Капеллан Иван Исаевич: "Уверен: молитвы детей дважды спасли мне жизнь"
На фронте Иван Исаевич личность известная. Он и капеллан, и верный боевой товарищ, и волонтер, и психолог, и самый многодетный отец в Украине. Закарпатский священник находится на передовой с самого начала войны, был дважды ранен, награжден медалями «За отвагу», «Патриот Украины», «Крестный знак» и орденом «Народный герой Украины».
В прошлом месяце отец Иван, пройдя курс реабилитации, вернулся домой, к своей большой семье. Однако через неделю ему пришло письмо от командования с просьбой вернуться на фронт. И греко-католический священник, не мешкая, снова отправился в зону АТО — туда, где он сейчас нужен больше всего.
— Когда мы удерживали Дебальцево, отец Иван специально приехал туда, чтобы поддержать моральный дух бойцов, и несколько недель просидел с нами в окопах, — говорит военнослужащий 15-го отдельного батальона Николай Клещ. — Это удивительный и, я бы сказал, незаменимый человек. Из остатков разорвавшегося снаряда «Града» хлопцы сделали для отца Ивана кадило и с удовольствием ходили на его богослужения. После службы говорили по душам: отец Иван для каждого найдет мудрый совет или подсказку. Он не только лечил души бойцов словом, но в критических ситуациях брал на себя командование военными подразделениями (подробности рассказывать не буду, чтобы у отца Ивана не было неприятностей с церковным начальством). Кроме того, он помогал нам с обеспечением: его друзья подвозили и продукты, и военное снаряжение.
— Отец Иван запросто может подменить часового, если видит, что боец валится с ног от усталости, — добавляет офицер штаба Сухопутных войск по имени Олег. — А как он готовит! На огне в огромном казане варганит вкуснейшие закарпатские блюда: мясо просто тает во рту. Мы не могли запомнить названия блюд на непривычном для уха диалекте, поэтому отец Иван (кстати, большой шутник) именовал кушанья «бурда блю номер один, номер два, номер три…» Он отличный психолог. Сколько раз выводил бойцов из состояния шока после тяжелых боев! Мне было интересно: откуда у него такие навыки? Но отец Иван рассказывает о себе крайне неохотно.
Он вообще очень скромный. Представляете, человек больше года находится на передовых позициях, ежесекундно рискуя жизнью, и до сих пор не имеет статуса участника боевых действий. Говорит, что в нынешней ситуации ждать от державы льгот и материальной помощи — все равно что требовать денег у нищих родителей. Наоборот, нужно отдать последнее, чтобы помочь стране выстоять в неравной борьбе. Но я с другими бойцами уже занялся вопросом оформления необходимых документов. Хочет отец Иван, не хочет, а сделать удостоверение мы ему поможем.
— Бойцы просят: «Не уезжайте! Пока вы с нами — тихо. А без вас сразу начинают бомбить», — говорит отец Иван. — Хотя не всегда: бывает, вместе попадаем под обстрелы. Однажды я и четверо солдат ехали в моей машине, беседовали о Боге. Вдруг в трех метрах от нас разорвался снаряд. Машину побило осколками, у нас — ни царапины. В другой раз хлопцы вышли из летнего душа, рядом стояла моя машина. И тут полетели «Грады». Автомобиль превратило в груду искореженного металла, а ребят… даже не зацепило.
— Вы уже второй год служите на фронте как волонтер.
— И не хочу ничего менять. Отправляясь на войну, я оставил завещание. Если моя душа улетит на небо, мои дети не останутся без крыши над головой и без куска хлеба. Идти воевать или помогать бойцам ради льгот — это как принимать сан священника с целью обогащения. Мне отрадно видеть, что военные меняют мнение о священниках. Однажды ко мне подошел начальник штаба: «Раньше я плохо относился к священнослужителям. Думал, они заботятся только о том, как набить свой карман. Капеллан, ты разбил мое представление в пух и прах».
