"Только ради сына, который после смерти отца решил стать военным, я не впадаю в отчаяние"
За минувший год в Украине появилась особенная категория женщин — молодые вдовы, потерявшие супругов в зоне необъявленной войны. При встрече с Оксаной я сразу обратила внимание на обручальное кольцо, висящее на цепочке вместе с иконой Божьей Матери. Оно явно мужское… 22 июля минул год с момента смерти Виктора Макидона, более двадцати лет прослужившего в рядах милиции и вернувшегося в правоохранительные органы, чтобы защитить свою страну.
— Долгое время я носила Витину обручалку на руке, пока мне не сказали, что этого делать нельзя, — Оксана Макидон дотрагивается до кольца. — И тогда я повесила ее на цепочку — ближе к сердцу. Мне хочется, чтобы частичка мужа постоянно была со мной. Дома на видном месте лежит камуфляжная форма, в которой супруга привезли из зоны АТО. Я ее постирала. И часто по вечерам, прижимаясь к ней щекой, чувствую Витин запах… Говорят, боль со временем утихает, притупляется. А мне кажется, становится все острее. Единственная радость — сын Миша. Ради него и не впадаю в отчаяние, продолжаю собирать документы, добиваюсь справедливости.
Мише 15 лет. Весной он окончил девятый класс и решил поступать в военный лицей.
— Это было его осознанным взрослым решением, — говорит Оксана. — И принял он его после смерти отца. Я сначала удивилась: почему не в милицию? А сын ответил: «Я вижу, как относятся к отцу, другим милиционерам. За двадцать лет службы он так и не заработал квартиру. У военных же все по-другому». И я горжусь тем, что сын, сделав выбор, подготовился к экзаменам и прошел по конкурсу в Лицей имени Богуна. Занятия в лицее начинаются 21 августа. Первые полгода ребята живут в казармах, домой их отпускать не будут. 
Понимаю, что это станет для меня самым большим испытанием. Приходить в нашу пустую комнату, оставаться одной очень сложно. Сразу наваливаются воспоминания.
*10 июля прошлого года Виктор уехал на восток страны. В тот день жена и сын видели его в последний раз живым
После того как Виктор вышел на пенсию по выслуге лет, он устроился в частную охранную компанию. И страдал от того, что жизнь его стала более размеренной и спокойной.
— Первое время Витя был похож на волка, загнанного в угол, — говорит Оксана. — Всегда жизнь бурлила: вызовы, оперативная работа… И внезапно все это прекратилось. Но когда начались события на Майдане, муж стал ходить туда. Переживал за всех: и за митингующих, и за милиционеров, которым отдают страшные приказы… После расстрела людей на Институтской не мог ни есть, ни спать. А когда начались события на Донбассе, сказал: «Пойду воевать». Я тут же пустила в ход главный аргумент: «Нужно поднимать сына!» Витя меня выслушал, но сделал так, как посчитал нужным, и записался добровольцем в батальон «Миротворец», созданный при Министерстве внутренних дел Украины. Как же муж радовался, что успешно прошел медицинскую комиссию. Для него это было особенно важно: «Я совершенно здоров. Могу служить». Он с гордостью надел форму.
Месяц Виктор провел на полигоне. С такими же пенсионерами, как он сам, тренировался стрелять, осваивать разные виды оружия.
— 10 июля прошлого года Витя приехал домой, мы втроем ужинали, когда мне позвонил его друг, тоже записавшийся в подразделение: «Собирай мужа, мы ночью уезжаем в Луганскую область», — вспоминает Оксана. — Я в слезы… Но Витя очень этого не любил. Пришлось взять себя в руки. Мы с Мишей видели тогда нашего папу живым в последний раз…
Из зоны АТО Виктор звонил редко. 22 июля вечером он набрал номер Оксаны и беседовал с женой более полутора часов.
