — Чем?» «Да нормально! В первый раз, что ли?» И таки отбились: автоматами Калашникова (!) против танков и БТРов.
Однако ни украинские бойцы, ни военные медики не были бы героями, не ощущай мы мощную поддержку из тыла. Например, нашу медроту опекает группа жителей Львова, назвавших свое сообщество «Рабів до раю не пускають». Собирают средства на покупку санитарных машин, привозят нам медпрепараты, продукты и многое другое. Меня поразил случай, когда на телефон «Рабів до раю не пускають» позвонила пенсионерка из села. «Я бідна бабуся, — извинялась. — Проте свинку змогла вигодувати. Це для фронту, для військових лікарів». Когда пенсионерку спросили, как ее зовут, чтобы подписать банки с приготовленной из свинины тушенкой, женщина ответила: «Напишіть просто: «Від громадянки України».
Недавно приехали к нам волонтеры, выгружают коробки. Смотрю, а там стопка газет «ФАКТЫ». Ну я сразу одну схватил. Остальные экземпляры хлопцы разобрали и развезли на блокпосты — по несколько штук на каждый. Молодцы, что пересылаете нам газеты. У нас здесь, считай, информационная блокада. Мобильная связь работает с перебоями, Интернета нет. В этом районе вещает только телевидение «ДНР», поэтому мы телевизор вообще не смотрим. Так что газета «ФАКТЫ» на фронте — как глоток свежего воздуха.
5510Читайте нас в Facebook