В том, что Иван Исаевич скромный человек, корреспондент «ФАКТОВ» убедилась лично. Я проговорила с ним полтора часа и только потом от друзей священника узнала, какой тернистый путь он прошел. Иван вырос в многодетной закарпатской семье. Жили бедно: ни льгот, ни помощи от государства восемь детей не имели, потому что верующие родители не заключали официальный брак, считая, что истинным союзом может быть только брак церковный. Школьником Иван подрабатывал в совхозе. Окончив восемь классов, поступил в училище железнодорожников, после уроков разгружал вагоны. Потом была служба в армии и тяжелые 90-е годы. Тогда Иван занялся «челночным» бизнесом: возил товар из Румынии.
По словам друзей, Иван Исаевич мог стать миллионером — удача сама шла к нему в руки, однако он выбрал другую судьбу. Однажды дома зашла речь о том, что молодежь ищет легкой жизни, никто не хочет быть священником. «Почему? Я буду служить Богу и помогать детям из обездоленных семей, — отозвался Иван. — Для этого имею уже достаточно накоплений». И поступил сразу в два учебных заведения: в Мукачевскую духовную семинарию и на философский факультет Ивано-Франковского государственного университета. Способного семинариста отправили на учебу в папский институт в Риме. Там он несколько лет проводил богослужения и объездил с духовными миссиями едва ли не полмира. При желании Иван мог сделать церковную карьеру, но вернулся в Закарпатье — воплощать в жизнь свою детскую мечту.
— Еще мальчишкой я пообещал себе: сделаю так, чтобы дети из бедных семей росли в достойных условиях, — объясняет Иван Исаевич. — В 1996 году в своем доме организовал неформальный приют для детей из неблагополучных семей. Вырастил и поставил на ноги двадцать ребят. Многие из них уже создали собственные семьи, но я по-прежнему помогаю им и морально, и материально. Всех детей, которые прошли через мое сердце, считаю своими. К слову, некоторые мои воспитанники тоже стали священнослужителями и усыновителями.
В 2004 году был создан наш детский дом семейного типа «Зернятко». Поскольку я принял обет безбрачия, а по закону у сирот должно быть два опекуна, за маму стала монахиня Йосафата. На помощь от государства я не рассчитывал: в поселке Королево за свои средства построил двухэтажный дом с 16-ю комнатами. Рядом еще один — чтобы, повзрослев, сироты имели собственное жилье. Как можно бросить ребенка на полдороги? Недавно купил отдельную квартиру для самой старшей дочки, 22-летней девочки с ДЦП. Если она найдет себе пару, будет жить с мужем, а нет — мы рядом, позаботимся.
Сейчас в нашем детском доме семейного типа 15 детишек — от двух до 15 лет. Держим большое хозяйство — десять свиней, корова, 150 кур, перепелки, обрабатываем поле и виноградник. Детей работать не заставляем — они сами рвутся помогать. Так что продуктами обеспечиваем себя сами. С нами живут еще две монахини и моя мама (отец давно умер). Благодаря ей дети знают, что такое бабушкина любовь и забота.
Самых младших — Иру и Яночку — забрали из дома малютки. До сих пор с ужасом вспоминаю, как увидел их впервые. Воспитатели привели малышек… полностью голыми. «А где одежда?» — спрашиваю. «Детей привезли сюда в таком виде», — отвечают. Мы с сестрой Йосафатой помчались на базар за бельем и платьицами. А когда в интернате нам показали семилетнюю Аню, у меня аж сердце заболело. На коротко стриженной голове девочки шевелились вши — четыре гнезда. После такого хочется отдать сиротам всю душу.
Директор дома малютки отказалась давать нам истории болезней Иры и Яночки, хотя и так было видно, что диагнозы у девочек тяжелые. Ничего, выходили. Не секрет, что воспитанники интернатных учреждений порой отстают от своих сверстников в умственном развитии. Сначала нашим деткам было тяжело учиться в школе. Мы наняли репетиторов, и через два года успеваемость сильно повысилась…
Я не скрываю от детей, что взял их на воспитание и что у некоторых есть родители. Если ребенок хочет увидеть свою маму, всячески поощряю такое желание. Недавно мама двух наших мальчиков вышла из тюрьмы. Я разыскал ее: «Дети хотят встретиться. Единственная просьба: не пей хотя бы несколько дней и оденься прилично». Через неделю привез к ней мальчиков, а они, едва увидев мать, бросились ко мне: «Папа, поехали домой!»