— Рассказал, что 18 июля в районе Попасной батальон вел тяжелый долгий бой, из которого чудом вышел без потерь, — продолжает Оксана. — Понятно, что все происходившее тогда сильно повлияло на бойцов. Они чувствовали себя измотанными и уставшими. Муж не очень любил нежные слова, ему легче было устроить мне сюрприз или подарить цветы. А тут он сказал, что очень соскучился, что хочет домой. «Бросай все и возвращайся», — ответила ему я. Сразу обратила внимание, что Витя тяжело дышал. За более чем двадцать лет совместной жизни я изучила мужа досконально, знала каждую его привычку. Бывает, он улыбается, но я понимаю: что-то случилось… Стала расспрашивать. Муж неохотно, но все же рассказал, что еще во время боя из-за огромнейшего напряжения у него кольнуло сердце, после этого тяжело дышится. Врач дал ему таблетку, но лекарство не очень-то помогло. Минут 20 муж говорил и с сыном. Расспрашивал обо всем: о родных, друзьях, отдыхе. Попрощались мы, признаваясь друг другу в любви. Ночь прошла, как в бреду. В семь утра я открыла глаза от того, что стрелка на настенных массивных часах, которые мы с Витей купили сразу после свадьбы, очень громко перепрыгнула на цифру семь. И тут же раздался звонок от Витиного друга: «Оксана, твоего мужа больше нет. У него остановилось сердце. Спасти его мы не смогли»…
Виктор стал первой потерей батальона. Похоронили его в родном Нежине.
— На пороге морга Миша сказал: «Мама, я пойду вместе с тобой», — рассказывает женщина. — Я была против. Но он настаивал: «Я должен запомнить папу». Витя лежал в гробу как живой. Я не могла поверить, что он больше не с нами. На похороны приехало очень много знакомых, друзей, сослуживцев мужа. И я с горечью подумала: неужели нельзя было так собраться всем вместе, когда Витя был жив? Как бы он этому обрадовался… А Миша с того момента беспокоится обо мне. Переживает, как бы со мной ничего не случилось. Пытается успокоить, когда видит слезы в моих глазах. Во время похорон я вспоминала и то, что мы познакомились с Витей здесь же, в Нежине. Жили на соседних улицах. Мне было 14 лет, когда он вернулся из армии. Помню, обратила внимание на его громадные глаза и длинные ресницы. А года через два мы начали встречаться. И я влюбилась так сильно, что сама сказала: «Давай поженимся». Через год после свадьбы переехали в Киев. Строили тут жизнь. Родился Миша. Везде мы были вместе. Все годы я была счастлива. На праздники к нам приходили друзья мужа. Его любили и уважали.
На могиле у Виктора в день похорон установили крест и национальный флаг, который вскоре украли. «Ну, кому-то понадобился», — решили родные и купили новый флаг. Но в ноябре брат Виктора, придя на могилу, обнаружил сломанный крест… Местная милиция говорила: «Для нас дело чести найти тех, кто надругался над могилой добровольца». Увы, и по сей день правоохранители не выяснили, кто совершил акт вандализма.
— Менять крест на могиле нельзя, — говорит Оксана. — Мы его починили. Снова прикрепили флаг. Вот сейчас, на годовщину смерти, установим памятник, эскиз которого нарисовали с сыном сами.
*На прошлой неделе в годовщину смерти Виктора Макидона родные установили на его могиле памятник, нанеся на гранитную плиту портрет с последней фотографии бойца, сделанной на передовой (фото из семейного альбома)
— Я сам чувствую, что стал другим, — говорит 15-летний Михаил. — Через три недели после смерти папы у моего одноклассника погиб отец, который служил в «Айдаре». Это нас сплотило. Мы стали больше общаться, хотя раньше не дружили. Но у нас изменились интересы, появились серьезные проблемы… Видно было, что остальные ребята нас не понимают. Мы оба чувствовали, что не сможем оставаться в школе дальше. Нужно получать профессию, мамам помогать. Мой друг решил поступать в медицинский колледж. Хочет стать военным фельдшером.
