Полтавчанка записалась в добровольческий батальон и поехала на фронт вместе с возлюбленным
— Когда я решила ехать в Киев на Майдан, родители, которые тоже поддерживали революцию, испугались: «Как ты там будешь одна? Где будешь жить?» — рассказывает полтавчанка Алла Федорченко. — А уж когда на Майдане начали стрелять, мама с папой чуть с ума не сошли от переживаний. Просили меня вернуться домой. Но я их успокаивала: «Я не одна. У меня появился личный охранник». Имела в виду Юру. Однажды он спас меня от вооруженных спецназовцев. И с тех пор постоянно охранял. А я — его. Поэтому, когда Юра решил ехать на восток, я не могла не последовать за ним.
Когда в июне прошлого года активисты Майдана массово отправлялись на фронт, в батальон «Січ» вместе с ребятами пришла хрупкая невысокая девушка: «Я тоже хочу в армию. Буду делать все, что потребуется. Могу работать в тылу, могу стрелять. Главное — возьмите меня к себе». Руководители батальона попытались ее отговорить, но Алла настаивала. И таки добилась своего.
— Мне придумали работу — я стала заведующей отделом кадров и одновременно — пресс-секретарем, — рассказывает Алла Федорченко. — Эта должность подразумевала, что я тоже должна ездить в зону АТО. Именно этого и хотела. Начала готовиться наравне с ребятами. Получила штатное оружие, прошла весь курс стрелковой подготовки. У меня получалось! Увидев, как я стреляю из автомата Калашникова, ребята восхитились: «Да это не у каждого солдата получится! Где ты научилась?» «Мне просто очень хочется поехать с вами», — смеясь, отвечала бойцам.
Ребята тоже смеялись. Они знали, что я так рвусь на фронт прежде всего потому, что туда едет мой Юра. Мы не были мужем и женой, встречались всего несколько месяцев. Но стали друг другу родными.
— Это произошло еще на Майдане, — подтверждает Юрий Черкашин. — Сейчас мне кажется, что знаю Аллу всю свою жизнь. Хотя познакомились мы не так давно. Впервые встретились в 2013 году в лагере. Оказалось, мы состояли в одной и той же молодежной националистической организации. Только Алла — в Полтаве, а я — во Львове. Но в лагере мы просто познакомились. Тогда не смотрели друг на друга как на мужчину и женщину. А потом неожиданно встретились на Майдане…
— Я там была еще со второго декабря, — продолжает Алла. — Жила в здании Киевсовета, старалась помогать протестующим. Увидев Юру возле одной из палаток на Европейской площади, удивилась: вот так встреча! Мы тогда даже вместе сфотографировались. С тех пор время от времени пересекались, разговаривали. С Юрой было весело и интересно. Но я совсем не думала о любви. В голове была только революция. До тех пор, пока Юра меня не спас.
Это произошло, когда спецназовцы стали разгонять протестующих на улице Лютеранской. «Беркутовцы» уничтожали наш палаточный городок, а мы оборонялись. В какой-то момент круг, в котором стояли наши ребята, замкнулся, и я оказалась между нашими баррикадами и спецназовцами. Кто-то из «беркутовцев» выхватил из моих окоченевших рук фотоаппарат. Другие силовики тем временем уже избивали ребят. Валили их на асфальт и били по голове. Увидев, что «беркутовцы» бегут прямо на меня, я застыла в ужасе: что делать? Позади — обрыв. Силовики были совсем близко, как вдруг кто-то схватил меня за руку и, прикрывая собой, вывел из толпы. Я осталась цела и невредима. Смотрю на своего спасителя — а это Юра!
— Увидев Аллу, замерзшую и напуганную, я бросился выводить ее из окружения, — вспоминает Юра. — Пересадил через заборчик и отвел в более-менее безопасное место. Убедившись, что с ней все в порядке, побежал на помощь другим протестующим. Уже вечером вдруг вспомнил этот момент. Наверное, тогда впервые подумал о том, что Алла очень симпатичная (улыбается. — Авт.).
— А я вдруг поняла, что очень волнуюсь за Юру, — признается Алла. — Нет, за других ребят тоже переживала. Но за Юру как-то по-особенному. Узнавая, что в месте, куда он пошел, началась очередная стычка с силовиками, я бежала туда — за Юрой. Хотелось как-то помочь, защитить… Я ведь уже не раз помогала раненым протестующим. К счастью, Юре такая помощь не потребовалась. С тех пор мы каждую свободную минуту старались проводить вместе. Начали встречаться. Тогда же и сказала маме, что у меня появился личный охранник.
— Как мама отреагировала?
— Думаю, даже обрадовалась, что теперь меня кто-то может защитить. Она давно поняла, что просить меня вернуться домой бесполезно. Кстати, на Майдане я познакомилась, как мы сейчас говорим, с будущим тестем. Вскоре после Юры в Киев приехал его отец.
