Жена "киборга": "Для сепаратистов не важно, мужчина ты или женщина. Меня били не меньше, чем ребят"
В первых числах февраля, сразу после того, как боевики взорвали терминал Донецкого аэропорта, а выживших «киборгов» взяли в плен, появилась информация об исчезновении киевлянки Оксаны Свирид — супруги бойца Анатолия Свирида. Выяснилось, что Оксана отправилась в Донецк. Не добившись никакой информации от официальных структур, женщина решила освободить мужа из плена самостоятельно. И, договорившись с друзьями супруга, поехала с ними на Донбасс.
Весь следующий месяц ее разыскивали. Куда пропала женщина, не знали ни ее родственники, ни правоохранители. Оксану Свирид смог найти переговорщик Владимир Рубан. Оказалось, что в Донецк она не попала — на одном из блокпостов Оксану и ее попутчиков взяли в плен сепаратисты.
«Муж уже был дома, и тут пришло письмо из СБУ: мол, делается все возможное для его освобождения»
23 февраля один из переговорщиков общественной организации «Офицерский корпус» Сергей Иванча опубликовал на своей страничке в «Фейсбуке» фотографии супругов Свирид. На снимках Оксана и Анатолий стояли, заключив друг друга в крепкие объятия. Оба плакали от счастья.
Под фотографиями Сергей Иванча написал:
«История семьи Свирид. Оксану, которая вместе со знакомыми ринулась выручать мужа-„киборга“ из плена, чудом удалось освободить. Ее мужа Анатолия „дээнэровцы“ вернули вчера. Семья в сборе. Обошлось.
Оксана, которая после освобождения из плена еще почти 10 дней находилась в Донецке под нашей охраной, не только стала невольным свидетелем выполнения нами основных задач по освобождению пленных, но и „хвостиком“ несколько раз пересекала с нами линию соприкосновения сторон во время того, как члены „Офицерского корпуса“ сопровождали колонны с эвакуируемыми из Донецка стариками и детьми, а также „гуманитаркой“ для оставшихся в неспокойном городе. На фото — секретное (на тот момент) свидание с мужем, который все еще оставался в плену. Вместе с нами Оксана чуть не попала под „прилетевшие“ во время прогулки возле гостиницы „подарки“…
Выводы из этой истории. 1. Хочется мира; 2. Родственникам попавших в плен ни в коем случае нельзя делать непродуманные шаги и ехать самим освобождать заложников».
— Теперь-то я это понимаю, — кивает Оксана Свирид. С ней и с ее мужем Анатолием мы встретились в ресторане в центре Киева вскоре после их возвращения домой. — Но и вы меня поймите. Как я могла сидеть дома, сложа руки, зная, что муж в плену? Толика я увидела по телевизору — после того как наших «киборгов» взяли в плен, супруга с товарищами показали российские телеканалы. Видя его на экране, я вздохнула с облегчением — жив! Тут же обратилась в СБУ. Там меня внимательно выслушали и пообещали помочь. И… все. Я начала обращаться во все возможные инстанции, но результат был один и тот же: у меня принимали заявление, на словах искренне сочувствовали, однако ничего не менялось. На днях, когда мы с мужем уже вернулись домой, мне пришло письмо из СБУ. В нем написано: «Служба безопасности Украины, Министерство обороны Украины, Государственная пограничная служба, а также волонтеры, привлеченные к этому процессу, делают все возможное для освобождения вашего мужа». И дата — 5 марта 2015 года. То есть в то время как Толик уже был дома, государство готовило для меня очередную отписку!
— Вы не пытались перед поездкой на восток выйти на сепаратистов?
— Пыталась, но бесполезно. Среди этих людей у меня знакомых нет. Но я все равно решила ехать. Последний раз мы с мужем поговорили вечером 20 января. «Со мной все в порядке, — сказал Толик. — Не переживай. Скоро поедем на Таити…» Кодовым словом «Таити» ребята называли Днепропетровский госпиталь. А на следующий день, 21 января, мне позвонил майор из Константиновки: «Ваш муж жив, но ранен. Он в плену».
«На войне самое страшное — не воевать, а слышать стоны умирающих побратимов»
— Когда мы разговаривали с Оксаной, силы уже были на исходе, — вступает в разговор Анатолий Свирид. — Со всех сторон нас окружили боевики. 19 января был штурм, сепаратисты забросали нас гранатами с едким желтым газом. Мы начали задыхаться. Прозвучал первый взрыв. Рухнувшая стена завалила бойцов, которые лежали рядом. Они не были ранены, но были абсолютно деморализованы и не могли воевать. По иронии судьбы первыми и погибли. Я понял, что за этим взрывом последует штурм. Приказал ребятам немедленно сооружать баррикады.