— Выбираться из горя очень помогли встречи с семьями, в которых тоже погибли близкие — мужья, сыновья, — добавляет Оксана. — Прошлой осенью мы провели три дня в доме отдыха под Киевом, пообщались, выговорились. И стало легче планировать жизнь дальше. Сейчас я подружилась с вдовами бойцов батальона «Миротворец». Мы, одиннадцать женщин, стали своеобразной семьей. Каждая делится информацией, помогает решать какие-то вопросы, да просто телефонным звонком заставляет выйти из дому, поехать на прием к чиновникам. Это тоже очень важно. Девятого мая поздравить меня и Мишу с Днем Победы приехал глава Деснянской районной администрации Вадим Онофрийчук, который поддерживает нашу семью. Мы ему благодарны за помощь. Он вошел в нашу 12-метровую комнатку, огляделся, и по его глазам можно было прочесть: «Как тут живут люди?» Когда раскладываю диван, пройти практически невозможно. Впритык к нему стоит обеденный стол. Под окном — самый маленький компьютерный столик, который можно было найти, он служит рабочим местом Мише. Когда идет дождь, потолок замокает… Еду мы готовим на общей кухне размером четыре квадратных метра. Две плиты рассчитаны на восемь комнат.
Это даже не общежитие. Много лет назад в административном здании машиностроительного завода оборудовали жилые комнаты. А прописали меня, мужа и сына в служебной квартире. В ней числится… три тысячи (!) сотрудников Министерства внутренних дел. Если дом продадут или решат перестраивать, нас выселят и мы не сможем ни в суд подать, ни как-то иначе доказывать свои права на жилье… Я сейчас стою первой в очереди на получение квартиры и в районе, и в городе. Но вот уже год она не движется. Хотя высокие министерские начальники квартиры получают. Существует еще всеукраинская очередь на получение жилья. Несколько месяцев назад я была в ней 843-й, а теперь стала 861-й… Письма пишу всем — президенту, премьер-министру, мэру Киева, министру внутренних дел. От всех получаю одинаковые отписки по шаблону. Но, несмотря ни на что, продолжаю свое дело. Квартира нужна сыну. Когда получаю очередное письмо с пустыми словами или передо мной закрывают дверь в чиновничий кабинет, охватывает злость: муж добровольно взял в руки оружие, участвовал в боях, но это никто не ценит… Иногда прихожу в нашу комнату, смотрю на Витино лицо на фотографии и спрашиваю: «И за что ты воевал? Что изменилось?» Но на следующее утро беру себя в руки и продолжаю начатое. Менять ситуацию нужно изнутри. И я должна внести свою лепту в это дело, добиваясь справедливости. На днях оказалось, что моему мужу не положена страховка, которую перед уходом в зону АТО оформляли всем бойцам. Сейчас мы выясняем, как такое могло произойти. А ведь эти 25 тысяч гривен нам бы очень пригодились.
*Оксана рада тому, что сын поступил в военный лицей. «Но первые полгода, пока Миша будет жить в казарме, станут для меня большим испытанием, — говорит женщина. — Ведь я останусь совсем одна»
На днях Миша вернулся из поездки в Венгрию, которую для детей бойцов, погибших в зоне АТО, организовали волонтеры. Подросток впервые побывал за границей. Ему понравились Будапешт, купальни, местный зоопарк. Правда, по дороге домой начались приключения.
— Автобус пересек границу в Закарпатье, — говорит Оксана. — Дорога в Киев пролегала через Мукачево, где как раз происходили известные события. Так водитель объяснил детям: «Если вдруг я резко остановлюсь, вы тут же выпрыгивайте на обочину и прячьтесь в кустах, прижимаясь к земле. Понятно?» Дети были напуганы.
— Да ладно тебе, мама, — улыбается Миша. — Мы понимали, что с нами ничего страшного случиться не может.
3215Читайте нас в Facebook