Иногда родители являются сами. Как-то смотрю, идет по двору выпившая женщина с бананом в руке. «Вы куда?» — «К дочке». Тут из дома выходит 13-летняя Настя. Женщина к ней: «Доченька!» — «Тетя, вы что? Я не ваша дочка». Увидев эту картину, Наталочка, дочь этой женщины, в слезах убежала в дом… Настраиваю ребят, что своих родителей надо любить, какими бы они ни были. «Я готов отдать вам свое сердце, — говорю. — Однако настоящую родительскую любовь может дать только родная мать или отец».
*Воспитывать деток — а их у отца Ивана аж 15 — священнику помогают две монахини
Ребятишки еще не могут постичь мудрость, которую пытается донести до них священник, и упрямо называют отца Ивана «тато». Само собой, сестру Йосафату зовут мамой. Она не возбраняет, наоборот, радуется. Мой звонок застал семейство во время купания на речке. Услышав, что речь идет об отце Иване, малыши быстро выскочили из воды и собрались вокруг «мамы», чтобы тоже поучаствовать в разговоре.
— Мій тато — герой України, — с гордостью сообщила «ФАКТАМ» 11-летняя Иванка. — Він не може стояти осторонь, коли на сході йде війна. Ми з братиками та сестричками дуже його любимо і щодня молимося, щоб Господь зберіг нашого тата, щоб він повернувся додому живий та неушкоджений.
— Я уверен: детские молитвы дважды спасли мне жизнь, — признается отец Иван. — Первый раз в меня попала снайперская пуля, второй раз — осколок от снаряда. Так и получается: меня оберегают молитвы моих детей, а я наших солдат защищаю словом Божьим.
— К нам в гости часто приезжают бойцы разных подразделений, — говорит сестра Йосафата. — Им очень нравится здесь. Дети смотрят на них с восхищением, расспрашивают обо всем… Военнослужащие говорят, что их тянет к отцу Ивану, им нужна его поддержка и на войне, и на мирной территории. Кстати, отец Иван организовывает для солдат бесплатный отдых в местных санаториях. Его не только военные любят. Когда он ведет службу в нашем храме, там яблоку негде упасть. В Закарпатье отец Иван пользуется большим уважением. Когда в Мукачево произошла перестрелка, он как раз был дома, и его пригласили участвовать в переговорах. Но их подробности отец Иван не разглашает.
А вы знаете, что на самом деле у нас не 15, а 19 детей? Четверо старших достигли совершеннолетия и по закону уже не являются воспитанниками детского дома семейного типа. Но они по-прежнему остаются членами нашей большой семьи. 18-летняя Иванка учится в художественном институте, 19-летняя Василина тоже студентка, будет педагогом. А 21-летняя Таня работает воспитателем в нашем детском саду «Назарет».
Отец Иван, наверное, не сказал вам, что открыл детский садик для малышей из неблагополучных семей. Туда ходят 50 деток, их опекают сестры-монахини. Стараниями отца Ивана деток хорошо кормят, одевают, устраивают для них праздники и всевозможные экскурсии. На всех детей, которые находятся под нашей опекой, отец Иван открыл банковские счета. Деньги от государства на воспитание сирот остаются в банке, и когда ребенок начинает самостоятельную жизнь, у него накапливается приличная сумма.
— Дети расстроились, когда на минувшей неделе отец Иван снова уехал на фронт?
— Конечно. Они так по нему скучают! Я объяснила ребятам, что он всегда старается быть там, где больше всего нуждаются в помощи. В 1998 году у нас в Закарпатье было страшное наводнение. Так отец Иван в одиночку добирался на надувной лодке до затопленных сел и забирал людей с крыш домов. Каждый раз, когда я помогаю отцу Ивану собирать сумки на войну (он обычно везет много продуктов для солдат), дети словно гаснут. Вижу, как они переживаю, следят за новостями с фронта. Считай, только обрели настоящую семью и, конечно, очень боятся ее потерять.
— Когда приезжаю с фронта, дети бегут навстречу со всех ног и разом прыгают на меня, — говорит отец Иван. При этом его голос сразу теплеет. — Налетают, как голодные пчелы на мед. Старшие девочки уже большие, с меня ростом, но все равно виснут на шее. «Ты ведь уже взрослая», — говорю. «Ну папа!» — и обнимает со всей силы…
3201Читайте нас в Facebook