Штурм длился до семи часов утра. Тогда я и получил ранение. В метре от меня взорвалась боевая граната. Благодаря тому, что быстро сориентировался, ее осколками зацепило только ноги. Наверное, помогли годы спецназа (Анатолий — профессиональный военный, бывший «краповый берет». — Авт.).
Я наспех перевязал жгутом левую ногу. Но раны оказались серьезными — я не мог ходить. На следующий день попросил побратима Пашу помочь мне сходить в туалет. По дороге нас и застал второй взрыв. Помню, как подо мной… поднялся бетон, и мы полетели вниз. Пока летел, тело, казалось, скручивало в воздухе. Потом я потерял сознание. Очнувшись, понял, что вишу головой вниз, зацепившись за какой-то предмет раненой ногой. Вокруг — стоны и крики ребят: «Где моя рука? Где моя нога?» Чувствуя, как глаза заливает кровью, я решился прыгнуть вниз. Пашка, который оказался рядом, быстро перевязал мне вторую ногу, и мы вместе стали искать под завалами ребят.
Нашли восемь человек. Они истекали кровью, кричали от боли. У большинства не было конечностей. Обороняться нам было нечем — ни людей, ни оружия. На всех — пара автоматов. Остальное осталось под завалами. Я вышел на связь с командованием. «Договаривайтесь с сепарами, нам нужен коридор! — кричу. — Пацаны умирают! Делайте что-нибудь!» Сказали, помощь будет. Ребята тем временем умирали. Знаете, я все время говорил, что на войне не страшно. Оказалось, страшно. Но не воевать, а слышать стоны умирающих побратимов. Помню, как один парень кричал: «Командир, умоляю, добей меня! Застрели! Не могу больше терпеть…»
Шло время, и я начал понимать, что нас опять обманули. Помощи как не было, так и нет. Подошли несколько бойцов: «Надо уходить. Ночью будет еще один штурм, и нас всех убьют. Ты с нами?» Я был в шоке: «То есть вы просто так уйдете и бросите раненых товарищей?» Ушли. Остались считаные люди. До утра пятеро из восьми раненых умерли. Я опять позвонил командованию и услышал полный бред: мол, они связываются с каким-то генералом, решают вопрос… «Пока вы решите все свои вопросы, пацаны умрут!» — закричал я и начал действовать самостоятельно. Взял белую тряпку на палке и, несмотря на раненые ноги, поковылял к боевикам. Откуда и силы взялись…
Анатолий Свирид был без оружия. Понимал, что его в любой момент могли застрелить. Когда подошел к боевикам, те направили на него автоматы.
— А осетины закричали: «Сейчас будем тебя резать!» — продолжает Анатолий. — Я спокойно сказал, что хочу поговорить с их командиром. Вышел боевик с позывным «Матрос». Увидев меня, всего в крови, он был в шоке. «Ну вы даете, — хмыкнул с нескрываемым восхищением. — Вам уже воевать негде и нечем, а вы все равно сражаетесь». Я сказал, что пришел договориться о коридоре, и попросил помочь раненым ребятам. «Матрос» тут же направил к ним медика. Я заметил, что надо достать других ребят из-под завалов. «Матрос» согласился. Но заявил, что поедем мы не домой, а к ним. То есть в плен.
*Анатолий Свирид - профессиональный военный, бывший спецназовец. Полученные навыки не раз помогали ему выживать на фронте
Позже в разговоре с корреспондентом «ФАКТОВ» выжившие «киборги» не раз упоминали Анатолия Свирида — человека, который, договорившись с боевиками о медицинской помощи, спас им жизнь. Анатолию тоже оказали помощь, после чего через несколько дней его вместе с 19 побратимами отправили в подвал здания Донецкой СБУ.
«Пока Оксану держали в Горловке, я сидел в подвале и был уверен, что жена ждет меня дома»
Оксана Свирид тем временем уже ехала на восток. С ней были трое друзей Анатолия.
— Украинские блокпосты проехали, — вспоминает Оксана. — А вот на блокпосту сепаратистов нас начали проверять «от и до». И в мобильном телефоне обнаружили фотографии с Майдана. Я честно сказала, что приехала за мужем, который находится в плену. «А кто твой муж? — спросили. — „Киборг“, говоришь?» И началось…
Обмотав нам руки скотчем, боевики повезли на допрос. Там, как вы понимаете, с нами не церемонились… Для сепаратистов не важно, мужчина ты или женщина. Как они заявляют, на войне женщин нет. Так что меня били не меньше, чем ребят. Первый допрос длился несколько часов. Затем нас перевезли в другое место и опять начали допрашивать — еще жестче. Боевики уже прекрасно знали, что мой муж — «киборг», но зачем-то продолжали об этом допытываться. И когда я отвечала, били за это. После второго допроса меня было не узнать — на лице синяки, отеки…
Оксану и друзей Анатолия Свирида держали в одном из зданий в Горловке.