— Мы с папой всегда вместе, — признается Юра. — Еще в декабре 2013 года он следом за мной поехал на Майдан. А когда началась война, вместе со мной записался в добровольческий батальон. На востоке его ранили, но, выписавшись из больницы, отец снова поехал в зону АТО. Он и сейчас там. Алла знакома и с моей мамой. Еще во время Майдана я, узнав, что Алла едет на Западную Украину, попросил ее передать моим родным кое-какие документы. Не говорил маме, кем мне приходится Алла, но она сама обо всем догадалась. И сейчас, когда я, папа и Алла на войне, переживает за нас троих.
— Юра, вы не пытались отговорить Аллу ехать на войну? Вы же понимали, что это очень опасно.
— Еще как пытался! Я был категорически против этой затеи. Понимал, что на войне и без этого переживаний будет более чем достаточно. Но потом понял, что Аллу не переубедишь. С этой девушкой бесполезно спорить — она все равно добьется своего. В результате на учениях она, единственная женщина, бегала на полигоне, стреляла, обучалась тактике ведения боя.
— Но ведь справилась, согласись?— говорит Алла, обнимая любимого. — Помню, на улице 40-градусная жара, а ты бежишь по полигону, прыгаешь через кочки… И все это с оружием в руках. Во время одной из тренировок я не рассчитала силы и случайно отбила себе автоматом кусочек зуба. Но это мелочи. Первого сентября мы отправились в зону АТО — в Славянск. Там уже было относительно спокойно. А потом мы стали ездить в горячие точки.
— И опять-таки вдвоем, — продолжает Юра. — Я делал все для того, чтобы оставлять Аллу в тылу. Однажды вместе с побратимами ушел в бой. Уезжая, был уверен, что Алла в безопасности. А на следующий день к нам прибыла машина с гуманитарной помощью, а в ней… Алла! «Что ты здесь делаешь?! — начинаю ругаться. — Чем ты здесь поможешь?» «Я — пресс-секретарь батальона, — отвечает. — Хочу увидеть все своими глазами».
— Конечно, это было всего лишь оправдание, — улыбается Алла. — Пресс-секретарь вполне мог сидеть в тылу. А вот девушка, у которой любимый на передовой, — нет. Особенно если он не берет трубку. В некоторых населенных пунктах не было связи. Когда я понимала, что Юре не дозвониться, ехала к нему. Часто добиралась на передовую в кузове КамАЗа. Вскоре уже не представляла, как это — ходить в гражданском, без автомата, бронежилета и рюкзака (к слову, на встречу с корреспондентом «ФАКТОВ» Алла с Юрой пришли при полном обмундировании — они как раз собирались в зону АТО, в Киеве были проездом. Хрупкая Алла несла на плечах два огромных рюкзака, в руках — еще две тяжелые сумки. — Авт.).
— Сколько бы я ни ругался, не могу не признать, что помощь от Аллы на войне есть, — говорит Юра. — В первую очередь она прекрасный психолог. Может выслушать, подбодрить. А солдатам это необходимо. Можно позвонить жене или маме, но им всего не расскажешь — зачем их пугать? После тяжелых боев Алла садилась рядом с каждым из бойцов, спрашивала, как дела. Они ей очень благодарны за поддержку!
К тому же теперь Алла отлично разбирается в военном деле. Однажды ей даже пришлось исполнять обязанности командира взвода. «А твоя Алла — молодец! — говорили мне ребята. — Она что, военнослужащая?» Нас почти сразу окрестили мужем и женой. Да мы и не возражали.
— Зачем возражать, если так оно и есть?— говорит Алла. — Когда на Майдане мы начали встречаться, я не думала, надолго ли это, что из этого получится. Просто поддалась порыву. А со временем поняла, что встретила родственную душу. На войне чувства только обостряются. Ведь ценить человека по-настоящему начинаешь, лишь когда понимаешь, что можешь его потерять. У меня в этих страхах проходит каждый день. Мы с Юрой уже, как говорится, прошли вместе огонь, воду и медные трубы.
— У нас не было свиданий, не было конфетно-букетного периода, — признается Юра. — Зато у меня была возможность убедиться в том, что я встретил надежного человека, единомышленника.
— Что касается цветов, то тут ты не прав, — смеется Алла. — Когда во время ротации я приехала в Ужгород, Юра встретил меня с красивым букетом. А еще выдалась возможность погулять по Львову. Мы в гражданской одежде ходили по улицам, взявшись за руки, как все влюбленные. Почувствовали себя обычными людьми. Но ненадолго — потом взяли свои рюкзаки и вернулись на восток.
Когда наша беседа подошла к концу, я не могла не спросить у Аллы и Юры о бракосочетании. Возможно, они, как и многие влюбленные, собираются сыграть фронтовую свадьбу?
— Поживем — увидим, — улыбнулся Юра. — Не думаю, что, находясь на востоке, нам стоит на это отвлекаться. Там, к сожалению, работы хватает. Да и дело не в штампе в паспорте. Главное, что мы с Аллой вместе. Она может на меня положиться, а я — на нее. И на войне, и в обычной жизни. А это, согласитесь, дорогого стоит.
*Алла Федорченко и Юрий Черкашин воюют на востоке с 1 сентября прошлого года
Читайте нас в Facebook