— В одиночных камерах, — уточняет Оксана. — Было очень холодно. Мне приносили какую-то еду, но я не могла это есть. Сидела только на хлебе и воде. Однажды надзиратели, увидев, что я ничего не ем, принесли мне печенье и конфеты. Так мы провели 11 дней. Потом нас отвезли на квартиру. Там хотя бы был душ, туалет…
— Мы о такой роскоши могли только мечтать, — усмехается Анатолий Свирид. — Когда Оксану держали в Горловке, я тоже сидел в подвале и был уверен, что жена ждет меня дома. Мы с ребятами уже потеряли ощущение времени. Я считал дни по походам в туалет: нас выводили четыре раза в сутки. Первое время вообще не мог спать. Яркий свет горел и днем и ночью — от него постепенно начинаешь сходить с ума. Но потом понимаешь, что спать нужно — чтобы экономить силы. Спали на холодных железных стеллажах, предназначенных для хранения архивов.
— Вас били в плену? — спрашиваю у Анатолия.
— Меня нет. Хотя и угрожали. Но я дал боевикам понять, что не боюсь их. «Ты куда стрелял?» — спрашивали сепаратисты. Некоторые ребята, испугавшись, не отвечали. А я прямо говорил: стрелял в сторону врага. И меня не трогали… Потом ко мне допустили правозащитника Александра Кудинова, и благодаря ему я смог позвонить жене. Набираю номер — а ее телефон отключен. Звоню куме, та говорит: «Оксана… уехала за тобой и не вернулась».
— Я тем временем стала медсестрой для друзей Толика, — вздыхает Оксана Свирид. — Ребят так избили, что им потребовалась медицинская помощь. Я с ужасом думала, что же дальше. Было понятно, что в ближайшее время мы с мужем точно не встретимся. Убежать? Но если меня убьют, восьмилетний сын останется без матери.
Прошла еще неделя. Потом звонок: «Собирай вещи и выходи». Ребят оставили в квартире, а меня куда-то повезли. Оказалось, о моем освобождении договорился переговорщик Владимир Рубан. Он предложил мне сразу отправиться в Киев вместе с «киборгом» Ярославом Гавянцем. Боевики согласились освободить парня, увидев видеообращение его отца («ФАКТЫ» рассказывали об этой истории. — Авт.). «Хотя есть и другой вариант, — сказал Рубан. — Если хочешь, могу попытаться освободить твоего мужа». Я, не раздумывая, заявила, что остаюсь. Ведь приехала на восток только ради Толика.
Следующие 10 дней я везде ездила с «Офицерским корпусом». Увидела их работу, так сказать, изнутри. Восхищаюсь этими людьми — мало говорят, но действуют. И им таки удалось организовать для нас с мужем встречу.
— Никогда ее не забуду, — качает головой Анатолий. — Я к тому времени чуть с ума не сошел от переживаний. Пока не знал, что Оксана пропала, еще держался. А потом начался сущий кошмар… Я ходил к боевикам и буквально требовал, чтобы мне рассказали, что с женой.
— Слава Богу, что к тому моменту, как мы встретились, у меня сошли синяки на лице, — улыбается Оксана. — Я не стала говорить мужу, что меня били. Наоборот, сказала, что все в порядке. Мы долго обнимались, плакали… Не помню даже, о чем говорили. Это не важно. Главное, что мы были вместе. Правда, всего полчаса.
Когда Владимир Рубан вместе с Оксаной приехали к лидеру «ДНР» Захарченко, тот сказал, что «киборгов» не освобождает, а только обменивает.
— Мне в Донецкой области больше делать было нечего, — говорит Оксана. — Вернулась домой, где меня ждал сын Марк. Уезжая, я объяснила ему, что еду за папой. Он сначала заплакал, но потом сказал: «Мам, я тебя отпускаю». С ним остались наши родственники. Когда я пропала, они не подали виду — говорили сыну, что со мной и с Толиком все хорошо. А в школе кто-то из сверстников сказал ему: «Ты знаешь, что твой папа в плену, а мама пропала?» Марк не поверил и чуть не побил того мальчика…
Я не знала, сколько еще Толик пробудет в плену. Ведь некоторые военные находились там со времен Иловайского котла. Настроилась, что ждать придется долго. Как вдруг звонок с незнакомого номера. «Привет, — услышала в трубке родной голос. — Я уже еду». Я так и сползла на пол. «Куда?» — спрашиваю. «Пока что в Харьков, — ответил муж. — А потом — в Киев. Скоро буду дома. Встречай».
На днях «Офицерскому корпусу» удалось освободить из плена и друзей Анатолия Свирида, которые вместе с Оксаной ездили на его поиски. Все они уже дома. Анатолий интенсивно лечится, чтобы побыстрее восстановиться. Врачи говорят, у него это очень хорошо получается.
24306Читайте нас в Facebook
